Ешь. Молись. Разводись (СИ)

Эпилог

Что такое любовь?

Когда хочется арбуза с селёдкой, массаж отекающих ног, немного поплакать, надуться как мышь на крупу, вдыхать аромат кофе раф, за которым он поехал в час ночи просто потому, что тебе приспичило его понюхать.

Что такое любовь?

Когда ей нужно, чтобы ты просто был рядом и массировал спину, целовал, купил пломбир с карамелью и орехом пекан, занялся с ней сексом в середине дня, бросив работу, потому что она захотела.

Что такое любовь?

Слышать и слушать. Сделать всё, чтобы он был счастливым. Выискивать варианты отпуска, чтобы ему точно понравилось. Приготовить его любимый рыбный суп и стейк, и пирожки.

Что такое любовь?

Восхищение в глазах, когда смотришь на любимую. Безоговорочное принятие её вместе со всей её жизнью. Огонь, который загорается, когда чувствуешь, как она подходит сзади, обнимает, смыкая руки на твоей груди, склоняет к тебе голову.

Что такое любовь?

Дышать его дыханием. Смотреть в одну сторону. Говорить одновременно одно и то же и смеяться, потому что у дураков мысли сходятся.

Что такое любовь?

Жизнь.

Новая жизнь, которая появляется у вас и на которую вы оба смотрите как на чудо, потому что она и есть чудо.

Вот её не было — а вот она появилась. Продолжение вас. Её и тебя. Его и тебя. Маленькое, славное, крикливое, требовательное чудо, которое становится радостью для всех.

Что такое любовь?

Секс.

Острый. Жадный. Не красивый, но настоящий. Правильный.

Когда только двое и только для двоих.

Когда вы словно в коконе уплываете в свою отдельную вселенную и вас не касается ничего, всё сосредоточено только на нём, на ней.

Движение губ по спине, по позвоночнику, ниже, кожа к коже. Плотно и горячо. Волосы, намотанные на кулак. Рык, стон, всхлип. Колени, живот, снова колени.

Он в ней глубоко. Невозможно. До судорог.

Грязно.

Это земное, но оно становится божественным, потому что есть любовь.

Это по любви.

Когда задыхаешься и, кажется, больше не в силах. Нет, нет… Да! Ещё.

Опять с начала. Опять вместе. Одно.

Грубо, жадно, голодно.

Страстно.

Шлепки влажные, сильно, вырывающиеся хрипы, шёпот.

«Сучка моя, любимая моя, девочка моя, кайфовая моя, нежная, еще давай, вот так, так, сожми, блядь, еще, боже…»

Зубы. Укусы. С оттяжкой. Языком зализывая и снова кусая.

Её ноги, её бедра в судорогах. Ее хриплые стоны.

Спина выгибается, мышцы напрягаются.

Впечататься, вжаться, соединиться.

Срастись.

Еще раз. С ним вместе. Еще…

Чувствовать, чувствовать, чувствовать.

Он твой, ты его. Навсегда.

Да какая разница насколько? Не важно.

Пока вы дышите.

Или нет.

Пока вы есть.

Вы же не можете уже друг без друга.

Это настоящее. Это нельзя сымитировать.

Это нельзя сыграть.

Обмануть нельзя.

«Давай со мной. Еще. Девочка моя, любимая моя, родная моя. Еще, ну же, давай, давай, господи…»

Стон. Сжатие, задержать дыхание, пружиной свернуться, напряженно, до боли.

И отпустить.

Выстрелить.

Взлететь.

В вечность.

И чувствовать его мощные толчки, каждый сантиметр его тела, его члена.

Кайфовать!

От того как он берёт.

Завоевывает. Захватывает. Присваивает.

Клеймит.

Каждый раз.

Женщина даёт — мужчина берёт. Мужчина даёт — женщина берёт.

Они едины.

Мы едины.

Я его удовольствие — он моё.

Люблю. Люблю. Люблю.

В каждом жесте. В каждом мгновении.

Его оргазм как вершина всего. Его властный рык, стон, его слова.

Его блаженство. Его наслаждение.

И твоё.

Одно на двоих.

Всегда.

Влажная кожа, дрожащие тела. Поцелуи. Терпкие.

Да, настоящий секс — это не красиво.

Это выше чем красиво.

Это истинно.

— Милана, я тебя люблю.

— Я тоже тебя люблю.

Прижаться друг к другу и не выпускать.

Отпустить, но не выпускать.

Оставаться одним, даже когда вы на расстоянии Питер — Москва, Москва — Питер.

Всегда.

Что такое любовь?

Мы задаем себе это вопрос часто. Потому что нам нравится искать ответ.

