Двуликий бог (СИ)

Глава 5

Так я оказалась в руках бога обмана. И хотя Всеотец и даже Локи, прислушавшийся к его воле ради достижения могущественного покровительства и влияния на бога света, с внимательностью и почтением отнеслись к обычаям и традициям, проросшим из самой глубины древности, внезапное решение Бальдра не позволило завершить всё по чести. В день своей свадьбы я должна была дожидаться жениха в чертоге отца, но Один то ли в наказание провинившемуся сыну, то ли из опасения будущего своеволия и распрей рассудил иначе. Он дал названному брату позволение забрать меня из палат отца раньше положенного. Много раньше положенного, если признаться. И если бы не глубокое доверие мудрейшего из богов к пламенному асу и, в свою очередь, его уважение к решениям повелителя, я могла бы всерьёз опасаться за свою честь и доброе имя. Я оказалась в очень неловком положении, но не в моей власти было что-либо изменить. Оставалось только положиться на хитроумие и ловкость двух самых влиятельных и находчивых обитателей Асгарда. И я подчинялась.

Первая ночь в чужих палатах оказалась не такой страшной и волнительной, как я представляла. Чертог бога огня был весь словно выплавлен из золота и, едва уловимо переливаясь в слабом свете дворовых факелов, казалось, врастал своими вытянутыми сводами прямо в ночной небосклон. На миг я даже замерла на одном месте, поражённая красотой и величием жилища лукавого бога и своего будущего супруга. Дом Локи располагался на отшибе, на окраине Асгарда — мужчина не любил излишнего шума и внимания, а если вдруг начинал нуждаться в том или другом, то устраивал суматоху где-нибудь в центре страны богов, а то и вовсе в Мидгарде или Йотунхейме. Поэтому раньше мне не доводилось не то что увидеть своими глазами, но даже задуматься, где же обитает бог обмана. Я — как ни забавно — мало знала Локи, и при мне он всё время появлялся из ниоткуда и исчезал в никуда. Что ж, хозяину нужно было отдать должное — «никуда» поражало воображение.

Дворец опоясывал сад, не такой обширный, как родительский, но зато очень ухоженный и причудливо придуманный, покуда мне было видно. Тропинки его также освещались длинными изящными факелами, но света они давали не так много, чтобы охватить взором всё вокруг, зато достаточно, чтобы создать ощущение таинственности и уюта, в которое хотелось окунуться. К высоким дверям главного входа вела широкая тропа, засыпанная светлой каменной крошкой, и именно по ней мы тихо ступали в ту ночь. У стен чертога замерла в строгой выправке верная стража своего господина. Я узнала её, вспомнив утро подношения даров. Лица воинов, насколько я успела рассмотреть, отличались такой беспристрастностью и отстранённостью, словно это были не люди вовсе, а искусно выточенные статуи. И их золотое боевое облачение, похоже, призванное больше приносить зрительное наслаждение хозяину, нежели защищать своих носителей, только усиливало это впечатление.

Грозные мужчины стояли без движения, даже без случайного жеста, и я совсем было поверила, что это лишь часть украшений чертога, когда мы приблизились, и один из них сильным движением ударил предплечьем в дверь. В тот же миг она покорно растворилась, и молодые люди склонились перед вернувшимся повелителем. Локи не удосужился даже кивнуть головой, стремительно проследовав внутрь своим уверенным шагом и увлекая меня под локоть с собой так скоро, что я даже не успела слова молвить. Двери тихо закрылись за нами. Секрет их «услужливости» оказался прост: к каждой створке была приставлена юная служанка. Тогда меня очень удивило наличие девушек, единственным делом которых было стоять в дверях, особенно когда с той же задачей с лёгкостью справились бы скучающие стражники-статуи, но мне ещё только предстояло столкнуться с самыми разнообразными и порой неожиданными прихотями своего новоиспечённого жениха.

Внутри чертоги бога огня оказались ещё красивее и богаче, нежели снаружи. Кто бы мог подумать, что Локи, вызывавший в Асграде только недоверчивое перешёптывание среди богов, окажется завидным женихом с таким впечатляющим состоянием. Которое, увы, меня совсем не волновало. Казалось, весь дворец был соткан только из золота и огня, отражавшегося повсюду яркими тёплыми бликами и алыми отсветами. От такого обилия сияния мне поначалу резало глаза, но со временем я привыкала к мягким дрожащим переливам света. Мне даже становилось уютно находиться среди них.

