Эдера 2

ГЛАВА 5

Наступило время прощаться.

Гости, один за другим, оставив на своих местах тарелки и разнокалиберные бокалы с недопитыми винами и ликерами, поднялись со своих мест и, подойдя к хозяину, принялись благодарить его за прекрасный вечер — не спеша, с чувством — по обыкновению людей праздных и знающих толк в подобном времяпровождении.

Отторино, кутаясь в длинный плащ, который услужливо накинул на него Росси, проводил их до трапа.

— Гостиница к вашим услугам,— произнес он,— номера оплачены заранее. Но если какие-нибудь проблемы — звоните моему секретарю,— он кивнул в сторону улыбавшегося Росси.

— Спасибо, спасибо,— принялись благодарить гости, — еще раз спасибо, синьор дель Веспиньяни...

Когда последний человек сошел с трапа, Отторино кивнул двум матросам — те живо заволокли трап на яхту.

Он достал из своего любимого портсигара сигарету я, облокотившись о перила, закурил.

— Поразительно,— пробормотал Отторино,— просто поразительно...

— Что вы говорите? — некстати вступил в беседу стоивший рядом Росси.

— Нет, как она все-таки похожа,— продолжал дель Веспиньяни, обращаясь, конечно же, не к своему личному секретарю, а только к самому себе,— нет, как она все-таки похожа...

— Похожа?

— На Сильвию... Да, на мою покойную Сильвию,— голос его при упоминании о покойной жене в одночасье зазвучал как-то очень тускло.— Я просто никогда бы не поверил, если бы сам не увидел... Просто необыкновенная игра природы,— добавил Отторино.

— Я и сам заметил,— вновь произнес Джузеппе из-за спины патрона, — но только...

Граф резко обернулся.

— А-а-а, ты еще тут? Ты что-то сказал?

— Вы изволили говорить со мной,— вежливо произнес Росси.

— Я говорю сам с собой, Джузеппе, и тебе только показалось, будто бы я разговариваю с тобой,— недовольно поморщился граф.— На самом деле я говорю сам с собой. Мысли вслух. Ты ведь знаешь, что я иногда могу себе это позволить?

— Извините... Но я тоже подметил, что эта синьора, с которой вы так долго беседовали, очень похожа на вашу покойную супругу, упокой ее душу Мадонна и святой Франциск,— с чувством, столь характерным для уроженца портовой части Неаполя произнес Росси.— Только...

Отторино нахмурился.

— Что — только?

— Только ваша супруга все-таки была красивее... — нашелся тот.

Непонятно почему, но в этот самый момент на Отторино нашла вспышка гнева — наверное, потому, что этот маленький и суетный человечек, этот Джузеппе Росси полез совсем не туда, куда следовало — в воспоминания дель Веспиньяни, в его чувства к покойной (все, что было связано с Сильвией, давно стало для Отторино святым).

— Послушай,— сурово сказал граф, стараясь не взорваться,— послушай, что-то в последнее время ты что-то очень много себе позволяешь... Не забывайся, Джузеппе, где я тебя взял, с какого дна извлек, и куда ты в любой момент можешь быть отправлен обратно!

Росси сконфузился.

— Извините, синьор...

— Джузеппе, мне кажется, что будет лучше, если ты пойдешь вниз, и проследишь, чтобы там прибрали все как следует...

— Хорошо, хорошо...

Росси за долгое время службы у дель Веспиньяни достаточно неплохо изучил нрав своего хозяина — он видел, что еще одно невпопад сказанное слово, и патрон может не на шутку вспылить.

А потому, пробормотав напоследок какие-то извинения, отправился вниз.

Отторино докурил сигарету почти до самого фильтра, после чего, бросив окурок в черную воду, тяжело вздохнул и последовал в каюту.

— Поразительно... — бормотал он, спускаясь по ступенькам,— удивительно...

Уже светало.

Восток мало-помалу, незаметно розовел, за изломанным силуэтом города рдел край неба, и в каюте становилось все светлей и светлей.

Граф тяжело опустился в кресло, и погрузился в тишину своей каюты — уютной, со вкусом обставленной, но тем не менее — совершенно чуждой ему.

Какое-то время он просто переводил дыхание после продолжительных бесед с гостями: все труднее и труднее становилось ему поддерживать оживленные, веселые застольные разговоры, скрывать свою печаль. Теперь, после празднества, Отторино мучил страх.

