Двуликий бог (СИ)

Глава 10

Времени для того, чтобы всё обдумать, у меня оказалось даже больше, чем я предполагала. Локи не появлялся в золотых палатах столь бесконечно долго, что дни, казалось, слились воедино для меня. За это время я успела немного оправиться, начала есть, познакомилась с некоторыми подчинёнными бога огня и, конечно, беспрестанно исследовала его чертоги. Вскоре мне начало казаться, что, если завязать глаза, я всё равно безошибочно пройду их вдоль и поперёк, ни на что даже не наткнувшись. Дворец был достаточно обширен и поэтому мучительно пуст.

Без двуликого бога всё замирало, и я начинала откровенно скучать в своей красивой клетке. Я пребывала в растерянности, и, пока наши отношения с Локи не прояснились, не считала себя хозяйкой его жилища и не решалась вмешиваться в заведённые порядки. Дни тянулись один медленнее другого, но, наконец, однажды вечером всё изменилось. Чертоги лукавого аса оживились, и вновь повсюду начала волнами разрастаться радостная суета. Это было удивительным для меня: хотя каждый в огненном дворце боялся гнева каверзного бога, его неизменно любили, и возвращение непостоянного господина отмечалось почти как празднество. Я, конечно, тоже не могла противиться общим настроениям.

Не то чтобы я радовалась, а скорее волновалась. Неизвестность страшила. Я одинаково боялась вновь встретиться и больше никогда не встретиться с Локи. С одной стороны, между нами зияла огромная пропасть, и я не знала, как её преодолеть, с другой — если я не поговорила бы с ним, то так и загнулась бы пленницей в чужом чертоге, и тогда только и оставалось, что распрощаться с жизнью. Заламывая руки и сама того не замечая, я металась по покоям. Ида молча наблюдала за мной, постепенно привыкая к новым причудам своей госпожи. Поначалу девушки каждый раз пытались успокоить меня, но, пока я пребывала в волнении или задумчивости, это было бесполезно. На ходу думалось проще. Поэтому служанка только с улыбкой следила за мной. Асту забрала Рагна — та самая предприимчивая девушка, которую я думала выставить из дворца.

Оказалось, на ней держалось так много, что привычный обитателям чертогов порядок тут же рухнул бы, разлетелся в разные стороны, словно лепестки хрупкого цветка, без её жёсткой руки. И хотя я по-прежнему не питала к ней симпатии, девушка, тем не менее, сумела завоевать моё уважение. Наконец закончили привозить во дворец моё приданое и дары гостей, казалось, ещё недавно гулявших в честь нашей с Локи свадьбы. Мне было совершенно не до всего этого, поэтому я доверилась надёжной и сообразительной Асте. Так мы остались с Идой вдвоём. Солнце медленно клонилось к горизонту, предвещая скорую и трагично краткую встречу родных Соль и Мани. В покои тихо постучали, однако нервы мои были настолько натянуты, что я вздрогнула и почти подскочила на своём месте. Поспешно поднявшись, Ида отворила двери.

— Не желаете ли отужинать с повелителем, госпожа? — робко спросил молоденький слуга, словно предугадывая резкий и гневный ответ. Пару раз он уже попадался мне на глаза, но меня всё равно не покидало ощущение, что он появился в чертогах даже позже меня. Возможно, это и вовсе был чей-то свадебный дар. — Локи зовёт Вас…

— Не желаю, — сжав пальчики в кулаки, отвечала я, вводя в замешательство и посланника, и служанку и поспешно делая шаг прочь от дверей, словно меня кто-то мог принудить силой. — Я не хочу есть. Скажи, что мне нездоровится, — поспешила объясниться я. Сердце снова билось о грудную клетку, совершенно мне непокорное. Я и сама не знала, почему, ни минуты не колеблясь, отказала, но это решение шло изнутри, а значит, было самым верным. Наверное, я испугалась. Я не владела собой и не хотела, чтобы кто-то и особенно Локи видел меня в таком состоянии. Я всё ходила по покоям, кусая губы и путаясь в складках длинного платья, словно это могло что-либо решить. Мех под моими ногами грозил скоро превратиться в вытоптанное поле.

