Гибель античного мира

ГЛАВА XVI. АРМИЯ

Библиография

Классической работой об армии поздней Римской империи является: R. Grosse, Römische militargeschichte von Gallienus bis zum Beginn der byzantinischen Ihemenverfassung (Берлин, 1920). Самой последней работой о становлении римской армии служит: D. van Berchem, L'armée de Dioclétien et la réforme constantinienne (Париж, 1952). О состоянии армии в VI в. полезной является статья: A. Muller, das Heer Iustinians, phililogus, LXXI (1912), 101 — 38, а о Египте: I. Maspéro Organisation militaire de l'Egypte byzantine (Париж, 1912).

См. также гл. 17 моей Later Roman Empire (Оксфорд, 1964). О более ранних федеральных союзах см.: Maspero, Byz. Zeitschrift, XXI (1912).

Главные первоисточники: Vegetius, de ге militari, Cod. Ihe-od. VII, Cod. Iust. XII, XXXVi — XIVii, армейский послужной список в Notitia Digitatum, The Abinnaeus Archive; paper of a Roman Officer in the reign og Constantius II, H. I. Bell, V. Martin, E. G. Iurner, D. van Berchem (Оксфорд, 1962); Veröffentlichungen aus der Papyrussammlungen der K. Hof — und Staatsbibliothek zu München; Byzantinische Papyri (A. Heisenberg und L. Wenger,Leipzig und Berlin, 1914) и P. Lond. V. 1719 — 37, семейные бумаги воинов приграничных районов VI–VII вв. в Атсване; и Excavations at Nessana, conducted H. D. Colt jr. vol. Ill, Non-literary Papyri (С. I. Kraemer, jr. Princenton, N. I., 1958), бумаги солдат из укрепленного узла, расположенного в Южной Палестине.

Армия принципата была профессиональной и накапливала мощь в силу долгосрочности службы. Солдаты служили в течение двадцати пяти лет и более, если они добивались сержантского звания. В большинстве случаев их набирали на добровольной основе. Служба в армии проявляла тенденцию быть наследственной, так как большая часть молодых солдат следовала по стопам своих отцов. Набор новобранцев ограничивался в значительной степени приграничными районами, в которых размещались основные армейские подразделения. Кроме преторианской гвардии, армия включала тридцать разрозненных легионов, каждый из 6000 воинов (пехоты с небольшой кавалерийской частью) и более многочисленных вспомогательных подразделений. Боевой порядок легиона составляли пехотные когорты и кавалерийские фланги, насчитывавшие 500, а иногда и 1000 воинов.

Первоначальное различие между легионами и вспомогательными подразделениями, заключавшееся в том, что основу первых составляли граждане Рима, а в последних служили представители провинций, перестало быть актуальным в 212 г. до н. э., когда все свободные жители империи стали ее гражданами. Когорты и фланги продолжали оставаться низшими по положению и менее привилегированными подразделениями. Вся армия была статичной и рассредоточивалась (за исключением преторианцев) в постоянных лагерях или укрепленных узлах вдоль пограничной полосы. Когда какой-нибудь участок фронта требовал подкрепления, направлялись отряды численностью в 1000 воинов из других легионов. Наряду с когортами и флангами, отведенными из иных провинций, такие отряды образовывали временные экспедиционные войска.

В середине III в. для отражения возросших атак варваров Галлиен (Gallienus) значительно укрепил кавалерию, создав подразделения, названные отрядами вексиллариев, которые по силе приравнивались к легионам. Некоторые из них набирались из новобранцев, но главным образом из солдат-мавров и долматов. Старой легионной кавалерии (promoti) был дарован независимый статус. Из этих отрядов и легионов — подкреплений пехоты Галл иена формировался более или менее постоянный полевой полк, который мог использоваться для разрешения критических ситуаций.

Диоклетиан, как кажется, был консерватором в своей стратегии. Его главным достижением считается укрепление приграничных районов, осуществленное посредством строительства оснащенных узлов и дорог, а также за счет увеличения численности гарнизонов. Очень трудно определить, до какой степени это увеличение было произведено. Но, по всей видимости, он удвоил численность легионов, усилил отряды вексиллариев, когорты и фланги. Согласно Иоанну Лиду, армия, которой командовал Диоклетиан, насчитывала 435 366 воинов. Иоанн, который был знатоком древности, мог обнаружить эту цифру, точность которой заслуживает уважения, в каких-нибудь документах преторианской префектуры, относящихся, возможно, к периоду, непосредственно предшествующему закату империи. Диоклетиан, как представляется, сократил полевую армию (comitatus). Обнаружено, что многие подразделения легионной кавалерии (promoti), части кавалерии, состоящие из мавров и долматов, размещались в восточных приграничных районах, и лишь несколько полков принадлежали полевой армии (comitatus) Диоклетиана, а среди кавалерийских полков — легионная кавалерия (promoti) и подразделение военного эскорта (comités), среди пехотинцев — полки копьеносцев и полки, носящие имя Юпитера и Геркулеса (Lanciarii, Ioviani, Herculiani). Когда требовалось большое экспедиционное войско, как и при принципате, оно составлялось из подкреплений, прибывающих из пограничных районов.

Пополнение армии за счет новобранцев-добровольцев уже не удовлетворяло текущим потребностям, и Диоклетиан не только сделал обязательной наследственную службу, но и учредил во всех провинциях воинскую повинность. Также он вербовал на службу варваров из пограничных зон, которые образовывали новые когорты и фланги.

Великим новатором был и Константин, создавший армию поздней Римской империи. Он значительно расширил полевую армию (comitatus) частично за счет пограничных сил, организовав на их основе большой резерв для подкреплений, частично путем формирования многочисленных кавалерийских отрядов вексиллариев и новых пехотных подразделений, названных «auxilia». Новая полевая армия (comitatus) была сформирована в Галлии для ведения войны с Максенцием, а новые отряды вексиллариев и пехотные подразделения (auxilia) подтянуты из западных галльских провинций и с границы с западными германскими племенами, обитавшими за Рейном. Говорят, что Константин использовал в войне против Максенция четвертую часть всех своих войск. В это время, как свидетельствует Зосим, не являющийся надежным источником информации, войско Константина состояло в совокупности из 98 000 воинов, численность войска Максенция превышала 188 000 воинов. Без сомнения, позже Константин усилил полевую армию, когда стал сначала императором западных земель, а впоследсгвие и всей империи, но в количественном отношении его армия, возможно, так и не стала достаточно многочисленной.