С напряженным вниманием вслушивался он в хрупкое равновесие своего организма, казалось, что зловещая враждебная сила вот-вот нанесет ему неотвратимый удар и сомкнется над ним черная глухая пучина тягостного недуга, имя которому — смертельная тоска.

Отторино, взяв со стола портрет Сильвии, еще раз внимательно посмотрел на него.

— Удивительно, — произнес он, — никогда бы не поверил...

В этот самый момент на столе зазвонил телефон.

Дель Веспиньяни поднял трубку.

— Алло?

Звонил тот самый Адриано Шлегельяни, которого граф беспокоил несколькими часами ранее.

— Доброе утро. Не разбудил?

Отторино поморщился.

— А я и не спал.

— Бессонница?

В голосе Адриано послышалось живейшее, неподдельное участие — будто бы он и сам провел бессонную ночь.

— Да.

— Признаться, я тоже не спал... Но у меня куда более уважительная причина.

Удивленно подняв брови, Отторино спросил:

Интересно, какая причина может быть более уважительной, чем сорокалетие?

— Всю ночь болел зуб... Пока не вырвал — не успокоился. А теперь уже все равно нет смысла спать.

— Сочувствую,— ответил граф.— Но ты сделал то, о чем я тебя просил?

— Да, Отторино.

— Ну, и что же?

— По моим данным, этот синьор Давила — порядочный человек. Кстати, его жена Эдера и он — сводные брат и сестра... Там очень темная и запутанная история, не по телефону. Сегодня же я подготовлю специально для тебя подробности — но это уже письменно.

Все правильно: «подробности — письмом»,— процитировал дель Веспиньяни старое присловье.— Но самое главное: этот самый Андреа Давила — действительно порядочный человек?

— Несомненно.

Отторино переложил трубку в другую руку.

— Ты ручаешься?

— А я тебя хоть раз подвел?

В голосе Шлегельяни послышались несколько обиженные интонации.

— Нет, нет,— поспешил успокоить его граф, — это я так спрашиваю...

— Об этом синьоре только самые лучшие рекомендации,— ответил Адриано. — А зачем это тебе?

— Не твое дело. Я ведь не спрашиваю, зачем тебе деньги, которые ты с меня берешь за подобного рода услуги?

— Я беру с тебя деньги не за услуги, а за полную конфиденциальность услуг, — в тон ему заметил Адриано.— И ты сам это знаешь.

— Да, насчет этого Андреа... Ну, не утопая в подробностях, так сказать — в двух словах...

— Архитектор, занимается куплей-продажей недвижимости,— начал Адриано, — и, вроде бы — успешно. Ни в чем порочащем никогда не замечен. Правда, в свое время он и Эдера собирались даже разводиться... Ну, это уже другая статья. Ну, что еще... Получил образование в Штатах. Его покойный отец, Серджо, был дипломатом, советником посольства, правда умер совсем молодым... А так, насколько я понимаю, этот Андреа — обыкновенный средний буржуа. И по образу жизни, и по всему остальному...

Отторино решил не уточнять, что же именно имеет Шлегельяни «под всем остальным» — видимо, полученной информации было для него более чем достаточно.

А потому, вежливо поблагодарив Адриано, он произнес в ответ:

— Ну, очень тебе обязан... чек получишь по почте как и всегда. Всего хорошего.

И повесил трубку.

На следующее утро Отторино, превозмогая головную боль, проснулся, и первым же делом потянулся к телефону.

Поискав в карманах, он обнаружил визитную карточку Андреа и набрал номер.

— Алло...

Голос графа звучал очень неуверенно, и он сам отметил про себя это обстоятельство.

Трубку в Виареджо поднял сам хозяин.

— Доброе утро, — послышался голос Андреа.

— Синьор Давила, вас беспокоит Отторино дель Веспиньяни. произнес граф, откашлявшись.

— Доброе утро, синьор,— еще раз поприветствовал абонента Давила.

— Мы не могли бы встретиться?

— Ну да.

— Простите, синьор, но я не совсем понимаю,— замялся Андреа.

— Что?

— С какой целью?

Отторино этот вопрос весьма удивил.

— Как — неужели вы забыли о моем предложении? — спросил он.

— Простите...

Голос дель Веспиньяни приобрел снисходительные интонации.