— Что же Вы, госпожа? — едва закрылись за спиной двери, с укором воскликнула Ида, приблизившись и ищущим взором заглядывая мне в глаза. Однако в следующий же миг она взволнованно касалась моих ладоней и поддерживала ослабевшее непокорное тело. — Вы так бледны… Вам правда нездоровится?

— Дай мне воды, Ида, — только и отвечала я, запуская пальцы в корни светлых волос. Ноги у меня дрожали. Я действительно и сама не знала, что делала. Залпом осушив небольшой позолоченный кубок, словно век не видела воды, я вернула сосуд служанке. Ещё несколько очень долгих минут прошли в тягостном напряжении и непрерывных шагах по покоям. Затем я отпустила девушку. Мне хотелось побыть одной и подумать, хотя голова у меня горела. Кажется, мной овладел непреодолимый сосущий страх.

Я присела у гладкого металлического щита, который попросила Дьярви оставить в моих покоях, и взглянула на своё несчастное взволнованное лицо. Казалось, за несколько дней я постарела на пять лет. Но, по крайней мере, большая часть моих ссадин уже затянулась, и я могла не только взглянуть на своё отражение без содрогания, но и узнать в нём себя. Этим я была обязана Хельге — главному лекарю чертога, её заботливым рукам и чудотворным мазям и отварам, заживлявшим раны и прогонявшим хворь. Я помотала головой, тщетно стараясь отогнать страшные воспоминания. Ладони дрожали, пока я расплетала волосы, и когда в двери снова постучали, у меня даже гребень выпал из рук. В проёме показалась Рагна. Я медленно обернулась.

— Госпожа, если Вам не здоровится, то хотя бы отдохните и расслабьтесь в тёплых водах купален, — негромко, но настойчиво предложила она и прежде, чем я успела что-либо возразить, добавила: — Отказ неприемлем. Прошу, не сопротивляйтесь и позвольте мне позаботиться о Вас.

— Не бери на себя слишком много, Рагна, — рассерженная подобной самонадеянностью, отвечала я, поднимаясь со своего места и медленно обходя служанку полукругом. Несложно было догадаться, кто придавал девушке настойчивости и уверенности в себе. До возвращения Локи во дворец она не слишком беспокоилась о моем благополучии. — Иначе я решу, что это ты госпожа, придётся мне тогда тебе прислуживать, — и, оставив несчастную в полном замешательстве, я покинула покои. Вообще говоря, мысль отлежаться в объятиях тёплой воды пришлась мне по душе, однако я не желала никакого сопровождения и уж тем более общества Рагны. А вот вернуться в чудесный зал купален мне, признаться, хотелось уже давно. Я не была там с тех самых пор, как меня готовили к свадебному торжеству.

Купален в чертоге было несколько, иногда они прилегали прямо к покоям, и мне как-то не приходило в голову делать из их ежедневных вечерних посещений особенный ритуал, но в тот день мне этого по-настоящему захотелось. Нужно было хотя бы иногда извлекать удовольствие из своего сомнительного положения полурабыни-полугоспожи. В свете многочисленных свечей зал выглядел по-другому: более таинственным, уютным, почти интимным. Стоило деревянным дверям тихо захлопнуться за моей спиной, как я, недолго думая, сбросила к ногам своё светлое платье, переступила его и сделала несколько шагов вперёд полностью обнажённой. Я наслаждалась покоем и тишиной, которых мне не хватило тем тревожным днём, а ещё одиночеством.

Правда, в зале я оказалась не одна. Шум и грохот в стороне привлекли моё внимание. Тот самый молодой слуга, что звал меня к повелителю, попытался выскользнуть прочь незамеченным, да только засмотревшись, столкнулся с высоким диковинным растением и, перекувыркнувшись через него, выдал себя с головой. Осознав, что я его вижу, несчастный юноша покраснел до самых кончиков ушей и так и замер на месте, словно околдованный. Губы его дрогнули и замерли поражённо раскрытыми.

