Гибель античного мира

ГЛАВА ХХ. АРИСТОКРАТИЯ

Библиография

Кроме главы 15 моей книги «later Roman Empire» (Оксфорд, 1964), всеобъемлющего анализа вопроса об аристократии поздней Римской империи не существует, за исключением устарелой работы «С. Lecrivain. de Sénat romain depuis Diocletién à Rome et à Constantinople» (Париж, 1888). О социальной жизни, литературной деятельности и религиозных взглядах аристократии см.: Samuel Dill, Roman society in the Last Century of the Western Empire (Лондон, 1910). Основными юридическими источниками являются Cod. Theod. VI, Cod. Just. XII. i — XV, содержащие сведения о званиях и правилах продвижения по службе. Письма Суммаха и Сидония Аполлинария иллюстрируют социальную жизнь аристократии.

В обществе, где процветало социальное неравенство, критерий классовости неизбежно оказывается главенствующим при описании социальной структуры империи. Однако он обладает двумя недостатками. Служебное положение не всегда совпадало с социальным статусом. Во все времена существовали личности, которые, не имели званий, но занимали в обществе далеко не последнее положение. Так, известные епископы в социальном плане уравнивались с сенаторами. С другой стороны, отдельные личности плебейского происхождения получали официальные звания. Во-вторых, в Римской империи позднего периода наблюдалась значительная инфляция оказываемых почестей, и звания, которые в течение длительного времени давались только избранным, стали широко распространенными и потеряли свою ценность. При Диоклетиане быть «светлейшим» («clarissimus») означало принадлежать к тому исключительному государственному органу, каковым являлся римский сенат, состоявший, возможно, из представителей 500 самых лучших семей империи. Начиная со времени правления Юстиниана, появляются многие тысячи «светлейших», и это звание предоставляло некоторые привилегии, но не столь много престижа. В эпоху Диоклетиана преторианские префекты обычно не были сенаторами, но обладали наиболее высоким званием, которое могли носить всадники, — «самый выдающийся» (eminentissimus), в то время как последующие звания всадников — «совершеннейший» («perfectissimus») — даровались руководящим чиновникам императорского двора, викариям, военачальникам приграничных районов и губернаторам провинций. Во второй половине IV в. званием перфектиссима — совершеннейшего — награждались главные финансовые служащие губернаторов провинций и интенданты полков после пяти лет безупречной службы. Звания «дуценария» и «центенария» сохранялись только для служащих среднего ранга финансовых ведомств, титул «достопочтимый» («egregius») после 324 г. не упоминается вообще.

Высокие государственные или придворные звания, утвержденные Константином, всегда даровались представителям широких слоев общества, как сенаторам, так и лицам незнатного происхождения. Они подразделялись на три степени. Звание «императорских сановников I степени» (comes primi ordinis) в VI в. продолжало дароваться чиновникам, занимающим самые высокие ведомственные должности, но к этому времени оно распространялось также и на лиц относительно низкого ранга, таких как вышедшие в отставку императорские адвокаты (advokati fisci) высших судов и главные чиновники преторианской префектуры. Однако сохранилась некоторая специфика для низших ступеней сенаторского ранга. Третьеразрядные государственные и придворные звания к концу IV в. регулярно присваивались старшим декурионам, выполнившим все свои обязанности, а к началу V в. и главам римских цехов пекарей и мясников.

При Диоклетиане сенат обладал небольшой политической властью, и аристократия империи сформировалась за счет сословия всадников, представители которого заняли все важные административные и военные посты. Это сословие было в значительной степени расширено для заполнения многочисленных новых вакансий, предоставленных Диоклетианом. Пополнилось сословие всадников за счет почетных членов. Звание всадника сохранялось в течение всей жизни и предоставлялось императорскими кодициллами, которые могли даровать как действительную, так и фиктивную должность. Те, кто ее получал, имели право называть себя бывшими губернаторами (ех praesidibus) или бывшими финансовыми чиновниками (ех rationabibus) соответствующей степени. Высокие государственные или придворные звания также сохранялись в течение всей жизни и закреплялись кодициллом, который предоставлял как реальную действующую должность, так и только почетное звание. Хотя, с точки зрения законодательства, эти звания не были наследственными, отцы, возведенные в них, стремились передать свой статус сыновьям, и императорское правительство содействовало этому. Константин сперва постановил, что отпрыски высших ведомственных чиновников, губернаторов провинций, главных финансовых чиновников и управляющих императорскими землями, по общественному положению являющиеся выходцами из сословия куриев, должны возвратиться в распоряжение советов своих городов. Но позже он разрешил некоторым из них, справляющимся с императорскими должностями, продвигаться по служебной лестнице, после того как они исполнят все свои куриальные обязанности.

