Гибель античного мира

ГЛАВА ХХІІІ. ТОРГОВЛЯ И ПРОМЫШЛЕННОСТЬ

Библиография

См. гл. XXI моей книги Later Roman Empire (Оксфорд, 1964).

Основные первоисточники: Ediet on prices Диоклетиана, о законах — Cod. Theod. XIII, v-ix, Cod. Just. XI. i-v (navicularii), Cod. Theod. VIII. v, vi. Cod. Just. XII, Li, Lii (cursus publicus), Cod. Theod. X, XIX, XX, XII, Cod. Just. X. VI–IX (шахты и фабрики).

Внешняя торговля занимала в империи не такое уж важное место. Из северных варварских регионов практически ничего не импортировалось, за исключением рабов; баланс, возможно, сохранялся за счет экспорта промышленных товаров. Из Армении, Персии и с Кавказа поступали дорогостоящие рабы, евнухи. Другими основными импортируемыми товарами были высококачественные предметы роскоши, доставляемые с востока либо по морю, либо караванами, проходящими по Ближней Азии: ладан из Йемена, перец из Малабара, различные специи, духи и прежде всего шелк из Китая. Контроль над морской торговлей осуществляли александрийские и арабские грузоотправители. Товары, доставляемые из стран, до которых можно было добраться по суше, продавались на персидской границе, их цена значительно увеличивалась за счет многочисленных пошлин, уплачиваемых по пути следования. После попыток Юстиниана установить дружеские отношения с королевствами аксумитов и химиаритов, контролировавших южную оконечность Красного моря, оказалось возможным снаряжение морских судов в Индию и на Цейлон для закупки шелка. За этот товар, по всей видимости, платили золотыми монетами, но утечка имперской валюты была несущественной. Напротив, начиная с IV века объем находящегося в обращении золота, как кажется, возрос за счет обесценивания денежных запасов.

Внешняя торговля облагалась большой пошлиной (12,5 %) и строго контролировалась. Она позволялась только в нескольких имеющих на то разрешение местах: Клисме (Суэц) или Иотабе (в Акабском заливе) — для морской торговли с восточными странами, Гиероне на Босфоре для путей, проходящих через Черное море, Насибисе, позднее Каллинике — для сухопутной торговли с Персией, а также в двух-трех городах на Дунае. Здесь правительственные инспектора препятствовали вывозу определенных товаров, таких как железо, бронза, оружие, экспорт которых в целях безопасности был запрещен, и приобретали импортируемые товары, главным образом шелк, на который государство владело монополией.

Условия для внутренней торговли в некоторых отношениях были вполне благоприятными. Римская империя представляла собой громадный рынок, пошлины на котором были незначительными (2–2,5 %), а деньги текли рекой, поскольку золотые монеты были стабильной валютой и отличались превосходным качеством. Состояние мелких разменных монет было плачевным до периода правления Анастасия, но с их помощью осуществлялись мелкие сделки. В Средиземноморье пиратство находилось под контролем и не оказывало серьезного воздействия на морскую торговлю даже в V веке, когда вандалы начали предпринимать набеги с территории Африки. В отдельных сухопутных районах, таких как восточные окраины Малой Азии и Северная Сирия, наблюдались постоянные разбои со стороны исаврианцев, но опять-таки не в таких масштабах, чтобы препятствовать коммерции. Дороги и мосты, каналы и гавани поддерживались в хорошем состоянии.

Однако некоторые факторы все же ограничивали торговлю. Во-первых, сухопутные средства передвижения не отличались быстротой и стоили очень дорого, морские корабли были неустойчивыми, а плавание на них рискованным. Во-вторых, единственный самый крупный покупатель, государство, по существу не прибегало к услугам частных торговцев, приобретая большинство разнообразных товаров — пищевые продукты и одежду для армий, гражданских и других служащих, вооружение и лошадей для армии, тягловых животных для укрепленных районов, строительный лес и камень для общественных работ — посредством налога, выплачиваемого натурой или иногда самостоятельно производя некоторые виды товаров на собственных фабриках. Для перевозки закупленных товаров использовались государственные корабли и повозки. Их распределением занималась администрация. В-третьих, рынок, и это, возможно, было самым главным фактором, был очень ограниченным, поскольку крестьянство, представлявшее собой большую часть населения, производило собственные продукты. Но их излишки были настолько малы, что этого хватало только на приобретение самых дешевых товаров местных ремесленников.

