Двуликий бог (СИ)

Глава 23

Вся моя недолгая жизнь пролетела перед глазами, как в ту ночь, когда неистовство вспыльчивого супруга едва не принесло мне жестокую и бессмысленную смерть. Однако в тот раз я была готова самоотверженно преподнести свою душу любимому мужчине в качестве прощального дара, а сейчас мне было её бесконечно жаль. Мне хотелось жить! Хотелось жить страстно и неудержимо, однако похититель был слишком проворен и силён, чтобы я могла хоть что-то изменить. Схватив его за руки, я бессознательно старалась оторвать их от своего лица, в ужасе задыхаясь, хотя чужие ладони и не преследовали такой цели. Воин дышал тихо, размеренно, словно моя отчаянная возня не причиняла ему ровным счётом никаких неудобств и не требовала от него особенных усилий. От неотвратимости страшного исхода у меня мурашки бежали вниз по спине, да злые слёзы наворачивались на глаза, мешая ясно видеть и мыслить.

И в миг, когда я почти лишилась чувств от невыносимого напряжения, когда моё сердце было готово разорвать грудь изнутри, подобно голодному хищнику, что жадно раздирает плоть, и вырваться наружу, за спиной вдруг послышался громкий заливистый смех, и беспощадные пальцы отпустили меня. В первую минуту мне показалось, что ногам не удержать меня, и я вот-вот бессильно осяду на пол, однако жажда жизни во мне оказалась гораздо сильнее слабости, и тело само отшатнулось прочь от нападавшего. Каково же было моё удивление, когда, резко обернувшись, я увидела перед собой издевательски изогнувшего бровь бога огня. Я тешила себя мыслью, что я благоразумная богиня, но в тот момент мне казалось, что я готова наброситься на Локи с кулаками.

Очевидно, моё смятение только больше развеселило каверзного аса. Схватившись широкой ладонью за грудь, он согнулся пополам в припадке неудержимого хохота, словно ему было больно. Беспечный бог был немного пьян и очень разгорячён, глаза его блестели задорно и ярко, словно жаркие звёзды ясной тёмной ночью. Губы обиженно дрогнули, и я с досадой и непониманием смотрела на жестокого лицемера, который едва не выпустил дух из моего тела. Отсмеявшись, Локи распрямился, медленно расправил широкие плечи и взглянул на меня с холодной насмешкой. Настроение его стремительно переменилось. А может, богу хитрости просто наскучила маска напускного озорства. По неодобрительному взгляду читалось скрытое недовольство, оно-то и уняло отчасти мой пыл. Опустив ладони на часто вздымающуюся, словно от быстрого бега, грудь, я склонила голову, стараясь скорей отдышаться и перестать дрожать. Сердце медленно затихало в груди.

— Ты напугал меня до полусмерти, каверзный бог обмана! — в сердцах воскликнула я, делая шаг назад и ощущая, как всё тело слабеет, что бывало обычно после сильного потрясения. И всё же, отринув первый испуг и рождённый им гнев, я была несказанно счастлива видеть перед собой именно Локи. И не менее счастлива, что сдержала свой первый бессознательный порыв. Двуликий ас улыбнулся — самодовольно и немного жестоко. Сжав губы, я ждала его реакции. Локи сделал ленивый шаг вперёд, склонил голову вбок, оценивающе меня разглядывая. Я нахмурилась, но не отступила.

— Кто позволил тебе оставить мужа? — коротко, вкрадчиво поинтересовался переменчивый супруг, словно ядовитая змея, что оборачивается вокруг щиколотки ловко и нежно. Голос его звучал мягко, но тон Локи умел быть обманчивым, как ничей другой. Взгляд мужчины показался мне затуманенным то ли хмелем, то ли похотью, то ли и тем, и другим одновременно — я знала все три состояния, и они могли быть опасны. Я мягко убрала ладони с груди, скользнула ими по талии и спрятала за спину, покорно склонила голову и замерла, не поднимая глаз, но прежде всё же успела заметить, как страстный бог огня тяжело сглотнул и шумно вздохнул.

