Двуликий бог (СИ)

Глава 16

Мы сидели в саду Идунн, и Браги вдохновенно читал нараспев свои новые стихи. История его брала начало в далёкой древности, в те времена, которые, возможно, помнил один только Всеотец, и развивалась вместе с нашей действительностью. Каждая новая песнь вмещала в себя события, которым мы были свидетелями, и нужные слова Браги подбирал так умело, что оставалось только восхищаться. Нельзя было не признать, что дар ему был дан свыше, и гостеприимный хозяин очень талантлив. Однако Локи, питавший страсть или хотя бы интерес ко всем видам искусств, кроме, пожалуй, поэзии скальдов, подобных взглядов не разделял. Он рассеянно слушал молодого певца вполуха, но, тем не менее, то и дело успевал вставить меткое колкое словцо в конец строки, ловко угадывая с ритмом, но безнадёжно перевирая смысл всего отрывка. Идунн улыбалась вежливо и немного отстранённо, явно смущённая этим незначительным конфузом, а Браги пылко и едва ли не яростно продолжал свои речи.

И чем сильнее несчастный распалялся, тем больше это веселило бога огня, вальяжно развалившегося на солнце и сохранявшего самый непричастный вид. Несколько раз подряд подавившись смешком в бессмысленной попытке его утаить, я наконец не выдержала и расхохоталась во весь голос, до того нелепой была сложившаяся ситуация. Если бы Нанна знала, как я себя веду, она ужасно огорчилась бы, возможно, даже отчитала меня, но я так сильно изменилась за те несколько месяцев, что прожила в золотых чертогах своего супруга, что теперь руководствовалась совсем другими правилами и принципами. Браги, в конце концов, сдался и лишь укоряюще взглянул на Локи.

— Теперь, когда этот ужасный шум прекратился, мы, наконец, можем поговорить, — невозмутимо усмехнулся хитрый ас. Краем глаза я заметила, как Идунн улыбнулась, — выходит, ирония была не чужда и самым правильным асиньям. Мы приятно проводили время, и бог лукавства был так остроумен и даже любезен, что я его не узнавала. Я невольно любовалась своим мужем, который, по моему скромному мнению, был лучше, умнее и красивее любого из верховных богов, но всё ещё не могла расслабиться и избавиться от дурных предчувствий: я смотрела в его светлые на солнце смеющиеся глаза и помнила, что внешность бывает обманчива:

— Я ведь так и не успел поблагодарить тебя за заботу о Сигюн, Идунн. То, что она здесь, смеётся и улыбается — это твоя заслуга, — голос двуликого бога звучал почти ласково и очень искренне, но я не спускала с него глаз. Может, я ошибалась, только надумала себе страстей и интриг? Мне так сильно хотелось верить в это! Хозяйка чертогов зарделась, смутилась и сбежала из собственного сада, чтобы принести душистого золотистого мёда. Я удивлённо следила за её смятением. — Я помогу, — мягко предложил Локи и поднялся со своего места. Я не держала его, только ближе придвинулась к Браги, положила ладонь на руки загрустившего скальда.

— Мне очень понравились твои новые стихи, Браги, — ласково произнесла я, немного наклонившись к воспрянувшему духом молодому асу. Мне так хотелось ободрить радушного хозяина, тем более что его песнь совершенно не заслуживала ядовитой насмешки лукавого бога. Каждая новая строка талантливого стихотворца уносила в далёкие миры и другие времена и заставляла испытывать чувства столь возвышенные, что душе хотелось петь. Тронутая замысловатой игрой слов, я желала только поддержать Браги, однако, сама того не ведая, сумела достичь и другой своей цели.

Счастливый случай заставил Локи, охваченного внезапным припадком ревности, замереть у самых дверей цветущих чертогов бога поэзии. Стоило мне ненароком приблизиться к Браги чуть больше, нежели позволяли приличия, как мой темпераментный супруг тут же передумал оставаться наедине с хозяйкой благоухающего сада, что бы изначально он ни замышлял. Подобная перемена не укрылась от моего взора, более того, она показалась мне довольно забавной, и, желая отвлечь и чуть подразнить мужчину, чьё повышенное внимание неизменно льстило моему женскому самолюбию, я решила немного подыграть его беспочвенной ревности:

— Прости Локи, он невесть какой любитель поэзии, но меня твои чудесные строки тронули до самого сердца, — с восторженным и наивным выражением лица я подхватила ладонь поэта и прижала её к своей груди. В целом, мне даже не пришлось лукавить, ведь я говорила чистую правду, да и прикосновение к хозяину чертогов было исключительно дружеским и вполне невинным. — Твоя история становится всё лучше и лучше!