Обычными сухопутными передвижными средствами были вьючные ослы и верблюды. Для более тяжелых поклаж использовались повозки, запряженные волами. Средняя скорость осла или верблюда составляет 3 мили в час, а вола — около 2 милей в час. До нас дошли точные данные диоклетиановского тарифа расходов на передвижение: перевозка груза на осле оценивалась в 4 динария. 8 динариев стоил верблюд, способный выдержать 600 фунтов груза, и 20 динариев — повозка с грузом в 1200 фунтов. Из этих расценок можно сделать вывод, что цена пшеницы увеличивалась в два раза, если она перевозилась на расстояние 300 миль повозкой или на расстояние 375 миль верблюдом. Издержки с товаров, переправляемых морем, были значительно меньше; особенно это касалось товаров из дальних стран. Доставка одного modius товара из Александрии в Рим, расстояние между которыми составляет около 1250 миль, стоила 16 денариев, из Сирии в Лузитанию — 26 денариев. Таким образом, перевозить пшеницу с одного конца империи в другой оказывалось гораздо дешевле морем, чем везти ее 75 миль повозкой.

При таких обстоятельствах важное значение приобретали межостровные водные транспортные средства. Именно поэтому преобладающую роль играли такие порты, как Арль, Марсель, Эфес и Александрия, расположенные в устье рек или рядом с речными системами. Основным доводом в пользу Египта, как главного поставщика зерна, выступал тот факт, что в нем фактически не было населенных пунктов, которые бы находились на расстоянии более 10 миль от Нила или какого-либо другого навигационного канала. В Африке также большинство поместий, где выращивалось зерно, располагалось в зоне легкой досягаемости моря или судоходной реки Баграда. Размещение границ вдоль Рейна и Дуная имело целью создание мощного тыла. В IV веке рейнская армия получала продовольствие в основном по морю из Британии; в VI веке армия Нижнего Дуная обеспечивалась через приморские провинции Фария, Кипр и Эгейские острова. Верхнедунайские армии являлись большой проблемой, т. к. создавали дополнительную нагрузку для транспортировочной системы.

По приблизительному подсчету можно сказать, что доставка зерна телегой осуществлялась бесплатно на расстояние до 50 миль. Когда в Антиохии разразился голод, для перевозки хлеба из находящихся в 100 милях Гиерополя и из немногим более 50 миль Халкиды Юлиан вынужден был прибегнуть к услугам currsus publiais. В Каппадокийской Кесарии, как об этом повествует Григорий Назианзин, голод принял катастрофические размеры, «прибрежные города выдерживали это стихийное бедствие без дополнительных трудностей, поскольку они обладали собственными запасами и получали продукты по морю. У нас же, жителей внутренних районов, излишки прибыли не приносили, а дефицит представлял собой хроническое явление. Поэтому мы не имели возможности снимать замки с наших складов и ввозить то, чего нам самим не хватало». Торговля зерном не окупала затрат, хотя в больших городах обычная цена зерна была значительно выше. В Антиохии за один modius Юлиан установил плату 15 солидов на фоне средней цены, равнявшейся 30 солидов. Следовательно, правительство субсидировало поставки зерна в крупные города.

Перевозка грузов морскими кораблями требовала значительно меньших затрат, хотя у этого вида транспорта были свои недостатки. Судоходный сезон ограничивался шестью месяцами в году — navicularii не отправлялись в плавание в период с 10 октября по 31 марта. Эти даты, отмеченные в кодексе, свидетельствуют, что зимой риск морских путешествий из Италии в Африку оказывался слишком большим даже для императорских курьеров. Древние римляне не умели правильно использовать силу ветра; их корабли в течение долгого времени могли задерживать не только штили и бури, но и ветры, дующие навстречу. При благоприятных обстоятельствах путешествия могли проходить очень быстро: из Нарбонны в Карфаген — за 5 дней, из Аскалона в Фессалонику за 12–13 дней и столько же в обратном направлении. Плавание из Константинополя в Газу занимало 10 дней, но 20 дней требовалось, чтобы попасть в Константинополь из Газы. Из Александрии в Марсель можно было побраться за 30 дней. Но иногда суда вынуждены были простаивать из-за плохой погоды.