— Мне стало душно, и я вышла в галереи, повелитель… — вполголоса осторожно ответила я, стараясь скрыть внутренний трепет. Не успела одна беда миновать меня, как тут же настигла другая. Я замерла, выжидая и гадая, как мне поступить, чтобы не разгневать импульсивного аса. Бежать я бы не успела — он был слишком близко, слишком быстр и ловок, даже рассеянный крепким вином. Да и поднимать шум в самом сердце Асгарда, в чертоге Всеотца… Это было недопустимо. Значит, отступать было некуда, и я медленно подняла взгляд. Локи был совсем рядом, чуть шероховатые пальцы коснулись моей щеки, ласково убрали выбившуюся прядь волос за ухо, даруя надежду. Я не противилась. Затаив дыхание, я подалась чуть вперёд, взглянула в тёмные глаза мужа.

— Ты не умеешь лгать, Сигюн, — дрожь его тона передавалась кончикам моих пальцев. Я трепетала перед своим господином, одинаково покорная как его милости, так и его гневу. Притягательный и уверенный ас околдовывал меня. Его властные ладони легли на мои плечи, и кожу обдало жаром. Повернув голову в бок, я сдавленно дышала, не решаясь вздохнуть до конца, не то, что произнести хоть слово в ответ. — К счастью, я знаю, как искупить твою вину… — голос мужчины стал совсем тихим, чуть хриплым. Сердце вновь разгоняло закипающую кровь по жилам с невероятной скоростью, отчего алели щеки и губы, невольно подавалась вперёд напряжённая грудь, моля освободить её от оков ткани, а разум забывал то, что ещё совсем недавно так занимало его, отдавая всё моё естество во власть сладостно порочной плоти. Решительные ладони Локи сорвали платье с моих плеч, обжигающие губы коснулись трепещущей кожи.

— Повелитель… — томно шептала я неподчиняющимся голосом, тщетно пытаясь противостоять сносящей всё на своём пути энергии страстного аса, самозабвенно покрывавшего долгими чувственными поцелуями мою шею. — Не надо, прошу… Оставь… — умоляла я, ощущая, как колени подкашиваются и низ живота привычно тянет меня в бездну удовольствия, будто став центром мироздания и вобрав в себя весь жар взбудораженных тел. Я желала близости супруга каждой частичкой тела, но совесть где-то глубоко внутри не давала забыться и отдаться целиком во власть происходящего. На мгновение раскрыв глаза, я вдруг с ужасом осознала, что мы находимся не где-нибудь, а в просторных и величественных покоях Всеотца. Эта мысль заставила меня похолодеть от смятения, поумерить свой пыл. Как мы вообще могли в них оказаться, где же верная стража? Пирует вместе со своим повелителем или отвлеклась на загадочный заговор? Заговор… Вспомнив о Скади, я встрепенулась было, однако…

— О да, — увлечённо выдохнул рядом с моим ухом Локи, всем телом придавив меня к стене и давая почувствовать степень его возбуждения, осознать, что обратного пути уже нет. Подчиняющие своей воле блудливые ладони вольно скользили по моей фигуре, бесцеремонно проникая под ткань платья. — Сопротивляйся, мне это нравится, — жёстко усмехнулся супруг, схватив меня за подбородок и прижав затылком к холодному камню. Смелые губы спускались вниз по шее к ложбинке груди, заставляя меня вспыхнуть от стыда и вожделения, словно в первый раз. Примерно в то же время ловкие пальцы перебирали длинное платье и касались внутренней стороны бёдер, скрытых под ним. Я дрожала всем телом, но уже не от страха.