О, счастливый беспечный золотой век! Когда-то давно, на заре Асгарда, боги ещё не задумывались, что золото может однажды закончиться, стать диковинкой, редкостью, ради которой и люди, и асы пойдут на клятвопреступления и даже убийства. Задолго до моего рождения чудесный гибкий металл воспринимался как безделица, украшение палат и убранства. С тех пор всё изменилось, но, очевидно, ловкому и пронырливому Локи довелось застать те беззаботные времена. Так из лёгкого светлого лунного чертога своего отца я попала в жаркие и зачаровывающие владения солнца.

Локи отдавал распоряжения вполголоса, коротко и точно, и почему-то ни у кого из расторопных слуг не возникало ни вопросов, ни уточнений. Их вообще как будто не существовало, словно это были не люди, а тени, мелькавшие туда-сюда в рассеянном оранжевом свете. Конечно, я привыкла, что и слуги Бальдра были тихи и скромны, но этих юношей и девушек было не разглядеть, на них как будто и не было лица, они ни разу, что я находилась в гостях у бога двуличия, не подняли глаз. И чем старше они становились — а зрелой прислуги во дворце почти не наблюдалось — тем искуснее сливались со стенами чертога. Это было немного страшно и в то же время непонятно: при мне Локи не показывал себя ни тираном, ни чрезмерно строгим хозяином. Безразличным, сосредоточенным на своём — да, но не жестоким. Неужели бог огня сдерживал свой каверзный нрав только в присутствии легковерной невесты?

— Поужинаем, пока тебе приготовят покои, — спокойно и просто заметил повелитель просторных палат. Я взглянула на него. В своём доме пламенный ас вновь предстал предо мной совсем иным: спокойным, как никогда раньше. Почти умиротворение читалось на его волевом лице, глаза смотрели внимательно, но мирно и отливали золотом убранства, делая облик мужчины демонически завораживающим и притягательным. Повинуясь какому-то безотчётному внутреннему порыву, я остановилась, повернулась к своему спасителю и коснулась тыльной стороной пальцев его щеки, заглянула в глаза. Они всё так же смотрели на меня с хитрым прищуром, но взгляд стал мягким, лишённым повседневной маски насмешливости и деланного высокомерия.

Локи вздрогнул от нежного прикосновения, а затем легонько прильнул щекой к моей руке, словно ас, никогда до этого не знавший ласки, а только похоть и страсть. Я помню, как хотела что-то сказать, но вдруг осеклась, и только губы мои схватили тёплый воздух другой, новой жизни. Слишком уж волшебным выдалось мгновение, в которое я впервые за последние несколько дней почувствовала себя счастливой, и мне не хотелось портить его ничем: ни мыслями, ни словами. Он отстранился и взял меня за руку, властно сплёл наши пальцы, но его движения уже не были такими жёсткими, как раньше, и не причиняли боли. Я подчинялась. Уверенность мужчины вызывала во мне невыразимый трепет и восхищение. Словно околдованная, я не могла отвести глаз.

Мы вновь двинулись куда-то вперёд, наверное, в сторону столовой залы. Переходы и галереи причудливо переплетались, то исчезая в полутьме, то вновь появляясь на свету факелов. В объятиях сумрака чертог бога огня представал немного зловещим. Но, наверное, мы оба были заняты совсем другими мыслями. Казалось, Локи был смущён тем, что кто-то так безраздельно в него поверил, а я… Я была удивлена той стороной многоликого хитреца, которую, возможно, никто до этого и не видел прежде. И она мне безумно нравилась. Так, что теперь я любила горделивого аса ещё сильнее. Любила? Да. Пора было признаться себе в этом. Я полюбила высокомерного насмешливого наглеца ещё там, в галереях Вальхаллы, когда он смотрел на меня надменно и недоверчиво, приняв за валькирию или, может, прислужницу. Так что теперь мне выпало несколько восхитительных минут беззаветной влюблённости, счастья и покоя.

Мы вошли в просторный красивый зал, значительную часть которого занимал длинный стол из незнакомого мне тёмно-красного дерева. По одну сторону от него мерно трещал большой камин, показавшийся мне чудесно уютным. Вокруг висели искусно расшитые тканевые полотна, шкуры животных и разные безделицы, предназначения которых я не знала. Почти всю противоположную стену занимало диковинное и редкое оружие, привезённое, должно быть, их дальних краёв. Каменный пол устилал звериный мех, в котором моя маленькая ступня утопала по щиколотку. Сделав первый шаг, я посчитала кощунственным ступать на него грязной обувью и легко скинула её в дверях. Дальше я шла уже босой. Хозяин палат удивлённо и немного насмешливо глядел на меня, стоя неподалёку в сапогах, и я лишь смущённо улыбнулась. Взгляд мужчины скользнул по моим ножкам, и зрачок его медленно расширился, делая тёмные глаза ещё более завораживающими. Устоять перед ним казалось невозможным и бессмысленным.