Начиная с периода его правления, солдаты полевой армии (comitatenses) получали более высокие привилегии, чем солдаты пограничных войск, которые назывались уже «pipenses» или «limitanei» и набирались из самых крепких новобранцев. Припограничные силы, хотя и превратились таким образом во второразрядные войска, но все же не были окончательно запущены. В придунайском пограничном районе Константин, кажется, провел тщательную реорганизацию, усилил расположенный там гарнизон за счет новых пехотных подразделений (auxilia) и конной кавалерии (cunei equitum), которые в полной мере пришли на смену старым когортам и флангам этого фронта.

Константин также изменил систему командования. Во время Диоклетиана преторианские префекты, под руководство императора, стояли во главе командного состава армии, иногда отдавая приказы полевым силам по ведению военных действий и контролируя припограничные войска через своих заместителей. Время от времени приказы полевой армии отдавались губернаторами провинций, как это было раньше. Но в некоторых случаях были утверждены гарнизонные командиры. Под их контролем находились, как правило, войска нескольких провинций. Константин назначил гарнизонных командиров во всех приграничных районах. С этих пор совмещение постов гражданского губернатора и военачальника было уже исключительным и временным явлением. Он также создал два новых ведомства, главнокомандующего пехотой (magister peditum) и главнокомандующего кавалерией (magister equitum) — для осуществления руководства пехотой и кавалерией полевой армии (comitatus).

После смерти Константина его сыновья разделили между собой полевую армию и у каждого стало по два главнокомандующих. Вскоре они продвинули разделение полевой армии дальше. Из-за плохо развитых средств сообщения оказалось очень трудным справляться с участившимися набегами противника, которые осуществлялись как с Нижнего Дуная, так и с восточной границы. Римское войско размещалось между этими регионами. Аналогичным образом войско, расположенное на западной границе, оказалось неспособным справиться с проистекающими в это время беспорядками на Рейне и Верхнем и Нижнем Дунае. Региональные группы полевой армии были поэтому переформированы в местные резервные отряды для главных приграничных участков Галлии, Иллирии (Illyricum), Фракии (Thrace) и восточных земель, руководство над которыми взяли на себя главнокомандующие кавалерией (comités rei militaris или magistri equitum). Центральные группы полевой армии, называвшиеся уже «palatini», остались под командованием главных военачальников пехоты (magistri peditum) и представителей кавалерии (equitum praesentales). Небольшие группы солдат полевой армии для прохождения службы определялись иногда в отдаленные провинции, такие как Африка и Британия.

За пределами приграничных районов римское правительство всегда пыталось создать внешний «защитный экран» путем заключения договоров с вождями соседствующих варварских племен, которые обязывались не вторгаться в римские провинции. В обмен варвары получали защиту от своих соседей, а часто и субсидию. В некоторых районах племенные вожди высоко ценили императорское признание и гордились титулами и королевскими знаками отличия, дарованными им. В приграничных пустынных районах Сирии, Аравии и Палестины была установлена регулярная система, по которой римское правительство назначало постоянных вождей или филархов глав, предводителей племен сарацинов, проживающих на территориях, примыкающих к каждой провинции. В Африке эта система получила дальнейшее развитие, где на смену вождям-туземцам ближайших и отдаленных племен пришли римские префекты. Варварские племена, вступавшие, таким образом, в союз с империей, могли быть призваны для пополнения контингента армии, предназначавшейся для ведения военных действий в отдаленных регионах. Так поступила и Мавия, правительница сарацинов, которая для защиты Константинополя от готов в 378 г. прислала из сирийских пустынь войско бедуинов.

Такие контингенты варваров не причиняли ущерба империи и были весьма полезны, поскольку использовались они умеренно и, после того как военные кампании заканчивались, возвращались обратно за приграничные районы. Ситуация полностью изменилась, когда Феодосий I после долгой и неокончившейся войны с вестготами, которых Валент принял в империю в 376 г., предоставил этому племени земли во Фракии (Thracia), позволив им оставить федеративных жителей под руководством собственного правителя. Вестготы были окончательно переселены в Аквитанию при тех же самых условиях, которые были предоставлены и другим различным группировкам варваров — бур-гундам и аланам, — которые с трудом пробились в империю. Такие федеративные объединения не очень-то представлялись надежными, так как их вожди легко использовали свое положение для шантажирования правительства, завоевывания больших и лучших территорий, а также для увеличения субсидий, предназначаемых их соплеменникам. Римское правительство было вынуждено идти на уступки, в противном случае эти племена могли угрожать спокойствию внутри империи.

В западной части империи римское правительство в V в. было склонно усиленно использовать те или иные федеративные племена, а римской армии позволять отступать. Частично это было вызвано очень большими потерями, которые несла западная армия в гражданских войнах и в которых захватчики Максим, Евгений, Константин и Иоанн потерпели поражение, а также при отражении огромных нашествий варваров — алариков, радагезов на Италию и вандалов, аланов, свевов и бургундов — на Галлию. Из «Noti tia Dignitatum» можно заключить, что во время этих сражений было уничтожено более половины, а возможно, и 2/3 армии. Мощность полевой армии была незначительно увеличена за счет переброски многих полков из приграничных районов, которые после этого остались незащищенными, особенно в Галлии.

Федеральные войска были разных типов. Существовали контингенты племен, размещавшиеся в пределах империи, такие как вестготы, бургунды и франки. Аэций экстенсивно использовал контингенты гуннов, присылаемых гуннскими правителями, с которыми он имел личные связи, так как в юности был заложником при их дворе. Были также и непостоянные группировки, сплотившиеся вокруг некоторых прославленных воителей, таких как вестготский Сар, предоставлявших их в распоряжение римского правительства. Эти небольшие группировки были более надежными, поскольку они находились в большой зависимости от получаемых субсидий. Иногда они включались в римскую армию на правах пехотных полков (auxilia), изменяя свое название, но не сущность.

