Двуликий бог (СИ)

Глава 22

Я медленно поднималась по широким ступеням просторных чертогов верховного бога в сопровождении своей свиты. Извилистая нить судьбы в который раз привела меня к порогу Вальхаллы и уже не в первый раз — на свадебное торжество. Увы, сегодняшний день принадлежал не мне, однако он не становился менее важным и волнительным. Чертоги Ньёрда — разноуровневый и таинственный Ноатун — находились на высокой скале, глубоко вдававшейся в море, где-то между Асгардом и Мидгардом. Так, по крайней мере, мне казалось, слишком надолго пропадал бог лета на пути в своё обиталище. Чертоги же отзывчивого аса, в которых он останавливался по возвращению в Асгард, были слишком тесны, чтобы принять всех обитателей города, с которыми Ньёрд водил дружбу. Он и сам, казалось, был в них только гостем. Так и вышло, что асы снова стекались в величественный и необъятный чертог Всеотца, и их весёлые голоса заполнял всё пространство. Вокруг Вальхаллы толпилось множество возбуждённого народа.

Ловко лавируя среди знакомых лиц, я то и дело улыбалась и коротко кивала в знак приветствия и почтения. Дорогое тёмно-синее платье мягко колыхалось в такт каждому шагу, тяжёлая ткань, украшенная традиционной золотой вязью Дьярви и усыпанная драгоценными камнями, стелилась по полу, но я всё равно ощущала себя плывущей по воздуху, грациозной, безукоризненно изящной. Свободные широкие рукава покачивались из стороны в сторону при каждом движении, обнажая тонкие запястья, окольцованные витыми браслетами. Сама того не замечая, я бессознательно сжимала и медленно расслабляла пальцы — обилие золотых перстней было мне непривычно. Тем радостным утром я была настоящей госпожой, богатству наряда которой могла бы позавидовать сама Фрейя, которая, несомненно, ценила прекрасное выше других.

Остановившись на широкой площадке между лестницами, я взглянула на отражение в начищенном до блеска щите, украшавшем чертоги отца ратей, и не узнала себя. Всё показное было мне чуждо, и казалось, истинная красота и прелесть заключаются в совсем иных вещах: в лёгкости и естественности, в простом неброском платье, что не станет затмевать свою обладательницу сиянием драгоценных камней. Увы, подобной напыщенности требовал случай и мой непостоянный в своих настроениях супруг, гордость которого была уязвлена непростительно сильно. Рагна просила позволения убрать волосы в высокую причёску, делавшую меня много старше и подобающую положению госпожи, но с удивительным упорством я отстояла право остаться собой. Светлые, блестящие на солнце локоны, причудливо завиваясь, спадали мне на плечи и спину, мягко касались взволнованного лица. И всё же часть прядей Дьярви собрал позади диковинным тонким украшением, усыпанным синими корундами, как небо звёздами, чтобы волосы не лезли в глаза.

Я несла себя чинно, под стать ощущениям. Светлые глаза, будто набравшись синевы у платья, стали темнее, насыщеннее. Из отражения на меня растерянно смотрела красивая незнакомка. Даже улыбка её показалась мне высокомерной, чужой. И только в глубине глаз промелькнула на миг озорная девчонка — жизнерадостная и открытая. Невольно улыбнувшись уголками губ — совсем иначе: искренне, мягко, я преодолела ещё несколько ступенек и оказалась на полпути к концу белокаменной лестницы.

У высоких, парящих между опорами окон спиной ко мне стоял рыжеволосый лукавый бог. На несколько мгновений я замерла на последних ступеньках в нерешительности — мне так и не удалось повидаться с ним после возвращения в золотые чертоги. Накануне вечером Локи стремительно пролетел мимо меня, мрачный, как тень, и больше не покидал своих покоев. Я отчасти понимала его чувства, а потому уважала принятое решение и не осмеливалась беспокоить повелителя.

И всё же мне ужасно не хватало общества умного и обаятельного аса. Мне так сильно хотелось поговорить с ним, обсудить странные события последнего дня, выслушать мнение о нежданном появлении Скади. Ведь бог огня встречался с Тьяцци, по меньшей мере, пару раз и наверняка знал хоть что-то о его внушающей трепет строгой дочери. Однако Локи был не в духе, и спорить с ним я не решалась. Тёплым тихим вечером я сидела в саду, укутанная в робкий шелест сочно-зелёных листьев, и наблюдала, как, опершись локтями о каменное заграждение, двуликий бог смотрит вдаль с веранды своих покоев, тоскливо и зло. Волевое лицо его омрачали боль и гнев — я видела это даже издалека — но я не могла быть рядом с ним. Повелитель не желал видеть меня. Он никого в тот миг не желал видеть. И даже если он отдалялся и ради моего блага тоже, я бы всё отдала, чтобы той ночью быть подле него.