— Теперь тебя казнят, — негромко рассмеялась я, однако мой случайный спутник, очевидно не оценив иронии, посмотрел куда-то сквозь меня взглядом, полным первобытного ужаса, словно увидел чудовище, и бросился наутёк, спасшись через другие двери. Я усмехнулась и сделала осторожный шаг в ближайшую купальню, от которой шёл призывный тёплый пар. После всего, что мне довелось пережить, я уже ничему не удивлялась и даже ничуть не смутилась своей наготы перед нежданным гостем, что ввела его в такое замешательство. Правда, дело, как оказалось, было не столько в ней. Стоило мне опуститься в воду и хоть немного расслабиться, как на мои плечи легли тяжёлые горячие ладони. Сердце встрепенулось, узнавая эти прикосновения раньше разума.

— Рад, что ты сохранила чувство юмора, — насмешливо раздалось за моей спиной. Я вздрогнула, вспомнив этот голос. Изо всех сил стараясь не лишиться самообладания, я медленно повернула голову в сторону. Руки, скрытые под водой, предательски дрожали, однако спина оставалась гордо распрямлённой, а подбородок — чуть приподнятым. Я не была готова встретиться с мужем, столь безжалостно меня казнившим, так скоро. Тем более что я так и не смогла разобраться в своих противоречивых чувствах. И хотя я всё ещё преданно любила его, он должен был осознать, какое оскорбление нанёс мне, какую причинил боль. Что телесные страдания, если он предал моё доверие в миг, когда я была наиболее уязвима? Путь к нашему возможному воссоединению лежал через раскаяние. Только отплатив болью за свою боль, я могла обрести облегчение.

— Не прикасайся ко мне, — голос прозвучал холодно и строго, почти надменно, однако на горло давил ком горечи, мешавший дышать. Я старалась не показать виду. Локи не спорил. Ладони его мягко соскользнули с моих плеч, и, сделав несколько шагов вперёд, двуликий бог сел на пол рядом, опустил кончики пальцев в воду. Он ничуть не изменился за прошедшие несколько дней: тот же ровный золотистый взгляд, скрывавший в своих глубинах бури и океаны, лукавое выражение лица, неизменный насмешливый изгиб губ, широкие огненные брови, приподнятые издевательски и недоверчиво. Ну, и конечно копна ярких рыжих волос и роковые тёмные одежды, небрежно обнажавшие часть груди. Безукоризненный демон, искусное соблазнительное зло.

— Может быть, ты и видеть меня не желаешь? — услужливо подсказал он, хитро улыбаясь и беззастенчиво разглядывая меня, хоть большая часть моего тела и была скрыта под водой. Если только она что-то скрывала. Я вовсе не разделяла его веселья, напротив, смотрела на него тяжёлым мрачным взором, нахмурив брови. — Один свидетель, этот взгляд может уничтожить, — не унимался Локи. Я терпеливо ждала, пока этот двуличный плут угомонится. Он смеялся надо мной, только в его глазах совсем не было радости.

— Трапеза прервалась преждевременно, — как бы невзначай заметила я, так же непринуждённо собирая длинные волосы в небрежный низкий узел, чтобы они не лезли в воду. Ладонь моя медленно прошлась по шее, плечу, груди, — как жаль. Мне понравился тот мальчик. А уж как я понравилась ему… Быть может, он был бы более нежен со мной, нежели законный супруг. Возможно даже, доставил бы мне удовольствие.

— Ты говоришь так, чтобы отомстить мне, — тяжело сглотнув и не отводя от меня шального взгляда, отвечал бог огня. Я не смотрела на него, как он и предлагал. Занятая собой, я дотянулась до изящных позолоченных сосудов, стоявших неподалёку. Они хранили в себе редкие масла, благовония и мыльную воду. Вскоре вокруг меня поднялась пушистая пена, словно высокое облако. Я неторопливо мылась, и мои ладони медленно скользили по всему телу, по ногам, легко показывавшимся над поверхностью воды, по груди и животу. Дыхание моего собеседника участилось.

— Тогда почему дрожит твой голос? — всё ещё не глядя в сторону мужа, насмешливо продолжала я. В эту игру могли играть двое. Мне уже давно не было страшно, и Локи был прав — я хотела отомстить. Выплеснуть всю ту боль, что горькой отравой таилась глубоко внутри, разъедая душу. И раз он всё равно считал меня неверной гулящей девицей, такой же лживой и лицемерной, как и он сам, я могла сыграть для него эту роль. Может, она ему больше придётся по вкусу.