Оказывается невозможным проследить причины упадка и окончательного исчезновения римской армии на Западе. В соответствующих главах «Notitia Dignitatum», которая, вероятно, велась вплоть до окончания правления Гонория, описание этого процесса все еще производит, разительное впечатление. Армия Италии насчитывала сорок четыре полка, у галлов их было пятьдесят восемь. Небольшие группы полевой армии размещались под руководством своих военачальников в Иллирии (22), Испании (16), Африке (36) и Британии (5). Общее количество воинов составляло 110 000 человек. Но внешность, как говорится, обманчива. Африканская армия состояла почти полностью из полков приграничных зон (limitarei), повышенных в ранге до полевой армии (comitatus). В других войсках также обнаруживалось много подразделений припограничных сил. В Галлии они составляли двадцать шесть полков из пятидесяти восьми. Припограничные войска оказались достаточно мощными на Верхнем Дунае (117 подразделений) и в Британии (46 подразделений). В Африке, Галлии и Испании было зарегистрировано только пятьдесят два подразделения, двадцать из которых были переброшены в полевую армию. В общем итоге припограничные войска состояли из 130 000 воинов. Поэтому можно лишь догадываться, сколько из них существовало только на бумаге.

Британская армия перестала принадлежать римским военным силам в последний период правления Валентиниана III. Африканская армия была, возможно, распущена, когда после смерти Валентиниана вандалы покорили всю Африку; испанская — когда вестготские правители овладели Испанией после смерти Майориана в 457 г. Некоторое время спустя прекратила существование и армия галлов. Ее отдельные части, по-видимому, продолжали сражаться в Бельгийской Галлии до тех пор, пока Хлодвиг не разбил их и не убил последнего галльского командующего Сиагрия в 486 г. Армия Иллирии предположительно просуществовала до смерти Юлия Непота, который правил в Далмации до 480 г. Армия Италии, являвшаяся единственным достоянием последних западных императоров, потеряла свое значение из-за отсутствия финансирования и новобранцев. О периоде окончательного кризиса у нас практически нет информации, за исключением сведений о федеральных народах в Италии. Эвгиппий, проживавший в Норике между 450 и 482 гг., в «Жизни Севера» описывает постепенный распад припограничных войск на Верхнем Дунае: «Пока Римская империя все еще держалась, солдат содержали на народные деньги, это была плата за оборону границ, но когда этот обычай потерял силу, и военным подразделениям, и границам был положен конец»[24]. Он упоминает полк, который все еще размещался в Фавианах во время правления Севера, и повествует, как последнее уцелевшее в Батавии подразделение получило жалованье и было распущено.

На Востоке римская армия в период правления Аркадия состояла приблизительно из 100 000 воинов полевой армии (comitatenses), подразделяемой на пять равных группировок, две из которых образовывали войска императорского двора (praesentales), а другие располагались соответственно в Иллирии, Фракии и на восточных территориях. Припограничные войска насчитывали около 250 000 воинов, из которых 65 000 размещались на Дунае, а остальные вдоль восточной границы, включая Египет. После поражения Гайны (Gainas) и восставших под его руководстом готов в 400 г. войска федеративных народов применялись, кажется, умеренно до периода, непосредственно предшествующего падению империи гуннов, когда Марциан расселил некоторые племена варваров, включая остготов, в пустынных зонах Южного Дуная. Остготы были единственной многочисленной и сплоченной племенной группировкой на Востоке, представлявшей серьезную угрозу Льву и Зенону до тех пор, пока не были принуждены продвинуться на Запад и занять Италию.

Восточное правительство пришло к тому, что стало вербовать только небольшие смешанные группировки варваров. В период правления Юстиниана термин «foederati» стал означать «иностранные легионы, состоящие из представителей различных варварских племен, поставляемых и поддерживаемых правительством». Время от времени Юстиниан также использовал силы федеративных народов, как это практиковалось ранее. В этот период они назывались союзниками, которые представляли собой контингенты, присылаемые такими племенами, как ломбарды, герулы и гепиды, которые обитали за пределами империи. Армия Юстиниана включала и подразделения телохранителей (bucellarii) полководцев. Установлено, что уже в V в. некоторые из прославленных главнокомандующих — Стилихон и Аэций на Западе и Аспар на Востоке — обладали значительным штатом телохранителей. В VI в. должность телохранителя стала распространенной. Они давали императорам и своим работодателям клятву. У Велисария их было 7000, они подразделялись на отряды, во главе каждого из которых стоял офицер. Телохранителей набирали как из числа римлян, так и варваров. Во время военных действий телохранители использовались как регулярные войска.

Поскольку до нас не дошли армейские послужные списки, какие приводятся в «Notitia Dignitatum» для VI в., очень трудно определить численность армии и примыкающих к ней контингентов. Согласно Агафию, на момент окончания правления Юстиниана армия на фронтах Италии, Африки, дунайском и восточном насчитывала 150 000 воинов. Вполне очевидно, что при подсчете он не учитывал приграничных районов, которые продолжали защищать Дунай и восточную приграничную полосу. Юстиниан, кажется, увеличил восточную полевую армию приблизительно на 50 % от численности в 100 000 воинов, каковой она была полтора столетия назад. Частично это было осуществлено за счет новых федеративных народов, частично — за счет новых регулярных полков, образованных под руководством Юстиниана из варваров, таких как, например, отряды вандалов, сформированные Юстинианом из остатков вандальских племен или персов и осчастливленных персо-армян, набранных из узников и беглецов из Персидской империи, а также отрядов нумидийцев, в состав которых входили римляне, включая таковых из отвоеванных западных провинций.

В 312 г. Константин распустил преторианскую гвардию, но является вероятным тот факт, что до этого Диоклетиан создал новую императорскую гвардию (scholae), состоявшую из кавалерийских полков, каждый из которых насчитывал по пятьдесят воинов. Первоначально существовало по крайней мере два полка — полк щитоносцев (scutarii) и полк, состоящий из представителей одного рода (Gentiles). Последнее подразделение, судя по именам воинов, набиралось из варваров. Другие полки появляются в конце IV в., включая поособому вооруженные войска (armaturae). Ко времени появления «Notitia» существовало уже пять полков на Западе и семь на Востоке. Аммиан говорит, что в его время императорская гвардия (scholae) состояла исключительно из варваров, главным образом франков и алеманов, и была первоклассным в сражении войском. Позже, когда императоры прекратили принимать участие в походах, их гвардии превратились в войска, служащие украшением парадов. На Западе воины императорской гвардии были в конце концов отправлены правителем Теодорихом в отставку. На Востоке такая гвардия появилась в VI в. Юстин I воспользовался этой ситуацией для зачисления на военную службу четырех дополнительных полков, которые Юстиниан распустил без компенсации. Если возникала необходимость направить на фронт императорскую гвардию, Юстиниан мог великодушно согласиться с тем, что ее воины останутся дома, если на несколько лет откажутся получать жалованье.