— Ну, я понимаю, вчерашний праздник немного затянулся... И вы, синьор, наверняка забыли, что я предлагал вам.— Тогда напомню: я предлагал вам... Предлагал вам стать моим архитектором,— сказал в ответ граф, немного растягивая слова.

— Но я не думал, что ваше предложение всерьез,— произнес Андреа после непродолжительной паузы.

— Запомните, синьор,— наставительно сказал в ответ хозяин «Ливидонии»,— запомните, если граф Отторино дель Веспиньяни что-нибудь предлагает, то только всерьез. И если он что-нибудь обещает, то тоже очень, очень серьезно.— Он помедлил, после чего поинтересовался: — Ну, так что вы скажете?

Андреа молчал.

— Может быть, вам не нравится зарплата? — спросил граф и тут же добавил: — тогда мы могли бы договориться с вами...

— Насчет чего? — спросил Андреа таким тоном, будто бы только что проснулся.

— Ну, скажем, насчет условий работы... В том числе — и о вознаграждении. Я навел о вас справки: все в один голос утверждают, что вы на редкость порядочный человек,— продолжил Отторино,— и что работать с вами — только удовольствие...

— Спасибо за комплимент, — смущенно произнес Андреа в ответ.

— Если вы не возражаете, я пришлю за вами машину,— сказал Отторино.

— Простите,— принялся оправдываться Андреа неизвестно почему,— простите, но ваше предложение настолько неожиданно... Мне надо бы собраться с мыслями, подумать... посоветоваться с родными...

— Имеете в виду вашу очаровательную супругу? — уточнил дель Веспиньяни; при упоминании об Эдере взгляд его словно просветлел.

— Да, и ее тоже.

— Я думаю, что она согласится.

— Но мне сегодня, через полчаса необходимо быть в офисе,— вновь возразил Андреа.

— Боюсь, что вам придется пересмотреть ваши планы на сегодня, — оборвал его граф,— короче говоря, машина из Ливорно выйдет через, — он, закатав манжетку, посмотрел на часы,— через десять минут. Белый Роллс-Ройс, Сильвер Спирит-2.

— Но...

— Простите, но я не хочу слышать никаких оправданий. Вы ведь обещали мне вчера... Всего хорошего, синьор Сатти,— сказал граф, после чего повесил трубку.

Он прошелся по комнате, посмотрел в иллюминатор — над лазурной гладью моря летали белоснежные чайки.

Отторино открыл люк, вдохнул полные легкие свежего воздуха и мечтательно улыбнулся...

Выслушав столь неожиданное приглашение Отторино, Андреа первым делом хотел сказать, что действительно помнил о предложении графа, но мало ли что может пообещать один человек другому между третьим и четвертым фужером шампанского! Однако вспомнив дель Веспиньяни, вспомнив его проницательные глаза, которые немного напугали его жену, Эдеру, он решил, что сказать подобное абоненту — несколько нетактично и неучтиво. Как никак, а еще несколько часов назад они были в гостях у этого человека.

Когда из трубки послышались короткие гудки, извещавшие о конце разговора, Андреа, растерянно повертев трубку в руках, положил ее на рычаг.

— Кто это? — спросила немного обеспокоенная Эдера. — Кто это звонил?

— Синьор дель Веспиньяни, черт бы его подрал,— пробормотал Андреа.

— Граф Отторино?

— Он самый. А почему это тебя так удивляет?

— А тебя — нет? — задала Эдера супругу встречный вопрос.

— Меня — тоже.

— И чего он хотел?

— Он хочет как можно быстрее встретиться со мной. И уже выслал из Ливорно свой Рольс-Ройс.

— Специально для тебя?

— Ну да...

— Чтобы отвезти тебя в Ливорно?

В то утро Андреа был немного раздражен — сказывались, видимо, лишние дозы алкоголя, которые он принял вчера на «Ливидонии», и потому, саркастически посмотрев на жену, произнес:

— Да, дорогая, действительно за мной... Ты, кстати говоря, очень проницательна.

— Но ведь он мог выслать машину за... — с уст Эдеры едва не слетели слова «и за мной тоже, но в самый последний момент она избрала другое продолжение беседы: — за нами с тобой...

— Ты ведь помнишь вчерашний разговор...

— Это насчет того, чтобы стать его личным архитектором? — поинтересовалась Эдера.

Андреа коротко кивнул.

— Ну да...