— Мы в покоях Всеотца… — из последних сил простонала я. Тонкие пальцы сжали мой подбородок больнее — кажется, я только сильнее возбуждала темпераментного супруга, но ничего не могла поделать с собой. Во мне боролись искушение и последние отголоски совести, и голос, казалось, звучал одинаково умоляюще и провокационно против моей воли. Я не знала точно, кого уговаривала: настойчивого лукавого аса или свою неверную плоть. В то время как голос убеждал Локи остановиться, всё моё тело ниже ключиц заклинало его продолжать. И страстный мужчина давно сделал свой выбор. Я не смогла бы ему воспротивиться, даже если бы захотела. — Это кощунственно… — в ответ Локи лишь тихо рассмеялся и, ловко откинув длинный подол платья назад, подхватил меня за бедра, притягивая к себе. Я была так покорна его рукам, что бессознательно обхватила сильный стан ногами, обняла мужа за шею, чтобы удержаться.

— Эта мысль не давала мне покоя, — без тени смущения признался распущенный ас, прижавшись ко мне пылающей грудью и жадно впившись в губы диким необузданным поцелуем. Я пропадала. Нить сознания ускользала, растворялась подвластная этим решительным движениям, жарким прикосновениям языка, нетерпеливо сжимавшим моё тело подвижным пальцам. Сопротивляться соблазну не оставалось никаких сил, и мне становилось всё равно, что может произойти, кто может нас застать, какие интриги плетутся в укромных уголках Вальхаллы. Значение имело только ненасытное желание Локи, его руки — настойчивые, но ласковые. — Мне лишь недоставало богини достаточно великолепной и смелой, чтобы претворить её в жизнь, — тяжело дыша после затяжного звериного поцелуя, продолжал супруг. — Такой, как моя лунноликая госпожа…

Его неверный, срывающийся голос владел мною безраздельно, способен был подчинить любой прихоти изобретательного бога огня. Я не могла ему ответить: разгорячённые губы покрывали пышущее жаром тело супруга поцелуями, дрожащие пальцы пропускали мягкие огненные пряди волос, страстно сжимая их у корней, тело извивалось плавной волной в призывном встречном движении. Красивое платье было нежеланным, жарким, сковывающим движения. Более ненавистной становилась только ткань плотных штанов, разделявшая нас и не сразу поддавшаяся моим рукам, ходившим ходуном. Отдавшись во власть искушения, я провоцировала и без того взбудораженного любовника, как только умела, но всё равно на миг забыла, как дышать, когда наши истосковавшиеся друг по другу тела, наконец, слились воедино.

Забыв обо всём, мы предавались любви в самом сердце Асгарда — дикой, необузданной, пьянящей. Мы желали порочного наслаждения так неистово, что даже не соизволили раздеться до конца, и это было так непривычно, неправильно и в то же время невероятно возбуждающе. Скользящий мягкий шёлк, неожиданные холодные прикосновения металлических наручей или пояса, от которых перехватывало дыхание, — всё это было интригующе и ново. Однако самым восхитительным в жарком акте любви было нетерпение и ненасытность Локи: он двигался быстро, жёстко, властно, действовал решительно, и я не успевала даже понять, как часто менялись позы и наше положение в пространстве. Всё окружение, казалось, только способствовало захватывающему, ни с чем несравнимому блаженству, удовольствию быть желанной и сводить с ума.

На некоторое время я выпала из реальности, целиком отдавшись ощущениям своего жадного, ненасытного, трепещущего тела. Когда я вновь вынырнула из бездны похоти и страсти и открыла глаза, то с удивлением обнаружила себя сидящей на широком, нагретом солнцем каменном заграждении на просторной веранде. Будь я в ясном, незатуманенном возбуждением сознании, то, наверное, пришла бы в ужас при мысли, как глубоко отклонилась назад и как высоко над землёй находилась. И единственным, что не позволяло мне разбиться, была сильная ладонь супруга, что держала меня под спину. Но мне было всё равно: я мерно покачивалась, покорная ритму мужа, и как могла, помогала ему бёдрами. Глубокое шумное дыхание незаметно для меня переходило во вполне откровенные сладострастные стоны удовольствия. Запустив ладонь в свои волосы и расслабленно откинув голову назад, я уже не пыталась сдержать своих истинных чувств.