Для защиты дворца Лев образовал новую гвардию — гвардию караульных. Это был небольшой корпус численностью в триста воинов, набираемых из римских граждан. Ее командующие (comes excubitorum) занимали очень высокое положение. Некоторые из них, включая Юстина I, Тиберия Константина и Маврикия, стали императорами. Солдаты караульной службы, называемые «seribones», часто использовались для выполнения специальных поручений; так, например, один из них арестовал папу Вигилия и доставил его в Константинополь.

Армия пополнялась как за счет римских граждан, так и за счет варваров. Рабы обычно к службе в армии не допускались. Фактически нам известно только два чрезвычайных обстоятельства, когда невольники были призваны к оружию, — восстание Гильдона 397 г. и вторжение радаге-зов в 406 г. Вольноотпущенники также, не имели права служить. К числу лиц, не призывавшихся в армию, причислялись и те, кто имел дело, не пользующееся уважением, а именно содержатели гостиниц, повара. Начиная с V в., временные арендаторы земель (coloni adscri pticii) в интересах своих хозяев объявили о своей неспособности служить в армии. Сыновья провинциальных должностных лиц и декурионов, которые были обязаны идти по стопам, своих отцов, также не принимались на военную службу. Добровольцев зачисляли в армию всегда, но в IV–V вв. они не составляли значительной доли новобранцев, пополнявших армейские ряды. Начиная с периода правления Диоклетиана, сыновья солдат и ветеранов были обязаны служить. Это правило действовало в отношении служащих всех рангов — воинов полевой армии (comitatenses) и приграничных районов (limitanei) — и даже сыновей офицеров. Но его соблюдали не всегда. Время от времени правительство проводило облавы: тех, кто был слишком стар или непригоден для службы, вносили в списки городских советов, других, в зависимости от уровня физического развития, определяли либо в полевую армию, либо в припограничные войска. Лица, получившие почетные кодициллы о воинском звании, в начале V в. периодически должны были поставлять одного, двух или трех новобранцев, в зависимости от своего звания, но эта обязанность заменялась часто другой повинностью.

В IV в. основная масса новобранцев поступала за счет регулярного воинского призыва. Такая практика была введена в действие Диоклетианом. Набор в армию молодого пополнения осуществлялся ежегодно и охватывал все провинции, но иногда от службы можно было откупиться золотом. Набор рекрутов производился по той же самой схеме, что и сбор земельного налога, который был комбинированным и включал налог на землю (iugatio) и налог на единицу населения (capitatio), а поэтому относился только к сельским жителям. Обязательства должны были брать на себя землевладельцы. Требовалось, чтобы они предоставляли определенное количество новобранцев, устанавливаемое из расчета численности лиц, арендующих землю. Землевладельцы обычно, как замечает Вегетий, подсовывали правительству своих самых плохих работников, а часто, изрядно заплатив, уговаривали бродяг или других нежелательных лиц заполнить их квоту. Поскольку налогообложение за новобранцев было большим, мелкие землевладельцы принуждались предоставлять только определенную от общего числа долю воинов. Эти землевладельцы объединялись в консорциумы (capitula или temones). Валент тщательно разработал правила, согласно которым нагрузка в равной мере распределялась между всеми членами консорциума. Новобранец оценивался в тридцать солидов, плюс шесть солидов на военную форму и расходы. Каждый из партнеров платил в общий фонд сумму, пропорциональную его налогообложению. Эти деньги шли на обеспечение новобранца, а тот представитель консорциума, который таким образом получал тридцать шесть солидов (включая свою собственную долю), выплачивал новобранцу шесть солидов. Аналогичным образом в деревнях, принадлежавших землевладельцам, с крестьян собиралось тридцать солидов, которые предназначались воину, находящемуся на службе.

Новобранцы освобождались от подушного налога (capitatio), а если они зачислялись в полевую армию, то после пяти лет выслуги от этого налога освобождались и их жены, отцы и матери. Каждый землевладелец имел право вычитать подушный налог рекрута из своего налогообложения, если его отправка в армию сократила численность лиц, арендующих у него землю. Несмотря на эти привилегии, набор на военную службу не пользовался популярностью как среди землевладельцев, так и среди крестьян.

Первые в значительной степени предпочитали заменять эту повинность платой в двадцать пять — тридцать солидов за воина. Последние доставлялись до мест службы под строгим присмотром конвоиров, но несмотря на усиленные меры охраны, дезертировали по пути в больших количествах. Многие даже отрубали себе большой палец руки, чтобы сделаться непригодными для прохождения службы. Очень трудно сказать, насколько распространено было это явление. Согласно Аммиану, галлы никогда не отрубывали себе пальцев, как это часто делали итальянцы. Кажется вполне естественным тот факт, что в приграничных провинциях, таких как Галлия, Иллирия и Фракия, в которых военная служба была традиционной, набор новобранцев осуществлялся без каких бы то ни было проблем. Во внутренних провинциях, напротив, такой традиции не существовало, а служба в армии представлялась как пожизненная высылка в отдаленные районы. Набор новобранцев здесь вызывал страх. Основываясь на фактах, дошедших до нас из Египта, можно сказать, что прохождение службы в рядах полевой армии, для воинов которой открывались широкие привилегии и перспективы карьерного роста, не пользовалась такой популярностью, как местная служба в рядах приграничных войск.

Кодекс Юстиниана не содержал каких-либо положений относительно воинской повинности или обязательства сыновей солдат и ветеранов служить в армии. Из этого неизбежно следует, что к этому времени зачисление на военную службу полностью осуществлялось на добровольной основе. Другими подтверждениями этого вывода мы не располагаем. Когда во время италийских войн требовались подкрепления, Велисарий, Германик и Нарсес проводили кампании по вербовке солдат во Фракии и Иллирике, привлекая новобранцев щедрыми вознаграждениями. Другим излюбленным участком пополнения рядов армии были восточные регионы Малой Азии, откуда происходили первоклассные исаврийские и армянские полки. Именно из этих регионов полевая армия получала основное пополнение. Служба в припограничных войсках, которая к тому времени превратилась, по-видимому, уже в наследственную, представлялась скорее привилегией, нежели обременительным занятием. Новобранцу приходилось доказывать, что он происходил из семьи военных. Для многих полков полевой армии, которая преобразовалась в статические гарнизонные войска, пополнение осуществлялось за счет местного населения. Во всяком случае в Египте многие воины носили египетские имена, а когда уточнялось их происхождение, то оказывалось, что они родились в городе, в котором размещался их полк.

