Гибель античного мира

ГЛАВА ХІІІ. ФИНАНСЫ

Библиография

Систематического изложения материала по данной теме нет за исключением гл. XIII моей книги «Later Roman Empire» (Оксфорд, 1964). О земельном и подушном налоге см. A. Dé Léahe, La capitation du bas-empire (Макон, 1945). Основные документальные источники: Книги XI и XIII Кодекса Феодосия и Книги xi-XXX, XI, Lxi ff. Кодекса Юстиниана.

Финансовая система поздней Римской империи была результатом длительного развития и представляла довольно сложную структуру. При раннем принципате главным финансовым министром был rationibus. Он следил за валютой, добычей металла и чеканкой монет, за налогами и, кроме того, руководил основными статьями расходов. Далее за ним шел procurator patrimonii, управлявший собственностью императора, которая в большом количестве расходовалась на общественные нужды. Наследственное имущество теперь расценивалось как собственность короны, а не принадлежность личному имению императора. Что касается последнего, Септимий Север быстро расширил его за счет многочисленные конфискации и создал новое ведомство для контроля над владениями. Впоследствии наследственное имущество перешло в res privata, и magister vei privatae стал столь же высокопоставленным, как и rationales rei summae, — так теперь называли rationibus. В конце концов страшная инфляция в III веке привела к тому, что доход от денежных налогов превратился в ничтожную сумму и должность rationalis потеряла свое значение. Государству пришлось для удовлетворения основных нужд перейти к реквизициям натурой, при этом армии и гражданским служащим большей частью так же платили натурой, едой, форменной одеждой, лошадьми и оружием. За этими реквизициями следили преторианские префекты. Они, действуя через правителей провинций, являлись главными начальниками снабжения армии. К концу III века преторианская префектура фактически стала самым главным финансовым министерством. В IV веке было законодательно закреплено разделение финансового аппарата на 3 части. Res privata занимался сбором рент государственного имущества. Эти доходы шли на нужды императорского двора и на императорские пожертвования. Res summa, или, как со времен Константина его стали называть, sacrae largitiones, управлял валютой, доходами и денежными расходами. Преторианская префектура имела дела с доходами и расходами натурой. С конца IV века реквизиции и выплаты натурой были заменены золотом, и особая роль преторианской префектуры перестала иметь место. Но, так как структура финансовых ведомств к этому времени окончательно сформировалась, префектура продолжала руководить большей частью доходов и расходов.

Земли, находившиеся во владении res privata, в IV веке занимали обширные территории. Наследственное имущество поглотило собственность богатых семей, сменявшихся на троне, и в течение трех веков было увеличено за счет постоянного притока собственности по завещательным отказам. Издавна повелось, что собственность, принадлежавшая общественной сокровищнице римского народа, вошла в число императорской собственности. Во владения res privata отчуждались имения осужденных преступников (bona damnatorum), а также bona vacantia, т. е. имения людей, умерших, не оставив завещания и не имевших наследников, и bona caduca, т. е. собственность, которая была завещана неженатым или бездетным людям и владения которой такие наследники по законам Августа лишались. Res privata судя по всему поглотила то, что осталось от старых ager publicos римского народа, территории разрушенных городов и королевские земли аннексированных королевств. Константин конфисковал земли языческих храмов и присоединил их к res privata, где они составляли особую статью, fundi iuris templorum, а Констанций II присоединил также и земли, которые принадлежали городам, ставшие fundi iurus rei publicae.

Имения, принадлежавшие короне и включавшие постройки и сельскохозяйственные земли, находились почти в каждой провинции. После конфискации земель храмов и гражданских земель в империи едва ли можно было встретить город, в котором бы не было таких участков земли. В некоторых районах было сконцентрировано особенно большое количество императорских имений. В Каппадокии большую часть провинции составляли regiones императорских земель, возможно, ранее это были земли Каппадокийского царства. По Африке и Бизацене у нас есть точные данные: земли res privata в начале V века составляли 14702 centuriae в Африке и 15075 — в Бизацене. В целом площади двух провинций составляли соответственно 80000 и 100000 centuriae, так что res privata принадлежало 18,5% и 15% соответственно, общего количества земли и, так как большую часть провинции занимала пустыня — гораздо большее количественное соотношение обработанной земли. Помимо этого, у нас есть еще одна точная цифра. В Кирхе, в Сирии, из 62000 iuga общей территории города 10000 iuga находилось в собственности императора. Но эту цифру нельзя принять за образец, так как значительную долю императорских владений здесь составляли поместья, конфискованные у Овидия Кассия, который будучи жителем Кирха, поднял восстание против Марка Аврелия.

Для того чтобы управлять этой огромной и разбросанной по империи собственностью, comes rei privata, как со времен Константина начали называть начальника ведомства, имели в своем распоряжении большой штат епархиальных и провинциальных служащих. Самые высокие должности назывались rationales rei privatae. Каждый занимавший эту должность управлял провинцией или половиной провинции, а иногда — большой группой имений, принадлежавших одному владельцу. Земли magister militum Африки Гильдона, конфискованные после восстания, которое было подавлено в 398 году, были такими обширными, что править ими был поставлен comes gildoiaci — должность, рангом выше, чем rationales. Ниже были прокураторы, обычно ответственные за провинции, а за ними следовали actores, управлявшие группами имений.

В Каппадокии императорскими имениями, судя по всему, управляли непосредственно служащие res privata, 13 magistri; каждый нес ответственность за «дом», и под их руководством находились прокураторы, tractatores и ехactores, которые занимались сбором рент с землевладельцев, coloni. В другом месте res privata обычно сдавали, в аренду поместья (fundi) или строительный материал для поместий (massae) подрядчикам или главным арендаторам (conductores), которые передавали их в субаренду coloni. Первоначально поместья сдавали сроком на пять лет за огромные ренты. При этом арендатором становился тот, кто предлагал на аукционе самую высокую цену. Может показаться, что эта система была самой выгодной для короны, но она имела свои недостатки. На таких условиях трудно было найти хороших арендаторов, а плохие обычно оставляли земли в ужасном состоянии. Кроме того, такая система требовала активной работы. Уже к IV веку вошло в правило отдавать императорские земли на условиях долгосрочной или пожизненной аренды. Долгосрочная аренда доверялась тем лицам, которые соглашались улучшить состояние брошенных земель на условиях первоначального освобождения от ренты, а затем принять пожизненную аренду за установленную ренту. В пожизненную аренду выдавались земли в хорошем состоянии и при этом не принимались в расчет ни скидки, ни обязательства улучшения земель. В администрации res privata к концу IV века два этих определения условия аренды стали синонимичными, слово «долгосрочная» стало широко применимым и в восточной части и вскоре совсем вытеснило понятие «пожизненная».

Казалось бы, что арендаторы, вступившие в долгосрочную или пожизненную аренду, должны были чувствовать полную безопасность в отношении приобретенных владений, если они четко выплачивали установленную ренту, но на самом деле их положение было ненадежным. Большое количество желающих претендовало на землю, и часто они готовы были предложить более высокую ренту. Кроме того, было много претендентов на получение земель в подарок от императора. При таких обстоятельствах rationales и прокураторы готовы были придраться к любой технической ошибке для того, чтобы забрать землю у арендатора и вернуть ее короне. Они часто попирали права арендаторов. До тех пор, пока земли находились в списках res privata, арендаторы не могли чувствовать себя в безопасности. Чтобы разрешить эти проблемы, в третьей четверти IV века правительство императора изобрело новую форму арендной собственности — ius privatum salvo canone. Вступая в такую аренду, арендатор приобретал право полной собственности на землю и должен был ежегодно выплачивать установленную ренту. Он мог свободно избавиться от земли или даже пустить на нее освобожденных рабов, чего не мог сделать прежде. Если же он оказывался не в состоянии выплачивать ренту, его не могли лишить земли и просто привлекали к суду как должника. И, наконец, арендованные земли исключали из списка императорских земель, и они не могли быть переданы другому без согласия арендатора. Естественно, что арендаторы были рады дополнительно заплатить за свою безопасность, и Валентиниан I, который был инициатором нового типа аренды, продал на этих условиях много земель, Феодосий II попытался заставить арендаторов приобрести в рассрочку безусловное право собственности на земли. Но в 434 году он простил все задолженности по основным платежам и позволил арендаторам стать свободными землевладельцами.