— А я думала — он просто шутит...

— Я тоже. А оказывается вот — нет...

— Я и не понимаю, а для чего он выслал в Виареджо машину?

— Чтобы отвезти меня вновь в Ливорно, и чтобы договориться обо всем более конкретно и детально,— ответил Андреа, отвернувшись.— Дорогая, сделай мне пожалуйста, кофе, я что-то неважно себя чувствую.

— Не надо было вчера так много пить,— наставительно ответила Эдера, — кофе я тебе сейчас сделаю, но ты ответь мне: что ты сам обо всем этом думаешь?

— О предложении графа?

— Ага.

— Ну, я не могу так сразу сказать...

Эдера, лукаво посмотрев на мужа, поинтересовалась с известной долей иронии (это был достойный ответ за слова о «проницательности» Эдеры, сказанные несколькими минутами тому назад):

— Тебя смущает сумма вознаграждения? Или на своей фирме ты сможешь заработать больше?

— Нет, я не о том... Просто все это достаточно неожиданно...

— И потому подозрительно?

— Ну да.

— А что касается этих фантастических сумм?

— Не далее, чем несколько минут назад Отторино сказал мне, что и не думал шутить.

Эдера, сняв с плиты миниатюрный жезвей, над которым пузырилась кофейная гуща, придвинула фарфоровую чашечку Андреа и налила ему кофе.

— Спасибо,— произнес тот, придвигая к себе кофе. — Ну, допустим, что этот сумасброд действительно богат, как Крез... В этом нет никаких сомнений — мы ведь видели его яхту и все остальное. Но для чего ему понадобился в качестве домашнего архитектора именно я? Ведь со своими деньгами он мог бы заставить работать на себя всю римскую Академию изящных искусств, всю профессуру по архитектуре!

Эдера заулыбалась.

— Значит, милый, ты лучше их,— сказала она,— ты лучше всей профессуры, всех академиков, вместе взятых! Иначе бы он не пригласил бы тебя.

После выпитого кофе Андреа стало немного легче. Голова стала работать более четко, и неожиданно для Эдеры он спросил:

— Послушай, а если это просто какой-то розыгрыш? Ну, какая-то мистификация?

На что та только махнула рукой.

— Ну, тебя послушать, так отовсюду надо ждать подвоха... То с этим приглашением ты больше суток раздумывал — сперва ошибка это или нет, а затем — стоит ли его принимать, и что будет, если это все-таки ошибка... А все оказалось как нельзя лучше: ты имеешь шанс получить такую работу, о которой и не мечтал.

Андреа деликатно промолчал — он понял, что на этот раз Эдера совершенно права, и что спорить с ней бесполезно.

— Так что все будет хорошо... мне кажется, что за такую возможность надо только хвататься...

— Но прежде чем хвататься, надо выслушать, что же конкретно может предложить мне этот самый сумасшедший граф, — ответил Андреа.

— Ну, вот: как раз съездишь и выслушаешь... В конце-то концов, потеряешь всего только один день, но ведь это тебя ни к чему не обязывает! Ты можешь поговорить с ним, а вот принять его предложение или не принять — это уже твое дело. В любом случае право последнего слова остается только за тобой... — подойдя к мужу, она наклонилась и нежно обвила руками его шею,— не волнуйся, дорогой мой, не волнуйся — все будет хорошо, я же знаю...

Андреа поднялся и поцеловал Эдеру — да, он еще раз убедился, что она для него — не только жена, но и верный, преданный друг...

Белый Роллс-Ройс был просто великолепен — никогда еще Андреа нс ездил в таких автомобилях. Шофер, одетый в форменную ливрею с гербом дель Веспиньяни на пуговицах, сосредоточенно вел машину, глядя на дорогу, встречные малолитражные «фиаты» и «фолксвагены» шарахались от огромного лимузина во все стороны, и водитель только улыбался.

Дорога пролетела незаметно. Спустя несколько часов Андреа вновь был на яхте «Ливидония».

Отторино встретил его у трапа с улыбкой, как своего старого знакомого.

— Большое вам спасибо, синьор, за то, что вы вторично приняли мое предложение и соблаговолили посетить этот приют одинокого отшельника, — дель Веспиньяни небрежно кивнул в сторону своей огромной, шикарной яхты.