Лица, получившие продвижение по службе, часто особенно при Диоклетиане, были военнослужащими, которые выдвинулись в офицеры из солдат. Но для заполнения гражданских вакансий, особенно на адвокатские должности, требовались лица, получившие литературное или риторическое образование. Недостаток таких служащих восполнялся в основном за счет сословия куриев. Естественно, что почетные должности стремились заполучить прежде всего представители высших слоев куриалов. У них было имя, богатство, образование — все то, что считалось необходимым для получения поста. Бесспорным стимулом такого стремления была появляющаяся при продвижении по службе возможность освободиться от своих обязанностей по курии. А поэтому они использовали общественные связи и всевозможные каналы, а также давали необходимые взятки, которые осуждались целой серией законов вплоть до середины IV в.

В период властвования Диоклетиана римский сенат, как кажется, все еще оставался малочисленным органом управления, штат которого насчитывал около 600 членов. Таким он оставался со времени поздней республики. Фактически членство в сенате передавалось по наследству, поскольку отпрыски сенаторов пользовались правом занимать должность квесторов. Но так как сенаторские семьи постоянно вырождались, сенат неуклонно, хотя очень медленно, заполнялся служащими извне, которые либо рекомендовались императором, либо принимались при наличии у них определенного звания. Такие новички были зачастую высшими чиновниками из сословия всадников или их сыновьями. Преторианские префекты переводились в сенат либо с действительного места службы, либо после того как они выходили в отставку. В сенат допускались также лица знатного происхождения, у которых не было должности. Определенное количество сенаторских семей могло похвастаться весьма древней родословной, иногда берущей начало от известных республиканских семейств, таких как Гракхи и Сципионы. Их генеалогии не поддаются проверке, но возможно, они унаследовали древнюю кровь через женскую линию. Такие семьи из поколения в поколение накапливали огромные состояния.

Константину принадлежит идея расширения сенаторского сословия, осуществленного частично посредством зачисления на службу магистров из сословия всадников и их сыновей, частично за счет увеличения административных постов, сохраняемых для сенаторов, но на которые назначались лица незнатного происхождения. Он повысил в должности многих руководителей провинций, занимавших пост наместника (praeses), который давал право на звание перфектиссима до консулов (consularis), которые получили звание «светлейших». Такая политика продолжалась и при его сыновьях; они обычно даровали сенаторское звание преторианским префектам, военачальникам, чиновникам императорского суда, наместникам и консулам провинций. Определенный вклад в этот процесс внесли Валентиниан и Валент, которые сделали полководцев припограничной армии «светлейшими». Константин II основал новый сенат в Константинополе, набрав в его штат не только римских сенаторов, переехавших на постоянное место жительства в восточные провинции, и чиновников, занимавших административные посты, но также и местных представителей высших слоев общества, которые были незначительно представлены в римском сенате Первоначально в Константинопольском сенате было 300 человек, но к концу IV в. был раздут до 2000 членов. Римский сенат, без сомнений, также пропорционально разрастался, и оба управленческих органа продолжали набирать темп.