В ходе такого развития дел почти все земли res privata были отданы в пожизненную, либо долгосрочную аренду, либо владельцам, обязанным выплачивать годовую ренту. В остготской Италии, замечает Кассиодор, comes rei privatae несли ответственность только за земли, находившиеся в пожизненной аренде. Правительство, не предпринимая особых усилий, было уверено в твердом ежегодном доходе. Система оказалась благоприятной и для населения, которое всегда стремилось вложить лишние деньги в недвижимость; ius privatum salvo canone практически не имели шансов получить землю на праве собственности. Большинство арендаторов императорской земли были людьми знатными и обеспеченными — Валентиниан I говорит о comités consistoriani и сенаторах. Маленькие наделы земли, бывшие некогда гражданскими или церковными, обычно доставались декурионам.

Рента за государственные земли со времен Константина Великого взималась золотом, а иногда серебром. Плата должна была вноситься ежегодно или сразу за три года по выбору арендатора. Арендаторы платили обычный земельный налог, но были освобождены от extraordinaria и munera sordida. На них не распространялся набор рекрутов, и если они платили за них денежную замену (aurum tironicum), им разрешалось удерживать эту сумму с ренты.

Res privata продолжали расти; в обязанности comes rei privatae входило собирать и присоединять имения. Частные лица продолжали делать подарки, завещательные отказы либо отписывать наследство императору. Константин зарегистрировал несколько полученных таким образом имений среди-земель, отданных римским церквям. Тем не менее можно предположить, что чем больше наследства поступало на имя церкви, тем меньше выпадало на долю короны. Продолжали накапливаться и bona vacantia. Правда, правительство отказалось от своих требований на некоторые категории: Константин издал указ, по которому имение navicularies (грузоотправителя), умершего без завещания, не оставившего наследника, должно было перейти к гильдии, и имение декуриона — curia. По закону, изданному сыном Константина, имения солдат переходили их полкам, а имения офицеров — их officum. Феодосий разрешил fabricae (военным фабрикам) и церквям претендовать на bona vacantia fabricenses и духовенства. В целом это были очень маленькие имения, и закон все еще оставался в силе для больших частных имений. Случаи bona vacantia, кажется, были довольно распространенными. Правила завещания были довольно жесткими и сложными, и поэтому завещания легко могли быть отменены. В тревожные времена в V веке на Западе, должно быть, много земель перешло во владение короны вследствие неожиданной смерти или пленения их владельцев.

Несомненно, под нажимом церкви, которая чтила целибат и воздержание, Константин отменил те статьи закона Августа, по которым имения, завещавшиеся неженатым или не имевшим детей людям, подвергались конфискации. Феодосий I и последующие императоры, запретив манихеям и другим крайним еретикам наследовать имущество или оставлять завещания, создали новый класс caduca.

Bona damnatorum были самым важным шагом к res privata. Валентиниан I позволил детям осужденных преступников претендовать на имения отца, за исключением обвинявшихся в государственной измене. Феодосий I ужесточил это правило: если преступника осуждали на изгнание, он мог сохранить одну шестую часть своей собственности, родственникам оставалась либо одна шестая, либо третья часть, а половина или две трети отходили казне. Если преступник был казнен, его сыновья или внуки могли претендовать на всю его собственность, а другие родственники на более маленькие части, не более чем на половину собственности, В 426 году закон был еще более ужесточен — дети и внуки могли претендовать не больше, чем на половину собственности. Исключением из всех этих правил были родственники лиц, обвинявшихся в государственной измене. Это исключение было немаловажным, т. к. большинство доходов в казну шло за счет имений, конфискованных у состоятельных сенаторов, обвиненных ложно или справедливо, в организации заговоров против императора. Частичная конфискация служила наказанием при разного рода нарушениях закона. Так, например, землевладелец, который сознательно позволял проводить на территории своих земель еретическую службу или языческое жертвоприношение, лишался имения, в котором имело место, это нарушение.

Трудно сказать, увеличивалось или уменьшалось количество подарков, наследственных завещаний, bona vacantia, bona caduca и bona damnaturum, но вполне очевидно, что относительно небольшое количество собственйости практически присоединялось к res privata. У правительства не было специального аппарата, за исключением случаев bona damnatorum, чтобы следить за сроками перехода земли короне. Поэтому ему приходилось полагаться на частных информаторов (delatores). Предполагалось, что информаторы должны передавать свои сведения advocatus fisci провинции, который представлял в суде интересы короны. В случае, если решение принималось в пользу короны, информатор получал награду. Понятно, что многие информаторы предпочитали продавать свои сведения частным влиятельным лицам, которые в свою очередь передавали их правительству, претендуя на получение в дар части земли, если дело будет решено в пользу короны. Обычно получалось так, что правительство удовлетворяло эти просьбы и настаивало лишь на том, чтобы просители занимали земли не сразу, а только после вынесения решения суда. Ходатайства и дары обычно касались bona damnatorum. Конечно, это была опасная практика. Согласно Аммиану, придворные Констанция II приноровились играть на страхах императора перед заговором и доносить на богатых людей, требуя при этом их имения. Феодосий I вынес полный запрет на ходатайства, касающиеся bona damnatorum, но последующие императоры не устояли. В 401-м и затем вновь в 426 году были изданы законы, по которым со времени осуждения должно было пройти два года, прежде чем можно было ходатайствовать о присвоении собственности.

Таким образом, правительство склонялось к тому, чтобы отказаться от доходов до того, как собственность не будет им приобретена. Со времени Констанция II часть своих потерь правительство возмещало за счет специальных налогов золотом и серебром, которые взимались с лиц, получавших в дар собственность. При Гонории и Феодосии II подаренные земли иногда облагались специальным сбором, количество которого зависело от площади земель и времени пользования ими.

В 425 году правительство восточных территорий заставило просителей делить свои доходы напополам с казной, а в 444 году вовсе отменило раздачу королевских земель. С этого времени претензии короны на земли должны были рассматриваться в суде преторианскими префектами, и в случае решения в пользу короны эти имения должны были быть поровну разделены на три части, между res privata, largitiones и преторианской префектурой. Если закон был соблюден, можно было подозревать, что информаторы, лишенные своей доли доходов, больше не будут предъявлять требования на землю.

Иногда правительство распродавало государственную собственность. В 378 году на Востоке Валент приказал все дома, являвшиеся государственной собственностью и находившиеся вследствие пренебрежительного отношения rationales и прокураторов в жалком состоянии, распродать по той цене, по какой их будут покупать, и в 398 году Гонорий сделал то же самое на Западе. В трудные времена в начале V века правительство распродавало земли с такой быстротой, что императору пришлось прекратить распродажу для того, чтобы «не распродать всю собственность нашего вечного дома». Просителям представляли в дар не только недавно освободившиеся земли, но и те, что уже были присоединены к res privata.

Доходы с res privata не были предназначены для каких-либо специальных общественных нужд. Император мог использовать их с целью субсидировать другие сокровищницы, и Валентиниан III, например, часто хвастался тем, что именно так и поступал. Но фактически они предназначались для расходов императора. Лев и Зенон, стремясь закрепить за собой права на ведомство, разделили его на две части, одну из которых предоставили императрице. Растрата доходов главного ведомства на внеплановые пожертвования императора может показаться расточительностью, но нельзя забывать о том, что император был постоянно завален жалобами, а общественное мнение требовало от него либерального отношения. Фемистий в своем панегирике во славу Валента встретился с определенными трудностями в восхвалении бережливого отношения императора к раздаче подарков: щедрые подарки, как он старательно объясняет, означают потерю дохода и соответственно более высокие суммы общего налога. Поэтому разочарованные просители должны быть благодарны императору, что им приходится платить более низкий налог на земли, которыми они уже владеют. Щедрая раздача земель была не только основной частью побочных доходов всех служителей дворца — от высокопоставленных министров до обычных дворцовых служащих, — никто после встречи с императором не выходил от него без подарка золотом, большего или меньшего количества.

Два типа земель предназначались для содержания императорского двора. На Западе это были domus divina per Africam, которыми управляли специальные rationaiis под контролем comes rei privatae. На Востоке к ним относились domus divina per Cappadociam, которые в конце IV — начале V века перешли из юрисдикции comes reie privatae под юрисдикцию praepositus sacri cubiuli. Юстиниан объединил должности comes domorum, который управлял этими имениями с должностью правителя провинций, но новый проконсул Каппадокии продолжал нести ответственность перед praepositus за их доходы.