Было возмутительно неправильно, но так невыразимо приятно видеть краем глаза, как напряжённо сжались в кулаки ладони Локи, и как быстро он оказался за моей спиной. Его ладони, жарко опустившиеся мне на плечи, нервно подрагивали, а учащённое дыхание не предвещало ничего хорошего, когда невдалеке послышались знакомые голоса — это боги Асгарда традиционно собирались в чертогах Браги, чтобы отведать золотых яблок Идунн и ещё ненадолго отогнать от себя старость.

Глаза Локи недобро сверкнули, но он ничего не сказал. Я же с самым непричастным видом отодвинулась чуть в сторону от смущённого похвалой молодого творца. Я не желала ни минутой больше сердить вспыльчивого супруга, особенно в присутствии асов, которых он и без того не жаловал. Моей единственной целью было оградить друзей от козней непредсказуемого каверзного бога. Казалось, всё сложилось очень удачно и для меня, и для добродушных хозяев.

Сад в мгновение ока наполнился суетой и смехом, негромкими переговорами и жаркими спорами. Тюр и Тор увлечённо выясняли, чьё войско одержало победу в недавно окончившемся бою во дворе Вальхаллы, Один, хитро за ними приглядывая, успевал беседовать с Хеймдаллем, ненадолго покинувшим свой пост, позади них мирно обсуждали последние события Фригг и Фрейя. Ньёрд и Фрейр, оба изрядно подвыпившие на пиру, волочились почти в обнимку, едва переставляя ноги. Должно быть, опять соревновались, кто кого способен перепить. Однако оба казались крайне довольными друг другом. Позади отстранённо держались слепой Хед и молчаливый угрюмый Видар. Стольких асов сразу я не видела уже очень давно, должно быть, с момента своей свадьбы. Одними из последних в чертоги Идунн вошли те, чей светлый облик мне никогда не удалось бы позабыть. Ведь я была частичка их крови, плоть от плоти.

— Мама! Папа! — обрадовавшись, я сорвалась со своего места и бросилась через сад в объятия родителей, позабыв обо всём на свете. Последний раз мы виделись уже довольно давно, и я успела соскучиться по своей семье. Нанна с удивлением и недоверчивой улыбкой на лице рассматривала мой наряд, словно не могла поверить, что я решилась надеть красное, а Бальдр, не обращая внимания на подобные мелочи, крепко прижал меня к себе и любяще коснулся губами лба. — А Форсети? Он как всегда в Мидгарде, верно? — взволнованно лепетала я, переводя любящий взгляд с одного родителя на другого. Конечно же, брат пропадал в мире людей, где, словно по чьему-то злому умыслу, споры и розни между народами вспыхивали всё чаще и чаще, и только старания богов Асгарда поддерживали зыбкий мир между ними. Разумеется, Форсети был в центре событий и распрей. Удивительно, что он соизволил явиться хотя бы на мою свадьбу.

Я ласково улыбнулась при воспоминаниях о старшем брате. Конечно, я сетовала на его вечное отсутствие, но на самом деле я не могла судить его или обижаться, ведь каждому уготовано своё место и своя судьба. Я любила брата всегда и несмотря ни на что. Я никогда не забывала тех времён, когда он был рядом со мной ещё совсем мальчишкой, играл и учил новому, утешал, если я плакала, прикрывал перед родителями и служанками, если я была виновата. Однако Форсети вырос, а вместе с ним и я. Теперь наши пути разошлись, и оставалось только искренне радоваться тем редким моментам, когда мы могли увидеться вновь. На мою долю выпадало лишь скучать и надеяться на скорую встречу.