— Замолчи, — едва слышно велел взбудораженный любовник, зажав мне губы свободной ладонью, — ты сбиваешь меня, — он не видел лукавой улыбки, скрытой сильными пальцами, но не мог не ощутить острый кончик языка, озорно и соблазнительно проскользнувший между ними. Тяжело вздохнув, Локи отстранился, чтобы растянуть удовольствие. Глаза его казались совсем тёмными из-за расширившихся от возбуждения зрачков, где-то в их глубине пылал демонический огонь, сводивший меня с ума. Несколько минут мы исступлённо глядели в глаза друг друга, стараясь отдышаться. Я всё ещё оставалась навесу, но совсем не помнила об этом. — Забавно… Одно моё неверное движение, и ты разобьёшься, — облизнув губы, заметил лукавый ас. Я улыбнулась: он любовался мной — бесконечно отчаянной и преданной ему покорной молодой женой. Я не боялась: казалось, в тот миг я и вовсе не способна была испытывать ничего, кроме возбуждения и притяжения, возведённых в наивысшую степень.

— Моя жизнь давно в твоих руках, повелитель моей души, — ласково прошептала я в ответ и коснулась ладонями его пылающего лица. Локи самодовольно улыбнулся. Лесть доставляла его самолюбию не меньшее наслаждение, нежели единение тел. Сильные руки бережно вернули меня в положение, в котором я могла бы сама удерживать равновесие, и, невыносимо соблазнительно и многообещающе улыбнувшись, лукавый ас опустился передо мной на колени, нырнул под ткань платья. Мои ноги оказались на широких плечах, и прежде, чем я успела что-либо осознать, новая волна жара и нестерпимого наслаждения накрыла меня с головой. Я снова отчаянно застонала, словно его прикосновения причиняли мне боль, но это была неправда, и мы оба знали это. Просто я была так счастлива и свободна, что не могла совладать ни со своим голосом, ни со своей плотью.

Страстный и умелый бог огня был остёр на язык, и это касалось не только колких слов. Я боялась представить, скольких податливых любовниц он успел сменить до встречи со мной, но это не имело значения. За эти восхитительно неправильные мгновения я была всем им крайне благодарна. Горячие сильные ладони крепко сжали мои узкие бедра. Я уже была не так юна, как в день нашей первой встречи, и не так наивна, поэтому не заблуждалась: Локи делал мне столь сладостный подарок в первую очередь из эгоизма и только потом из любви ко мне. Интимная связь двух полов была так замысловата и хитроумна, что высшее возбуждение одного любовника приводило в безумное неистовство другого, что снова невероятно будоражило первого. Порочный круг замыкался, и степень сладострастия могла возрастать бесконечно, в самый неожиданный момент даруя желанное избавление, свободу, ни с чем не сравнимое первородное наслаждение — яркое, безудержное, перерождающее.

Я бессознательно извивалась в ловких опытных руках двуликого бога, уже предчувствуя заветный конец, когда Локи прервался и распрямился, с демонически притягательным выражением глаз проводя острым кончиком языка по тонким губам и срывая стон разочарования с моих уст. Горячие ладони легли мне на талию и с лёгкостью сняли с парапета. Я оказалась лежащей на полу, закинув вверх дрожащие руки, едва дыша.