— Не провоцируй меня, — только глухо предупредил Локи, с трудом отводя от меня взгляд — я видела это краем глаза. Голос его недобро дрогнул. Кажется, я сбила каверзного аса с мысли и издевательского настроя. Правда, я и сама сбилась. Я хотела только просить его уйти прочь, но этот насмешливый тон и блуждающий взгляд смешали мои планы. Да и видеть, слышать Локи оказалось так невыносимо больно, что мне бессознательно хотелось уколоть его в ответ. Кровь моя бурлила от негодования и оскорблённой любви.

— А то что?.. — вполголоса уточнила я, теряя над собой власть и проводя мыльными ладонями по талии, ключицам и шее и прогибая спину назад так, что трепещущая грудь показалась над гранью воды. Страстный бог огня изнывал от вожделения — все признаки были налицо, но всё же сдерживал себя. А я… Внешне казалось, что мной овладел дух противоречия, но где-то глубоко внутри я хотела, чтобы он выдержал это испытание, чтобы доказал, что не повторит прежних ошибок, как бы я ни изводила его. Что простит мне — и только мне одной! — любую дерзость во искупление собственного проступка. И я продолжала: — Дай угадаю! Возьмёшь меня силой, а затем утопишь… Своими руками? О, Локи, думаю, мальчик будет огорчён…

— Сигюн! — резко повернув ко мне голову, повысил голос пламенный ас, и глаза его нехорошо сверкнули. Я всё ещё имела власть над ним: зрачки мужчины расширились, дыхание участилось, пальцы подрагивали, а одежды становились невыносимо тесны, это было трудно не заметить. Я, наконец, соизволила перевести на супруга взгляд. Сама не знаю, откуда во мне бралось столько самонадеянной безрассудной смелости, однако я поддавалась сладостному томному напряжению между нами, словно в последний раз. Казалось, мне давно уже нечего было терять. — Чего ты добиваешься?!

— Смотри, двуличный бог огня, — вкрадчиво прошептала я, достав ногу из воды и вальяжно расположив тонкую щиколотку на бедре мужчины, кажется, поражённого моей наглостью. По крайней мере, он не противился, лишь склонил голову и удивлённо посмотрел вниз, закусил губу. — Смотри, кого ты лишился. Женщины, которая любила и уважала тебя, смотрела на тебя, как на равного. Женщины, которой ты одержим. Той, что могла быть одновременно сладостно развратна и беспрекословно тебе верна. Ты погубил меня, Локи. Даже если навек запрёшь в своих чертогах, если каждую ночь будешь овладевать мною силой, никогда больше не узнаешь той женщины, что любила тебя больше родного дома, сильнее свободы.

— Это ты погубила меня, — почти лишившись дара речи, прошептал красивый ас и коснулся тёплой ладонью моей лодыжки. — Предала и унизила, превратила меня в того, кем я меньше всего хотел бы быть, кого сдерживал так долго…

— За что ты казнил меня? В чем была моя вина? — отвернувшись, в сторону выдохнула я. Я, верно, с ума сошла, но прикосновения этих властных рук всё ещё пробуждали огонь внутри меня. Он затаился, но не погас, и только ждал своего часа, чтобы поглотить меня снова. Я должна была бояться и избегать общества лукавого аса, а я — несчастный глупый мотылёк, уже однажды опаливший крылья, — вновь разжигала и провоцировала его. И от этого неимоверно заводилась сама. Я точно была больна.

— Той ночью ты мне не принадлежала, не окропила простыни девственной кровью, как другие невинные девушки. Ты лишь умело играла свою роль. Это выбило почву у меня из-под ног, — тихо пояснил Локи, устало прикрыв глаза и проведя кончиками пальцев по моей ноге, после чего вернул её в воду. А я слушала и не знала, смеяться мне или плакать, ведь прежде никогда я не была с мужчиной. И такая глупая, непонятная мелочь сгубила моё семейное счастье, сломила хрупкое доверие между нами…

— Неправда… — поражённо прошептала я, качая головой, отринув даже свою роковую роль. Губы мои дрогнули, скривились, но я сдержалась, только сильнее отвернулась, чтобы не выдать ни мгновения нарастающей слабости, своих истинных чувств. И всё же на краю ресниц уже блестели злые слезы. Несправедливость ранила.