Андреа, смущенно заулыбавшись, произнес в ответ необычайно вежливым тоном, за которым, по всей видимости, просто хотел спрятать свою робость:

— Это я должен благодарить вас, синьор...

Дель Веспиньяни деланно удивился.

— Вы?

— Ну да...

— Но почему?

— За приглашение...

— Ну, в данном случае не я вам нужен, но вы мне,— сказал граф и тут же спохватился: — Впрочем, я вас задерживаю: о таких вещах лучше говорить не у трепа, а в каюте...

Спустя несколько минут они уже сидели в каюте, обшитой роскошным красным деревом.

Граф начал с дипломатической прелюдии:

— Я забыл спросить — понравилось ли вам вчера у меня?

— О, что вы!

— Так понравилось?

— Праздник получился просто великолепным! — воскликнул Андреа совершенно искренне.

— А вашей очаровательной жене? — осторожно поинтересовался Отторино.

— О, Эдера в восхищении! — произнес Андреа, — Правда, это приглашение мы получили настолько неожиданно...

— Ничего неожиданного в этом нет,— отмахнулся дель Веспиньяни, — тем более, что мы с вами уже говорили на этот счет.— Он немного помолчал, после чего, желая перевести беседу в нейтральное русло, поинтересовался: — Кстати, я повел себя несколько неучтиво... Не предложил вам выпить. Синьор Давила, вино какой страны и какое именно вы предпочитаете в это время суток?

Андреа смущенно улыбнулся.

— Право, я не знаю... К стыду своему вынужден признать, что я не большой знаток и ценитель вин.

— С вашей стороны это большое упущение,— заметил дель Веспиньяни, поднимаясь со своего излюбленного кожаного кресла.

— Почему?

Отторино заулыбался.

— Жить в Италии и не разбираться в винах... Это тоже самое, что не разбираться в женщинах...

— Ну, в женщинах, насколько я думаю, я разбираюсь,— заулыбался Андреа.

— Не сомневаюсь. Иначе бы вы не женились на такой роскошной женщине... Имею в виду вашу супругу. А мы были бы лишены счастья лицезреть ее вчера,— произнес дель Веспиньяни.

И хотя слова эти, при желании, могли бы быть истолкованы достаточно двусмысленно, сказаны они были с таким достоинством и с таким чувством, что ни у кого, а тем более — у Андреа, не заронилось бы и тени сомнения в порядочности Отторино дель Веспиньяни.

— Да, так что насчет вина? Впрочем, может быть вы хотите пива? Знаете,— граф весело подмигнул своему собеседнику,— многие считают пиво напитком плебеев, и стыдятся признаться в том, что любят его... Я знавал в Риме несколько старушек из потомков старой аристократии, которые в свои восемьдесят лет с удовольствием пили этот божественный налиток. Так вот, к чему это я: в так не думаю. И если вы хотите пива, то в с удовольствием...

Андреа улыбнулся.

— Что ж — пиво так пиво.

Когда лакей принес на подносе несколько бутылок пива (сам Отторино предпочел белое сухое вино Луканы, урожая 1992 года), беседа была продолжена.

— Так вот, что касается моего предложения, — сказал Отторино,— мне действительно необходим человек, который бы привел в порядок мои владения в Тоскане. Вы ведь когда-то проектировали коттедж для меня. Я ознакомился с вашими работами, их отличает выдержанность, основательность и несомненное чувство вкуса.

— И поэтому вы делаете столь лестное предложение именно мне?

Граф закивал.

— Несомненно.

— Но ведь с вашими возможностями...

Отторино мягким движением руки остановил своего собеседника.

— Прекрасно понимаю, что именно вы хотите сказать, что я мог бы предложить то же самое какой-нибудь знаменитости — не так ли?

Немного подумав, вспомнив сегодняшний разговор с Эдерой, Андреа кивнул.

— да.

— Но тем не менее, я решил остановить свой выбор на вас. Знаменитости — они ведь всегда так капризны — что оперные певцы, что рок-звезды, что архитекторы. А вы — молоды, честолюбивы и неиспорченны. Эти качества мне очень импонируют, синьор Сатти. Что касается вознаграждения... Я буду выплачивать вам ежемесячное жалование... Ну, допустим, в полтора раза больше того, которое пообещал вчера — чтобы вы нс сочли меня скупердяем. Кроме того, за каждый конкретно выполненный проект вы будете иметь отдельно... Ну, скажем, от пяти до десяти месячных окладов. Если вы считаете, что этого недостаточно, могу предложить пятнадцать.

