Ешь. Молись. Разводись (СИ)

Глава 25

— Я хочу тебя.

Еще раз повторяет, уже в антракте, в буфете. Мы как-то удачно до него дошли, миновали огромную очередь, которая возникла после, и уже наслаждаемся игристым и бутербродами с икрой и рыбой.

Арс говорит, что это обязательный номер программы под названием «балет в Мариинке».

— В детстве меня бабушка обязательно таскала на «Щелкунчик», тогда мне казалось, что она специально ходит не балет смотреть и музыку слушать, а выпивать бокальчик другой и закусывать икрой. Это был ритуал. Причём, в принципе у бабули не было проблем ни с шампанским, ни с деликатесами, могла себе позволить. Четырех мужей пережила, от каждого получила наследство, сдавала квартиры, кстати, деньги на своё первое дело я получил от неё.

— Хорошая бабушка. — растерянно замечаю.

— Очень. Богиня. Вы, кстати, чем-то неуловимо похожи.

— Неужели?

— Именно. Может, поэтому я на тебя и сделал стойку.

— Что? — фыркаю, обалдев от наглости, — Вам не кажется, мужчина, что это слишком?

— Мне? Нет. Это еще даже близко не слишком, — улыбается так вальяжно и нагло, что меня это только смешит, котяра, блин, — Кстати, бабуля моя до сих пор здравствует, я вас обязательно познакомлю.

— Арс…

— Мила… я всё понимаю, — мужская ладонь накрывает мою, — но, давай мы все серьёзные вопросы потом решим.

— Потом? Это когда?

— Когда Зигфрид разберётся со своими лебедями. Кстати, твой бывший со своей воблой идёт к нам.

— Чёрт.

— Не волнуйся, я возьму огонь на себя.

Чёрт, я не успела спросить откуда Арсений знает эту Жанну!

— Милана… хм… Арсений…

— Львович.

— Спасибо. Удачно вы успели, очередь гигантская.

— Здесь длинный антракт, вы еще можете взять по бокалу.

Арс подает мне второй бокал, и я вижу жадный взгляд балерины. Интересно, она думала мы их угощать будем? Скривилась еще так.

— Не люблю очереди. Можно обойтись и без допинга. Кстати, в «Большом» таких проблем с буфетами нет. — томно тянет любовница моего бывшего, подражая известной актрисе и светской львице. Подавляю желание захихикать. Это всё игристое. Пузырьки — пузырьки ударили в светлую головушку.

— Ты танцуешь в «Большом», как это я пропустил? — тон у моего спутника вполне миролюбивый, но я вижу, как кривится Жанна.

— Нет, сейчас веду переговоры. Возможно, в новом сезоне.

— Если хочешь, могу похлопотать. Мне не сложно.

Ого! А Арс полон сюрпризов. Мне интересно за ним наблюдать. Вроде бы ничего такого, но он буквально фразой размазывает и моего Королькевича и его недо-Жизель.

— Спасибо, Арсений, я надеюсь, что попаду без протекции.

— Тупичок, ну не будь наивняшей, ты же всё знаешь и понимаешь!

Боже, он назвал её «тупичок»? Это по реальной фамилии Тупицына? Тут даже мне немного неловко. А Арсений-то, оказывается, совсем не милый малый. Злой. Ехидный.

Гадкий я.

Но мне весело. Это все шампанское. Однозначно. Я ведь не такая. Или такая?

Значит, Северов злой парень.

Не то, чтобы мне это не нравилось.

Не хотелось бы, чтобы он эти умения обратил в мою сторону.

— Арсений, очень весело, конечно, но я всё равно откажусь.

— Принято. Может, тебе и не надо. Ты же, кажется, замуж выходишь? Наверное, захочешь родить, и правильно. Балет это всё… проходяще. А замужество вечно.

Арс перефразирует фразу из очень известного фильма подмигивая мне.

Замужество вечно? Он издевается?

Жанна смотрит на него, буквально испепеляя, вот только Арсению хоть бы хны. Он сам кого хочешь испепелит.

— Дорогая, пойдём? — это мне, обвивая рукой мою талию. — Скоро третий звонок. Извините, не сможем вам составить компанию после спектакля, заказан столик.

— Милана, я хотел бы с тобой поговорить, — откашливаясь скрипит мой бывший, которого явно очень сильно напрягает присутствие рядом со мной владельца «Север-групп», — может, уделишь мне пять минут после спектакля.

— Завтра с утра она вся ваша, но сегодня — увы.

— То есть… я не понял, я вообще-то говорю с моей женой. — надменно кидает Королькевич.

Арс выстреливает бровью вверх.

— Неужели?

Мне тоже интересно знать, с какого перепугу стоя рядом с любовницей Олег предъявляет мне. Бесит.

— Ты слышал, что сказал Арс? Мы заняты.

— Милана!

— Олег, это мелко, давай не на людях. Поговорим дома. В Москве.

— Я позвоню завтра, Милана. Нам предстоит серьёзный разговор.

— Думаю, Милана будет говорить с вами в присутствии адвоката. — Северов буквально пригвоздил этой фразой Олега и поворачивается ко мне. — Мила, пойдём.

Я вижу, как наливаются кровью глаза бывшего.

А, собственно, почему?

Потому что я тут не одна? Не с подружкой? Не выгляжу как «сто лет одиночества»?

Разумеется, он был уверен, что я лежу, уткнувшись носом в подушку, кормлю отельных клопов и страдаю по его унылым прелестям?

Мечтаю вернуть своё махровое счастье?

Буду ждать, когда он наиграется в балетмейстера и вернется в лоно семьи, сказав, Миля, я нагулялся, хочу борща и котлеток?

Королькевич ведь знал, что вся эта история не про меня? Или всё-таки надеялся, что ему удалось меня сломать?

Господи, смотрю сейчас на него и думаю — как я столько лет с ним жила? Почему была настолько слепа? Что заставляло меня год от года мириться с его наглостью, холодностью, безразличием, с тем, как лихо он обесценивал мои успехи и мою жизнь?

Нет, конечно, не всё было критично плохо. Наверное. Просто сейчас обнажилось то, на что я раньше закрывала глаза.

А я еще долго не понимала выражение: если хочешь узнать мужчину — разведись с ним.

Вот. Теперь понимаю. И узнаю.

Второй акт сначала смотрю как в тумане, но потом Чайковский и Петипа побеждают. А помогает им в этом некто Северов, шепчущий нагло мне на ухо — наслаждайся, забей на всё. Я забиваю и наслаждаюсь.

Сразу после спектакля, поаплодировав и покричав «браво» сколько нужно мы, игнорируя стоящих в проходе бывшего и его любовницу спешим к выходу.

Правда, я не представляю, что будет дальше.

В себя прихожу совсем не в ресторане, а всё на той же крыше. Правда там накрыт стол, в ведерке стоит бутылочка «просекко». Но я же не могу! Я…

— Мила, давай поговорим спокойно.

— О чём?

— О моей жене.

Интересно, и с чего бы это мне хотеть о ней говорить?