При Юстиниане также существовали отдельные группы имений — «домов», которые управлялись выдающимися curatores, и таким образом они действовали согласовано с comes rei privatae. «Дома» представляли из себя группы владений, когда-то принадлежавших состоятельным подданным — известны дома Плацидии, Марины, Гормизда и Антиоха, которые тем или иным путем перешли к короне и оставались нетронутыми.

Comes sacrarum largitionum — так со времени Константина Великого стали называть rationalis rei summae — заведовали доходами и расходами в монетах, деньгами, включая добычу металлов и чеканку, а также сбором, производством и распределением форменной одежды среди войск и гражданских служащих. В его подчинении находился большой штат епархиальных и провинциальных служащих. В общем, за каждую провинцию или половину провинции несли ответственность служащие, известные на Западе как rationales summarum, а на Востоке comités largitionum. На Западе существовали также высшие должностные лица, называемые comités largitionalium titulkrum. Они несли ответственность за более обширные районы — Иллирию, Африку, Италию и Галлию. В каждой провинции имелись склады или сокровищницы (thesauri), где хранились золото, серебро и одежда в ожидании распределения или передачи comitatus. Известно, что 12 таких складов было на Западе в провинциях Иллирия, Италия, Галлия, семи провинциях и Британии (вероятно, случайно упущены провинции Африки и Испании). Для Востока у нас нет подобных данных. На Востоке существовали также начальники иностранной торговли comités commerciorum и один начальник рудников, comes metallorum per Illyricum. В обоех частях были прокураторы, следившие за производством и окраской ткани.

Largitiones собирали те налоги, которые не потеряли своего значения после инфляции. Одним из самых важных среди них был таможенный сбор. Таможенные пошлины взимали в размере 12,5% (octavae) на границах империи, а на внутренних границах существовали разные пошлины, размер которых был значительно ниже, от 2 до 2,5%. Константин принял на себя сбор таможенных пошлин, которым ранее занимались города империи. Возможно, этим сбором управляли largitionales urbium singularum, которые упоминаются в IV веке. Пошлины были отданы вд откуп сроком не менее, чем на три года лицам, предложившим самую высокую цену на аукционе. Как и при принципате, сбор таможенных пошлин становился обязательным, когда предлагаемые цены не были достаточно высокими, чтобы удовлетворить правительство. В некоторых провинциях, таких как Египет, это задание поручали декурионам городов.

Другим старинным налогом был au rum coronarium. Первоначально это были добровольные подарки в виде золотых корон, преподносившихся городами империи императору в день его восшествия на престол и по другим торжественным случаям, включая каждое пятилетие царствования. Этот сбор оставался добровольным до тех пор, пока не была установлена его точная сумма. Во время восшествия Юлиана, как свидетельствует Ливаний, некоторые города предлагали 1000 и 2000 colidi, но Юлиан определил сумму максимум в 70 colidi. Этим налогом облагались декурионы. С этим налогом был схож au rum oblatieium, который по тем же случаям выплачивался сенатом. Его сумма также не была установлена. Римский сенат выделил 1600 фунтов золота к десятилетию правления Валентинйана II.

Среди новых налогов были два, введенные Константином: follis или gleba senatoria и chrysargyron — «Хрисаргир», т. н. «златосеребряная подать», — который должны были уплачивать почти все жители; им облагались даже проститутки. Первый налог представлял из себя сборы со всех сенаторов в тройном размере, восьми, четырех или двух folles. Follis равнялся 125 milliarenses или около 5 солидов. Хотя и умеренный, этот налог вызвал большое недовольство среди самых бедных сенаторов, и в 393 году Феодосий I определил 4-й класс, который платил только 7 солидов. На Востоке этот налог был отменен Марцианом.

«Хрисаргир» представлял из себя сбор, уплачиваемый золотом и серебром, проводимый по тем же случаям, что и aurum coronarum, т е. каждые 5, а позже каждые 4 года. Налогом облагались торговцы. В V и VI веках его собирали только золотом. Понятие торговца было довольно широким. Торговцами считали вех, кто продавал товары или услуги. Сюда, естественно, не входили учителя и доктора, но при этом налогом облагались ростовщики и даже проститутки. Землевладельцы и крестьяне, продававшие свою собственную продукцию, были освобождены от налогов, а Валентиниан 1 предоставил специальное освобождение сельским ремесленникам. Городские ремесленники, которые продавали свою продукцию, освобождены не были. Художники получили освобождение от налога в 374 году. Среди других групп населения, не облагавшихся налогом, были ветераны и самые бедные священнослужители. Это распространялось на тех, чей скромный капитал составлял 10 или 15 солидов. Налогом облагался не только сам торговец, но и вся его семья и рабы, а также животные и инструменты торговли. Как представляется, это был справедливый налог, так как другими налогами городское население не облагалось. Но с общего согласия ему сильно противодействовали, и он причинял много страданий. От части это было связано с неправильным распределением налога. Обычный, непредусмотрительный налогоплательщик не мог скопить деньги заранее и, когда приходило время уплаты, был вынужден прибегать к отчаянным мерам, таким, как продажа своих детей в рабство. Некоторые ремесленники тем не менее предусмотрительно организовывали сообщества для того, чтобы скопить средства на уплату налога. В 399 году был издан закон, официально признававший эту практику в восточных частях. Ситуация, правда, от этого не улучшилась, и жалобы на бедственное положение, вызванное налогом, были столь же горькими в V веке, как и в IV «Хрисаргир» особенно был оскорбительным для чувств христиан, потому что он молчаливо признавал проституцию. В конце концов в 498 году он был отменен Анастасием в восточных частях. На Западе он продолжал существовать в остготском и вестготском королевствах.

Доходы от налогов были небольшими. Эдесса, важный коммерческий центр, каждые четыре года выплачивала 1440 фунтов золота, что составляло около 2500 solidi в год. В то время как египетские города, примерно такого же размера, платили 55 тысяч solidi земельного налога. Эти цифры свидетельствуют, что chrysargyron уступал в сравнении с 5% земельного налога. Вызываемое им бедственное положение дает основание полагать, что торговцы и ремесленники, которые его платили, были на грани нищеты.

Largitiones также получали aurum tironicum, денежную замену, которую платили вместо рекрутов в некоторых провинциях в течение какого-то времени. На Востоке с 429 года, когда перестало существовать еврейское патриаршество, прекратились взносы, которые до того времени синагоги выплачивали патриархам. На Западе, возможно, существовал налог, составлявший 1/24 часть с количества продаж, введенный в 444 году Валентинианом III и называвшийся siliquaticum. Он также получал большинство штрафов до времени правления Юстиниана, который включил их в res privata.

Largitiones помимо этого собирали налог на землю золотом, которым облагались на таких же основаниях, что и annona, или сборы натурой. Этот налог можно считать пережитком старинной денежной дани принципата, но более вероятно, что он происходил от специальных сборов серебром и золотом, собираемых с землевладельцев императорами тетрархии. Его размер был небольшим. В египетских документах VI века он исчисляется восьмой частью annona, а в современных итальянских документах размер tituli largitionales определяется около 1/14 canon praefectorum.

Кроме того, largitiones снабжали армию и гражданских служащих форменной одеждой. Часть необходимой одежды производилась и подвергалась окраске на государственных фабриках, о чем будет сказано в следующей главе. Но большую часть, около 5/6, в V веке получали через сборы натурой, которыми облагались так же, как и annona, на землю и которые платило сельскохозяйственное население. Во времена Диоклетиана одежду принудительно приобретали по той цене, которая была установлена указом о ценах, а в восточных провинциях в IV веке все еще платили золотом. Но так как этим провинциям приходилось платить специальный сбор золотом, чтобы покрыть стоимость денег, они от этого мало выигрывали. В 377 году был издан закон, представлявший полный список налогообложения в восточных частях. Во Фракии одежду собирали с каждых 20 iuga или capita, за исключением пограничных провинций Мезии и Скифии, которые платили гораздо меньше — один предмет одежды с каждых 30 iuga или capita. В Азии и Понтике ставка была такой же, как и в Скифии с Моэцией. На Востоке и в Египте один предмет одежды взимался с 30 iuga. Capita не принимались в расчет. Так как многие менее крупные землевладельцы и деревни облагались налогом в расчете с 20 iuga, они могли отдавать одежду частями. В нашем распоряжении имеется часть египетских списков, в которых говорится о взимании налога частями одежды. На самом деле такой способ обложения был заменен, и курийские сборщики форменной одежды закупали ее за полученные таким образом деньги. К концу IV века выдача и сбор одежды были практически заменены: государственные фабрики снабжали необходимой одеждой рекрутов и частных солдат, получая за это 1/6 части налога золотом, которым был заменен сбор одежды. Оставшиеся 5/6 расходовались на установленную выдачу одежды войскам.