К этому времени сенаторское сословие стало не только многочисленным, но и достаточно разнородным по социальному происхождению, и Валентиниан I ввел строгие правила старшинства. Самое высокое положение занимали действительные или бывшие обладатели древней республиканской должности консула, получаемой в связи с выслугой лет. Такая должность приближала лицо, ее занимавшее, к родовой римской знати. Это древнее звание было возрождено Константином как персональная почесть и присваивалось только избранным. Даже при Зеноне им удостаивались разве что бывшие консулы, преторианские или городские префекты и военачальники. За консулами и патрициями шли преторианские и городские префекты, с которыми в 432 г. на одну ступень были поставлены главные евнухи дворца (praepositi sacri cubiculi). Сенаторы такого ранга получали звание «сиятельных», а с середины V в. — «славных» («gloriosi»). Следующими шли главные придворные, министры, квестор, главный управляющий ведомствами, руководитель финансового ведомства, управляющий императорскими землями и военачальник корпуса офицеров-кадетов. Эти чиновники первоначально величались «замечательными», но к концу IV в. стали называться «сиятельными». Последующую ступень занимали проконсулы и наместники, с которыми были уравнены военачальники, полководцы припограничных войск и некоторые второстепенные дворцовые служащие, такие как главы императорских секретариатов, вторые и третьи евнухи. Представители этой ступени приобретали звание «замечательных». Последними шли «светлейшие», в число которых включались консулы провинций и сенаторы, не занимавшие какой-либо должности, действительной или почетной. Наместники провинций в конце V в. также стали «светлейшими», а трибуны полков, как кажется, такое звание приобрели в начале VI в.

В рамках каждой группы служащих сенаторы, занимавшие действующие посты, по рангу были выше сенаторов, утвержденных почетными кодициллами. Среди тех и других, в свою очередь, старшинство определялось в зависимости от срока пребывания на данном посту. Однако существовало большое количество усложняющих факторов, и правила эти стали запутанными. Трудности возникали, когда лица, занимавшие низшие посты, получали почетные кодициллы (императорские указы о назначении) на высшие должности. Предоставление звания «императорского сановника I степени» нарушало общий порядок старшинства, повышая ранг определенных должностей.

В начале V в. такое положение усугублялось официальным предоставлением должностей, которые фактически были почетными, но присуждались inter agentes. При Феодосии II «сиятельные» образовали пять групп: те, кто действительно занимал должности; те, кто лично получил императорский указ inter agentes (так называемые «vacantes»); те, кто получил такой указ заочно; те, которые получили почетные кодициллы лично; и те, которые получили почетные кодициллы без их ведома.

Сенат был древним объединением, ревностно относившимся к своим привилегиям. Получение звания сенатора поэтому оказалось более сложной процедурой, чем официальное предоставление титула всадника или высокого государственного звания. Сыновья и внуки сенатора (а с 364 г. только потомки, рожденные после его зачисления в сенат) имели звание «светлейший» с рождения и могли поступать в сенат на должность квесторов. Посторонним сперва необходимо было заполучить кодициллы светлейших (codicilli clarissimatus) или другие соответствующие звания от императора. Затем нужно было предоставить этот документ префекту города, подготовить и произнести речи от имени трех сенаторов, а от трех других заручиться письменными рекомендациями. Затем сенат голосовал. Голосование не всегда представлялось чистой формальностью. Нам известен один претендент в сенаторы, кандидатура которого была отвергнута. Это Фалассий, друг Ливания, который был забаллотирован в Константинополе на том основании, что он являлся ремесленником. В действительности же, как объясняет Ливаний, он владел фабрикой, как и афинский оратор Демосфен. В противном случае кандидаты могли получить назначение от императора, освобождавшее их от занимаемого до этого момента поста республиканских магистров. В честь таких кандидатов проводились спортивные состязания.

В данный период мы сталкиваемся с магистратами, типичными для периода республиканского правления, и те, которые не проводили публичные игры, упоминаются очень редко. Квесторы устраивали состязания в Риме, и их имена часто упоминаются в различных источниках.

Чего нельзя сказать о Константинополе, квесторы которого игр не проводили. Эдилы (aedilis) упоминаются в римских источниках, трибуны плебеев — в константинопольских. Преторы организовывали игры в обеих столицах, и их имена часто можно встретить в отчетах об этих событиях. Дополнительно (то есть взамен выбывших) избранные консулы упоминаются только в источниках римского происхождения.

