Ешь. Молись. Разводись (СИ)

Глава 15

Красиво. Это было очень красиво.

И я действительно наблюдала за этим!

Развод. Мостов.

Ахах. Очень символично.

Я чувствовала, как катятся слезы по щекам.

Но не из-за развода, нет.

Вернее, из-за развода мостов.

Потому что…Я. Наконец! ЭТО! Увидела!

Столько времени мечтала и вот! Я наблюдала воочию это необыкновенное представление, можно сказать из царской ложи. И эту возможность мне предоставил человек, которого я сегодня утром еще не знала!

Боже… Это реально?

Я вспоминала суматошное утро, сборы детей, нытье Марго, укоризненный взгляд собаки, потом не менее укоризненный взгляд мамы.

Вот как раз между собакой и мамой я познакомилась с любителем калорийного рафа. Это было… утром же, да? Ну, не ранним, рано моих детей в каникулы хрен поднимешь. Мои мысли о том, какой же шикарный мужик, наверняка верный.

Потом поездка на дачу. Мама. Её слова.

И борщ.

Я понимала, что мама всегда хочет как лучше. И всегда получается «как всегда». На самом деле мама чаще всего права. А я — увы.

Но не в этот раз.

Не тогда, когда я брошена.

Вторая встреча, трасса, обед.

Взгляд, обещающий всё по высшему разряду.

На крыше и происходило. По высшему.

Его руки обвивались вокруг моей талии. Его губы плясали на моей шее, облизывали мочку уха. Шептали.

— Теперь повернись сюда. Ты видела как раскрывается Дворцовый мост, а теперь смотри на Благовещенский. Это тоже красиво.

Очень красиво.

Раскрывается.

И мокро.

И раскрываюсь уже я.

Господи, я как нимфоманка была, или как юная, впервые пробующая ласки с противоположным полом девица. Когда всё в новинку, когда мужской аромат и сила будоражит, когда хочется быть раскованной, умелой, страстной, подарить ему всю себя.

Сжимала бедра, зная, что будет только хуже. Но сладко.

— Милана… Мила… — он почти рычал, это заводило еще сильнее.

— Арс… тише…

— Какая ты…

— Какая?

Шептала в ответ, потому что хотела знать. Какая я?

Я ничего не делала. Я никак его не заводила. Я просто стояла и смотрела за разводом.

Мостов.

Какая?

Бывший как-то бросил мне, что я холодная и предсказуемая. Что он всегда знает, чего от меня ждать. А его фуэтешница, значит, горячая и внезапная? Противоречивая вся такая, да?*

Она у него вулкан, значит, а я ледник?

«Не вспоминай, Мила! Забей! С тобой рядом шикарный мужик, которому сейчас скажи, что ты предсказуемый ледник и он будет долго ржать, а потом раскатает за эти слова!» — так я сама себя уговаривала. — «Не вспоминай, не вспоминай, не вспоминай! Наслаждайся!»

И я наслаждалась. Каждой клеточкой, точечкой. Каждым нейрончиком. Каждым миллиметриком. Кожей. Глазами. Ушами. Губами.

Всеми органами и не органами.

Наслаждалась. Таяла в его руках, пока…

Боже, где его пальцы? И почему мне так хорошо?

— Еще, пожалуйста, да, Арс, еще…

О чем я просила?

Что я говорила?

Кружевная ткань белья натирала кожу.

Как хорошо, что я эпиляцию сделала. Не хотела же!

Боже, о чем еще может подумать тридцатисемилетняя женщина, которую страстно ласкает красавец мужчина? Правильно! Везде ли всё побрито!

Для некрасивого пофигу, и так сойдёт. Да и для мужа.

Многие из нас каждый день ноги бреют, что бы любимый не дай боже не узнал, что у вас тоже волосы растут?

Все?

Врёте! Я вот — нет. И пофигу. Зимой мне так теплее.

На самом деле понимаю — надо, это уход за собой, это правильно. Когда постоянно делаешь уходовые процедуры — сама себя дисциплинируешь. Всегда красивый маникюр, ухоженные руки. Всегда в порядке голова — может и не уложенные, но чистые волосы. Кожа хорошо увлажненная, руки.

Из этих мелочей складывается образ женщины.

Женственности.

Я за собой следила всегда. Ну, были проколы — та же эпиляция, например. Но это, скорее исключение.

Хотя…

Зачем-то же я пошла на эту процедуру перед поездкой в Питер?

Неужели подсознательно планировала секс?

Секс…

Он почти случился на крыше.

У меня — случился.

Его пальцы оказались более умелыми чем пальцы и член бывшего, и я так быстро достигла вершины!

Может, конечно, еще сыграли другие факторы. Новизна ощущений. Страх. Опасность… Необычная локация.

Необычная ситуация.

— Ты потрясающе кончаешь.

Да, я могла сказать тоже самое. Это было потрясающе.

— Прости…

— За что? Ты подарила мне этот оргазм. А я подарю тебе следующий. Пойдём?

— А… мосты?

— Мосты уже развели. И потом… завтра мы сможем увидеть это еще раз, с другой точки. И послезавтра. Сколько ты тут пробудешь?

— Неделю… — еле шептала я, понимая, что капитулировала полностью.

— Как мало.

Мало. Да.

Для чего-то мало. Для чего-то — слишком много.

— Пошли скорее, мне нужна ты.