А этим особенным сияющим утром, когда всё вокруг было залито солнечным светом, я смотрела на высокую и сильную фигуру любимого мужчины и не решалась окликнуть его, подойти ближе. Признаться, я боялась мыслей, что могли зреть в его голове, боялась увидеть зловещий демонический блеск выразительных глаз, жестоко скривившиеся губы, ледяную жёсткость лица. Я робела и от мысли о том, что мы обязательно должны присутствовать на свадебном пиру верховного бога с дерзкой странницей, что сумела искусно задеть неуязвимого бога огня за живое. Того, кто не прощал оскорблений, не забывал обид, даже если и решал выждать какое-то время. Появление великанши в Асгарде не несло за собой совершенно ничего хорошего. Я в этом не сомневалась. Дочь заклятого врага асов, злодея, дважды покушавшегося на благополучие моего мужа, не могла и не должна была олицетворять собой радость, счастье и мир. Я не могла поверить в это, и недобрые предчувствия сдавливали грудь.

Сомнения умолкли и затаились между рёбер, когда бог огня медленно обернулся ко мне — такой неподражаемо заносчивый, самодовольный, но бесконечно любимый. Локи выглядел просто потрясающе, как он умел — не прикладывая к тому никаких видимых усилий. Иссиня-тёмные одежды выгодно оттеняли медные, как закатное солнце, волосы, которые каверзный ас непринуждённо зачёсывал назад, пропуская сквозь длинные пальцы. Он с демонически манящей улыбкой выразительных губ смотрел на меня из-за плеча, как когда-то давно, в день нашей встречи, только в глазах его теплее мёда суттунгов не было больше ни надменности, ни презрения, ни жестокости.

Робко улыбнувшись, я поклонилась, вновь ощутив себя той беззаветно влюблённой юной девицей, какой была в родительском чертоге. Я мгновенно позабыла обо всём, что тревожило меня прежде, лишь взглянув в родные глаза — спокойные, внимательные, немного насмешливые. Жаркое пламя Асгарда было благосклонно ко мне в тот день, оно вело и защищало, оно согревало и ласкало, и грудь наполнилась таким сильным и сладостным ощущением счастья и восторга, что не умещалась в узком платье на вдохе. Ласково улыбнувшись в своей неповторимой лисьей манере, статный ас протянул мне руку, защищённую от запястья до локтя широким золотым браслетом-наручем, испещрённым причудливым узором рун. Интересно, он и правда мог принять на себя удар или просто тешил самолюбие чуткого к красивым и редким вещицам бога?

Усмехнувшись своим мыслям, я поспешила сделать несколько шагов вперёд и вложить маленькую ладонь в руку бога обмана. Мы были знакомы уже давно не первый месяц, но каждый раз, когда страстный ас касался меня, дыхание на миг перехватывало, когда уверенным властным движением сплетал наши пальцы воедино — дрожь бежала от центра груди к низу живота. И казалось, ничего важнее и дороже не найти во всех девяти мирах. Преисполнившись неудержимого притяжения к любимому мужчине, я прижалась щекой к его плечу, с наслаждением вдохнула запах сильного, гармонично сложенного тела. Локи удивлённо взглянул на меня и повёл плечом, словно пробуя, подвластно ли оно ему. Я запоздало сообразила, что прильнула к раненому месту и, должно быть, слишком сильно, но спутник лишь лениво отмахнулся.

— Как трогательно, — насмешливо раздалось за моей спиной. Я неторопливо обернулась. Мимо проплывала Скади в богатом бело-голубом платье, будто сотканном из морозного воздуха и инея, выбор которого нарушал все исконные обычаи Асгарда. Губы её дрогнули в презрительной и злой ухмылке, а ледяные глаза задержались на лице бога огня — я догадалась об этом, поскольку великанша смотрела выше моего роста. Дочерь турса была безжизненно красива, но меньше всего походила на счастливую и влюблённую невесту. Нечто хищное читалось на её правильном лице. Несколько минут Скади всё ещё пожирала нас взглядом, хотя уже прошла мимо и грозила столкнуться с кем-то из своих многочисленных гостей, пока не свернула в один из просторных залов Вальхаллы. Локи проводил дочь Тьяцци долгим задумчивым взором.