Все еще сохранилась традиция присвоения годам имен консулов. Это звание часто носили императоры и их сыновья, а также преторианские префекты, военачальники, и время от времени императорские чиновники, получившие его за выдающиеся заслуги. Периодически его даровали императорским фаворитам, особенно выходцам из известных сенаторских семей, даже если они и не занимали какую-либо должность. Когда империя была разделена, один консул был назначен императором для осуществления контроля над Римом, и один — императором Константинополя для исполнения тех же функций. После того как императорская должность была упразднена на Западе, Одоакр (Odoacer), Теодорих и Амаласунта продолжали утверждать консулов, которые признавались на Востоке, если получали кодициллы от императора, что обычно таки происходило. Последний западный консул, Павлин, был назначен Амаласунтой в 534 г. На Востоке такой должности к тому времени уже не существовало. Престиж консульского звания был подорван Зеноном, который назначил почетных консулов, кодициллы которых стоили намного дешевле, чем игры, проводимые реальными консулами. Со временем все меньше и меньше богатых сенаторов проявляли желание получить это звание. Последним оказался Василий в 541 г. После него консульское звание сохранилось только за последующими императорами в первый год их правления.

В эпоху Юстиниана членство в сенате, в равной степени как и звание сенатора, было ограничено «сиятельными». Неизвестно, когда официально исчезли «замечательные» и «светлейшие», но, возможно, это произошло не раньше правления Марциана (450–457 гг.). Этот процесс завершился в остготской Италии, когда на Западе все еще правили императоры. Анфимий (467–472 гг.) или Юлий Непот (473–475), утвержденные Львом, могли ввести это новое правило и в западных провинциях. Это означало, что сенаторское звание, с законодательной точки зрения, более не передавалось по наследству, а всецело зависело от императорского кодицилла. Фактически же оно превращалось в наследственное. До нас дошли свидетельства о «славном муже» Гиерии (Hierius), сын которого Константин был всего лишь «светлейшим мужем», когда Гиерий составил свое завещание, но позднее, когда он приложил кодицилл, Константин стал «славным», как и его отец.

Сенаторы пользовались привилегиями. Будучи обвиняемыми в каком-либо правонарушении, они могли претендовать на юрисдикцию городского префекта. Их поместья не облагались обременительными налогами и неоплачиваемой трудовой повинностью. Сенаторы освобождались от исполнения своих обязанностей по курии. Все эти преимущества сводились на нет для сенаторов низших рангов и закреплялись только за «сиятельными». Грациан и Феодосий даровали фискальные преимущества чиновникам исключительно высших рангов, но в 412 г. их получили все «сиятельные». Феодосий I отменил право освобождаться от исполнения обязанностей по курии для всех сенаторов, но снова ввел его в 436 г. для действительных или бывших обладателей звания «сиятельный», впоследствии закрепив данное право только за «славными».

С другой стороны, сенаторы имели определенные финансовые обязательства. Они должны были выплачивать сенаторский налог (aurum ablaticium), поступающий в фонд и расходуемый на проведение торжеств. Со времен Константина с них взимался особой добавочный подоходный налог, размер которого устанавливался в зависимости от ранга, занимаемого сенаторами. На Западе он был отменен Марцианом в 451 г. Но прежде всего сенаторам приходилось исполнять функции квестора или претора (в Риме) при проведении публичных игр или обязанностей претора (в Константинополе).

Магистраты, занимавшиеся организацией игр, избирались сенатом. Относительно Рима у нас нет какой-либо информации по этому вопросу, но до нас дошли правила, введенные Константином II для проведения состязаний в Константинополе. Для наличия кворума требовалось участие из пятидесяти членов, избираемых из числа тех, у которых уже был опыт исполнения обязанностей преторов, включая десять сенаторов самых высших званий. Выборы осуществлялись на десять лет вперед (в Риме также существовала такая практика), чтобы позволить кандидатам накопить достаточные средства. Позднее, в 409 г., период ожидания был упразднен в Константинополе, за исключением случаев, когда город переживал трудные времена. При таких обстоятельствах данный период охватывал от двух до пяти лет, по усмотрению сената. Выборы проводились формально, и практически всегда выставлялись кандидаты из цензуалов (censuales), чиновников, в обязанности которых вменялось преимущественно составление списков податного обложения сенаторов.