Я покраснела и игриво приподняла ресницы, хитро глядя на своего жениха. Не то чтобы я намеренно использовала врождённую женскую обольстительность подобно Фрейе или Сив, но в обществе бога огня во мне всё больше пробуждалась женственность, и, раз в скором времени мне предстояло стать супругой и любовницей, было бы глупо, наверное, её стыдиться. Поэтому если я и заигрывала со своим собеседником, то делала это бессознательно, стихийно, повинуясь зову природы. Мы сидели рядом, но пока ещё друг напротив друга через короткий край стола, иначе представлялось совершенно невозможным вести беседу. Растерянно сложив ладони на коленях, я осматривала зал, пока слуги ловко накрывали на стол, уставляли его золотыми блюдами и кубками, приносили золотые сосуды и приборы, и всё вокруг было таким золотым, что начинала кружиться голова.

— Тебе не по нраву сияние золота, — догадался проницательный владелец чертога. Голос его звучал размеренно, разве что в хитрых глазах плескалась усмешка. Я приподняла подбородок, улыбнулась, убрала непослушные светлые пряди за уши, привычным задумчивым движением оправила платье, как примерная асинья. Локи прямо смотрел на меня, ожидая ответа. Отсветы огня преданно ластились к его щекам, отражались в глазах. Родная стихия неимоверно красила мужчину, и я не могла не любоваться им украдкой. Сердце в груди билось восторженно и радостно.

— Оно мне непривычно и только. Дворец Бальдра совсем другой: лёгкий, воздушный. Этот же — жаркий, огненный, пышный. Очень красивый, но чужой, — негромко отвечала я, стараясь подбирать слова, чтобы ненароком не обидеть хозяина палат. Я испытывала смешанные чувства, а мысли мои были заняты абсолютно иными вещами. Неуправляемый ужас и гнев утихли, оставив меня наедине с горечью и обидой на слова отца. Всё произошло так быстро, столь внезапно, что я не могла в это поверить. Мне казалось, что-то я возможно упускаю, мне так сильно хотелось оправдать Бальдра… Но в памяти вновь и вновь всплывало его жестокое лицо, суровый взгляд, ледяной тон. Неужели всю жизнь я прожила, ставя себе в пример аса, которого в действительности и не знала? Стоило ли удивляться, что я сама не до конца понимала теперь, кто я такая на самом деле и во что мне верить?

— Вскоре он станет твоим, и ты освоишься. Не грусти, Сигюн, тоска портит твоё красивое лицо, — тут я вновь удивлённо подняла на жениха взгляд. — Бальдр вспылил, как любой отец, не желающий преждевременно расставаться со своим единственным сокровищем. Моё имя — лишь предлог, он точно так же не захотел бы отдать тебя за любого другого аса. Ты выросла и начала сама принимать решения, а он за этим не поспел… — в этот миг мои глаза расширились ещё сильнее. Что же это? Локи оправдывал моего отца предо мной? Локи?! Мир перевернулся с ног на голову, свет и тень поменялись местами. Я рассматривала мужчину нескромным пристальным взглядом. Он так легко судил об окружающих, будто видел их насквозь. И то, что мне казалось невероятным, — чтобы мой спокойный и сдержанный отец мог так разгневаться, вспылить, как изъяснялся Локи, — для бога огня было обыденным, привычным и понятным. Он мог позволить себе не скрывать ни чувств, ни мыслей, если того хотел.

— Мне казалось, ты терпеть не можешь Бальдра… — осторожно уточнила я, пригубив кубок, угодливо наполненный кем-то из слуг родниковой водой. Рядом стоял второй, полный сладкого мёда, но к нему я не прикасалась, боясь захмелеть. Мне никогда раньше не доводилось пробовать мёда, вина или браги, и я опасалась того, что могла бы сотворить, если утрачу над собой власть. В моей размеренной прежде жизни теперь с лихвой хватало безумства и внезапных перемен, даже когда я старалась сохранять ясность ума.