В друг друге.

В каждом взгляде, жесте, слове, движении.

В каждом мгновении, которое мы проживаем рядом.

В каждой секунде, перетекающей в вечность.

Мы снова и снова возвращаемся к точке отсчёта.

— Раф, пожалуйста.

— Четыреста калорий.

— Зато сколько удовольствия.

Смотрим, как молодой мужчина заказывает напиток, и флиртует с девушкой, стоящей за ним в очереди.

— Два рафа, меренговый рулет, сэндвич с моцареллой и соусом песто, круассан с лососем и ванильный эклер.

Арс обнимает меня, поглаживая по спине, я прижимаюсь к нему, пряча нос, вдыхая родной аромат.

Мы вместе уже пять лет.

У нас растёт дочь, Александра, Сашенька, которой четыре, сейчас она у бабушки, у моей мамы, вместе с Ритой и Коржиком. Никита уехал с друзьями в Красную Поляну.

Родители Арса должны приехать в гости, они взяли у Люды Максимку, сына Арса, мы собираемся их встретить тут, у «Азбуки».

— У тебя руки холодные.

— У нас будет ребёнок.

— Что?

Смеюсь, хотя внутренне я дико напугана.

Мне сорок два года.

Сорок два! Какие дети?

Боже, когда-то, родив мальчика, а потом и девочку я выдохнула, считая, что уже отстрелялась.

Кто же знал, что мой брак рухнет?

Кто знал, что в мою жизнь придёт новая любовь?

Зрелая, яркая, глубокая.

Другая.

А любимому мужчине нужно рожать детей. В этом я уверена.

И я родила. Дочь Александру. И была уверена, что на этом мы остановимся.

Сын у него уже есть. Максим. Очень забавный, веселый, спокойный, рассудительный. Очень похож на Арса. С Людой у нас отличные отношения, она вышла замуж и счастлива с новым мужем, так же знакомым её отца, который, как оказалось, давно был в неё влюблен. Год назад у них родились близнецы, поэтому Люда иногда признается мне, что радуется, если мы забираем Макса, но это наша с ней женская тайна.

Мы живём в Питере, переехали туда почти сразу.

Никите было сложно, но он втянулся, хотя поступать поехал в Москву.

Нашу с Олегом квартиру мы в итоге не стали продавать, Королькевич живёт там со своей новой пассией, на этот раз с оперной певицей. «Пошёл по искусству» — шутит моя мама и вспоминает неприличный анекдот про общежитие балерин и хор*. Я спокойно отношусь к личной жизни бывшего, она меня не трогает. Он компенсировал мне наши с детьми доли, купил квартиру, в которой сейчас живёт наш уже двадцатилетний сын.

Моему сыну двадцать, а я опять беременна! Теоретически, если Никита сейчас сделает какой-нибудь девочке ребенка, то я могу стать бабушкой и мамой одновременно.

Да, да, такой вот у меня сейчас интересный возраст. Теоретически бабушка, практически мама, фактически — влюбленная девчонка, сходящая по мужу с ума.

И я счастлива.

Кто бы знал, что для счастья иногда нужно просто заказать нужный кофе в нужном месте? И посмотреть, как разводятся мосты?

— Мила, ты уверена? — она сообщает о беременности, а меня трясёт. Хотя я знал. Догадывался.

Она сама еще не осознавала, видимо, но желания уже проскакивали.

Например, ей захотелось жареной кукурузы и гуакамоле.

А еще какао с маршмеллоу.

И пышек, тех самых, с Конюшенной.

И мы поехали есть пышки, в разгар рабочего дня. Стояли в очереди, а потом я слизывал сахарную пудру с её щек и губ.

Вкусно.

Мы поселились в Питере, но в столице бываем довольно часто. Милана иногда еще работает там. Да и я. Навещаем её родных и нашу любимую «Азбуку».

Иногда мы думаем о том, не переехать ли в столицу. Мне предлагали большой проект, связанный с застройкой, я пока думаю.

Возможно, позже, когда Рите нужно будет поступать.

А может быть останемся в городе на Неве который оба бесконечно любим.

Любим гулять по нетуристическим улочкам. Любим стоять на набережной. Любим смотреть на развод мостов с той самой крыши.

Любим друг друга.

И я не устаю благодарить бога и провидение, которое нас связало. И загадочного Рафаэля, в честь которого назвали кофе раф.

И дорогу, которая свела нас вместе, дорогу между двумя городами, без которых, конечно же не было бы всей нашей истории любви.

И развод, с которого всё началось.

Развод мостов в вечном городе, в историю которого теперь вплетены навсегда имена Миланы и Арсения Северовых.

Конец.