Большая часть кораблей были малогабаритными и не совсем приспособленными для морских плаваний. Самый большой отмеченный в источниках корабль вмещал на борт 50 000 modius (около 330 тонн груза), другой корабль с грузоподъемностью 350 000 modius также считался исключительным. Средняя грузоподъемность судов, специализирующихся на перевозке зерна, составляла 10000 — 20000 modius (60—130 тонн). Распространены были и маленькие суда, рассчитанные на 2000 modius груза (15 тонн). Они могли фрахтоваться правительством для транспортировки зерна. Кораблекрушения происходили достаточно часто, даже летом. Многие указы и законы предписывали, что понесенные в этом случае убытки должны возмещаться в одинаковой степени всеми navicularii. Грузы также зачастую страдали от морской воды. При таком положении дел ничего не оставалось, как сбрасывать их за борт и впоследствии покрывать убытки, за которые опять-таки несли ответственность все судовладельцы.

При помощи navicularii правительство не только осуществляло по морю перевозки пшеницы из Африки в Рим и из Египта в Константинополь, но и поставки для армии. Как говорилось ранее, отдельные зажиточные землевладельцы в обмен на уменьшение земельного налога, освобождение от обязанностей курий и другие разнообразные привилегии занимались строительством кораблей и поддержанием их в рабочем состоянии. Им платили фрахт, составлявший половину от коммерческой стоимости груза, и ожидалось, что за счет этого они покроют дефицит налогов с их земель. О внутреннем водном транспорте мы знаем значительно меньше. Известно, что на Тибре для перевозки зерна из Остии в Рим и сбора топлива для римских бань государство курировало цеха барочников. Существовала также государственная лодочная служба на реке По, занимавшаяся рейсами из Павии в Равенну. На Ниле функционировала смешанная служба правительственных муниципальных и частных судов, организованная государством.

Для перевозок грузов по суше под руководством государства действовала тщательно разработанная и всесторонняя служба императорской почты (cursus publicus). Она состояла из cursus velox, обеспеченной верховыми и вьючными лошадьми, легкими повозками, запряженными тремя Мулами и четырехколесными повозками с 8 — 10 мулами, и cursus claburalis — имевшей в своем распоряжении повозки с двумя парами волов для тяжелых грузов. Cursus velox предоставляла передвижные средства главным образом для императорских курьеров и других должностных лиц, которые совершали поездки по общественным делам, а также занималась транспортировкой легких и ценных грузов, таких как золото, серебро, изысканные ткани и, например, библии, доставляемые Евсевием, епископом Кесарии, и предназначавшиеся для константинопольских церквей. Cursus clabularis имела дело с перевозкой продуктов питания, одежды, оружия, строительного леса, материалов и имущества дислоцируемых в другой район войск.