В Риме необычайно высокий уровень расходов устанавливался членами баснословно богатых древних семейств, которые тратили на игры, как свидетельствуют источники, от 2000 до 4000 фунтов золотом. Конечно же, такие расходы оказывались не под силу менее зажиточным сенаторам, которые делали все, чтобы избежать своей ответственности. И часто, как кажется, это им удавалось, особенно, если они происходили из далеких провинций. В Константинополе, в котором древней традиции необычной щедрости не существовало, Констанцию II и его последователям приходилось составлять план расходов, со временем неуклонно сокращавшихся. Самая большая сумма, отраженная в источниках (361 г.), составляет 1000 фунтов серебром, являвшаяся эквивалентной менее чем 60 фунтам золотом; для поздних периодов цифры колеблются от 500 до 100 фунтов серебром (около 6 — 15 фунтов золотом). Поскольку ежегодно предоставлялось только восемь вакантных мест на должность преторов, а сенаторов насчитывались тысячи, то, должно быть, оказывалось нетрудно найти таких, для которых эти суммы не представлялись обременительными. Но у нас есть доказательства, что обязанности преторов налагались на достаточно необеспеченных сенаторов, живущих далеко от Константинополя. Марциан улучшил их плачевное положение, освободив провинциальных должностных лиц, имеющих звание «замечательных» и «светлейших», от налогов. Он также сократил численность преторов до трех и дал им право самим определять размеры капиталовложений, требуемых на проведение игр. Публичные игры, проводимые консулами, отличались гораздо большим великолепием и пышностью и даже в Константинополе стоили 2000 фунтов золотом. В восточной столице должность консула сохранялась исключительно для самых прославленных мужей; утверждался только один пост, который обновлялся ежегодно.

Сенаторское сословие было неоднородным в отношении географического, расового и социального происхождения; оно было представлено выходцами из всех провинций. Сенаторское звание имели и варвары — дворцовые евнухи, первоначально привезенные из Персии, Армении или Абазгии (Abasgie), а также германцы, аланы, сарматы, армянские и персидские полководцы и их потомки. У Ареобинда (Areobindus), военачальника эпохи Феодосия II, был сын Дагалаиф (Dagalaifus), ставший консулом в 461 г., и внук Ареобинд Дагалаиф (Areobindus Dagalaifus) (консул в 506 г.), который женился на Аниции Юлиане, принадлежавшей древнему римскому роду Анициев. Пусий (Pusaeus), персидский офицер, перебежавший к Юлиану, основал династию, представитель который Пусий (Pusaeus) был избран консулом в 467 г.

Социальная структура сенаторского сословия на Западе и Востоке не отличалась единообразием. В Западных провинциях его ядро образовывали древние и весьма зажиточные семейства, такие как Аниции, в генеалогическом древе которых прослеживалось множество линий родства, включая Ацилиев Глабрионов (Acilii Glabriones) и Петрониев Пробов (Petronii Probi), являвшихся потомками сенаторов эпохи принципата и республики. Этот клан, с подкреплением некоторых других, ставших знатными немного позже, таких как Аврелиев Симмахов (Aurelu Summachi), регулярно удерживал в своих руках консульские должности и другие важные государственные посты. Так продолжалось и при остготских правителях. Не обладая монополией на высокие должности, они составляли значительное большинство в сенаторской элите, которая в ко нечном итоге составляла сенат.

В восточных провинциях древних знатных семей не существовало. Основа для таковых была заложена при Кон станции II отдельными амбициозными плебеями, достигшими высших эшелонов власти. Тавр, нотариус низкого происхождения, ставший консулом в 361 г., оставил после себя сына Аврелия и внука Тавра, которые, в свою оче редь, дослужились до должностей преторианского префекта и консула (в 400 и 428 гг.). Филипп, другой нотариус, и, согласно Ливанию, сын колбасника, избранный консулом в 348 г., основал не менее выдающуюся династию, из которой происходил Антемий, преторианский префект, пат риций и фактический наместник восточных провинций в 404–414 гг., Исидор, консул в 436 г., Анфимий, император западных провинций (467–472 гг.), Марциан, женившийся на дочери императора Льва, и Анфимий, консул в 515 г. Эти семьи, однако, не господствовали в восточном сенате в той степени, в какой древние римские семьи имели влияние в сенате на Западе. Многие лица незнатного происхождения добивались высшего звания и положе ния в обществе вплоть до VI в.