Sacrae largitiones управляли таким большим епархиальным штатом, что можно было ожидать, что они будут налагать и собирать свои собственные налоги. На самом деле этого не происходило. Fillis и aurum oblaticium управлялись censuales, которые хранили реестры сенаторов и их собственности. Обложение налогом collatio lustralis поддерживалось преторианской префектурой, а сбор налогов проводили специальные сборщики, избираемые гильдией купцов каждого города. Таможенные пошлины были отданы на откуп под присмотром викариев и правителей провинций. Сбор aurum tironicum, т. е. налогов золотом на землю, и сбор одежды производились, подобно annona, правителями провинций и городскими консулами. С 382 года каждый правитель провинции должен был назначать специальных счетоводов (numerarius или tabularias) и главных сборщиков (susceptor) в своем ведомстве для largitionales tituli. Подразумевалось, что преторианские префекты включат largitionales tituli в свои размеры налогов. Comes sacrarum largitionum ежегодно посылали одного из своих palatini в качестве canonicarius в каждую провинцию для того, чтобы наблюдать и ускорять процесс сбора налогов провинциальными officium.

Помимо расходов на одежду еще одним постоянным расходом, за который несли ответственность sacrae largitiones, были денежные выплаты, до тех пор пока они существовали, гражданским служащим и войскам, а также подарки во время восшествия на престол и пятилетних годовщин правления. Подразумевалось также, что они должны снабжать правителей золотом и серебром для различных целей, а в восточных частях контролировать фабрики barbaricarii, которые производили декоративное парадное оружие, доспехи с украшениями из благородных металлов. Позже, в конце IV века, эти фабрики на Востоке были отданы под управление начальника ведомств.

Sacrae largitiones несли ответственность за валюту. В IV веке в империи насчитывалось около 10 рудников. В «Notitia Dignitatum», упоминаются рудники в земле треве-ров, рудники Лугдуны и Арелата в Галлии, Аквилеи и Рима в Италии; Сисции в Паннонии. Более ранние рудники в Карфагене и некоторых других местах были к этому времени закрыты. Помимо этого на Востоке существовали рудники в Константинополе, Фессалонике в Македонии; Гераклеи во Фракии; Кизика в Азии; Никомедии в Понтике, Антиохии; в Египте. Рудниками управляли прокураторы, a monetarii, работавшие на них, как и при принципате, были личными рабами. К началу IV века они уже стали наследственной кастой, а некоторые ее члены были достаточно богаты и честолюбивы для того, чтобы войти в сословие всадников.

Каждый рудник должен был ежегодно производить установленное количество монет. Необходимый древесный уголь поставляли в качестве sordidum munus соседние землевладельцы. Металл для производства бронзовых монет должен был быть украшен медью (collatio aeraria) сбор которой производился с металлсодержащих земель. Нам ничего не известно о производстве серебра. Золотодобывающие районы были отчасти в личном владении, и в этом случае владельцы платили золотой сбор (collatio auraria), отчасти принадлежали государству. Кроме того золото вымывали из некоторых рек. Золотодобытчики и рабочие были наследственной кастой. Они должны были производить определенное количество монет для государства, а остатки своей продукции продавать в казну за медные деньги.

Объемы производства золота и серебра были небольшими, поэтому большинство металлов для выпуска денег получали путем переплавки монет, полученных в качестве налога. Эта практика всегда считалась нормальной. Иначе невозможно объяснить большое количество новых денег, выпускаемых в обращение. Валентиниан I сделал обязательной переплавку золота, полученного в качестве налога, и отправку его comitatus в брусках. Первоочередной задачей было проследить, чтобы легковесные и фальшивые монеты не принимались. Но на практике solidi сохраняли свой нужный вес и качество, как и в течение многих веков. Валентиниан сконцентрировал всю чеканку золота в руках comitatus, вероятно для того, чтобы иметь возможность непосредственного контроля monetarii, которые, как свидетельствуют современники, имели тягу к производству легковесных монет. Один проситель предложил в качестве единственного способа избавления от этого нарушения поместить рудники на необитаемые острова, где monetarii будут полностью отрезаны от общения с людьми.

История денег в поздней Римской империи полна темных пятен, так как законы и литературные источники дают мало информации о монетной системе. Практически единственные данные, на которые можно полагаться, это сами монеты. Когда императором стал Диоклетиан, главными монетами были nummi, введенные Аврелианом и имевшие цену в пять denarii. Это были мелкие медные деньги, смешанные с серебром. Были и еще мельче — в 2 dinarii. Серебряных денег не существовало, а выпуск золотых денег был непостоянным и нечастым и осуществлялся только для обеспечения пожертвований по торжественным случаям. Очевидно, Диоклетиан предпринял попытку установить стабильную монетную систему, включавшую золотые, серебряные и медные деньги. Он выпустил золотые монеты ценностью 60 за фунт и серебряные монеты по принципу старых денариев ценностью 96 за фунт. Так как серебро оценивалось в 5 золотых монет за фунт, 24 серебряные монеты стоили 1 золотой. Диоклетиан также произвел выпуск большого количества смешанных с серебром медных денег. Как у Аврелиана, они обозначались XX.I, но весили в два раза больше и, очевидно, подобно прежним, оценивались в 5 денариев, а мелкие медные деньги возможно соответствовали 2 денариям. Новая монетная система, таким образом, стала попыткой дефляции. Монеты Аврелиана уменьшились в два раза в цене, и Диоклетиан, без сомнения, надеялся уменьшить и стабилизировать цены. Правда, он не обладал достаточными запасами слитков Для того, чтобы осуществить выпуск золота и серебра. Во время инфляции благородные металлы исчезли в скрытых тайниках, а серебра недоставало, так как большая его часть использовалась для покрытия менее ценных медных денег. Диоклетиан и его сподвижники попытались извлечь золото и серебро из тайников, введя новые сборы с земли в слитках и сделав обязательными покупки золота в городах. Но эти меры имели лишь частичный успех, и для покрытия расходов пришлось осуществить большой выпуск медных nummi. Инфляция, таким образом, прогрессировала, а стоимость золотых и серебряных монет вскоре стала гораздо ниже номинала. В 302 году Диоклетиан предпринял попытку остановить развитие инфляции и выпустил указ, который фиксировал максимальные цены на все товары и максимальную зарплату всем рабочим. При этом за нарушение закона грозила смертная казнь. В этом указе цены были установлены в denarii communes, т. е. в медной валюте. Золото и серебро независимо от того, в брусках или в монетах, также оценивалось в denarii. Все попытки унификации валюты были оставлены. Единственным практическим результатом этого указа стало исчезновение товаров с рынка. Вскоре он стал указом на бумаге, и инфляция возобновилась. Продолжался процесс покрытия благородными металлами медных денег, которые уменьшились в весе и были переоценены на большое количество denarii.

Константин выпустил новые золотые монеты solidus, оценивавшееся в 72 за фунт. К концу своего правления путем конфискации сокровищ храмов ему удалось накопить большие запасы слитков и выпустить в изобилии солиды и серебряные монеты. Официально серебро оценивалось в 4 солида за фунт, а серебряные монеты чеканились стоимостью в 96 за фунт. Теперь они стали называться milliarenses и, как и прежде, приравнивались к 24 за золотую. С этого времени золотая валюта не претерпевала никаких изменений. Она выпускалась в виде солидов, половины solidi (semisses) и tremisses, которые сначала весили полтора скрупула (3/8 солида), но начиная с правления Феодосия I — 1 1/3 скрупула (треть солида). Серебряная монетная система была менее успешной. В IV веке относительная ценность серебра и золота, судя по всему, колебалась, и правительство дважды сокращало вес серебряной монеты. После Феодосия I выпуск серебра был фактически прекращен и чеканилось совсем немного серебряных монет для специальных целей, таких, как, например, пожертвования.

Константин отличился не только тем, что конфисковал сокровища храмов. Он утвердил новые налоги — золотом и серебром, подобные follis и «Хрисаргиру», и собирал ренты с императорских земель также золотом и серебром. Таким образом ему удалось извлечь из тайников немало благородных металлов. В результате империя получила стабильную, постоянную и объемную золотую валюту. Неконтролируемая инфляция медных денег, несмотря на несколько безуспешных реформ, быстро набирала силу. Из египетских папирусов нам известно, что в 324 году за солид давали 4500 денариев. Со смертью Константина в 337 году эта цифра поднялась до 275 тысяч, а в конце правления Констанция II достигла 4 600 000. Более поздние папирусы регистрируют, что солид теперь стоит 2020 денариув; его цена снизилась»[21].