Почтовая служба включала большие и малые mansiones и mutationes, размещавшиеся с интервалом в 10–12 миль вдоль главных дорог. По пути следования из Бордо через Северную Италию в Константинополь насчитывалось 208 таких пунктов, а из Халкидона в Иерусалим — 1–2. Почтовая служба также устанавливала сообщение и с отдаленными регионами, такими, как например, Сардиния. В каждом пункте содержалось необходимое количество животных — по распоряжению Прокопия в конюшнях должно было быть до 40 лошадей, — но это, вероятно, касалось только главных дорог, — повозок и телег, ветеринарных врачей, мастеров по колесам и конюхов (последних насчитывалось по одному на каждую тройку лошадей). Все эти служащие представляли собой наследственных государственных рабов, которых снабжали продовольствием и одеждой. Здания поддерживались за счет налогов, взимаемых правителями провинций. Лошадей для конюшен получали благодаря налогу натурой (средний срок пригодности животных составил 4 года, таким образом, четвертая часть общего количества ежегодно заменялась новыми). В исключительных случаях временно реквизировались лошади живущих по соседству землевладельцев. Корм для скота поставлялся как налог, выплачиваемый натурой, которым облагались местные жители. Во главе каждой станции, а иногда нескольких станций стоял управляющий (manceps), который был декурионом или вышедшим в отставку должностным лицом. Он занимал эту должность в течение пяти лет. Curiosi, один или два в каждой провинции, набирались из числа императорских курьеров (agentes in rebus). Они следили за тем, чтобы транспортные средства не использовались для посторонних целей частными лицами. Право на почтовые услуги подтверждалось соответствующим сертификатом (evectiones) — для быстрой почты, tractoriae — для почты, которая доставлялась на повозках. Эти сертификаты подписывались преторианскими префектами и старшими служащими ведомств, и в ограниченных количествах, с неохотой, раздавались другим должностным лицам, вплоть до правителей провинций, имевших только два сертификата: один для связи с центральными властями, другой — для местного назначения. Подобные сертификаты, но пустые выдавались частным лицам, особенно епископам, присутствующим на заседаниях в советах, и сенаторам, поскольку их агенты закупали лошадей и диких животных для публичных игр. Почтовая служба, по крайней мере в некоторых областях, оказывалась сильно перегруженной. До нас дошли многочисленные инструкции относительно максимального количества лошадей, повозок и телег, которые могли предоставляться почтовыми пунктами в любой день, а также максимальной нагрузки (30 фунтов для наездника, 200 фунтов для двуколки, 1000 фунтов для четырехколесной телеги, 1500 фунтов для повозки с волами). Услуги службы стоили чрезвычайно дорого, и экономные императоры сокращали количество почтовых пунктов. Юлиан отменил быструю почту в Сардинии, Лев — повозочную почту на всей территории восточных провинций и прибег к помощи частных возчиков. Иоанн Каппадокийский аннулировал обе службы в больших регионах, таких, как Азия. Согласно Прокопию и Иоанну Лиду, землевладельцы этого диоцеза, которые основную массу налогов выплачивали фуражом, после такой меры начали разоряться, так как они лишились возможности реализовывать свой урожай. Это позволяет понять, что ячмень, как правило, использовался как корм для лошадей почтовой службы.

Государство производило все виды вооружения, необходимого армии. В его владении находилось около 40 фабрик (fabricae), включая кузницы, изготовлявшие декоративное оружие для офицеров (barbaricarii). На государственных полотняных фабриках (Linyphia), заводах по переработке шерсти (gynaecia) и в красильных мастерских (baphia) изготовлялась одежда, удовлетворявшая нужны армии и гражданских служащих. В западных провинциях действовали 2 полотняные фабрики, 14 фабрик по переработке шерсти и девять красильных мастерских. Для восточных провинций подобными данными мы не располагаем. Фабрики первоначально находились под общим управлением преторианских префектов, с конца IV века — старших чиновников ведомств; другие фабрики управлялись главным чиновником финансового ведомства (comes sacrarum largitionum). Каждая из них имела своего собственного управляющего, штат же их укомплектовывался группами наследственных рабочих, которые получали пайки, солдатами, занимавшими технические должности, и общественными рабами. Ожидалось, что каждая фабрика ежегодно будет производить определенное количество товара, а сырье обеспечивалось правительством за счет налогов, выплачиваемых натурой. Снабжение оружейных фабрик углем осуществлялось землевладельцами, и эта услуга была принудительной. Красильные мастерские выпускали пурпурную краску, получаемую из мурексов. Фабрики были довольно крупными. Говорят, что оружейные рабочие Адрианополя и Каппадокийской Кесарии составляли основную часть городского населения. То же самое можно сказать о рабочих кесарийских фабрик; перерабатывающих шерсть, а также служащих монетного двора в Кивике.

Государство располагало также собственными карьерами. На Востоке были известны разработки мрамора Проконнеса (остров в Мраморном море), Александрии Троянской и Доцимии (во Фригии), на которых время от времени трудились заключенные. На других карьерах использовался принудительный бесплатный труд (sordidum munus). Правительство имело и много шахт, и взимало налоги, выплачиваемые золотом, серебром, медью и железом с владельцев частных шахт.

