Древний Восток в античной и раннехристианской традиции

О граде Божьем

Итак, какие бы философы ни держались вышеизложенного мнения о высшем и истинном Боге, что он есть создатель всего сотворенного, свет, благодаря которому все познается, благо, ради которого все делается, что это от него у нас начало нашей природы, истина учения, счастье жизни, будь то платоники, (...) будь то италики, (...), будь то те и у других народов, которые считаются мудрецами или философами, атлантийцы, ливийцы, египтяне, инды, персы, халдеи, скифы, галлы, испанцы и другие, которые увидели это и стали учить этому, всех их мы предпочитаем прочим и признаем их более близкими к нам. (...)

(...) А когда Порфирий к концу первой книги «О возвращении души» говорит, что еще не принято в одно какое-нибудь учение то, что содержало бы в себе всеобщий путь к спасению души, будь то философией истиннейшей какой-нибудь или нравственным учением индов, или (...), то он, несомненно, тем самым признает, что некий путь существует, но еще не стал известен ему. (...) Когда же он присовокупляет «или нравственным учением индов, или (...)», то яснейшим образом свидетельствует, что ни в том, чему он научился у индов, ни в том, чему у халдеев, не содержится этот всеобщий путь к спасению души (...)

(...) И в тенистых пустынях Индии, хотя некие люди занимаются философией нагими, отчего называются гимнософистами, однако они носят на детородных членах покровы, каковых у них нет на остальных членах тела. (...)

(...) И гимнософисты индов, которые, говорят, нагими занимаются философией в пустынях Индии, суть его[633] граждане, и они воздерживаются от рождения детей. (...)