Денарии, в которых египтяне, например, устанавливали цены, были, конечно, условными единицами счета. Уже давно не существовало монет столь же малого достоинства, как и denarius, и поэтому цена имевших хождение мелких медных монет определялась гораздо более значительным количеством денариев. В других местах империи люди перестали вести счет в денариях и иногда называли медные деньги денариями. С конца IV века выпуск меди осуществлялся только в виде мелких монет весом в один скрупул, 1/288 фунта. За один solidus давали 7000 монет.

Причины такого странного развития остаются неясными. Все денежные налоги и пошлины правительство собирало золотом и серебром, а с конца V века только золотом. Расходы велись тоже большей частью золотом и серебром, позже — одним золотом. И одновременно в IV веке войска получали свое годовое жалованье в денариях. Поэтому приходилось ежегодно чеканить новое количество медных монет. Медные деньги постоянно подвергались инфляции. Кроме того, правительство, судя по всему, скупало у населения солиды через менял. В любом случае известно, что в Египте должностных лиц, которые занимались сбором денежных налогов, называли скупщиками золота и что гильдии менял (collectarii) в Риме должны были скупать у населения солиды, для чего их снабжали большим количеством медных монет из acra vinaria. Все расчеты в государстве производились в золоте и все запасы осуществлялись в золоте независимо от положения обычной валюты, которую использовали подданные. Если подобная политика в отношении денежной системы была направлена на то, чтобы увеличить запасы золота, она, возможно, была не совсем обдуманной. Римляне думали, что ценность монеты определяется количеством металла, из которого она состоит, и не подозревали, что если количество монет увеличится, а количество товаров на рынке останется прежним, цены соответственно возрастут. Диокле-: тиан и его последователи полагали, что если они будут продолжать выпуск монет прежнего веса, они будут иметь такую же ценность, а постоянный рост цен они приписывали ненасытной жадности купцов.

Отсутствие монет среднего достоинства между tremissis и мелкими, медными деньгами, ценность которых составляла 2000 к tremissis, должно было доставлять большие неудобства. Еще большие неудобства были связаны с обменным курсом nummi и солида, который колебался в зависимости от состояния рынка почти ежедневно. Первая попытка поправить такое состояние дел была сделана римским сенатом под руководством Одоакра, который начал выпускать медные деньги большего достоинства, обозначенные XL и стоившие 40 nummi. Примерно в то же время вандалы выпустили схожие медные деньги большего достоинства с оттиском NXL II. Были также выпущены более мелкие деньги, на которых значилось XX, X и V в Италии и XXI в Африке. Обменный курс итальянских монет, очевидно, равнялся 7200 nummi за солид, так что 180 самых крупных медных монет равнялись солиду. Обменный курс африканских монет, возможно, составлял 7500 и составлял такое же отношение медных монет к золотым, как и в Италии.

В 498 году Анастасий провел сходную денежную реформу на Востоке, выпустив монеты, обозначенные XL, XX, X и V (на греческом М, А и У). В этом выпуске монеты самого большого достоинства обычно называли follis, их стоимость равнялась 38 к фунту, и поэтому они были также известны как треть унции (teruncianus). Судя по всему эти монеты себя не оправдали и в следующем выпуске их вес был увеличен вдвое. Позже стоимость этих монет немного уменьшилась — с 18 до 20 к фунту. Обменный курс солида сначала равнялся 180, позже 210. В 539 году Юстиниан увеличил вес follis и восстановил обменный курс, равный 180.

Серебряные монеты сохранились также в остготском королевстве и королевские вандалов. Их стоимость исчислялась в nummi. Юстиниан продолжал выпуск серебряных монет в Италии, но не предпринял попытку восстановить их выпуск на Востоке.

Новые медные деньги пользовались большой популярностью и для правительства не составляло труда продавать их за solidi. В то же время выпуск таких денег оказался выгодным для казны, так как для чеканки 7200 nummi требовалось 25 фунтов меди, а для производства 210 folles менее десяти фунтов.

Диоклетиан был первым, кто урегулировал и систематизировал непостоянные сборы натурой (indictiones extraordinariae), от которых правительство зависело в середине III века, Эти сборы шли на покрытие его главных нужд — пайки (annonae) войскам и гражданским служащим, корм (capitus) для лошадей, продукты для простого римского народа, сырье и рабочую силу для общественных работ, лошадей для почтовой службы и корм для них, сырье для производства оружия и пайки оружейным мастерам, которые его производили. Впоследствии эти реквизиции превратились в ежегодные сборы, размер которых был более или менее определен, и основаны они были на более или менее одинаковом размере налога с сельскохозяйственных земель (iugatio). Со времен Константина к iugatio прибавился налог сельскохозяйственного населения (capitatio), на которое еще при Диоклетиане был наложен подушный налог. Для определения размера налога принималось во внимание общее количество земель и людей.

Хотя размер налога был, таким образом, урегулирован, он продолжал колебаться. В отличие от comes rei privatae, которые просто собирали установленную ренту государственной собственности и comes sacrarum largitionum, которые собирали установленное количество налога, преторианским префектам ежегодно приходилось подсчитывать в своих районах необходимое для правительства количество зерна, ячменя, мяса, вина, масла, лесоматериалов и рабочей силы и распределять общую сумму по iuga и capita, которыми определялся размер налога, а уже затем определять размер сбора с каждого облагаемого налогом участка. Цифры заранее рассылались в начале бюджетного года (1 сентября) наместникам и правителям провинций, а через них — в города. Tabularii городов на базе этих размеров налога составляли требовательные письма для налогоплательщиков. Со времен Валентнниана I сбор этих налогов производился в три этапа, несомненно для того, чтобы избежать перегрузки трацспортных систем и императорских складов хранения. Даже когда позже сборы были заменены на налог золотом, они все еще продолжали собираться в три этапа. Это было на руку налогоплательщикам, которым не приходилось сразу избавляться от излишка урожая, что снижало цены и давало возможность распределить продажу на год.

Таким образом, преторианским префектам приходилось выполнять более сложную работу, чем другим финансовым министрам. Каждый год им приходилось получать от duces и magistri militum сведения о количестве провизии, необходимой войскам под их командованием, устанавливать потребность в ремесленниках, рабочих и материалах для общественных работ й определять потребность в cursus publicus для замены скота и корма для него. Надо было также подсчитывать точное количество различных необходимых видов продукции. Для покрытия возможных задолженностей во время сбора налогов необходимо было изыскать дополнительную продукцию. Если предполагаемые цифры оказывались слишком высокими, скоропортящиеся продукты пропадали даром, если слишком низкими, приходилось прибегать к дополнительным сборам, что являлось непопулярной мерой и вызывало недовольство императора. Констанций II, Юлиан, Валент и Грациан — все издавали указы, обязывающие префектов определять точное количество ежегодных потребностей государства в разных сферах. Префектам, а тем более наместникам и правителям провинций было отказано в установлении высоких размеров налога. Все дополнительные сборы, как и сам размер налога, должны были определяться самим императором.

Для того, чтобы справляться со всеми этими подсчетами, под началом префекта находился целый штат финансовых служащих. Для управления общественными работами и производством оружия в Константинополе и в преторианской префектуре на Востоке для каждой провинции было создано отделение (scrinium), возглавляемое numenorius, а также scrinia. У каждого numerarius был помощник и счетовод, под управлением которых, в свою очередь, состояли tractatores, которые вели подсчеты в каждой провинции. Помимо этого в каждой провинции был cura epistolarum, управляющий финансовой перепиской с лицами, занимавшими такую же должность, cura epistolarum наместника. В подчинении наместников были свои numerarii и по два numerarii было у правителей провинций, один из которых занимался подсчетами префекта, а другой — подсчетами largitiones; Каждый год префектура посылала в каждую провинцию служащего (canonicarius) для наблюдения над сбором налогов, а если было необходимо — второго служащего (compulsor) для сбора задолженностей. Провинциальный служащий каждые четыре месяца должен был давать отчет (quadci menstrui breves) о количестве собранных налогов и невыплаченных сумм, о количестве затраченных денег и тех деньгах, которые должны были быть переведены префектуре.