Для выходцев из крестьян всегда оказывалось возможным получить определенный вес в обществе через службу в армии. Яркими примерами этого являются Арбеций, который при Констанции II (консул в 355 г.) от рядового солдата дослужился до должности главнокомандующего, и Юстин, ставший сначала военачальником императорских телохранителей, а впоследствии императором. Но большая часть представителей крестьянства продвигались по служебной лестнице до ординарных военачальников или полководцев припограничных войск, как, например, Грациан, отец Валентиниана и Валента, ставших «замечательными», и многие трибуны, получившие с конца V в. титул «светлейших». У представителей городского рабочего класса было меньше шансов, но мы знаем о некоторых его представителях, ставших в начале V в. нотариусами и дослужившихся впоследствии до высших чинов. Эвагрий отмечает двух антиохийских мастеровых, один из которых при Зеноне стал сенатором, а другой занимал важные должности при Тиберии Константине.

Начиная со второй половины IV в. доступ в сенат обеспечивала и служба в главных гражданских ведомствах. Уже в 381 г все нотариусы стали сенаторами, старшие из них получили звание «замечательных», младшие — «светлейших». С 381 г. выходящие в отставку старшие служащие императорского секретариата становились «замечательными», а с 410 г. — «светлейшими». Руководители императорских курьеров получали титул «светлейших» с 386 г. и «замечательных» — с 426 г. Декурионы селенциариев стали «замечательными» с 415 г. В период с 414 по 427 г. десять старших офицеров-кадетов стали «светлейшими». Вне рамок дворцовых ведомств сенаторское звание даровалось очень редко. Но ситуация имела место только до периода правления Анастасия, когда главные служащие преторианской префектуры стали получать титул «светлейших». Все эти гражданские служащие обладали скромным достатком. Большая их часть зачислялась в сенат по указу императора и освобождалась от проведения публичных игр. Некоторые из них также освобождались от уплаты сенаторского налога (follis). Главные чиновники финансового ведомства императорских земель, которым не были предоставлены указанные привилегии, при жаловании им титулов «светлейших» в 408 и 425 гг. отклонили эту дорогую честь в 428 г. Гражданские служащие высшего ранга не слишком часто получали назначение на должность губернаторов провинций после выхода в отставку. Некоторые из них, достигнув высоких постов, добивались звания «сиятельных».

Выдающиеся представители свободных профессий тоже иногда становились знатью. Врачи могли стать придворными лекарями (archiatri sacri palatini), приобретая ранг императорских сановников I степени. Такое звание получали заслуженные профессора Константинополя, выходящие в отставку, что давало им право иметь звание «замечательный». Известные риторы часто становились квесторами священного двора или им даровалось звание почетного и даже префекта. Аналогичными преимуществами пользовались и знаменитые юрисконсульты и профессора. Архитекторам, занятым на императорском строительстве, нередко присваивалось звание сенатора.

Представители юридических профессий очень часто становились членами сената. Адвокаты назначались на должности губернаторов провинций и имели возможность подняться до высоких государственных постов. Более талантливые правоведы определялись на должности квесторов или в преторианскую префектуру. Такая практика стала регулярной при Анастасии. Адвокаты высших судов, не стремящиеся прерывать свою карьеру, если жили достаточно долго, дослуживались до императорских сановников, как и «замечательные» или «светлейшие» в конце V–VI вв.

Подавляющее большинство поступающих в сенат составляли высокопоставленные декурионы, состоятельные землевладельцы знатного происхождения и имеющие образование. Именно этот контингент лиц благодаря покровительству влиятельных друзей или взяткам (suffragia), обеспечивался постами губернаторов в провинциях или почетными кодициллами. Несмотря на отчаянное сопротивление императорского правительства, представители этого класса с середины III в. продолжали проникать в сенат. Даже в VI в. они все еще добивались кодициллов о звании «светлейших».