— Не будь такой нетерпеливой, Сигюн, — усмехнулся страстный ас и с торжеством опустился на моё трепещущее тело, безукоризненно ему подвластное. Я ничего не ответила, только лукаво улыбнулась и раскрыла чувственные губы. Уткнувшись носом в ключицы уверенного любовника, я с удовольствием вдыхала запах его жаркого тела, сжимала тонкими пальчиками сильную спину, сама не замечая, как подсознательно впиваюсь в неё ноготками, шептала, словно в бреду: «Ещё, ещё…» Наши тяжёлые, вымученные стоны сливались воедино, и в такие моменты всё становилось неважным. Я немного скользила по тёплому, впитавшему в себя сотни лучей солнца камню, и ласковый свет Соль согревал и без того пылающее лицо. Взгляд бессвязно скользил по окружению чертога Одина, а затем замер ярусом выше, где с другой веранды на нас смотрела красивая русоволосая девушка. Она показалась мне несколько знакомой, её лицо — оскорблённым, а взгляд — ревнивым. Я могла бы её узнать, однако была слишком поглощена сладостным процессом, чтобы вернуться в реальность или смутиться. И я отстранённо наблюдала за незнакомкой, за её рассерженно сжатыми, обиженно дрогнувшими губами и взором, полным гнева и зависти. Меня всё это не касалось. Я была окружена любовью и обожанием самого лучшего аса и неудержимо страстного мужа во всех девяти мирах.

Я перевела взгляд на супруга. Локи дрожал, и я дрожала вместе с ним. Казалось, на свете не существовало ощущения лучшего, чем абсолютная близость, при которой двое становятся единым целым. Она рождала внутри совершенно особенное тепло, что накапливалось и пульсировало, заполняло каждую жилку, не давало дышать, думать, помнить, словно сладостная пытка, вожделенная агония, секунды нестерпимого мучения, пока… Пока… Не сдержавшись, я застонала во весь голос. Тело бросило в сторону, но внимательный и заботливый любовник удержал меня на месте. Я извивалась в его руках, бесконечно, неописуемо счастливая, а он гордо, самодовольно любовался своим творением. Когда первая, самая сильная волна высшего наслаждения сошла, оставив только приятную слабость и нежную истому, я бессильно откинулась назад. Бесстыдной незнакомки уже нигде не было видно, да мне и некогда было вспоминать о ней.

Утомлённый долгим ожиданием, взвинченный до предела откровенным зрелищем, что разворачивалось у него на глазах ещё мгновение назад, Локи овладевал мной быстрее, нетерпеливее, жёстче, не сводя с меня одурманенного взора. Я обольстительно улыбалась и подыгрывала своему властелину, как могла. Желаннее и слаще собственной великолепной вершины, могло быть только то наслаждение, которое я была способна доставить своему искушённому в любовных утехах мужу. Я отдавалась в чужую власть, и всё моё тело становилось только орудием его удовольствия. Бог огня приподнялся на одной руке и замер на мгновение, а затем отдался своей похоти без остатка, достигнув точки невозврата. Наши бедра соприкасались так часто, что жар и трение обжигали чувствительную кожу. Гибкие пальцы свободной руки властно сомкнулись на моём горле, и в тот же миг ненасытного любовника сотрясло властью вожделенного финала.

Тяжёлое горячее тело мягко опустилось на меня, отчего стало трудно дышать, но я всё равно счастливо улыбалась, касаясь кончиком носа его тёплого плеча и нежно перебирая взлохмаченные рыжие волосы. Локи шумно дышал, и сильные быстрые удары его сердца, казалось, отражались и в моей груди. Некоторое время мы безмолвно лежали вместе и приходили в себя после увлечённого и бурного акта любви. Затем бог обмана перевернулся на спину и увлёк меня за собой. Я отдыхала, прижавшись щекой к жаркой влажной груди любимого мужчины, а его ладони неспешно и лениво скользили по моему телу. Мы не говорили: слова были не нужны, они всё равно не способны были выразить ни всепоглощающую страсть, ни жажду наслаждения, ни умиротворение и нежность, что приходили за ними. Мы просто были вместе и наслаждались обществом друг друга.