В IV веке правительство реквизировало и распределяло большинство необходимых товаров: пищевые продукты, большую часть униформы — для армии и гражданских служащих (включая промышленные отрасли, упомянутые выше), строительный лес и известь — для общественных работ, не говоря уже о ремесленниках и чернорабочих.

В конце IV века оно начало заменять выдачу продовольственных пайков и одежды деньгами (т. е. золотом), но этим самым предоставило более широкое поле деятельности для частной торговли, обеспечивавшей солдат и гражданских должностных лиц необходимыми товарами. Но большинство армейских полков продолжало получать пайки, которые в обязательном порядке закупались у налогоплательщиков, получавших за это скидку при погашении налога, выплачиваемого золотом, а иногда и у купцов; либо поставлялись за счет налогообложения, выплачиваемого натурой. В V веке на смену обязательного принудительного труда, использовавшегося на строительных работах, пришел труд наемный. Управление строительными объектами оставалось в руках официальных представителей, а подрядные рабочие на строительство больше не допускались.

Таким образом, в IV веке и в значительной степени в V–VI веках государство фактически не принимало во внимание частных торговцев. Основной объем требуемой продукции оно выпускало при содействии собственных производственных возможностей. В некотором смысле этим занимались и богатые землевладельцы (включая епископов). Большинство из них получало рентную плату в виде продовольственных продуктов, которые шли на содержание многочисленных домочадцев. Лауриций (Lauricius) писал своему агенту в Сицилию: «…если в требуемый день по счастливой случайности можно будет найти корабль, отплывающий в порт Равенны, отправь им продукты, необходимые для нашего дома. Если же корабли до Равенны не плавают, перешли продукты в город (Рим) и определи их в нашем хранилище». Одежду домочадцам землевладельцев, по всей видимости, ткали домашние рабы. Когда римская церковь или какие-нибудь благотворительные организации получали в наследство рабов, то папа Пелагий настаивал, что предпочтение должно оказываться не домашним слугам и ремесленникам, необходимым для переработки шерсти, а сельскохозяйственном рабам.

Частная торговля, таким образом, распространялась лишь на определенное сырье, такое как медь, железо, строительный лес, высококачественные шерсть и лен; также одежду для всех сословий (за исключением зажиточных семейств, солдат и гражданских служащих, униформа для которых поставлялась государством); мебель и домашнюю утварь для всех сословий; инструмент для сельскохозяйственных рабочих и ремесленников, пищевые продукты для городской бедноты (исключая Рим, Константинополь и другие крупные города, где это было функцией государства) и средних слоев населения, поскольку они не получали пайки или рентную плату, выплачиваемую натурой, а также для рабов. Частные торговцы продавали предметы роскоши для высших и средних классов, такие как шелк и другие высококачественные ткани, драгоценности и экзотические благовония, специи и виноградные вина. Частное производство ограничивалось тем же ассортиментом товаров, кроме разве что пищевых продуктов, и аналогичным рынком, с той лишь разницей, что основная часть продукции частных ткачей, реквизируемая государством на униформу, продавалась налогоплательщикам, которые облагались налогом, оплачиваемым одеждой, или сборщикам, которые взимали такой налог, на самом деле получая вместо натуральной продукции деньги.

О производстве тканей и одежды мы знаем достаточно много. Определенные города специализировались на производстве тканей, пользовавшихся спросом на всех рынках империи. На производстве шелка специализировались Бейрут и Тир. Таре, Библ, сирийская Лаодикея, Скифополь и Александрия были центрами, производившими высококачественную льняную одежду. Антиополь, Траллы и Дамаск славились суконными тюфяками и подушками. Шерстяные изделия высшего класса производились в других городах и регионах, таких, как Амьен (Amiens), Турин (Tournai), Бурж (Bourges), Трир, фригийская Лаодикея, Норик (Noricum), Ретия (Raetia). Одежда среднего качества, пригодная на военное обмундирование, выпускалась во многих местностях, как и дешевое рабочее платье для «потребностей обычных людей и рабов», стоившее в два раза меньше, чем униформа. Фактически недорогие ткани изготовлялись, как кажется, повсеместно, даже в деревнях. Такое положение дел, как это отражено в записях на папирусах, обнаруженных в Египте, диктовалось необходимостью погашения соответствующего налога, которым облагались сельскохозяйственные угодья всей империи. В отдельных городах и областях существовало, вероятно, массовое производство дешевых тканей. В Риме продавались недорогие ткани, известные как «антиохийские», и африканская одежда, которая продавалась по очень низким ценам.