Никто из сенаторов не мог быть назван бедным, но многие из них жили на скромные средства. Гражданские служащие или трибуны, поднявшиеся до своей должности из среды рядовых солдат, выйдя в отставку, едва справлялись с оплатой сенаторского налога, даже когда он был минимальным и равнялся семи солидам в год. Отдельные сенаторы, напротив, были весьма богатыми. В Риме, согласно Олимпиодору, самые зажиточные из них со своих поместий имели доход в 4000 фунтов золотом, причем третья часть доходов обеспечивалась натуральными выплатами. Ежегодный доход сенаторских семей второго порядка составлял 1500–1000 фунтов золотом. Эти цифры известны из биографии Мелания, чей доход равнялся 120 000 солидов. В Константинополе, по всей видимости, таких богатых не было. Иоанн Лид рассказывает, как Павел, сын Вибия, преторианского префекта и консула (463 г.), с невиданным блеском отмечавший в 498 г. юбилей присвоения консульского звания, попал в финансовое затруднение и занял 1000 фунтов золотом у другого сенатора по имени Зенодот, который был почетным консулом. Оба чиновника подверглись давлению кредиторов, и тогда Анастасий дал Павлу 2000 фунтов золотом для уплаты долга Зенодоту. Богатый константинопольский сенатор в то время мог зарабатывать до 1000 фунтов золотом. Известно, что Апионы, чрезвычайно зажиточная египетская семья, представитель которой был одним из последних консулов в 539 г., владела в Оксиринке земельным участком площадью в 120 кв. миль, приносившим им 300 фунтов золотом прибыли. Они также располагали участками в некоторых соседних городах, но их общий доход едва превышал 500 фунтов.

Все сенаторы, богатые и бедные, извлекали свой основной доход из сельскохозяйственной ренты. Большинство из них имели земли, полученные в наследство. Те же, кто получили сенаторское звание благодаря адвокатской деятельности, гражданской службе или высокой административной должности, наоборот, вкладывали свои излишние средства в приобретение земли. Приверженцы административной карьеры добавляли к своему доходу нелегально получаемую прибыль. Входившие в дворцовую клику получали большой доход от продажи должностей и расширяли свои владения посредством прошений о даровании им императорских земель. Неизвестно, занимался ли кто-либо из сенаторов торговлей, хотя у некоторых были личные корабли, которые у них фрахтовали предприниматели (exercitores), платившие за это определенные суммы.

Законодательством предполагалось, что сенаторы должны постоянно проживать в Риме или Константинополе и получать разрешение (commeatus) при необходимости отъезда. Фактически же, очень многие сенаторы жили в провинциях и никогда не посещали столиц, разве что для проведения публичных игр, в организации которых можно было участвовать и заочно. Марциан упростил формальность представления разрешения на отъезд для должностных лиц, имеющих титул «замечательных» и «светлейших».

Основная масса сенаторов, как кажется, вела беззаботную жизнь. Только меньшая часть преследовала цель сделать политическую карьеру, удерживая несколько значительных постов и регулярно посещая консисторию. Большинство же было довольно тем, что занимало минимальное количество должностей, позволяющих им подниматься по служебной лестнице. Симмах, служивший губернатором провинции Лукания, проконсулом Африки и городским префектом и посвятивший своему поприщу около трех лет, является типичным представителем аристократии IV в. В V в. многие римские аристократы еще в юном возрасте без предварительной службы получали титул «сиятельных» в городской или преторианской префектуре. Патроний Максим стал городским префектом, когда ему было от силы 25 лет. Наиболее знатные аристократы смотрели на административную службу с презрением и рассчитывали на место в патрициате или ординарном консульстве, предоставившие бы им старшинство.

Некоторые сенаторы занимались адвокатской практикой, но достаточно несистемно. Флорид, дважды бывший юридическим советником в Риме и закончивший свою карьеру в должности профессора права, является исключением. Другие получали или покупали посты в популярных полках императорской гвардии или офицеров-телохранителей или должности силенциариев, трибунов и нотариу сов, обязанности которых носили формальный характер. Многие, как кажется, в основном проводили время в банях или, устраивая приемы, забавляясь и забавляя других, или сочиняя бесчетное количество изящных, но бессодержательных писем, предназначавшихся широкому кругу знакомых. Те, кто имел претензии на литературный талант, писал речи, приуроченные к определенному собы тию стихи и декламировали их своим друзьям или слушал их собственные излияния. Определенное количество сенаторов, особенно самых голубых кровей, серьезно занималось классической филологией. Агорий Протекстат в IV в. и Боэций в VI в., происходившие из самых лучших римских семей, переводили греческие философские труды и многие из изданных Симмахом текстов классической литературы. Однако такие увлеченные натуры скорее были исключением, чем правилом, если верить Аммиану, который заявил, что библиотеки римских сенаторов были «вечно закрытыми как мавзолеи» и что они ничего не читали кроме сатир Ювенала и скандальных биографий Мария Максима.