Подавляющее большинство новобранцев-варваров были, вероятно, добровольцами. Иногда они в качестве особого условия выдвигали свое нежелание проходить службу в отдаленных уголках империи. Римское правительство также часто зачисляло на службу в армию военнопленных, а время от времени требовало определенное количество новобранцев и от племен-союзников. Оно также проводило подготовку варваров для армии внутри империи. Варварам-военнопленным или беженцам отводились участки земли, на которых их расселяли небольшими группами под присмотром римского префекта. На варваров-поселенцев (laeti) налагались особые обязательства по представлению рекрутов в армию. «Notitia» дает список — который, является далеко неполным — более тридцати таких поселений, главным образом состоящих из сарматов, франков и свевов. Поселения эти были разбросаны по многим провинциям Галлии и Италии, основание относится к эпохе Диоклетиана. Такие поселения продолжали появляться вплоть до последних дней Западной империи.

Оказывается невозможным оценить, какое количественное соотношение составляли варвары и римляне в регулярных войсках. Это соотношение варьировалось в разные периоды и в особых родах войск. В целом считалось, что варвары являются самыми лучшими воинами и поэтому их зачисляли в полки, занимавшие самое высокое положение. В IV в., как мы уже увидели, императорская гвардия состояла в основном из франков, алеманов, а также их пехотных подразделений (auxilia palatina) и отрядов вексилла-риев (vexillationes palatinae), являвшихся первоклассными полками полевой армии. Многие воины этих отрядов носили варварские имена. С другой стороны, лишь немногие из служащих припограничных войск были варварами. Все эти старые войсковые соединения относятся к периоду правления Диоклетиана.

Синесий в достаточно вольном обращении к Аркадию в 399 г. неистово осуждал чрезмерное использование войск готов, выступал за их увольнение и формирование армии, которая бы состояла только из римских граждан. В это время Феодосий I, проявляя отчаянные усилия компенсировать потери, понесенные в битве при Адрианополе, стал наводнять армию варварами. Недавний мятеж Гайны (Gainas) продемонстрировал, какую опасность могут породить большие скопления готов. Позже Синесий изменил свою точку зрения и щедро расхвалил варварские полки Уннигарда, которые обеспечили надежную оборону своей родной провинции Киренаики против захватчиков-кочевников. Аммиан, который был опытным военачальником, никогда не предполагал, что германские солдаты могут оказаться ненадежными. Он приводит несколько случаев, когда дезертиры или воины, самовольно отлучавшиеся из расположения своих частей, выдавали военные тайны своим соплеменникам, но, очевидно, не придавали этому никакого значения. Фактически мы не располагаем какими-либо свидетельствами того, что германцы, принимаемые на службу в регулярные подразделения, были ненадежными воинами. А вот подчиненным народам, племенным группировкам, руководимым их собственными вождями, нельзя было доверять.

При Диоклетиане и Константине воины получали жалованье и ежегодные вознаграждения в дни своего рождения и в годовщины восхождения на престол императоров. Эти выплаты, производимые медными монетами (denarii), значительно обесценились в IV в. По-видимому, воинам продолжали платить и при Юлиане, Валентиниане и Валенте, но к V в. выплата всех форм денежного довольствия в армии была прекращена. Сохранились только вознаграждения, выплачиваемые в честь восхождения императора на престол, которые осуществлялись золотом и серебром. Размер этого вознаграждения остался на том же уровне — 5 солидов и 1 фунт серебром, причем вся сумма была эквивалентна 9 солидам. Она не изменялась в течение длительного времени, начиная от Юлиана и заканчивая Тиберием Константином. Вознаграждение, выплачиваемое воину по истечении пяти лет службы, в VI в. составляло пять солидов. Вне всякого сомнения, это также была традиционная сумма.

Выплата денежных довольствий и вознаграждений осуществлялась финансовым ведомством (sacrae largitiones). Этот же отдел поставлял обмундирование, определенная часть которого производилась на государственных ткацких фабриках, контролируемых им. Но основная масса обмундирования, как кажется, приобреталась за счет взимаемых налогов. Военная форма состояла из рубашки и плаща. Мы не знаем, как часто производилась замена одежды. Выдавались также и ботинки. Один из указов 344 г. ссылается на государственные башмачные фабрики, но о них ничего не говорится в Notitia, и можно предположить, что ботинки также приобретались за счет налогообложения. К концу IV в. выдачу военной формы стали заменять выплатами золотом, а к VI в. эта практика превратилась, по-видимому, в общепризнанную. Маврикий весьма пошатнул свою популярность, возвратившись опять к производству униформы. Оружие производилось на государственных фабриках, которые в IV в. находились под контролем преторианских префектов, а позже руководящих чиновников ведомств. К VI в. выдача оружия также была заменена на выплату денежного довольствия, пока Маврикий не возродил его производство.

Лошади поставлялись в войска управляющими императорских конюшен (comes stabuli), которые приобретали их на императорских конных заводах или изымали у жителей провинций в качестве налога. Здесь замена началась очень рано. Если жители провинций не могли или не хотели предоставить лошадь, то они уплачивали денежную сумму, которая варьировалась от 15 до 20 солидов. Но солдатам на покупку резервной лошади выдавалось только 7 солидов. Разница между этими суммами частично поглощалась уплатой двух солидов управляющему императорской конюшней и одного солида конюху (strator), который проверял качество лошадей. Остальные деньги шли, по всей видимости, в казну.

Продовольственные пайки поставлялись преторианской префектурой, представителями которой выступали наместники и губернаторы провинций, под чьим руководством сборщики из курий переправляли продукты на общественные склады и выдавали их ежедневно актуариям или интендантам полков по предъявлении соответствующего ордера. Эти правила действовали по отношению к регулярным полкам приграничных районов. Полки полевой армии, которые зимой размещались по зимним квартирам или в гражданских поселениях, получали продовольствие в основном из ведомства соответствующей провинции. За ним посылался полковой интендант (opinator). Во время сосредоточения полков полевой армии преторианский префект региона в IV в. лично занимался сбором продовольственных поставок. В V–VI вв. был введен пост особого преторианского префекта ad hoc для сбора продовольствия.

Продовольственный паек состоял из хлеба, мяса, вина и масла. Когда имели место боевые действия, хлеб частично заменялся сухим печеньем, обычное вино — кислым, а соленая свинина — свежим мясом. Египетские папирусы содержат информацию о размерах различных пайков; некоторые из них были весьма обильными: дневной рацион включал три фунта хлеба, два фунта мяса, две пинты вина и 1/8 пинты масла.