Время незаметно утекало сквозь пальцы, но у нас было столько событий и вестей, о которых хотелось побеседовать, что я не сразу заметила, как поредели ряды гостей в саду прекрасной Идунн, как стихли голоса расходящихся по своим чертогам асов и как Соль горделиво переступила первую половину дня. Не заметила я и того, как давно не слышала голоса ни хозяйки палат, ни собственного спутника, о котором я вспомнила, только когда Бальдр с улыбкой спросил меня:

— Где же твой супруг, Сигюн? Неужели вы уже не так неразлучны, как прежде? — в добродушном шутливом тоне отца я уловила скрытое недоверие и осторожность, а ещё… Как будто бы надежду. И хотя бог света больше не сковывал мою свободу, он всё же тайно не одобрял этот брак. Я растерялась и, рассеянно окидывая взглядом сад, уже придумывала какое-нибудь правдоподобное оправдание, однако ловкий Локи в нём не нуждался. Я вздрогнула от неожиданности, когда на мои плечи опустились горячие тяжёлые ладони, но тут же успокоилась — эти руки я узнала бы повсюду. Жест был мне привычен. Он мог говорить самое разное: «Я рядом», «Ты — моя», «Остановись» и даже «Я люблю тебя». Тогда он показался мне скорее нежным, чем властным, и я улыбнулась.

— Неразлучны, как огонь и воздух, — насмешливо и с затаённым вызовом раздалось у меня за спиной. Я прикрыла глаза. Мне казалось, я могу видеть почти наяву, как бог огня ядовито улыбнулся Бальдру, которого никогда особенно не жаловал, но всё же едва заметно склонил голову в знак приветствия моему отцу и матери. Нанна боялась Локи и, как и всегда, робко отступала за плечо супруга. Бальдр был непоколебим. Он оставался на месте и смотрел на лукавого аса снисходительным и оценивающим взглядом, будто мог знать наперёд всё, что творилось в его буйной рыжей голове. Пальцы вспыльчивого мужа сжались чуть сильнее на моих плечах — я догадывалась, как бесил Локи бесконечно спокойный и холодный взгляд светлого бога.

Воздух дрогнул в напряжении, пауза затянулась, и я поспешила повернуться к Локи, ласково обнять гордеца за пояс, отвлечь. Его выразительные глаза метали молнии, но лицо оставалось невозмутимо, только язвительная усмешка губ делала мужчину похожим на хищника, что вот-вот разорвёт горло своей жертвы одним точным расчётливым прыжком. Однако по мере того, как я нежно и трепетно прижималась к его груди, едва не мурча от удовольствия, подобно кошкам Фрейи, взгляд бога огня постепенно теплел, расцветая золотыми искрами озорства. Я медленно выдохнула и ощутила, как спокойствие начинает наполнять меня впервые за этот насыщенный событиями и встречами день, когда…

— Идунн пропала! — запыхавшись, подлетел к нам Браги. Взъерошенный вид и встревоженное бледное лицо молодого стихоплёта заставили меня похолодеть. Следующие несколько минут были полны суеты и совместных поисков. Конечно же, все, кто задержался в гостях у бога скальдов до той минуты, не могли отказать доброму хозяину в помощи и поддержке, и лишь я одна, побелев не меньше самого аса, отпрянула в тень деревьев, чтобы облокотиться об одно из них и скрыть своё замешательство. Ноги едва держали меня. Я ведь знала! Я предчувствовала, что именно так всё и будет, но, тем не менее, позволила себе расслабиться, забыться, упустить Локи из виду. События сходились воедино: встреча с родителями, внезапное исчезновение и такое же неожиданное появление бога обмана, Браги, отвлечённый собравшимися гостями… А Идунн теперь… О, милостивый Один, что он сотворил с ней, что задумал? В какую беду могла попасть отзывчивая и милосердная богиня по моей вине и вследствие злой насмешки Локи! Ну почему, почему он не мог жить в Асгарде спокойно, не сея вокруг себя горя и злоключений?!

— Сигюн, тебе плохо?.. — заботливо и ласково раздалось за моим плечом, но знакомый голос показался мне в тот момент приторно-сладким, фальшивым, полным издёвки. Я вдруг вспыхнула, словно свечка, от одного вида мужа, охваченного самодовольством и насмешливостью. И хотя на миг мне действительно стало нехорошо, силы неожиданно вернулись ко мне вместе с праведным гневом, заполонившим всё внутри.

— Ты! — глухо выдохнула я, потому что голос не подчинялся мне в полной мере и то и дело грозил оборваться и затихнуть. Похолодевшая ладонь сама собой резко вспорхнула в воздух, чтобы отвесить мерзавцу пощёчину, но Локи только ухмыльнулся, легко поймав моё запястье и властно притянув меня к себе. Я готова была закричать и заплакать в одно и то же мгновение. — Что ты сделал с ней?! Как ты посмел?.. — горечь, обида и разочарование всё же заставили мой голос дрогнуть и исчезнуть. Кусая губы от досады, я рассерженно смотрела в глаза супруга, полного самообладания и достоинства.