Закономерно возникает вопрос: почему представители средних классов так рвались в сенат? Фискальные привилегии были незначительными, а с середины второй половины IV в. их могли получить только высокопоставленные должностные лица и те, кто имели титул «сиятельный». Первоначально выходцы из курий могли избежать своих обязанностей, но это преимущество опять-таки со второй половины IV в. закреплялось за теми же высокопоставленными особами. Более того, сенаторы вплоть до середины V в. обременялись финансовыми расходами, шедшими на уплату сенаторского налога и организацию публичных игр. Между 390 и 450 гг. положение декурионов еще более усугубилось за счет того, что после их назначения на должность сенаторов они должны были одновременно исполнять как сенаторские функции, так и обязанности по курии. Кстати, много денег приходилось тратить на взятки, чтобы получить сенаторское звание. Но все же в течение этих лет правительство неоднократно принимало самые жесткие меры, чтобы закрыть доступ в сенат выходцам из курий.

Некоторые, без сомнения, обладали политическими амбициями, но таких было немного. Большинство же стремилось получить какое-либо звание или почетный кодицилл. Другие стремились стать известными и были готовы за это заплатить. Третьи искали в этом выгоду иного порядка. Подобная ситуация наглядно обрисована во введении закона, изданного Феодосием II в 439 г.:

«Из сообщения прославленного и величественного преторианского префекта Востока и бывшего консула Флоренции мы узнали, что некоторые выходцы из курий, желая оградить себя от плохого обращения со стороны губернаторов провинций, находят защиту в привилегиях сенаторского звания. Вне всякого сомнения, это ослабляет работу городских советов, так как наложение обязанностей претора на выходцев из курий приводит к истощению фондов, поскольку последние отказываются от исполнения наследственных обязанностей в своих городах, Но вы должны иметь в виду, что их стремление стать губернаторами наносит ущерб общественным интересам. Сбор задолженностей тормозится, если сборщик налогов с уважением относится к должнику»[32].

Достаточные доказательства этому можно обнаружить повсеместно. Декурионы, с точки зрения законодательства, были гражданами, принадлежащими к среднему классу (honestiores). К ним нельзя было применять телесные наказания. Но губернаторы все чаще и чаще игнорировали их привилегии. Ливаний заявляет, что телесные наказания, применяемые к декурионам, оказались главной причиной упадка советов.

«Именно поэтому опустели апартаменты советов. Существуют, возможно, и другие причины, но особую роль сыграла именно эта, в частности, порка и телесные наказания, которые не применялись даже к самым отъявленным преступникам-рабам. Во многих городах, Ваше величество, после таких физических наказаний некоторые выжившие декурионы говорят: «До свидания, дом, до свидания, земли! Пусть все это будет продано и за вырученные деньги давайте купим свободу»[33].

Свободу предоставляло сенаторское звание, хотя никто из губернаторов не посмел бы пороть равного себе или старшего по рангу. Более того, занимая должность сенаторов, декурионы фактически могли, несмотря на то, что говорит по этому поводу закон, игнорировать протесты своих коллег и отказываться от исполнения своих куриальных обязанностей. Согласно многим законом, они имели возможность отсрочить выплату своих налогов вне зависимости от того, являлись ли сборщики их бывшими коллегами или подчиненными губернатора. Официальный ранг нес с собой не только престиж, но и огромные преимущества.

Поздняя Римская империя зачастую изображается как строгая иерархия, в которой положение человека определялось с рождения. Это утверждение, конечно же, не может быть применено к аристократии. Если в качестве примера обратиться к ординарному консульству, то можно убедиться, что после 325 г. из ста человек этой высшей чести удостоившихся — не принимая в расчет членов императорский семьи — двенадцать были варварами, пришедшими в империю извне, трое адвокатами незнатного происхождения, один профессором провинциального университета, один рядовым солдатом, пятеро, как говорят, сыновьями ремесленников и один рабом. Это минимальные цифры, поскольку о происхождении многих преторианских префектов и главных военачальников, получивших этот титул, ничего не известно. Вполне возможно, что они начали свою карьеру в качестве адвокатов или солдат.