— Мне чудится, или Скади интересуется тобой значительно больше, нежели своим будущим супругом? — лукаво улыбнувшись, обратилась я к богу огня, ласково коснувшись ладонью его щеки. Каверзный ас перевёл на меня взгляд, и я против воли вздрогнула: настоящее пламя бушевало в его зрачках. Спустя мгновение оно затихло, улеглось, и двуликий бог беспечно рассмеялся, запрокинув голову назад.

— Не вздумай заметить нечто подобное в присутствии Ньёрда. Простодушный глупец будет очень огорчён, если кто-то откроет ему глаза на то, сколь бесцеремонно его используют, — самодовольно усмехнулся Локи и, обняв меня за плечи, уверенно двинулся вслед за Скади. В тот миг, что мы задержались на месте, я успела взглянуть в глаза мужа, вновь ставшие почти человеческими: он как будто всё понимал, но ничего не воспринимал всерьёз. Его пренебрежительная беззаботность настораживала меня. Я искренне надеялась, что всё это напускное, и хитроумный ас знает, что делает.

Вполголоса беседуя, мы вошли в богатый зал для пиршеств в числе последних. Столы ломились от яств, вино и брага лились через край, возбуждённый и радостный шум всего асгардского общества захватывал и нёс за собой. Я видела много знакомых лиц, но они уже не казались мне такими родными, как в день собственной свадьбы. Исчезновение Идунн и связанное с ним поведение асов остались ядовитым осадком где-то в глубине души, и, хотя я улыбалась, я уже не считала Сив своей подругой и не верила сладким певучим речам Браги. Единственным, кто оставался неизменно искренним, был Тор. И хотя я не одобряла его бесцеремонного поведения, старший сын Одина, по крайней мере, был честен с собой и окружающими. Если гневался и ненавидел, то со всей силой, если легко забывал и радовался, то со всей страстью.

Уже не в первый раз я замечала, что между Тором и Локи существует некая неуловимая связь. Отчего-то бог-громовержец неизменно тянулся к огненному асу подобно своему отцу, хоть лукавый плут и никогда его не жаловал. В лучшем случае, Локи был бесконечно терпелив и иронично насмешлив по отношению к простодушному защитнику Асгарда. Но, видимо, противоположности всё-таки таинственным образом притягивались. Так или иначе, не успели мы пройти и половины зала, как нас подхватил буйный вихрь весёлых и подвыпивших асов, и совсем скоро мы невиданным образом оказались рядом с Тором и Сив ближе к середине длинного широкого стола. Бог огня невозмутимо опустился на предложенное ему место, закинул щиколотку на колено в крайне расслабленной позе и залпом осушил поднесённый ему кубок, чем вызвал одобрительное улюлюканье Тора и сидевших напротив Тюра и Фрейра.

Я сдержанно улыбнулась Сив, стараясь не показаться слишком холодной и отстранённой, но всё же не в силах скрыть свои истинные чувства, а затем разыскала глазами Бальдра. Сияющий ас вместе с хрупкой тоненькой Нанной сидел по правую руку от Всеотца и в отдалении от нас. Становилось ясным, почему лицемерный Локи столь благосклонно принял приглашение Тора и невозмутимо влился в их весёлую с Фрейром компанию. Я взглянула на мужа с укоряющей улыбкой на губах и покачала головой. По хитрым глазам так и читалось: «Я знаю, что ты знаешь, да только что с того?» Вздохнув, я уловила взгляд отца и нежно ему улыбнулась, виновато пожала плечами. Бальдр знал истину тоже, но что я могла поделать? Место любимого сына было подле Всеотца, а моё — рядом с неисправимо своевольным и себялюбивым мужем.

Вскоре хохот и звон кубков заполнили всё свободное пространство. От скуки я беседовала с Ванадис, и вправду оценившей моё перевоплощение из беспечной девчонки в юную госпожу. Однако легкомысленные и недалёкие интересы Фрейи ограничивали наше общение. Дочь ванов была другой, не лучше и не хуже, а просто совсем иной, непонятной мне. А я была ничуть не ясна ей. И вскоре утомившись обществом друг друга, мы с улыбкой расстались. Прекраснейшая из богинь отвлеклась на беседу с братом и воинственным асом, а я прислушалась к разгоравшемуся спору между Тором и Локи. Спорили о неважных вещах всё больше ради самого спора и развлечения, зато страстно и самозабвенно. Забавно, но в миг, когда хмель ударял в голову, почти любые асы становились друг другу кровными братьями независимо от того, какие их прежде разделяли разногласия. Невдалеке смеялись Скади и Ньёрд, но каждый будто сам по себе.