Продовольственные пайки также стали заменяться денежными выплатами. Уже в 365 г. Валент постановил, что воины припограничных полков должны получать пайки продовольствием только девять месяцев в году. В течение остальных трех месяцев им необходимо было выдавать эквивалентное денежное довольствие. К началу V в. воинам припограничных полков вместо пайка выплачивались деньги. На Западе к этому периоду паек воинов полевой армии также заменялся деньгами, но на Востоке продолжали выдавать продовольствие. Это не распространялось на временно откомандированных из полков солдат. Во всяком случае это было правилом. Однако финансовые документы, обнаруженные в Египте, свидетельствуют, что сбор продовольствия с населения, предназначенный для регулярных подразделений полевой армии, в действительности заменялся золотом.

Воины приграничных районов жили в укрепленных фортах, о которых повествуется на страницах Notitia Dignitatum.

Многие из них сохранились почти в первозданном виде в Сирии и Северной Африке. Воины полевой армии, которые периодически перемещались с одного места службы на другое, определялись на постой. Официально им разрешалось занимать 1/3 дома, причем глава семьи не был обязан обеспечивать их чем-то большим, нежели пустыми комнатами. Фактически солдаты постоянно требовали постельные принадлежности, дрова для обогрева и масло для освещения помещения, а иногда и для приготовления ужина. Офицерский состав был также склонен требовать предоставления помещения для принятия ванны, что официально разрешалось только главнокомандующим. В полку служили и армейские врачи, следившие за состоянием здоровья воинов, а начиная с V века — капелланы, заботившиеся об их духовном благополучии.

Солдатам разрешалось жениться и в течение определенного времени получать продовольственный паек для своих сыновей. В 372 г. Валентиниан I отменил эту привилегию на Западе. Феодосий I, кажется, сделал то же самое на Востоке, но в этом регионе пособия на содержание семьи вскоре опять были введены. Упоминания о них прослеживаются в кодексе Юстиниана, но к тому времени их, вероятно, уже не выплачивали.

Солдаты имели право получать очередное воинское звание, только выслужив определенный срок, хотя в расчет принималось и исключительное проявление мужества. В старых подразделениях, унаследованных от принципата, все еще существовали звания N. С. О. декурионов и центурионов, но в формированиях нового типа — отрядах вексиллариев и пехотных полках — был введен целый ряд других званий: дозорный (circitor), заведующий продовольственным снабжением (biarchus), сотенный (centenarius), дуценарий (ducenaris), сенатор (senator) и управляющий (primicerius). Служащие, имеющие звания N. С. О., получали увеличенные пайки (аппопае): два — дозорные, пять — управляющие.

Для того чтобы добиться почетного увольнения из рядов армии, необходимо было прослужить двадцать лет, но для получения всех привилегий ветерана нужно было прослужить двадцать пять лет. Эти показатели были минимальными, и те, кто дослуживался до звания N. С. О., оставались в армии до сорока восьми лет. Ветераны пользовались различными фискальными привилегиями, такими как освобождение от подушного налога для себя и своих жен, а если они начинали заниматься торговлей, то также освобождались от уплаты налогов (collatio lustralis). В IV в. они получали земельные наделы (с быками и семенами кукурузы) или при желании денежное вознаграждение. В кодексе Юстиниана об этом ничего не говорится, но к тому времени старшие солдаты, составлявшие 5 % от всего личного состава подразделения, должны были оставаться на службе, даже если они были немощными, до своей кончины. Это правило не только чрезмерно замедляло процесс продвижения по службе, но и в значительной степени сокращало боевой потенциал армии. Оно было отменено Юстинианом. Но, как кажется, уволенных из армии немощных старослужащих император не обеспечил какой-либо финансовой поддержкой.

Для рядового солдата всегда оказывалось возможным получить звание сержанта. Первым шагом на пути к этому могло стать зачисление в корпус стражников-телохранителей (protectores). История телохранителей изобилует белыми пятнами, но достоверно известно, что при Диоклетиане они образовывали корпус, приставленный непосредственно к императору. В начале IV в. произошло размежевание между телохранителями (protectores domestici), во главе которых стоял командующий (comes domesticorum), и рядовыми «protectores», которые, по всей видимости, находились под началом magistri militum. Кадеты (protectores domestici) были разделены на четыре подразделения (scholae) — старшую и младшую кавалерию и пехоту. С конца IV или начала V века во главе командования пехотой и кавалерией стояли разные военачальники (comités domesticoorum, peditum и equitum). Как domestici, так и protectores получали свои звания в императорской консистории через личное «поклонение священному пурпуру»[25] Для этого было достаточно команды императора «adorato protector» или «adorato protector domesticus». До эпохи Юстиниана никакие документы не выписывались. Затем этих военачальников переводили служить на штатные должности в генеральные штабы или в провинции для выполнения разнообразных миссий — осуществления облав на отпрысков ветеранов, патрулирования их до мест службы, ареста важных персон и сопровождения их в суд. Не все из domestici, несмотря на свое звание, служили в полевой армии: некоторые из них регулярно откомандировывались в подчинение главнокомандующих. Прослужив несколько лет, они получали назначение на должность командующих полками.

В начале IV в. звание «protector» присваивалось, по всей видимости, солдатам, заслуживающим его. Нам известны случаи, когда это звание получали солдаты, уже прослужившие в армии долгое время. К середине века, однако, среди служащих корпуса мы обнаруживаем лиц, как нам кажется, не имеющих соответствующего опыта, и сыновей высокопоставленных военачальников. Государственные служащие, декурионы и другие гражданские лица также пробивали себе дорогу туда. В 364 г. Валентиниан I провел разграничение между поступившими в корпус после долгой службы и теми, кто «поклонился священному пурпуру в интересах великих или с их благоволения», принудив последних платить взнос, достигавший 50 солидов. Для первых же этот взнос был уменьшен до 5 —10 солидов. Согласно этому закону, сыновьям и родственникам domestici разрешалось зачисляться на службу в детском возрасте и им приносили на дом продовольственный паек до тех пор, пока они не достигали зрелости и не могли приступить к своим обязанностям. К концу столетия в штате корпуса было много лиц, чьи имена присутствовали только на бумаге и «которые никогда не занимались нашей службой или, будучи прикомандированными к определенным чиновникам, не исполняли общественных заданий». К началу V в. как domestici, так и protectores превратились в придворные войсковые части, представители которых служили в течение всей своей жизни, постепенно поднимаясь вверх по служебной лестнице, пока они не оказывались в первой десятке (decemprimi), а впоследствии старшими служащими (primictrii) соответствующих корпусов. К этому моменту эта категория военачальников обладала сенаторским статусом. На Западе правитель Теодорих в конце концов отправил офицеров в отставку. На Востоке они все еще сохранялись в полках, служба в которых была обычной синекурой. Места в корпусах раскупались за очень большие деньги. В привилегированном положении оказались императорские юрисконсульты (advocati fisci) преторианской префектуры Востока, когда им разрешили покупать два места для кого бы то ни было за 2000 солидов за каждое. Юстиниан призвал domestici и prootectores на фронт точно так же, как и солдат императорской гвардии (scholares); им позволялось остаться дома на период военных действий, но при этом они должны были отказаться от оплаты на несколько лет.