Обычно налоги собирали susceptores, которые ежегодно назначались городским советом, а сбор задолженностей осуществлялся compulsores, которых назначали из числа провинциальных служащих. Отдельные группы susceptores существовали для различных сборов: зерна, вина, мяса, рабочей силы и т. п. В их обязанности входило не только собирать установленные налоги с землевладельцев и крестьян — собственников деревень, которые назначали деревенского сборщика, но и переправлять и доставлять полученное добро на государственные склады Если не удавалось собрать требуемое количество, то недостачу они должны были возмещать из своей собственности, а если и этого це хватало, чтобы покрыть недостачу, долг ложился на плечи всего, городского совета. При этом каждый член совета делал свой взнос в зависимости от уровня благосостояния. Эти непрофессиональные курийские сборщики часто работали неэффективно, и иногда правительство прибегало к назначению императорских служащих для того, чтобы они контролировали сборщиков, а иногда и вовсе их замещали Диоклетиан для каждого города назначил главного спорщика (exactor civitatis). Позже на эту должность стал назначать городской совет. Причина этого становится понятной из египетского документа, который содержит споры городского совета по поводу ответственности за задолженности, накопившиеся при exactor'е Таурине Правительство явно требовало, чтобы задолженности были восполнены за счет сборов с членов совета, которые в ответ на это цитировали императорскую конституцию и два приказа префек та, — в соответствии, с которыми никто не мог занимать курийскую должность, не будучи при этом назначенным советом, и поэтому все недостачи служащих курий должны были восполняться за счет совета. Если бы Таурин был назначен советом, они бы признали законность сборов, но он, в обход императорской конституции, был назначен без их согласия, вследствие чего они отказывались нести ответственность за недостачи и требовали, чтобы он был снят с должности.

Валентиниан и Валент предприняли попытку заменить курийских ставленников бывшими служащими или honorati, которые назначались провинциальными ведомствами. Обосновывалось это тем, что такие люди будут работать более эффективно. Но эта реформа оказалась кратковременной. Провинциальные ведомства встретились с большими трудностями при назначении на службу ответственных лиц, которые уже приобрели достаточный опыт в том, чтобы всяческими способами от нее уклоняться, и в конце концов императорам пришлось вновь вернуть к своим обязанностям курийских сборщиков, утешая себя при этом тем, что если они не выполнят свои обязанности, все потери возместит совет.

В 384 году был издан закон, по которому сборы налогов в Понтике делились на три части. Курийские susceptores должны были собирать налог только со своих собратьев декурионов, провинциальные служащие — с крупных землевладельцев, которые были сенаторами или honorati, а defensor civitatis — с бедноты. Целью, судя по всему, было защитить низшие классы от вымогательств декурионов и в то же время освободить декурионов от сложной задачи сбора налогов со своих начальников. Этот эксперимент не имел успеха и нет данных, что его пытались повторить вновь. В 396 году на Востоке был принят указ, гласящий, что налоги с сенаторов должны собирать провинциальные служащие, но в следующем году стало известно, что половина налогов с сенаторов все еще остается невыплаченной, и закон отменили.

Анастасий по предложению своего финансового советника Марина учредил систему vindices. Это были императорские ставленники, каждый из которых назначался в отдельный город для сбора налогов. Говорили, что на должность назначали тех, кто мог добиться самой высокой прибыли. Результатом этой реформы, по замечанию ее критиков, было значительное увеличение доходов, но, как-они же утверждают, это привело к разрушению советов. Из этого можно сделать вывод, что сборщики налогов обычно ничего не теряли в результате своей работы. Как и прежде, декурионы фактически занимались сбором налогов и продолжали при новой системе нести ответственность за сбор задолженностей, но теперь они находились под контролем vindex.

Обычно расходы на местные нужды являлись первой статьей расходов из бюджета провинций: зарплата прави телям и помощникам, зарплата его officium, стоимость почтовых услуг, пайки местным войскам и др. Тем не менее пограничные провинции, которые были заполнены гарнизонами, не могли полностью обеспечивать свои войска, поэтому здесь приходилось принимать особые меры для служащих comitatus и полков полевой армии, сконцентрированных в столице или за ее пределами, а также в региональных центрах, подобных Триру и Антиохии. Стационарные пограничные гарнизоны limitanei снабжались благодаря системе, появившейся во времена Диоклетиана и известной как primipili pastus. Princeps — центурион, бывший главный служащий в officium, каждый год подвергался увольнению и назначался primipilus. В этой должности он становился ответственным за перевозку продуктов жизнеобеспечения из провинции в пограничную армию, где он передавал их dux. Такая система не была рассчитана на полки полевой армии или на служащих суда, которые могли легко передвигаться. Они были обеспечены полномочиями (delegatoriae), дающими им право получать определенное количество продуктов из числа доходов указанных провинций, в которых имелись излишки. Они посылали агента, называемого opinator, для сбора продовольствия, которое провинциальные officium должны были доставить в течение года.

В IV веке размер налога, конечно, менялся из года в год, причем обычно в сторону повышения. Юлиан, бывший цезарем в Галлии, сократив расходы и обеспечив более тщательные сборы, сумел снизить размер налога с 25 до 7 солидов с caput. Согласно Фенистию, в течение.40 лет, до 364 года, налоговые ставки постоянно увеличивались, так что в конце концов удвоились в сравнении с теми, которые существовали в 324 году. Затем аккуратный и экономный Валейт стабилизировал ситуацию с налогами на 3 года, а на четвертый год смог уменьшить их размер. К V веку размер налога установился на привычной цифре, отклонения от которой считались сверхналогом. Это была несправедливая система налогообложения, так как привилегированные категории налогоплательщиков, к которым относились, например, церкви, арендаторы императорских земель и illustres, были освобождены от сверхналогов. Эту несправедливость устранил в 416 году Гонорий, который издал приказ об объединении существующих сверхставок с обычными налоговыми ставками. Это была крайняя мера, благодаря которой размер налога стал фиксированным. Как на Востоке, так и на Западе императоры нередко снижали ставку налога в несколько раз в провинциях, пострадавших от нашествий варваров. Так, в 413 году Гонорий позволил объединенным провинциям Карий выплачивать 1/5 часть обычного налога, а Феодосий II уменьшил налоги в Ахее до 1/3 и в других провинциях Македонии — до половины. Валентиниан III сократил налоги в Нумидии и Мавретании до 1/8, установив при этом точные суммы налогов, которые должны будут ежегодно выплачиваться впоследствии.

С увеличением количества золотых монет выплаты и сборы натурой были постепенно заменены на solidi. Этот процесс начался в конце IV века, когда Валент издал закон, что limitanei будут получать пайки натурой на 9 месяцев года, а на оставшиеся 3 месяца — деньгами. В начале 367 года сборы лошадей для армии были также заменены выплатами золотом. Замена постепенно распространялась на annonae и capitus, и в. начале V века затронула в конце концов comitatenses, так же как и limitanei на Западе. Мы находим данные, что в 429 году opinatores собирают уже с провинций не продукты питания, а золото. На Востоке comitatenses все еще продолжали получать пайки натурой, в то время как для limitanei они были заменены. Annonae придворных служащих в 423 году было переведено в солиды, и то же самое в 439 году было сделано для служащих ранга spectabilis и clarissimus. Подобным же образом были заменены сборы натурой. В начале V века на Востоке налог все еще собирали натурой, а расчет замены основывался на среднем уровне цен за последние пять лет. Это все еще была редкая уступка. В конце правления Феодосия II из 62000 iuga, которыми определялись налоги, только 10000 платили золотом. Анастасий ввел постоянное правило замены земельного налога, поддерживал сборы натурой для того, чтобы прокормить Константинополь, Александрию и Антиохию, равно как и для того, чтобы выплачивать пайки полевой армии. Когда сборы налогов натурой переставали давать необходимое количество продукции, были введены обязательные покупки у налогоплательщиков. При этом цены компенсировали количество их налога золотом. Если же они превышали налоговую ставку, то выплачивались в solidi.

Тем не менее к этой процедуре (coemptio) прибегали в специальных случаях и после специального разрешения императора, исключая провинцию Фракия, где нищета и большое количество войск приводили к насущной необходимости проведения coemptio. На Западе замена сборов натурой носила всеобщий характер уже к началу V века. Налоги в Нумидии и Мавретании уже полностью исчислялись в золоте перед нашествием вандалов, а Майориан своим законом постановил выплачивать земельный налог в Италии в солидах. Продукты питания, необходимые для войск, приходилось добывать coemptio. Была также отменена трудовая повинность, и рабочих теперь нанимали за денежную плату.