День давно вошёл в свои права, и солнце стояло в зените, разливаясь тяжёлым томным жаром по залу, обдавая теплом небесного огня и без того разгорячённых асов. Празднество становилось всё более шумным и оживлённым, и вокруг громко смеявшихся Тора, Локи и Фрейра собралось множество асов, заставляя всех нас тесниться друг к другу, будто в большой семье. Пир был беспечен, но стоило мне только с радостью подумать о столь редком и желанном для Асгарда моменте всеобщего мира и единения, как подвыпивший бог грома выкрикнул, что-то яро доказывая:

— Разорви меня на части великаны Йотунхейма, я уверен в этом, как и в том, что женат на самой красивой женщине в Асгарде! — смех затих в одно мгновение, словно по велению злых чар асов лишили их сильных громких голосов. Казалось, слова старшего сына Одина ещё отдавались гулким эхом, отражаясь от стен огромного зала, а за нашей половиной стола уже повисло тяжёлое молчание. Фрейр бросил осторожный взгляд на свою сестру, недавно подсевший к нам Браги перевёл удивлённый взор с Идунн на Сив, будто сравнивая, и по мне украдкой проскользнули чужие выразительные глаза, вгонявшие в краску, а затем все эти смущённые и как будто виноватые взгляды устремились на Локи, точно ожидая, что вот-вот разразится буря. Однако вспыльчивый ас лишь заливисто расхохотался.

— Тебе не придётся далеко ходить, о неосмотрительный Тор, если и дальше будешь выкрикивать подобные заявления во всеуслышание! Асы разорвут тебя сами, уж ты мне поверь! — отсмеявшись, весело и непринуждённо бросил бог огня, разряжая накалившуюся было обстановку. Я мысленно благодарила судьбу за то счастливое совпадение, благодаря которому Локи не воспринял возмутительно грубые и обидные слова недалёкого силача всерьёз. Сурово сопевшие мужья и братья оскорблённых асиний немного смягчились заразительным и беспечным смехом бога лукавства. — Давно известно, что для каждого мужчины его избранница желаннее и краше всех остальных, тут и спорить не о чем. А всеми признанная безукоризненная красавица в Асгарде только одна, и это уж точно не Сив! — уязвлённая Фрейя гордо подбоченилась. Нетрудно было догадаться, кого слова Тора обидели больше всего. Я понимала, что сообразительный и изворотливый бог обмана воздаёт хвалу Ванадис отнюдь не из-за восхищения её красотой (или, по крайней мере, не столько из-за него), а с целью примирить ванов с асами, а последних между собой. Увы, прямолинейный Тор ни капельки не понял его тонкой игры.

— Да как ты смеешь! — взревел он, среди всех важных предостерегающих слов Локи расслышав только конец его речей. Могучий ас вскочил со своего места и в порыве гнева ударил ладонями по столу так сильно, что вся драгоценная утварь жалобно зазвенела, а Браги, зазевавшись, потерял равновесие и рухнул под стол. Мой слабый крик слился воедино с испуганными возгласами Сив, Идунн и Фрейи, а Локи и бровью не повёл, лишь издевательски улыбнулся да вскинул голову, чтобы поглядеть на вспыльчивого собеседника снизу вверх. — Кто здесь решит усомниться в том, что Сив — прекраснейшая из асинь?! Её великолепные волосы подобны золоту, ни у кого в девяти мирах не найдётся больше такой бесценной красоты!

— Печально, когда волосы — единственное достоинство женщины, — склонив ко мне голову, вполголоса заметил Локи, не скрывая своего ироничного тона и лукавой ухмылки. И хотя происходящее очень сильно беспокоило меня, я не смогла не ответить на его колкое замечание, пусть и рассеянной печальной улыбкой. Между тем, вновь устремив взгляд внимательных хитрых глаз на Тора, мудрый ас продолжал, недобро понизив голос:

— Не хвались ими так громко, сын Одина, а то глядишь, и лишишься горячо любимого сокровища, — на мгновение громовержец оторопел от такой неприкрытой наглости, а затем глаза его яростно сверкнули, лицо пошло красными пятнами от гнева. И всё же его неистовство не взволновало меня так сильно, как скрытая угроза, предупреждение, что я уловила в зловещем тоне супруга. Я взглянула на Сив. Прежняя подруга смотрела на меня точно так же: смущённо и напугано. Она оказалась в столь незавидном положении, что я не могла не посочувствовать ей. Ведь Сив уж точно не желала привлекать излишнего внимания к себе, тщеславие Фрейи ей было чуждо.