— Я говорю это не ради Бальдра, а ради тебя, — пояснил Локи, несколько раздражённый моей наивной недогадливостью, и тоже поднял кубок — тот, другой. — Я не люблю его за высокомерие и категоричность, — только я хотела заметить, что больно знакомые он описывает качества, как бог огня продолжил, — слишком уж много в нём я вижу себя, — я не отвечала, размышляя над словами собеседника. Был ли мой отец похож на Локи, пусть даже в лучшем его проявлении? Раньше я не задумываясь ответила бы решительное «нет» на этот вопрос, но ввиду нашего последнего разговора… Оказалось, что и впрямь не бывает света, не порождающего тень. Эти двое действительно стоили друг друга и немедленно вступали в конфликтное взаимодействие, как чёрное и белое, и каждый был обратным отражением другого. Что же это выходит, я выбрала в мужья некий тайный образ собственного отца? Эта мысль заставляла меня чувствовать себя неуютно.

— Я не хочу об этом говорить, — тихо, почти с надрывом выдохнула я, всё ещё не находя сил выкинуть из памяти злое лицо и ядовитые слова Бальдра, проникшие в самую глубь моего ранимого сердца. Были поданы первые яства, и, бездумно уставившись невидящим взглядом в своё блюдо, я что-то перекладывала из одного его края в другой. Надо было поесть, но чувство голода у меня совсем пропало, хотя ароматы по залу разливались просто потрясающие — я не могла не оценить чужое умение и не отдать слугам должное, даже погруженная в собственные мысли и переживания.

— Не говори, слушай, — просто отозвался хитрец, у которого на всё был готов ответ. — Выпей мёда, он чудо как хорош. Тебе станет легче, и ты сможешь, наконец, что-нибудь съесть. Не бойся, натворить что-то ещё ты вряд ли успеешь — безрассудство уходящего дня уже исчерпало себя, — Локи лукаво улыбнулся. Казалось, мои мысли и чувства были для него, как на ладони, но почему-то слова красноречивого жениха внушали доверие. Мне хотелось забыть причину своих горестей, а стать ещё более непредсказуемым поздний вечер действительно уже не мог. Напиток приятно согрел губы и горло, и это тепло, казалось, продолжало стекать вниз, собираясь в центре груди. Ас довольно подмигнул мне. — Вы с отцом помиритесь. Один станет свидетелем нашей свадьбы, и он пожелает соблюсти все традиции. Хотя бы отчасти ему придётся подчиниться. Твоя семья не сможет воспротивиться, ведь согласие мне дала и ты, и Всеотец. Так что, кто бы ни сказал резкое слово в порыве гнева, ты это забудь. Ты умна, Сигюн, не огорчай себя зря, — слова Локи звучали где-то далеко.

Я изо всех сил старалась сосредоточить на мужчине взгляд, но глаза мои всё равно упрямо смотрели сквозь него. Голова слегка кружилась. Очевидно, я оказалась не так уж умна, потому что в следующий миг плавно соскользнула со своего места прямо в мягкие объятия напольных мехов. Мне стало так тепло и уютно, что на миг я закрыла глаза. Забыться сном казалось непозволительной, но крайне желанной прихотью. Не сдерживая громкого заразительного смеха, вернувшего меня в реальность, бог огня поднялся на ноги, обошёл стол и присел рядом со мной на корточки.

— Ты опоил меня… — не слушающимся языком с трудом выговорила я. Казалось, он распух до невероятных размеров и занимал теперь весь мой рот, совершенно не желая двигаться и подчиняться. Голова кружилась сильнее, но на душе становилось легче. Я забывала всё то, что не давало разуму покоя. Прежние обиды уплывали куда-то далеко. Совершенно новое для моего тела состояние было манящим и желанным, и, не в силах сопротивляться, я вновь прикрыла глаза. Земля плавно уходила в сторону.

— Ты никогда раньше не пила ничего крепче воды, верно? — всё ещё смеясь, уточнил рыжеволосый мужчина, заботливо поддерживая и помогая мне сесть на полу, что давалось непросто. Я была немного потеряна в пространстве, а моё тело словно лишилось костей и стало таким гибким и невесомым, что теперь норовило выскользнуть из крепких и тёплых рук бога огня. — И, вероятно, мало ела сегодня… — заключил собеседник.

— Почти не ела, — подтвердила я, бессильно склонив голову вбок. Странно, но до этого момента я и правда не испытывала голода, хотя всю вторую половину дня проходила без росинки во рту. Кажется, я была слишком сильно погружена в свои переживания, чтобы вспомнить о простых насущных потребностях. И теперь они давали о себе знать. Покачав головой и ухмыльнувшись, бог обмана легко поднял моё податливое тело на руки и вернулся за стол. Он был так близко, что я могла слышать мерный стук его сердца. И я испытала непреодолимое желание прильнуть к нему всем своим неверным телом, вдохнуть его запах, уткнуться носом в грудь… Однако я сдержалась.

