Ешь. Молись. Разводись (СИ)

Глава 34

— Спрашивать, как ты меня нашёл бессмысленно?

Усмехается, протягивая мне стаканчик кофе.

— Раф, твой любимый.

— Разве я люблю раф?

— Конечно любишь.

Он не о рафе говорит. И я не о нём. Вернее, я о нём.

О нём.

Запуталась.

Боже, как хорошо, что я отправила детей кататься на кораблике одних!

Как же хорошо!

Арсений ведь не случайно меня тут поймал?

Следил?

Ждал, когда я останусь одна, без детей?

— И всё-таки? Как ты меня нашёл?

— Честно? Случайно. Увидел, как ты паркуешься у «Октября» вчера. Ты не слышала, как там дико сигналили какому-то идиоту, который сначала раскорячился посреди Лиговского, а потом повернул через две сплошные?

— Штраф заработал? Или это лишение?

— Мне повезло, камер не было, а на сотрудниках ДПС наши доблестные власти немного экономят.

— Ясно, значит государство за тебя недополучило.

— Не бойся, я приношу в казну немало. Плачу налоги, работаю «в белую».

— Я рада. В гостинице у тебя тоже знакомые?

— Увы, пришлось дать взятку девушке администратору.

— Много?

— Зачем тебе знать?

— Интересно знать, сколько я стою.

Он смотрит так внимательно.

— Ты бесценна.

— Арс…

— Я знаю всё. Ты тут с детьми. Дай мне хотя бы полчаса.

— Арсений…

— Я всё понимаю. Полчаса. Не больше. Просто рядом. Я… я даже трогать тебя не буду.

Слёзы сами текут. Зачем он? Зачем я? Зачем вот это всё нам?

Его большие пальцы на моих щеках.

Обещал не трогать. Вытирает слёзы. Потом берёт за локоть, засовывает мою руку себе под руку.

Идём.

Боже, куда глаза глядят.

Я и не знала, что можно вот так сильно любить.

Когда сердце останавливается.

Когда шум в ушах только оттого, что он рядом.

Рука об руку идём, как обычные «женатики».

Просто как влюблённые.

Но ведь это не так? Мы просто… просто трахаемся? Да?

Если бы всё было так просто!

Так, хватит, Милана, Милаша-малаша, что ты нюни распустила, а?

Радоваться надо! Радоваться, что ты еще можешь испытывать такие чувства, что ты в состоянии их испытывать. Что ты не закостенела, не умерла внутренне! Ты живая! У тебя есть душа!

И чувства есть.

И ты еще можешь вызвать в мужчине такую вот страсть.

Это же реально страсть!

Зачем бы иначе он стал мне писать? Выискивать меня? Настаивать на встречах.

Это ведь не просто потому, что я ему отказываю?

Да я и не отказываю.

Он знает прекрасно, что стоит ему меня поманить.

Я пойду.

Не хочу. Ненавижу себя за это.

Пойду. Чёрт. На край света.

Я с детьми тут, мне нужно опомниться. Надо привести себя в чувство, я…

— Успокойся. Не буду же я тебя на улице насиловать.

— Арс, не надо.

— Мила, просто постоим. Вот тут.

Он привёл меня на набережную. Я даже не знаю куда. Где я.

Как я потом детей найду? Их же высадят там же, где они сели?

— Я потом тебя провожу.

— Ритка моя тебя запомнила, представляешь? Мы заезжали в «Азбуку»…

— Я тоже заезжал, когда был в Москве. Подумал, а вдруг?

— Я там редко бываю.

— Не чаще чем я?

Киваю.

— Знаешь… вспомнил тут фильм один. История мужчины и женщины, которые на протяжении всей жизни встречались. Раз в год, или как там, не помню, я весь не смотрел, отрывки. Десять лет прошло, двадцать, жизнь. У них были семьи, любимые… Но раз в год, в один день, они встречались в одном и том же месте.

— Ты предлагаешь и нам так встречаться?

Он молчит. Хмурится, рассматривает меня пристально.

Почему-то сейчас он мне дико напоминает Штирлица, вернее, конечно, актёра Тихонова в роли Штирлица, тот самый эпизод с женой. В ресторане.