— Я решу усомниться, — вдруг негромко и немного запоздало раздалось с противоположной стороны стола, и Фрейр, покачиваясь, поднялся со своего места. Он был порядком пьян, но полон уверенности, и хмель только распалял его гнев и обиду за прекрасную и гордую сестру. Несколько удивлённых взглядов и один недоверчиво-насмешливый устремились на смелого молодого вана. Он вышел из-за стола и решительным движением вынул свой сверкающий сотней солнечных лучей меч из ножен. Сорвав с пояса молот, Тор не заставил себя долго ждать, но стоило ему замахнуться, как вновь послышался непринуждённый смех Локи:

— Смерть омрачит свадьбу Ньёрда, — не без основания заметил он, озорно сверкнув янтарно-карими глазами, — не лучше ли сложить магическое оружие и доказать свою правоту в честной борьбе?.. — зря я наивно надеялась, что Локи по доброте душевной разнимет двух рассерженных асов — происходящее определённо развлекало весёлого бога огня, и он явно не собирался позволить Одину-Всеотцу или кому-либо ещё лишить его удовольствия. И пока двое сильных молодых асов сцепились насмерть безо всякого оружия, Локи с хищной улыбкой на губах и задором в горящем взоре наблюдал за любопытным зрелищем, будто гадая, кто кого сможет одолеть в ожесточённой борьбе. Тор был силён, а Фрейр — изворотлив и ловок. Их поединок был интересен.

Асы кричали и спорили, и каждый поддерживал своего воина. Вскоре дружное месиво тел заняло весь центр зала, и над всем этим безумием возвышался Локи, подначивая и распаляя и без того буйных нравом асов. Я пребывала в лёгком ужасе от происходящего и не одобряла жестоких развлечений супруга, даже если всё это было нужно, чтобы дать поругавшимся богам выпустить пар. Я осмотрелась и с удивлением заметила, что и Ньёрда захватила жаркая битва — бог лета что-то страстно кричал, ободряя красивого и умелого сына. А его невесты Скади нигде не было видно. Это заинтересовало меня ещё сильнее: куда могла незаметно исчезнуть видная великанша, воспользовавшись всеобщей суматохой? Сердце дрогнуло, предчувствуя недоброе. Тихонько соскользнув со своего места, я обошла зал по краю и, напоследок воровато оглянувшись, вышла в галереи.

Вокруг было тихо и пустынно: не слышно было ни пения птиц, ни мерного жужжания насекомых, ни тихого шелеста лепестков цветов. Я сделала несколько нерешительных шагов вперёд и не расслышала даже их звука, только в груди безудержно билось собственное трепетное сердце, заглушая всё вокруг. Я не знала, куда шла, чего искала. Прикрыв глаза, я постаралась слиться воедино с миром, обнимавшим меня мягко, как мать новорождённое дитя, он был со мной ласков и открыт. Повинуясь зову, неведомому ни глазам, ни разуму, а одному только сердцу, я пошла вдоль высокого каменного заграждения, коснувшись его кончиками пальцев и невидимой нитью очерчивая себе путь, будто боялась потеряться и не вернуться обратно.

Наитие не обмануло меня: стоило мне дойти до высокой позолоченной каменной опоры, за которой скрывался переход в соседнюю галерею, как чуткое ухо уловило тихий заговорщицкий шёпот. Затаив дыхание, я подалась вперёд всем своим существом. Говорили две женщины. Одну из них я узнала сразу: её голос звучал, как закалённая сталь, как безжалостный северный ветер, как карающий меч. Но и вторая девушка показалась мне знакомой. Я уже слышала эти дерзкие нотки самодовольства когда-то давным-давно, и они отталкивали меня, словно были связаны с чем-то мучительно неприятным. Я осторожно выглянула из своего укрытия. Так и было: лицом ко мне стояла Скади, чуть склонившись к своей собеседнице, которую я не могла рассмотреть.

Рядом обеспокоенно прохаживался юный воин-эйнхерий, точно он стал свидетелем тайного заговора невольно и совсем не желал являться его частью. Однако внимательный слух вдруг уловил некий неясный шорох, и взгляд светлых глаз взметнулся в моём направлении. Отшатнувшись назад быстрее, чем разум успел отдать плоти приказ, я опустила ресницы. Сердце колотилось где-то в середине горла, невыносимо узкое платье не давало дышать, и я задыхалась от ужаса. «Что, если он увидел меня? — судорожно метались в голове несвязные мысли. — Что, если вот-вот поднимет тревогу?..» Стражник приближался, а я совсем оцепенела от страха и не находила в себе сил пошевелиться. Что бы ни замышляла Скади, я не должна была становиться тому свидетелем. «А что, если… Если…» Сильные руки схватили меня сзади, зажав жестокими пальцами рот и лишая возможности вздохнуть, закричать, вырваться, а затем бесцеремонно потащили вслед за собой…