— Неправда, — согласился бог обмана, и я так удивилась этим словам, что забыла на мгновение свою досаду и обиду и обернулась, чтобы взглянуть в его глаза и удостовериться, что муж не шутит. — Утром ко мне пришла лекарь. Несмотря на то, что я был не в себе, Хельга сумела доказать мою неправоту. Но было уже слишком поздно. Сигюн, я сожалею о том, что…

— Значит, тебе не хватило моей крови, — горько усмехнувшись, ядовито заметила я, бесцеремонно прерывая супруга, слушать которого не находилось никаких сил. Случай был ко мне так ироничен и жесток, что я и не знала даже, что сказать в ответ, только старалась скрыть своё замешательство да сдержать горячие слёзы, рвущиеся наружу из центра груди. Страшные образы той ночи вновь стояли перед глазами. — Все полы, все меха, все простыни твоих покоев пропитаны ей… Этого достаточно?..

— Сигюн… — склонив голову, побеждённо произнёс рыжеволосый бог, а затем вдруг скинул обувь и спустился ко мне в воду прямо в одеждах. От неожиданности я отпрянула в сторону. — Ты права, я одержим тобой. От одной только мысли о твоём предательстве я теряю самообладание. Прости меня, — поймав под водой мои ладони, Локи приподнял их и виновато коснулся лбом тыльной стороны моих пальцев, словно ища утешения. Я была так удивлена, что замерла на месте, только непонимающе хлопая ресницами. Сердце стучало в груди с такой силой, что отдавалось в висках. Воистину не было никого в Асгарде столь непонятного и переменчивого, как бог обмана.

Вот он — искренний, красноречивый, обаятельный ас, которого я полюбила, но кто мог знать, когда и по какой причине вновь пробудится неудержимый и беспощадный великан, огненный демон страшнее Сурта — жестокий и беспринципный. Сможет ли моя хрупкая вера сохранить в нём то человеческое, чем я столь дорожила, или малейшая ошибка, даже злосчастное недоразумение будут стоить мне жизни? Готова ли я распрощаться с ней?.. Пока я колебалась, Локи, словно угадав мои мысли, продолжил:

— Я не могу обещать тебе, что подобное никогда не повторится, потому что это была бы ложь. Может статься по-разному, но, пока ты останешься преданной мне, я всегда буду рядом…

— Не желаю ничего слышать! — наконец, придя в себя, воскликнула я и отдёрнула руки. Лукавый бог просчитался, открыв мне правду, к которой тогда я ещё не была готова. Я почти простила его, но неосторожные слова о том, что произошедшее может повториться вновь, заставили меня задохнуться от негодования. Он не то, что не раскаивался, напротив, предлагал мне добровольно вынести себе смертный приговор! Кровь ударила в голову и разлилась шумом в ушах. Боль сковала душу и разум стальным кольцом, лишая способности ясно мыслить и власти над собой. — Ты меня сжёг дотла и за что?! Если ты так одержим мной, то пусть эта твоя одержимость тебя уничтожит! Может, тогда узнаешь мою боль… — голос дрогнул, и я, ощущая, как самообладание окончательно изменило мне, выскочила из воды, подхватила платье и бросилась прочь из зала.

Слёзы который раз за последние несколько дней застилали мне глаза, и я злилась на себя, на свою проклятую слабость, на Локи, который, верно, считал, что одного короткого извинения будет достаточно. Он даже не может обещать мне, что подобное никогда не повторится! Да как у него язык повернулся такое сказать?! Кое-как закутавшись в лёгкое платье, я, дрожа от холода и пережитого потрясения, возвращалась в свои покои, ступая босыми ногами по остывшему за вечер каменному полу. Я пребывала в настолько смешанных чувствах, что едва стояла на ногах и шла вперёд, не отнимая ладони от стены, словно боялась упасть без чувств.