Если относительно запутанного механизма налоговой системы мы владеем многочисленными, хотя и не совсем ясными данными, то по большинству финансовых вопросов в нашем распоряжении очень мало данных. Судя по всему, финансовая система была относительно эффективной. В целом правительству удавалось собирать необходимое количество прибыли. Нам известно о широкомасштабных случаях казнокрадства. Так, в 450 году провинции Сардиния было отказано в прощении задолженности, потому что налоги, собранные в этой провинции, в предыдущем году таинственным образом не дошли до казны. Но этот случай произошел во время неумелого правления Валентиниана III. Конечно, как и в любой налоговой системе, пусть даже и эффективной, существовали задолженности, часть из которых, возможно, приходилось списывать, как безнадежные долги. Юлиан отказался предоставлять такое прощение задолженностей на основании того, что это было на руку только богатым слоям населения, которым удавалось оттянуть выплаты, и совсем не помогало бедным, которых заставляли платить сразу. Подобная критика могла быть оправдана только в период его правления. Но в V и VI веках прощения касались только давних задолженностей и обычно не включали те, которые были сделаны в течение предшествовавших пяти — восьми лет. Только очень искусные или влиятельные лица могли отложить выплату на такой долгий срок. Главной целью этих прощений, как представляется, было очистить книги, в которых регистрировались задолженности, от явно безнадежных долгов, а также не допустить, чтобы изобретательные чиновники собирали мнимые долги, срок которых уже давно истек и из-за которых налогоплательщики лишались своих доходов. Это было одной из многочисленных практикуемых чиновниками форм вымогательства. Продолжая борьбу с ней, Марциан издал закон, по которому налогоплательщику, который сможет обеспечивать денежные поступления в течение трех последующих лет, прощались все бывшие долги.

Все расходы по сборам налогов несли на себе налогоплательщики, которые также платили дополнительно жалованье всем тем, кто был занят сборами. Некоторые из этих дополнительных платежей расценивались как компенсация за порчу товаров, собранных на хранение или во время перевозки, либо за прием затертых и легковесных солидов, другие выплаты открыто признавались денежными подарками или платой за расписку. Количество этих дополнительных платежей сильно варьировалось в зависимости от строгости и эффективности центрального правительства. Во время старательного правления Анастасия они были ограничены одним каратом, т. е. 1/24 частью солида за каждый iugum, который распределялся между курийскими сборщиками, провинциальными служащими, служащими преторианской префектуры и largitiones. При неумелом правлении Валентиниана III сумма этих платежей была сведена к двум солидам за iugum, и Майориан, обнаружив, что с этого времени было введено много дополнительных взносов, добавил еще половину solidus к общей сумме налогов в компенсацию за отмену этих дополнительных взносов. Служащие преторианской префектуры получали львиную долю вознаграждения, 13 siliquae с каждого soligus. Largitiones получали один siliqua из своей небольшой части собранного земельного налога, вымогатели получали два. Курийские сборщики и провинциальные служащие, которые выполняли всю тяжелую работу, делили между собой восемь siliqua. Впоследствии, когда налоговая ставка стала solidi с iudum, побочные доходы служащих составляли 35% от суммы налога. Это было в последние дни Западной империи.

Помимо этих признанных платежей существовало много других видов незаконных вымогательств. Валентиниан III рисует мрачную картину того, как canonicarii — предъявляли «требования на многочисленные налоги», создавая при этом «дымовую завесу из временных подсчетов, которые на самом деле погрязли в беспросветном мраке», и требовали «расписки за давно прошедшие годы. Но эти расписки обычный человек, уверенный в том, что ничего не должен, не стремился сохранять».

Canonicarii преторианской префектуры и largitiones были самыми главными обидчиками. Это были высокопоставленные чиновники, которые могли терроризировать как местных сборщиков, так и налогоплательщиков. Судить их мог только суд преторианского префекта или comes sacrarum largitionum. Кроме того, не будучи местными жителями, они не считали нужным обращать внимание на сложившиеся о них мнение. Курийские susceptores и compulsores провинциальных служащих имели от носительно более низкий статус, и их дела подлежали разбирательству в провинциальном суде. Они были мес тными жителями и им приходилось жить рядом с теми, с кого они собирали налоги. В результате они позволяли себе меньше вымогательств, чем canonicarii, по крайней мере по отношению к высшим и средним классам. Именно по этой причине собрания провинций часто обращались к правительству с просьбой отменить canonicarii. И правительство время от времени удовлетворяло эти прось бы, запрещая canonicarii принимать участие в сборе налогов или задолженности. Их функции были ограничены наблюдением за работой провинциальных служащих.

Другим распространенным способом вымогательства был следующий: налогоплательщику в залог за одолженную, якобы в высших интересах, сумму денег давали расписку, а затем сборщики откладывали выплату государству до очередного всеобщего прощения задолженностей. Марциан своим указом исключил из числа прощения задолженностей те, которые, таким образом, брали на себя сборщики налогов.

С самого начала размер налога варьировался и был неодинаковым в разных частях империи. В Сирии, например, определявшие налог земельные единицы, iuga, тщательно рассчитывались так, чтобы они были одинаковой стоимости. Различие определялось как качеством земли, так и способом ее использования. Менее тщательно к определению размера налога подходили в Азии и Египте. Здесь качество земли не принималось во внимание. В Африке налоговой единицей был участок земли centuria, включавший 200 iugera, а в Северной Италии соответственно millena, включавший 12,5 iugera. Такое деление было как несправедливым, таки неэффективным. Владелец необработанного участка земли платил такое же количество налогов, как и владелец виноградника или оливковой плантации В результате налог, являвшийся довольно низким для последних, был сокрушительно большим для первого. Кроме того, существовали различия в определении размера налога capita: на Востоке он взимался с обоих полов, в Египте — только с мужского населения, а в Понтике сумма налога с женщин была в два раза меньше, чем с мужчин. Соотношение между capita и iuga было также произвольным и несправедливым. Так, например, бедный крестьянин с большим семейством должен был платить больше, чем сосед, который владел большим количеством земель и у которого было меньше детей. Императоры, заботившиеся о благосостоянии крестьян, обычно освобождали их от capitatio или уменьшали его сумму. Валентиниан I отменил этот вид налога в провинциях Иллирикона, которые сильно пострадали от варваров, а Феодосий I предпринял то же самое в провинции Фракия, а в провинции Понтика издал указ, по которому caput, включал 4 женщин и 2,5 мужчин, вместо 2 и 1, как это было принято до тех пор. Анастасий, освободив городскую бедноту от collatio lustralis, начал заниматься отменой capitatio для крестьян, но смерть прервала его начинания в атой области.

Если бы к установлению размеров налогов подходили со всей строгостью и аккуратностью, то их приходилось бы пересматривать через определенные промежутки времени. Все изменения во владении землей регулярно регистрировались, но, как свидетельствуют данные, никто не брал на себя утомительный труд-по переоценке налоговой стоимости земли и определению количества населения. Пересмотр производился в очень редких случаях по просьбе епархии, провинции или города, иногда даже крупного землевладельца. Для этой цели правительство назначало в требуемую область censitor или paraequator. После того как пересмотр налоговой ставки был осуществлен, главной целью правительства становилось избежать потери в общих доходах, и от censitor или, как его позже стали называть, paraequator требовалось компенсировать уменьшение налоговых ставок в одном крестьянском хозяйстве путем их увеличения в других.

Данные переписи населения также оставались неизменными в течение многих лет. Так, в Египте в 348 году все еще ссылались на результаты переписи, предпринятой Сабином в 298–302 гг., а в. 565 г. — на данные переписи, проведенной Иоанном в 524 г. Государство много теряло из-за своего пренебрежительного отношения к этому вопросу, т. к. те, кому удалось улучшить свои земли или привлечь большее количество сельскохозяйственных рабочих, обычно не требовали пересмотра налогов. Требования выдвигали те, чьи земли, наоборот, ухудшились или у кого уменьшилось количество coloni. Десятилетиями не менялась не только оценочная стоимость земли, но и capitatio независимо от того, росло или уменьшалось количество населения. Из законов об освобождении от набора в армию становится очевидно, что многие землевладельцы имели большее количество coloni, чем было зарегистрировано, а количество capitatio только уменьшалось, если они не набирали запланированную сумму с людей, работающих, но не значившихся в списках. С другой стороны, те землевладельцы, у которых coloni убегали, не могли претендовать на уменьшение суммы налога. Возвращать беглых — это была их обязанность, и capitatio мог быть уменьшен только в том случае, если сокращение числа coloni произошло по другим причинам.