— Нет, нет, что вы, — смущенно произнес Андреа, — пусть будет пять.

— Как хотите, синьор,— холодно произнес дель Веспиньяни.

— Видимо, работы будет очень много? — предположил Андреа.

— Достаточно будет работы...

— Я не хочу получать деньги даром! — запальчиво воскликнул собеседник Отторино.

Тот заулыбался.

— О-о-о, синьор Давила, вы — именно тот человек, которого я искал, вы нравитесь мне все больше и больше. Я думаю, что мы найдем с вами общий язык. Но,— граф поднял кверху указательный палец» будто бы желал показать на что-то очень важное, но недоступное невооруженному взгляду,— но, синьор, мне придется поставить перед вами несколько условий...

— Условий?

Отторино важно закивал.

— Разумеется.

— Я слушаю вас, синьор...

— Во-первых, вы должны будете переехать в Ливорно... Обязательно.

— Но ведь там у меня бизнес, у меня фирма! — воскликнул Андреа, не очень-то и обрадованный таким оборотом дела; предложение Отторино его смутило.

— Фирма?

— Ну да...

— Бизнес?

— И не самый плохой,— ответил Андреа,— теперь у нас в Тоскане настоящий строительный бум. И мне не хотелось бы, чтобы я...

— Но ведь одно другому не помеха,— мягко возразил граф.

— То есть?

— Переведите свою фирму в Ливорно, берите у меня подряд, и...

Андреа заулыбался — это было совсем другое дело.

А граф, заметив эту улыбку, продолжал:

Кстати, а у вас есть дети?

— Да, двое — сын и дочь,— гордо ответил Андреа.— Лало и Эдерина.

— Вот и прекрасно, в Ливорно куда больше возможностей дать им приличное образование, чем в Виареджо,— заметил Отторино.

Они еще некоторое время поговорили в том же ключе — дель Веспиньяни расписывал перспективы жизни в Ливорно в самых что ни на есть радужных красках.

— Кроме того,— сказал он,— у вас не будет проблем с жильем.

— То есть? — поинтересовался Андреа, потягивая пиво из высокого бокала прозрачного стекла.

— В моем палаццо места более чем достаточно,— сказал граф.

— Вы предлагаете нам с семьей поселиться у вас? — осведомился Андреа.

— Ну да... А что вас смущает? Постройка конца шестнадцатого века, прекрасные фрески, замечательная картинная галерея... О, синьор, вы останетесь довольны ... думаю, что и ваша супруга — также,— заулыбался дель Веспиньяни: по всему было видно, что одно только воспоминание об Эдере вызывает в нем прилив положительных эмоций.

Андреа на минуту задумался.

— Но я не могу так сразу согласиться,— смущенно пробормотал он.

— А я и не прошу, чтобы вы соглашались так сразу,— улыбнулся в ответ Отторино.— Ведь по всему видно, что человек вы основательный, и, прежде чем принять какое-нибудь решение, обязательно должны подумать, взвесить все плюсы и минусы... Хотя,— заметил он как бы между прочим,— минусов лично я тут не вижу вообще. Только плюсы. Думаю, что и ваша жена скажет вам то же самое...

Чем больше Андреа думал над предложением графа, тем больше склонялся к мысли, что он прав.

Приехав домой (в Виареджо его завез тот же самый белый Роллс-Ройс, он сразу же пошел в комнату к Эдере.

Та, заметив мужа, улыбнулась и, подойдя к нему, поцеловала.

— Знаешь, тебя не было только полдня, а я уже успела соскучиться, будто бы мы не виделись целую вечность,— сказала она.

И я, признаться, тоже без тебя очень соскучился, — сказал Андреа, опускаясь в кресло.

— Ну, как съездил?

— Знаешь,— ответил тот,— как ни странно, но самые лучшие надежды оправдываются.

— Получил предложение от синьора дель Веспиньяни? — спросила Эдера, усаживаясь подле.

Андреа кивнул.

— Да.

И он вкратце пересказал ей содержание недавней беседы с графом.

— И ты еще думаешь?

— Соглашаться сразу было бы верхом неприличия,— сказал Андреа.

— А когда ты должен дать ответ?

Андреа передернул плечами.

Мы не договаривались на определенный день. Я просто сказал, что позвоню ему...