Боль и обида, как мне казалось забытые, затихшие, вновь всколыхнулись из середины груди, от самого сердца. Меня провожали удивлённые взгляды изредка встречавшейся на пути прислуги, но никто не решался подойти ко мне. Наверное, мой гнев и отчаяние легко читались на лице, раз я отпугивала даже стражу. Надо было мне только выслушать его, принять извинения, которые, вероятно, дались невыносимому гордецу так непросто, и забыть всё это, как страшный сон. А я?.. Что я опять натворила? Почему в его присутствии и я совершенно — абсолютно! — теряла рассудок? Мне наивно и самонадеянно казалось, что я неглупа, и при этом я умудрялась совершать одни и те же ошибки снова и снова!

Почти ввалившись в свои покои, словно безнадёжно пьяный эйнхерий, но уж никак не госпожа, я застала там своих неизменных спутниц, взволнованных и напуганных, однако не обратила на девушек ни малейшего внимания, скинула мокрое платье и бессильно рухнула в постель. Мне хотелось спрятаться под одеялом ото всего мира и прежде всего самой себя, а затем всё забыть. Никого не видеть и ни с кем не разговаривать. Всевидящий Один ошибся. Не могла я принести покой мятежной душе бога огня, я даже в себе самой его обрести не была способна. Эмоции разрывали голову и грудь, и полноценно вздохнуть казалось невыполнимой задачей. Мне было обидно и больно одинаково за саму себя и за Локи. Сначала, потому что мне казалось, что он не желает понять и признать серьёзность своего проступка, затем из-за того, что сожалела о сгоряча сказанных супругу обидных и жестоких словах.

— Госпожа, что случилось? Повелитель снова обидел Вас? Госпожа?.. — наперебой залепетали Ида и Аста. Старшая девушка осторожно убирала в сторону подушки в надежде увидеть моё лицо. Что искала она в тот вечер? Следы побоев, как доказательство бесчеловечности Локи? Или, напротив, надежду на милосердие, на обретённую свободу? Я не могла дать ей ни того, ни другого. Я не могла даже дышать из-за слёз, сдавивших горло сильными ледяными касаниями. Только вздрагивали мои плечи в неуправляемом порыве отчаяния. Некоторое время преданные служанки старались утешить меня, но чутко ощущая, что их общество было мне в тягость в тот вечер, наконец, покинули покои. Ночь постепенно заключала их в свои объятия, и с течением времени я успокаивалась. Дав волю чувствам, выпустив наружу все печали, что терзали сердце, я затихла. Слёзы кончились, и это было к лучшему, слишком ненадёжные они были помощники.

Ещё долго я не могла заснуть той ночью, вспоминая события нежданной встречи со своим темпераментным супругом, обдумывая его слова и свои чувства и решая, что же я буду делать дальше. По сути, у меня было только два пути: поверить богу огня и сохранить преданность непредсказуемому асу даже перед лицом опасности для моей жизни или проявить слабость и трусость и с позором возвратиться в чертоги Бальдра. Если Локи, конечно, соизволит отпустить меня прочь из своих владений. При одной мысли об этом сердце замирало. Какую боль я причиню ему, если решу уйти? Какую боль испытаю, если он позволит мне это? Речь не о позоре и чести, даже не о войне. Я любила его, и в этом была причина моего счастья и источник моих бед. Я любила его, несмотря ни на что. Вот только… Любил ли он меня?

Стараясь унять безумный ритм своего глупого трепещущего сердца, я прислушалась. Во дворце было тихо, как никогда раньше. Казалось, все сокрылись по своим углам, а если и выходили куда-то, то исключительно на носочках. Если вспыльчивый ас правда любил меня, то, должно быть, пребывал в бешенстве, и попасть под его горячую руку было равносильно смерти. Эта нелепая мысль, как ни странно, вселила в меня надежду. Закрыв глаза, я думала о том, что хотела бы сказать Локи, если мне ещё представится возможность поговорить с ним, чем могла бы растопить лёд непонимания и недомолвок между нами. Мне бы только не поддаваться чувствам и не совершать прежних ошибок. Мне бы только встретить его вновь…