Прядением занимались далеко не профессионалы (кроме производства шелка), а обычные женщины в свое свободное время, как это имеет место сегодня на Среднем Востоке. Производством и окраской тканей занимались, напротив, валифицированные рабочие, и даже самые беднейшие слои населения покупали одежду в готовом виде. Августин рассказывает, как Флоренций, бедный сапожник из Гиппона (Hippo), потерял свой единственный плащ (саsula). Он молился двадцати мученикам, с тем чтобы те пришли к нему на помощь, и маленькие мальчики насмехались над ним, как будто бы он просил у мучеников 50 монет по 1/4 унции (folles) для покупки одежды. «Ему не было даровано 1000 монет, сколько в действительности стоил его плащ, но на морском берегу он обнаружил огромную рыбу, которую продал за 300 монет. На эти деньги он планировал приобрести шерсть, из которой его жена смогла бы связать одежду».

Все известные нам ткачи, изготовители второсортных дешевых тканей, были независимыми ремесленниками, которые, возможно, использовали нескольких рабов или рабочих по договору, закупавших пряжу и продававших готовые ткани либо непосредственно покупателям, либо купцам. Вполне возможно, что в торговле шелком, сукном высокой выделки и шерстяными изделиями, сырье для которых обходилось очень дорого, купцы использовали труд прядильщиков и ткачей на сдельной основе, обеспечивая их сырьем.

Доминирующее положение в большинстве других областей промышленности, как кажется, занимали независимые ремесленники. Гораздо реже здесь встречались фабрики, которыми владели состоятельные лица. То же самое можно сказать и о строительстве, на котором трудились не рабочие по найму, а независимые каменщики и плотники, которые выполняли работы по контракту и ежедневно получали плату, зачастую образуя целые бригады. До нас дошел очень интересный договор между служителем церкви из Сарды, следящим за правопорядком, и местной корпорацией строителей. Договор наряду с другими положениями уточняет, что строительные рабочие должны завершить дело, за которое они принимаются, до конца, и если они перестанут трудиться по каким-либо причинам (кроме болезни), то за них работу должны закончить остальные члены корпорации. Ювелиры, располагавшие запасом ценных вещей, являлись ремесленной элитой, но зачастую они использовали материал заказчика.

В любой более или менее зажиточной деревне были свои собственные ремесленники — кузнецы, горшечники, ткачи — которые изготовляли большую часть товаров потребления, дельцы местного значения, покупавшие и продававшие на рынке урожай, перевозчики и ломовые извозчики. В Афродитоне, исключительно большой деревне, в VI веке существовали цеха кузнецов, плотников, ткачей, суконщиков и лодочников, а также краситель ткани, трое портных, несколько сапожников, пятеро золотых дел мастеров, девять пекарей, шестеро мясников, пятеро торговцев фруктами и овощами, двое мельников, трое пасечников и горшечник (по большому счету он платил 2400 кувшинов с вином в качестве ренты на 1/3 часть своих строений). Согласно Ливанию, на территории Антиохии было «много густонаселенных деревень, превышавших по количеству жителей даже некоторые города, ремесленники которых, как и в крупных центрах, обменивались своей продукцией на ярмарках». В источниках содержится много упоминаний о таких сельских ярмарках, на которые заезжали и мелкие странствующие купцы.