В IV в. по крайней мере некоторые из трибунов, префектов и военачальников, которые командовали полками, назначались на эти должности из офицеров protectores. Мы знаем о Валерии Фиумпе (Valerius Ihiumpus), который после службы на высоких должностях, а потом в течение пяти лет офицером protector стал префектом легиона, и о Флавии Мемории (Flavius Memorius), который прослужил двадцать восемь лет на различных должностях и шесть лет в звании protector domestici, заняв впоследствии пост префекта Lanciarii Seniores. Гражданские служащие, видимо, получали повышение по службе гораздо чаще. В V в. солдатам иногда присваивались офицерские звания. Примером такого продвижения является Марциан, ставший в будущем императором. Но мы не знаем, насколько общепринятой была такая практика. На пост командующих пограничных войск назначались опытные офицеры, за плечами которых была многолетняя служба в армии. С другой стороны, нам известны и случаи, когда такое назначение получали сыновья прославленных воителей. Так, уже в юности на этой должности состоял Феодосий, будущий император. Военачальники приграничных районов редко получали более высокие должности, для которых они, без сомнения, были слишком стары. Обычным способом продвижения в высшие эшелоны военного командования было в IV в. получение должности трибуна императорской гвардий, военачальника (comes rei militaris), командующего корпусом кадетов comes domesticorum или главнокомандующего (magister militum). Истории известно несколько примеров, когда военачальники или главнокомандующие получали эти должности, пройдя все ступени военной карьеры, но они, должно быть, очень редки.

Высокий процент офицеров и полководцев составляли в IV–V вв. варвары, главным образом германцы, хотя известны случаи, когда эти должности занимались сарматами и даже персами. Подобные военнослужащие варварского происхождения полностью ассимилировались. Но иногда кто-либо из них возвращался в, родные земли. Многие образовывали семьи, которые из поколения в поколение верно служили императорам. Некоторые, такие как вандал Стилихон, были de facto руководителями империи в период правления слабых императоров, другие, как например франк Арбогаст, алан Аспар и свев Рицимер, правили посредством императоров-марионеток, которых назначали лично. Некоторые, например Аспар, даже предпринимали попытки утвердить на троне своих сыновей. Но в этом они ничем не отличались от амбициозных римских военачальников и служили империи в силу своих способностей.

Офицерам, имевшим звание N. С. О., выдавались продовольственные пайки и фураж для лошадей. Нам ничего не известно о размере жалованья других военных, но жалованье командующих приграничных районов составляло 50 съестных пайков (annonae) и 50 порций корма для лошадей (capitus). Естественно, для них весьма неудобно было получать свое жалованье продуктами, и когда к власти пришел Константин, они добились того, что сборщики налогов курий стали платить им деньгами. Официально это было узаконено к началу V в.

Заработная плата служащих подобного ранга могла показаться приемлемой, но на самом деле она была ниже, чем в период принципата, и офицеры увеличивали ее за счет солдатского жалованья. Некоторые из таких форм казнокрадства, первоначально осуждаемые как злоупотребления, превратились в признанный приработок, почитаемый как обычай и подтверждаемый законами. Трибуны получили право удерживать в течение года недельный рацион солдатского пайка в свою пользу (stellatura). Воинам приграничных районов приходилось отрывать от себя пайки, предназначенные на один месяц, и распределять их между командующим соответствующей приграничной провинции и военачальниками полков. Отдельные беспринципные офицеры присваивали себе военную форму, ботинки, оружие и лошадей своих подчиненных, но такие злоупотребления никогда официально не санкционировались. Более распространенным ухищрением было предоставление солдату продолжительного или неопределенного по времени отпуска за деньги, либо сохранение имен убитых в послужном списке, что позволяло получать предназначавшиеся им вознаграждения и пайки. Такая практика пагубно отражалась на состоянии армии, поскольку, с одной стороны, подрывала ее действенный потенциал, а с другой — затормаживала процесс продвижения по служебной лестнице: самые многочисленные пайки получали военачальники, и, конечно же, было очень выгодно не вычеркивать их из списка личного состава, когда они умирали. Как нам представляется, на это были даны впоследствии санкции. Таким образом, незаконные приработки накапливались и значительно превосходили официально установленную заработную плату: командующий приграничных районов Ливии в VI в. получал 50 порций продовольственных пайков (annonae) и 50 порций фуража для лошади (capites), обмениваемые на 400 солидов, в качестве жалованья и 90 порций пайков и 120 порций фуража для лошади, обмениваемые на 1005 1/4 солидов, из других источников.

Если бы солдаты всегда получали то, что предназначалось им законом, они были бы вполне обеспечены, лучше одеты, их рацион питания был бы более разнообразен, чем еда крестьян, из среды которых они призывались. Условия жизни служащих разных званий и даже разных полков на практике сильно разнились. Воины императорской гвардии, которые служили под зорким оком правителя империи, могли быстро выразить ему свои жалобы, уровень их благосостояния был достаточно высоким, а дисциплина в их подразделениях нежесткой. Солдаты приграничных районов, проходившие службу в отдаленных провинциях, были отданы на милость своих командиров, нещадно эксплуатировавших их, В общем, солдаты едва ли были состоятельным классом. У них, как правило, не было собственных рабов, которые были относительно дешевыми и многочисленными в прифронтовой зоне. Для имеющих звание N. С. О. считалось нормальным держать рабов-денщиков. Мартин, во время службы рядовым в императорской гвардии, слыл человеком аскетическим, так как довольствовался только одним рабом. Более того, у многих солдат были небольшие земельные наделы. Сыновья ветеранов в должное время наследовали участки своих отцов. Среди призванных на военную службу встречались и сыновья крестьян-землевладельцев. К V веку воины приграничных восточных провинций получили основанное на старом обычае право обрабатывать земельные участки, располагаемые на территориях, непосредственно примыкающих к их укреплениям.