— Так ты говоришь — он настаивал?

— Да, он утверждал, что модные архитекторы сейчас избалованы, словно оперные теноры, и что с ними очень тяжело. Говорит, что со мной будет проще... а кроме того, если граф настолько богат, если он даст деньги под мои проекты, я смогу сделать то, что мне никогда бы не удалось сделать тут... да, совсем упустил из виду самое главное: непременным условием дель Веспиньяни поставил следующее — мы должны перебраться отсюда в Ливорно. Знаешь, — Андреа закурил сигарету, — знаешь, его доводы показались мне достаточно убедительными. Он говорит, что в Ливорно мы сможем дать нашим детям куда более серьезное образование, нежели тут, в Виареджо.

— А знаешь — он прав,— подхватила Эдера, — конечно же, это не Виареджо. Хотя...

— Что — хотя?

Андреа пытливо посмотрел на жену.

— Хотя жаль покидать такое насиженное место. Я так тут привыкла... — скапала она, немного смутившись, — человек к домашним тапочкам привыкает, а тут — город, образ жизни... Право же, я буду скучать.

— И мне жаль, согласился Сатти.— Но мне кажется, что это для нас — отличный шанс, и потому не очень-то хочется упускать его...

К вечеру Андреа твердо решил: на следующей неделе он и Эдера перебираются в Ливорно. Решение было твердым и окончательным.

Набрав номер «Ливидонии». Андреа позвонил дель Веспиньяни и сообщил о своем решении.

— Иного я и не ожидал,— спокойным тоном произнес Отторино.— Вы — очень основательный молодой человек, я понимаю, что нам надо время для размышления. Видимо, Эдера тоже согласна?

— Да, она и не раздумывала.

— Синьор, в таких вещах всегда надо слушаться женщин, — произнес Отторино,— и актуальная во всех случаях жизни пословица «послушай женщину и сделай, наоборот тут явно не подходит»...

— Мне необходимо немного времени для того, чтобы утрясти формальности, — сказал Андреа, — для перевода фирмы из Виареджо в Ливорно.

— О, я с удовольствием вам помогу,— воскликнул дель Веспиньяни, — я прекрасно знаком со всей администрацией Тосканы, и когда расскажу, в чем дело, думаю, что вам обязательно пойдут навстречу.

Неизвестно, обращался Отторино к своим друзьям или нет, но после того звонка оформление бумаг пошло значительно быстрее — Андреа освободился даже на два дня раньше, чем планировал.

И вот, одним ранним ясным утром он, Эдера и дети уже стояли на крыльце своего особняка перед закрытой дверью: на окне дома висела табличка — «Сдается в наем».

— Нет, что ни говори, а мне очень жаль,— сказала Эдера.

— И мне тоже... — вторил ей Андреа.— Но ведь мы уже решили...

Она вздохнула.

— Ну да...

— А раз так — ничего не поделаешь,— грустно улыбнулся Андреа.

— Мне кажется, дорогой, что ты не совсем рад нашему переезду в Ливорно,— сказала его жена, пытливо вглядываясь в глаза Андреа.

Он отвел взгляд.

— Нет, я рад...

— Ты какой-то слишком грустный сегодня... Будто бы и не рад... Не грусти, дорогой, в Ливорно нас ждет совершенно новая жизнь.

— Хотя мы и недолго жили в Виареджо, но мне действительно жаль покидать его.

— Ну, раз надо, так надо,— сказала Эдера,— ладно, Андреа, нам пора...

Солнце уже начало золотить верхушки крестов на старинном ливорнском кладбище Санта-Пьетро, когда к ажурной кованой решетке ворот палаццо дель Веспиньяни подъехал мебельный фургон.

Гостей встречал Джузеппе Росси.

— Доброе утро, синьор Давила, доброе утро, синьора Давила,— наперебой затараторил он,— как вы доехали? Надеюсь, ничего не случилось? Мой патрон, синьор дель Веспиньяни поручил встретить вас.

— А где он сам?

Росси заулыбался.

— Сегодня в одной прибрежной речушке замечательный клев на форель, и граф не мог упустить такой возможности. Он приносит тысячу извинений, и говорит, что сегодня же навестит вас. А заняться вашим устройством он поручил мне. Прошу вас, синьоры!

И супруги не без внутренней робости переступили порог палаццо дель Веспиньяни...