— Ну, моя милая… — с лукавой улыбкой протянул двуличный ас, умело скрывая красивое, но жестокое лицо под маской деланного спокойствия и непричастности. Он говорил со мной, как с ребёнком, прихоти и потуги которого взрослый не сочтёт нужным воспринимать всерьёз. Охвативший меня клокочущий гнев, казалось, только развлекал мужчину. Он наклонился ближе ко мне. — Не будем же мы выносить наши страстные отношения на общий суд и разыгрывать сцены? Тем более, сейчас, когда бедняжка Идунн…

— Не смей произносить её имя! — дрожа от злости, прошипела я в ответ, не дожидаясь, пока рыжеволосый лжец закончит со своими сладкими речами. Я так рассердилась на него, что оттолкнула наглеца прочь (откуда только взялись силы?) и, гневно глядя в его спокойные смеющиеся глаза, горячо выпалила:

— Я знаю, что это твоих рук дело, неблагодарный ты лицемер! Выходит, ты даже меня ни во что не ставишь, раз поднял руку на ту, кому я обязана жизнью… — и от этой неосторожной мысли мне вдруг стало настолько досадно, обидно и жаль не только Идунн, но и себя саму, что я вдруг всхлипнула, но тут же гордо сомкнула губы, запирая огорчение в глубине груди.

— Замолчи, Сигюн, ты не знаешь, о чём говоришь, — внешне Локи оставался спокоен, но тихий голос его уязвлённо дрогнул, не предвещая ничего хорошего. Цепкие пальцы сомкнулись на моём плече, сжав его до боли одним коротким властным движением. Я лишь сильнее прикусила дрогнувшие губы и закрыла глаза. — Ты не понимаешь, в чём меня обвиняешь, да ещё и прилюдно. Так ли должна вести себя достойная жена?

— Такой подлец, как ты, не заслуживает достойной жены! — с горечью воскликнула я, высвобождая плечо из его сильной ладони. Бросив на любимого аса разочарованный и оскорблённый взгляд, я поспешила прочь, подобрав полы красивого платья. Я так пылала от обиды и предательства, что забыла обо всём на свете: не попрощалась с родителями, не поддержала ничего не понимающего друга, бросила и колесницу, и свиту. Мне надо было остаться одной, ибо я совершенно не владела собой. В голове, соперничая между собой, бились и вились только две мысли: «Ты могла это предотвратить!» и «Он лгал тебе прямо в глаза!» Пытаясь скрыться от них, я бежала, куда глаза глядят, лишь на мгновение бессознательно обернувшись.

Я не смотрела на Локи, а он и не пытался меня остановить, что само по себе говорило о многом. Вместо этого мне достался прощальный взгляд отца: долгий, пронзительный и как будто осуждающий. В тот миг мне показалось, что Бальдр всё понял, что он знает, почему между нами произошла ссора, кто виноват и кто покрывает виновного. Мне стало так стыдно и страшно, что слёзы подступили к горлу, но злость помогла сдержать порыв отчаяния внутри груди. В тот момент я должна была думать не о себе и своих обидах. Необходимо было хотя бы попытаться помочь Идунн, отплатить ей за доброту. Кажется, я понимала это в самой глубине своего существа, потому что, когда я остановилась, чтобы перевести дух, то обнаружила, что ноги привели меня на самую окраину Асгарда, к радужному мосту. Хеймдалль удивлённо и сочувственно смотрел в мои болезненно блестящие глаза, и на лице его читалось непонимание. Я догадалась, что страж Биврёста вернулся на свой пост раньше всех остальных и ещё не знал, что произошло. Я подошла ближе.

Хеймдалль был высок и могуч, и мне приходилось задирать голову, чтобы посмотреть в его глаза и побеседовать с ним. Я вдруг отметила для себя, что ас-страж выше и Тора, и Локи и, возможно, мог бы тягаться с любым из них силой, если появилась бы необходимость. Эта мысль неприятно кольнула в центре груди. Хоть я и ужасно злилась на бога огня, мне было страшно представить, что могут сотворить с ним разгневанные асы, если за пропажей Идунн и правда стоял он. Как бы ловок ни был мой муж, он был один, и я уж точно не была той, кто мог бы защитить его от кары богов.