Пошли…

Недалеко мы ушли. Арс открыл ключом дверь в парадном.

Квартира старая, скорее даже не квартира, студия, больше похоже на лофт, который сдают для съемок. Вычурная мебель, зеркала.

«Боже, тут снимают порно?» — почему-то у меня возникла такая мысль.

«Возможно нет, но сегодня тут будешь заниматься сексом ты!» — прилетела следующая.

А Арс тащил меня дальше. Мы буквально вышли в окно — огромное панорамное окно и оказались… снова на крыше? Почти. На большом балконе, очень большом. Как это называется? Терраса? Нет, Терраса вроде на земле же…

— Ого…

Моё «ого» относилось уже не к виду, не к размеру этого балкона-не балкона.

Оно относилось к огромной кровати, которая на нём стоит.

Кровать с белыми простынями. Готовая к приёму посетителей.

А дальше…

Дальше, собственно, он.

Секс.

— Мила… ты можешь сказать «нет». Я не обижусь.

— Совсем?

— Что?

— Совсем не обидишься?

Арс усмехается. Притягивает меня к себе.

— Мне будет не до обид, у меня яйца лопнут.

— Фу…

— Извините, что выросло, то выросло.

Говорит и еще крепче прижимает.

— Хочу тебя.

И я хочу. Весь ужас в том, что и я хочу так, как не хотела никого и никогда. Муж? Что муж… это было давно и неправда. Я не помню. Наверное так. Может сильнее. Не знаю.

Или тут всё дело в возрасте? И в том, что я знаю, чего от секса можно ждать? И хочется, чтобы по максимуму.

По самому, самому высшему стандарту.

Что-то мне подсказывает, что так и будет.

Да, именно так.

Когда ты не думаешь о том, как выглядишь, а думаешь о том, что чувствуешь. Когда раздеваешься, не напоказ, а побыстрее, потому что голод такой — нет сил дышать. Хочется к коже. Дышать его тестостероном. Лизнуть шею, пробуя на вкус это мужество.

Я не помню, как мы оказались на этой гигантской кровати. Я — опрокинута на спину. Арсений нависает надо мной. Я думаю о том, как хорошо, что платье легко снимается, и на мне чулки. И красивое бельё, нижняя часть которого безнадежно испорчена — мокрая абсолютно, спущена по ногам.

— Красивая такая, сладкая.

Да, да, хочу это слышать, хочу быть красивой, сладкой. Выгибаюсь ему навстречу. Его пальцам. Пожалуйста, пожалуйста, еще… Да, да…

Боже, боже… это какой-то нереальный кайф. Голова в тумане. Калейдоскоп какой-то вокруг. И он в центре.

Большой. Сильный. С такой мощной грудью. Волосатый! Господи, очень много волос, это неожиданно, и дико заводит. И я пальцы туда запускаю, пытаясь добраться до мышц груди. Медведь мой.

Хотя на медведя он не сильно похож. Скорее лев.

Да, лев…

Царь зверей.

Мы целуемся как сумасшедшие. Лижемся, мамочки…

Где-то мысль проскакивает, что нас могут увидеть.

Да и плевать. Ну что? Кто увидит? Что, узнает нас? Даже если узнает. Мамке расскажет? О, представляю.

Не о том, думаю не о том.

Еще его, еще больше надо. Ближе…

— Сейчас, сейчас, дай я рассмотрю… какая ты… какая…

Грудь у меня красивая, да, не стоит как у девочки юной, зато и не впалая как у балерины.

Не вспоминать! Вычеркнуть!

— Еще, еще… сильнее… боже… целуй.

Подаю ему грудь свою как на блюде, всасывает сосок, закусываю губу, всхлипывая, чувствуя, как выплескивается из меня смазка и секрет, голову поворачиваю и ловлю золотое свечение крыши Исаакия.

Где-то там. Тут. Рядом.

Секс. Секс на крыше в Питере. Боже. В центре города, на крыше у меня секс!

Сейчас. Еще…

Его губы, вездесущие, алчные, такие демонические. Желанные. Похотливые. Одуряющие.

Хорошо мне, так хорошо.

Ну, еще… туда, пожалуйста, ниже, ну… Боже… Хочется самой направить, и хочется, чтобы сам сделал это. Сам!

Да!

Боже! С первого раза, туда, куда нужно. Мамочки!

Да, да, все эти шутки про поиски клитора — это не шутки. Это реальность, многим женщинам известная, по той причине, что многие мужчины не находят. И многим женщинам не известная по той же причине.

Но сейчас не об этом. Сейчас не до юмора.

Когда губы такого мужчины у вас в святая святых — вы ловите каждую секунду и готовы орать, как Фауст — остановись мгновение.

Но только в том случае, когда мужчина всё делает правильно.

Чёрт. Он делает. Правильно. Он…

Это со мной сейчас произошло? Боже, какой стыд. Или не стыд.

Просто… чувствую себя самым знаменитым фонтаном Петергофа. Самсоном, раздирающим пасть льва. Хотя… Самсон как раз Арс, а я лев, извергающий вверх струи…

Сквирт. Со мной впервые.

Боже. Он существует.

— Охренеть, какая ты вкусная, девочка.

Да, вкусная.

Очень.

Настолько вкусная, что в финале после умопомрачительного третьего оргазма я получаю «Любимую жену».

Господи, где справедливость, а?