— Самообладание вернётся к тебе, когда ты поешь, — мягко пояснил пламенный ас, протягивая кусок дичи к моим губам. Я не сопротивлялась и ела, не в том я находилась положении. Еда была горячей и вкусной, и очень скоро мне действительно стало легче. Печальные мысли на время отступили, а тело вновь стало преданным и послушным. Смутившись своего поведения, когда голова немного прояснилась, я попыталась встать и вернуться на своё место, но сильные пальцы уверенно держали меня за талию. Я повернулась к мужчине, покраснев, кажется, до кончиков ушей. — Что такое? — насмешливо уточнил он. — Ты меня боишься?.. — и его губы жарко коснулись моего уха и шеи, заставляя дрожь пробежать по телу сверху вниз. Глубоко вздохнув и судорожно сглотнув, я всё же вырвалась из его крепких объятий и сделала несколько шагов прочь от стола. Локи, казалось, только забавляло моё смятение.

— Негоже жениху распускать руки до свадьбы, — рассерженно выдохнула я, чтобы хоть как-то скрыть замешательство. Щёки мои пылали, и, наверное, не только они выдавали, как податлива я была рукам и губам огненного бога. Локи медленно поднялся со своего места, сделал ленивый шаг в моем направлении и остановился, словно передумал. Изо всех сил стараясь скрыть дрожь, прошедшую по телу горячей волной, я обратила на него задумчивый взор.

— Вот как? — с шальной улыбкой переспросил мужчина, вызывавший во мне такой сильный трепет. Глаза его, совсем янтарные в отсветах пламени, казалось, смеялись надо мной, но в то же время завораживали, словно у дикого зверя. Это зрелище было зловещим и чарующим одновременно. — Значит, сыграем её завтра же. А тебе лучше лечь спать — ты устала и не до конца владеешь собой. Грядущий день обещает быть ещё безумнее предыдущего, — я промолчала, только сильнее смущённая его метким замечанием. От зорких глаз бога лукавства невозможно было что-либо утаить.

Некоторое время мы шли вместе по галереям и переходам чертога Локи. Я не поняла, говорил ли лукавый бог обмана всерьёз, и, если так, когда и как он собирался успеть завершить необходимые приготовления к свадебному обряду, поэтому не спорила с женихом. Наверное, мне просто хотелось решить всё раз и навсегда. И я была готова стать хозяйкой огненного чертога прямо завтра, если придётся. Может, решимости мне прибавлял жаркий пряный мёд в крови, но раз уж судьба велела мне стать женой двуликого бога, отступать было больше некуда.

Наконец, слуга, сопровождавший нас, завёл повелителя в небольшие уютные покои. Две служанки, уже ожидавшие распоряжений, беззвучно поклонились нам, откинули покрывало с просторной постели. При виде неё я вновь ощутила тяжёлую усталость, навалившуюся на всё моё тело, и глубоко вздохнула. Усмехнувшись в последний раз, Локи мягко подтолкнул меня вперёд и, круто развернувшись, ушёл вместе со слугой, оставив меня на попечение девушкам. Помощницы оказались ловкими и умелыми, быстро расстелили кровать, так же скоро раздели меня, заплели волосы в косу и уложили в постель.

Я пыталась заговорить с ними, познакомиться хоть с кем-то в новом, малознакомом и чужом для меня месте, но девушки оставались безмолвными. Я задумчиво рассматривала их и размышляла над тем, что же делало их такими безликими: покорность богу огня или, напротив, страх рассердить своенравного властелина неосторожным взглядом, непродуманным словом? А, быть может, такой была прихоть самого аса, не терпевшего лишней суеты и глупости? Как бы то ни было, среди безразличных, казалось, ровным счётом ко всему слуг мне становилось не по себе, даже немного жутко, будто это были только подобия людей. Как бы я ни старалась, пока я была неспособна вернуть незнакомок к жизни, даровать им голос и собственное мнение.

В конце концов, я сдалась, поблагодарила их и отпустила. Прислужницы затушили большую часть свечей, которыми освещались гостевые покои, и покинули меня. Я осталась одна в полумраке, лишь ещё немного теплились угли в небольшой камине, который, кажется, был неотъемлемой частью каждого нового помещения. Впервые за этот нескончаемый день и не менее долгую ночь я смогла расслабиться, закрыть глаза и не думать больше ни о чем. Наверняка время близилось к полуночи, а значит, надо было успеть отдохнуть хоть немного. Я по-прежнему сомневалась, шутил ли Локи насчёт свадьбы тем же утром или нет, но, если бы он успел всё устроить, я даже не была бы удивлена. С недавних пор мне казалось, что бог огня может абсолютно всё и всегда добивается своего.