— Здравствуй, Сигюн, — глубокий и мужественный голос хранителя радужного моста заставил меня вздрогнуть и вернуться в реальность. Я так углубилась в свои невесёлые размышления, что напрочь забыла о собеседнике как о личности. Мне стало неловко, и я смущённо улыбнулась. Хеймдалль наклонился ко мне и заглянул в глаза. — Кто огорчил тебя, дочь света? Неужто каверзный Локи обижает тебя? — добрый отзывчивый ас. Рядом с ним я казалась маленькой девочкой, а он не только замечал меня, но видел также и печаль, сокрытую во взгляде. Я сжала губы при упоминании о причинённой обиде, но всё же взяла себя в руки. Если Локи в чём и был прав, так это в том, что личное на общий суд не выносят.

— Милый Хеймдалль, не проходил ли кто-то мимо тебя, не спускался ли по радужному мосту? — дрожащим от волнения голосом спросила я вместо ответа, устремляя полный надежды взор на своего мудрого собеседника. Я и сама не знала, что хотела бы услышать от него. Я боялась узнать, что это мог быть Локи, но и ничего не узнать и мучиться неопределённостью не желала тоже. Белый ас посмотрел на меня долгим испытующим взглядом, и в тот миг мне казалось, что он видит меня насквозь — все мои мелочные страхи и помыслы. Что же, я могла оправдать себя лишь тем, что любила Локи и любила Идунн и каждого хотела бы защитить.

— Никто не приходил с тех пор, как я вернулся из чертога Браги. А в саду Идунн все были перед моими глазами. Почему ты так взволнована, Сигюн? Кого ты ищешь?

— Идунн пропала, — чуть не плача, поделилась я страшной вестью срывающимся от волнения голосом, — её нет ни в саду, ни во дворце. Скоро в Асгарде поднимется переполох и…

— Ты что-то знаешь, дочь Бальдра? — доверительно приблизившись, спросил Хеймдалль, не дав мне закончить. Его внимательные глаза смотрели прямо в душу, отчего хотелось поёжиться и сделать шаг назад. Я знала, что мой взгляд не даст мне скрыть правды, но не отводила глаз. Если мудрому стражу всё было известно, всё-всё, что творилось в моей мятежной душе, быть может, он смог бы понять меня, простить то, как я собиралась поступить. Нанна учила меня всегда говорить правду, но… Сердце убеждало неизменно придерживаться слов своего избранника и защищать его от любых нападок, даже если он действительно был не прав. Как бы сильно Локи ни огорчил меня, он оставался моим супругом и господином, а значит, я всегда была на его стороне. Несмотря ни на что.

— Я знаю только, что Идунн всегда была очень добра ко мне, и в час горести и печали явилась, отринув предрассудки и сомнения. И если с ней случится беда, я себе этого не прощу. Понимаешь? Я должна помочь, сделать хоть что-нибудь. Но я не знаю даже, с чего начать… — я недоговаривала и сама чувствовала, как пылают от этого щеки. Но всё же не отводила от лица аса взволнованных глаз. Мне оставалось уповать только на то, что он и вправду сможет понять и простить меня. И Хеймдалль понял.

— Я думаю, ты знаешь, с чего начать, Сигюн. Но поторопись — скоро обо всём станет известно Всеотцу, и тогда едва ли ты сумеешь защитить всех, кого любишь… — взгляд хранителя Биврёста на миг подёрнулся мутной пеленой, словно у слепца, и я догадалась, что высокий ас уже видит то недалёкое будущее. Сердце на миг остановилось, но я должна была действовать, если желала исправить содеянное своим импульсивным супругом. Тепло распрощавшись с Хеймдаллем, я поспешила обратно в свои чертоги.

Солнце уже близилось к закату, когда я вошла в сады золотого дворца. Стража приветствовала меня сухим кивком головы. Забавно, в моём же собственном чертоге меня никто не ждал. Локи не было видно, но его присутствие и настроение ощущалось в безмолвном и незаметном поведении прислуги. Кое-где всё ещё убирали обломки и пепел — красноречивые следы гнева огненного бога. Было тихо. Так тихо, что вместе со звуком своих шагов я слышала учащённое биение собственного сердца. Я лихорадочно обдумывала, что скажу супругу, очевидно, взбешённому моими словами и поведением, и не находила слов. Быть может, это и к лучшему. Всё равно мои планы в отношении импульсивного и страстного двуликого бога никогда не срабатывали.