С другой стороны, по закону, утвержденному, вероятно, Анастасием, до наступления дня получения жалованья солдаты могли не выплачивать долги своему актуарию. Причиной введения этого правила отнюдь не выступал тот факт, что при правлении осторожного и предусмотрительного финансиста, каковым был Анастасий, жалованье солдатам очень часто задерживалось. При Юстиниане служащие армий, размещенных в Африке и Италии, не получали денежное довольствие такой большой срок, что это вылилось в мятежы и массовые дезертирства. Но это было скорее всего исключением, нежели правилом. Придерживаясь такого курса, Юстиниан основывался на своем чрезмерном оптимизме, полагая, что этот долг можно будет погасить за счет новопокоренных Западных провинций.

Уровень дисциплины также был неодинаков в различных родах войск. В полках приграничных регионов в V–VI вв. он был до неприличия низок. То же самое можно отметить и для подразделений полевой армии, которые превратились в постоянные гарнизоны. Лев вынужден был сообщить Аспару, что «моральной обязанностью вооруженных солдат, которых, содержит государство, является служба только общественным интересам, а не сельскому хозяйству, животноводческим фермам или торговле». Существует также много других упоминаний о том, что солдаты служили земельными агентами; папирусы содержат повествование о том, как один солдат арендовал пекарню. Иоанн Мосх (Moschus) в своем «Луге Духовном» высоко хвалит солдата из Александрии, который с рассвета до 9 часов утра молился и плел корзины, в 3 часа пополудни надевал военную форму и шел на построение. Так он поступал в течение восьми лет и ни разу не получил нарекания со стороны своих командиров. Из Сиены, укрепленного узла, располагающегося на южной границе Египта, до нас дошли семейные бумаги Флавия Патермутского, который с неподдельной откровенностью описывает себя по легальным документам как «солдата слонового полка, по профессии лодочника». Бумаги содержат один военный документ, сертификат о зачислении на военную службу одного из членов семьи, расписки о продаже и покупке лодок и домов, уплат за семейное земельное владение, записи о судебных процессах.

Вегетий в своем руководстве по военному искусству рисует мрачные картины упадка армии. Вегетий предстает как хранитель древности, стандартом которого была идеальная, а не реальная императорская армия принципата. Сражающиеся полки полевой армии, даже если они и не принимают участия в военных действиях, «готовят себя к войне ежедневной отработкой приемов с оружием». Они должны быть обучены своими сержантами-инструкторами (campidoctores). Небольшой отряд римлян, компетентно руководимый, мог наголову разбить гораздо большие по численности группировки варваров, как это доказал Стилихон в сражениях под Полленцией, Вероной, Фезулами, и Велисарий своими завоеваниями вандалов и остготов.

С первого взгляда может показаться странным, что Римская империя, обладавшая мощнейшей армией, могла собирать для данной кампании такие маленькие войска. Самые большие засвидетельствованные экспедиционные силы, которые возглавлял Юлиан в кампании с персами, насчитывали 65000 воинов. Немногим раннее Юлиан, уже будучи цезарем, имел в Галлии только 13000 солдат, в то время как главнокомандующий Констанция II Барбацион (Barbatio), продвигая власть императора дальше на юг, руководил 25000 воинов. Стилихону удалось набрать тридцать полков, насчитывающих примерно 20000 солдат, для битвы с радагезами. Для персидской войны 503 г. Анастасий собрал 52000 воинов. Прокопий объявил, что это было самое большое скопление боевых сил, когда-либо имевшее место на восточном фронте.

Велисарий с помощью пятнадцатитысячного войска (и тысячи союзников и телохранителей) покорил Африку, а потом захватил Сицилию, Южную Италию и Рим, применив силу меньшей численности (7000 воинов, 500 союзников и телохранителей).

Конечно же, является истинным тот факт, что многие из солдат, занесенных в армейские послужные списки, либо не существовали вообще, либо были Задействованы на гражданских работах, но те, кто присутствовал, должны были выполнять огромные по масштабам задачи. Протяженность границ империи охватывала сотни миль, которые нужно было защищать от постоянных налетов. Из 350 000 воинов, состоящих на службе Восточной империи в начале V века, 250 000 были солдатами приграничных районов, которые охраняли Нижний Дунай и обширную восточную границу, протянувшиеся от Черного моря до Акабанского залива, долин Нила и ливийской пустыни. На Западе это соотношение не было таким уж большим — 140 000 воинов из 250 000. Но такое положение дел существовало потому, что многие солдаты приграничных районов были переброшены в полевую армию. Пограничные войска в большинстве случаев были очень слабыми, но они сыграли основную роль в обеспечении безопасности на границах империи. Восточное правительство оценило их значение, предприняв в 443 г. стремительную попытку увеличить их численность, восстановить их боеспособность. Большая работа была проведена с целью предотвращения случаев удержания солдатских пайков и вознаграждений в пользу военачальников. Юстиниан настолько осознавал полезность пограничных войск, что, вторично завоевав Африку, дал детальные указания по их реорганизации в этом регионе.

Увеличение количества полков полевой армии в V–VI вв. повлияло и на задачи гарнизонов. В таких регионах, как Фракия и Иллирия, в которых полчища варваров постоянно прорывали оборону пограничной полосы, необходимо было вводить гарнизоны и во внутренние города; в Малой Азии в обязанности гарнизонов входила борьба с разбоем, учиняемым исаврянами. Но императорское правительство можно покритиковать за избыточное рассредоточение своего военного потенциала и использование слишком большого контингента для обеспечения безопасности внутренних провинций. С другой стороны, оно не проводило политики усиления законности и правопорядка.

Наконец, многие воины той части полевой армии, которая оставалась мобильной и содействовала обороне каждого из главных фронтов, были распределены по региональным группировкам. Коммуникация была настолько слаба, что представлялось, пожалуй, весьма рискованным вводить многочисленные войска в Иллирии и Фр1акии для защиты восточной границы или перебрасывать полевую армию Галлии для отражения вторжений в Италию. Только действующая армия, размещавшаяся в Северной Италии и вокруг Константинополя, образовывала действенный мобильный резерв. Огромное войско Анастасия, состоявщее из 52 000 воинов, должно было включить в свой состав большую часть действующей армии и полков восточных провинций, насчитывавших по 200 000 воинов каждый.