Из-за такого пренебрежительного отношения налоговая оценка имущества часто была несправедливой. Часто поступали жалобы на то, что tabularii городов, желая завоевать расположение влиятельных землевладельцев, сознательно занижали стоимость имений principales и, наоборот, завышали стоимость имений менее высокопоставленных декурионов и крестьян. Peraequatores также были подвержены общественному давлению и не пренебрегали взятками. Стремясь пресечь чрезмерную снисходительность к богатым, Феодосий II и Анастасий издали указ, по которому peraequatio касалось не только частных землевладельцев, но городов или провинций в целом. В законе, изданном в 430 году, говорилось, что многие знатные землевладельцы пользовались незаконным занижением стоимости своих имений в течение предыдущих 35 лет. Закон устанавливал, что если скидки равнялись 400 iuga или capita или менее того, половина от них оставалась в силе, но если они превышали это количество, то все скидки за исключением 200 iuga или capita, отменялись. Землевладельцы, получившие освобождение на таких условиях, должно быть, владели огромными имениями.

Система налогообложения в империи, за редкими исключениями, не носила прогрессивный характер. Существовал добавочный налог на землю — follis, который распространялся на сенаторов, но сумма этого налога была очень маленькой, и на Востоке он был отменен Марцианом. Honorati, т. е те, кто получил звание или должность в IV и начале V века, подвергались специальному сбору лошадьми или рекрутами. Но в V веке эти сборы были отменены. Сенаторы также должны были жертвовать для aurum oblaticium,a декурионы — для aurum coronarium. При этом первые несли расходы за организацию преторианских состязаний, а последние — за организацию своих курийских munerâ. Помимо этих специальных сборов все землевладельцы — от богатейших сенаторов до самых бедных крестьян — платили одну и ту же налоговую ставку. Земельный налог по существу был регрессивным, т. к. сенаторы и пожизненные владельцы императорских земель, которые обычно были самыми богатыми, не платили дополнительных сборов, превышающих обычный размер налога. Кроме того, на практике, как мы могли убедиться, оценочная стоимость земель знатных землевладельцев и декурионов сознательно преуменьшалась или же им предоставлялись особые скидки, и богатым всегда было легче отложить уплату налогов на долгое время, тем самым выгадав во время очередного всеобщего прощения задолженностей.

Самое большое количество налогов выпадало на долю сельского хозяйства, землевладельцев и крестьян. Iugatio распространялся исключительно на сельскохозяйственные земли, не включая даже сады и строения, a capitatio, за исключением Африки и некоторых других западных провинций, распространялся исключительно на сельскохозяйственное население. Земельный налог, налагаемый на iugatio и capitatio, покрывал, как представляется, большую часть расходов. Этот налог находился под контролем преторианских префектов, которые снабжали армию и гражданских служащих пайками и кормом для скота, а также управляли почтовой службой и следили за общественными работами. Налоги одеждой взимались с iugatio и capitatio и на них же распространялся налог рекрутами и лошадьми. Res privata зависел от рент с императорских имений. Из налогов largitiones follis был добавочным налогом, которым облагалась земля, a aurum oblaticium и coronarium облагались землевладельцы. Единственным прямым налогом на торговлю и промышленность был collatio lustralis, который, как мы уже могли убедиться, приносил доход, составляющий 5 % от общей суммы земельных налогов. Таможенные пошлины собирались одинаково со всех потребителей, и судя по всему, мало приносили в бюджет. Хотя налоги, которыми облагалось сельское хозяйство, были очень тяжелыми, подобное налоговое распределение, возможно, не было лишено оснований, т. к. Римская империя по преимуществу была аграрной и большую часть доходов приносила земля. Попытки ввести налоги на торговлю и промышленность себя не оправдали. Они приносили очень маленький доход и в то же время их трудно было собирать.

Имеющиеся у нас данные настолько разбросаны, что не представляется возможным установить общее количество доходов и расходов в империи так, чтобы это не было гаданием на кофейной гуще. Очень мало данных и по отдельным провинциям. Египет в VI веке приносил доход в количестве 8 миллионов artabae пшеницы, которая шла на обеспечение Константинополя. Это приравнивалось к 800 000 solidi, и некоторые разрозненные цифры дают возможность предполагать, что столько же эта провинция приносила и золотом, так что в общей сложности получалось 1 500 000 solidi. Нумидия перед нашествием вандалов выплачивала 78 200 solidi, а Мавретания — 41 600 solidi. Из других африканских провинций Триполи и Мавретания Кесарийская приносили, не в пример последним, гораздо больший доход — 200 000 solidi. Если к этим цифрам прибавить доход, который приносили две самые богатые провинции — Проконсулария и Бизацена, общая сумма удвоится и будет составлять около 400 000 solidi, и тем не менее это все равно лишь треть того, что приносил Египет.

Единственный намек на общую сумму доходов можно извлечь из заявления Прокопия в «Тайной истории», что в течение 9 лет правления Юстина доход в казну составил 4000 centenaria золота. Это означает, что годовой доход Ввосточной империи равнялся приблизительно 3 200 000 solidi золотом. Прокопий, возможно, не учитывал доход натурой, который, как мы видели на примере Египта, был не меньше дохода золотом, а провинции Дакия, Македония и Фракия, должно быть, большую часть налога выплачивали натурой, т. к. они были очень бедными й им приходилось кормить огромные армии. Исходя из этого, доход с Египта составлял четверть общей прибыли золотом, а доходы с Востока, Понтики и Азии — более четверти с каждой провинции. Кроме того, эти провинции выплачивали большое количество налогов натурой для обеспечения своих армий, а также армий Востока и Армении. Эти цифры примерно соотносятся с теми, которые мы упоминали, говоря о благосостоянии нескольких провинций, т. к. Египет, несомненно, был самой богатой из них и выплачивал практически вдвое большую сумму налогов. На западе Африка, которая считалась одной из самых богатых провинций, выплачивала лишь третью часть от той суммы, которую выплачивал Египет. Это дает основание предполагать, что Западная империя была гораздо беднее Восточной.

Что касается налоговых ставок, в нашем распоряжении есть только три цифры. В Южной Италии налог при Валентиниане III составлял семь solidi с millena, что равняется почти половине solidus ciugerum. К этому надо добавить два solidi дополнительных взноса, и получавшаяся в результате сумма доходила до 3/4 solidus с iugerum. В Нумидии в это же время налог, после того как он был уменьшен на 1/8, составлял 20 siliquae с centuria. Это означает, что налоговая ставка равнялась 7 solidi, к которым опять же следует добавить 2 solidi дополнительных взносов. Получается так, что правительство Запада устанавливало налоговую ставку с земельной единицы, не принимая во внимание ее размер. Налог с iugerum составлял только около 1/20 части solidus. Контраст с Италией поразителен, но не следует забывать, что продуктивность земли в Африке была гораздо ниже, чем в Италии. Многие пастбища были слишком сухими для того, чтобы давать урожай.

У нас есть, полная запись налогов египетского города. Антиополюса при Юстиниане. Общая площадь земель составляла 51655 arurae. Почти все земли были обрабатываемыми. С этой территории общее количество налога зерном было 61 674 artabae, а деньгами, включая дополнительные взносы, — 10322 solidi. Таким образом, налоговая ставка составляла 1,2 artabae пшеницы и 0,2 солида с arura. Если количество пшеницы перевести в золото, налог равнялся 0,32 солида, что равнялось 0,3 солида с iugerum. Земля в Египте, как видим, облагалась налогом, составлявшим 2/5 от налога в Италии и в то же время в 6 раз превышавшим сумму налога в Африке. Египетская земля была, несомненно, самой лучшей, поэтому сумма налога в Италии представляется неимоверно высокой.

Можно произвести некоторые подсчеты количества налогов. Хорошая земля среднего качества в Египте приносила около 10 artabae с arura. Общий доход Антиополюса, считая в пшенице, составлял 32 artabae, или примерно треть общего количества урожая. Это очень высокая цифра в сравнении с небольшим количеством налога на землю во времена республики. Доля Италии составляла около 2/3 от общего количества урожая, если предположить, что земли в Италии приносили столько же, сколько в Египте. Такое толкование цифр может быть подвержено сомнению, но оно в какой-то степени оправдывает жалобы граждан, что в V и VI веках налоги стали сокрушительно огромными. Последствия влияния этих непомерных налогов на сельское хозяйство будут обсуждаться в следующих главах.