Боже, как они выжили вот так, друг без друга?

— Я всё-таки надеюсь, что у нас будет иначе.

Иначе? Как?

Нет, я-то готова к этому «иначе». Я развожусь. Это дело решённое. Определённо.

Развод и точка.

Это Арс женат.

Жена, крохотный сын, проблемы.

Я не хочу ломать его жизнь. Их жизнь.

Этой девочки, которая хотела за него замуж. Она не виновата. Он ведь согласился жениться на ней? Мог сказать нет. И ребёнка он ей сделал не под пытками.

Мучительно больно представлять, как он целует животик беременной жены.

Он ведь делал так?

Несмотря на то, что не любил.

Господи…

— Мила… — Прижимает меня к парапету, сам прижимается, стонет, губами находя мою макушку, целует. — Мила…

— Арс…

Плевать на всё. Сейчас совсем мне на всё наплевать. На его жену, ребёнка, на всё, что ему мешает, но собственную гордость и самоуважение, и достоинство, которое мешает мне.

Гори оно всё! Гори!

Я люблю!

Боже, я впервые в жизни ТАК люблю!

Может, завтра морок рассеется, и я сама не буду понимать почему это произошло, и что со мной было, но сегодня, сейчас, позвольте мне люби-ить!

Любить!

— Милана, девочка моя. Родная моя девочка.

— Не говори, пожалуйста, ничего пока не говори. Просто…

— Что?

— Просто будь.

Позволим себе просто быть. Быть одним целым сейчас.

Молчим. Его губы на моих волосах. На висках, на мочке уха, на шее. Я чувствую его дыхание. Слышу, как бьётся его сердце. И моё. Вместе. Рядом.

Господи…

Если бы я могла…

Почему это кажется таким правильным, когда это так неправильно?

Неправильно с точки зрения любой морали, религии. С точки зрения веры.

И в то же время это кажется настолько правильным мне!

Потому что это не ради сиюминутного удовольствия.

Это не похоть.

Не страсть, нет…

Зря я сказала про страсть.

Любовь это.

Настоящая.

Арс поворачивает меня, прижимая к груди. У него ошалевшие глаза, наверное, такие же как и у меня сейчас.

Мы оба еще не до конца понимаем всю глубину поразившего нас недуга.

Любовь.

— Мила… Милана.

— Арс… Север.

Я называю его так в первый раз. Мне это нравится. Север. Выдержанный. Стойкий. Суровый. И в то же время такой сильный и смелый. Надёжный.

Настоящий.

Север.

— Скучал без тебя.

И я. Я тоже. Сильно.

— Мила, послушай…

— Арс…

— Нет, слушай!

Он берёт моё лицо в свои ладони. Смотрит в глаза. Пристально. Серьёзно.

— Я решу всё. Веришь мне? Я всё решу.

— Арсений…

— Если ты готова к этому.

К чему? К чему я готова?

К нему? К этому мужчине в своей жизни? Как? Навсегда? Или… пока не надоем?

Я не знаю. Я не готова пока. Не уверена. Я… меня уже устраивает и так.

Господи.

Я трусиха. Реально трусиха!

Трушу.

Пока я даже не любовница. Пока я женщина, которая его зацепила, которую он хочет, которой горит, жаждет.

Он не свободен. Но и я тоже несвободна.

Меня связывает миллион предубеждений.

И мне сейчас проще вот так. Проще быть «Незнакомкой» Блока.

Проще быть женщиной-мечтой.

Выдержим ли мы, если все двери будут открыты? Если все проблемы будут решены. Если всё преграды растворятся?

Выдержит ли это наша… любовь?

— Мила…

— Арс, я не знаю, я…

— Я люблю тебя.

Он говорит. Говорит это глухим низким голосом.

Так говорят только правду.

Таким голосом не лгут.

Господи.

Не лгут!

Боже…

— Я тебя люблю.

Он меня целует. Целует так нежно, страстно, обнимая ладонями мою шею, прижимая меня крепко, целует.

Я поворачиваю голову и вижу плывущий кораблик, на котором стоят мои дети. Никита и Маргарита. И Рита смотрит прямо на нас.