Города меньшего масштаба, как говорит Ливаний, мало чем отличались от крупных деревень, хотя в них трудилось больше лавочников, специализировавшихся на продовольственных товарах, и неквалифицированных ремесленников, обслуживавших декурионов и высшее духовенство. В крупных городах, метрополиях провинций, в которых адвокаты и государственные чиновники не составляли исключения, было больше квалифицированных ремесленников и дельцов, занимавшихся ввозом предметов роскоши, таких как высококачественные ткани. Городские ремесленники и лавочники всегда объединялись в гильдии, главы которых брали на себя ответственность перед городом за соблюдение правил торговли, ценообразование, сбор налогов с торговцев (chrysargyron), обеспечение ночными стражами, организацию бесплатного принудительного труда на общественных работах, функционирование местной почтовой службы и ее перевалочных пунктов, и за многие другие задачи.

В определении качества предметов роскоши провинциальным покупателям приходилось полагаться на купцов-путешественников, переезжавших из города в город и торговавших своим товаром вразнос, без посредников. Синесий (Sinesius) Киренский, по всей видимости, покупал свою одежду у одного афинского купца, который ежегодно делал заказы в Птолемаиде, соседнем морском порту. Этот купец в письмах настоятельно просил своего брата воспользоваться случаем и подобрать ему хороший ассортимент товаров. В VII веке еврей Якоб, нанятый неким константинопольским торговцем тканями и одеждой, снарядил корабль в Африку и Галлию с тюками одежды, которую он распродал отдельным покупателям в портах назначения.

С другой стороны, аристократы-провинциалы делали покупки, когда посещали ежегодные ассамблеи в провинциальных и диоцезных митрополиях. Точно так же поступали епископы, выезжавшие каждый год на церковные конгрессы. Гонорий, поддерживая возрождение ежегодного совета Семи Провинций в Арле (Arles), предупреждал, что визит в этот крупный город, в котором реализовывалась продукция из всех провинций, не мог не приветствоваться аристократией и декурионами. В таких крупных городах лавочники располагали товаром только высшего качества. На Западе они были в основном восточного происхождения — сирийцами, евреями или египтянами — и, без сомнения, имели личные и семейные связи в промышленных центрах восточных провинций, а также с импортерами восточных товаров из Александрии и Месопотамии.

Организация морской торговли была достаточно сложной. Состоятельные люди, владевшие кораблями, фрахтовали их предпринимателям (exercitores), которые, в свою очередь, нанимал шкиперов (magistri navis). Владелец судна получал установленную за фрахт плату, а предприниматели брали на себя риск и в случае удачи получали прибыль. Владелец мог находить шкиперов и самостоятельно, возлагая прибыль и риск на себя. Но очень часто у шкиперов были и собственные корабли. В этом случае они были достаточно зажиточными, так как судно грузоподъемностью 10000 модиев оценивалось приблизительно в 500 солидов. Большинство шкиперов владели судами меньшей грузоподъемности (не более 2000 модиев). Обычно капитаны кораблей занимались и перевозкой пассажиров, которые оплачивали свой проезд и обеспечивались питанием. Купцы и их агенты также вносили плату за фрахт для своих грузов. Шкиперы, как правило, перевозили собственные грузы, получая деньги на их покупку, по крайней мере частично, путем займов, которые выдавались под большие проценты. Но лицо, предоставлявшее заем, теряло свои деньги, если груз не доходил до места назначения. Юстиниан запретил подобную практику, постановив, что деньги во всех случаях должны были выдаваться только под 12 %. В результате некоторые неудачливые капитаны после крушения своих судов попадали в тюрьму за долги.

Торговцы, странствующие по суше, как представляется, зарабатывали не так уж много. В IV веке Антоний, богатый купец из Месопотамии, вероятно, ходивший за товаром на Восток, занял пост полководца пограничной армии (dux) и продвинулся по службе до должности protector. В VI веке два коммерческих агента из Месопотамии, занимавшиеся торговлей на. Востоке, зарабатывали 5 солидов в год, лишь после 20 лет'службы их жалованье поднялось до 30 солидов.

Морские купцы были более зажиточными, но многие помимо своих кораблей располагали капиталом в 200 солидов. Состояние известных александрийских купцов составляло не более 50 фунтов золотом (3600 солидов).