Так продолжалось, пока солнце не начало клониться к закату. Стало прохладно, и озорной вечерний ветер заставил нас подняться, оправить одежды, привести себя в порядок. Где-то невдалеке по-прежнему гремел пир, теперь мы могли расслышать его отголоски. Воровато осматриваясь, Локи выглянул из покоев Всеотца, затем поманил меня за собой. Совсем скоро, смеясь и беседуя, мы возвращались на свадьбу Ньёрда и Скади. Рядом с темпераментным богом огня мне было так трудно представить, как они могли сидеть бок о бок и оставаться такими сдержанными, даже холодными друг к другу. Раньше я сказала бы себе, что, в отличие от нас, бог лета и повелительница зимы просто соблюдают приличия, но теперь я знала, что настоящая любовь — страстная, сумасшедшая, всепоглощающая — не терпит приличий и границ. Она неудержима, как стихия, и бесконечна, как глубокие небеса. Я была счастлива. Счастлива узнать истинную любовь.

Мы вернулись в зал для пиршеств в самый торжественный момент, когда Один-Всеотец связывал двух влюблённых нерушимыми узами. Тихо проскользнув на своё место, мы нашли там Тора и Фрейра, потрёпанных, пьяных вдрызг и настолько же довольных. Они сидели в обнимку, подперев друг друга плечами, и, казалось, только так и держались за столом. Я тихо рассмеялась при виде этого трогательного зрелища. Погладив меня по волосам, Локи по-лисьи улыбнулся и отпустил меня. Мы присели за стол. Веселье и буйные развлечения асов продолжались, слишком уж они были к ним ненасытны. Некоторое время я наблюдала за ними, но на тонкое тело медленно опускалась усталость, как и мягкие сумерки на утомлённую жарким днём землю. Локи призвали к себе Один и Ньёрд, и повелитель остался побеседовать с ними. Я же получила позволение вернуться в золотые чертоги вместе со своей свитой.

Не передать, с каким наслаждением я сняла тяжёлое, украшенное драгоценными камнями платье, и как сильно я устала от него за долгий день. Богатый наряд, таинственно мерцавший корундами в полумраке свечей, унесла прислуга, а я провела привычный водный ритуал с приближенными девушками и легко нырнула в соблазнительные ночные одежды из алой полупрозрачной ткани в надежде провести грядущую ночь в покоях мужа, на снисхождение которого я вполне могла рассчитывать. Распустив собранные пряди волос и вынув из них маленькое изящное украшение, я пожелала остаться одна. Некоторое время я отдыхала и наслаждалась воспоминаниями о дневном приключении, о жарких подчиняющих своей воле руках бога огня, о его дарующих наслаждение губах и… Судорожно выдохнув, я провела ладонями по груди и талии, внизу которой вновь всколыхнулось желание, когда неясный шорох за спиной заставил меня вздрогнуть.

— Повелитель?.. — обернувшись, позвала я. Вольный ветер из незатворённых дверей на веранду играл невесомой тканью занавесей, и неровный свет свечей бросал на неё зловещие тени, выраставшие во много раз длиннее своего роста. Ледяная дрожь пробежала между лопаток, но я постаралась взять себя в руки. Локи задержался в Вальхалле, и он слишком находчив и изобретателен, чтобы повторять одну каверзную выходку дважды. А больше там никого быть не могло, значит, всё это лишь игра моего воспалённого воображения. Я в своих покоях одна, за дверьми верная стража, и нет поводов для беспокойства. Однако сердцебиение всё набирало темп, кончики пальцев похолодели. Я поднялась с постели и бессознательно подхватила пояс с небольшим кинжалом, лежавший неподалёку. Повязав его на талии, я сделала несколько неуверенных шагов вперёд, чтобы убедиться, что рядом со мной никого нет и запереть деревянные двери, когда новый порыв проказливого ветра ворвался в покои и затушил часть свечей, сгущая полутьму. Полупрозрачная дымка занавесей взметнулась, и за ней выступил неповоротливый тёмный силуэт…