Готика. Становление

Глава 113. Ложь во спасение

Как я и ожидал, Горн с радостью согласился проводить меня в Новый лагерь и замолвить словечко перед магами воды. У служителей Аданоса не было причин отказать мне в приюте. Несмотря на все разногласия и натянутость в отношениях, глобально маги огня и воды всегда оставались союзниками, а значит, в исключительных обстоятельствах должны были оказать мне поддержку. Несмотря на это, я всё равно не хотел отправляться в лагерь наёмников без провожатого. В одиночку я мог просто не дойти до цели, и дело было совсем не в орках или диких зверях. Между Гомезом и генералом Ли шла ожесточённая война и потому моё появление в лагере могли бы счесть за происки рудных баронов. Везунчик уже наверняка разнёс весть о гибели магов огня и даже если он вскользь упомянул, что один из нас выжил, едва ли многие это запомнили. Потому воры и наёмники могли просто не поверить, что я настоящий маг, а не замаскированный шпион. Даже если бы я продемонстрировал им свои способности, это всё равно не всех бы убедило, ведь я мог быть попросту в сговоре с Гомезом, а потому и остаться в живых.

Не хотелось быть утыканным стрелами или получить удар ножом в спину, потому я и обратился к Горну. Мой друг всегда обладал большим авторитетом в лагере, его уважали за силу, смелость и прямолинейность. На фоне последних событий с освобождением Свободной шахты влияние Горна возросло ещё больше – ведь ему вместе с Везунчиком удалось то, что не рискнул сделать осторожный генерал, который не спешил отдавать приказ о наступлении на закрепившихся в карьере людей Гомеза, опасаясь внезапного удара в тыл. Маги воды тоже привечали Горна и были в курсе его помощи по добыче одного из юниторов.

Слова наёмника было бы достаточно, чтобы обезопасить меня и обеспечить свободный проход через лагерь. В пещерах, где расположились маги воды, я уже был бы в безопасности, если Сатурас разрешит мне остаться. Горн полностью поддержал мои размышления, и мы договорились отправиться в путь на рассвете. Наёмник предлагал Диего и Лестеру пойти вместе с нами, но оба приятеля отказались. Диего решил пока оставаться сам по себе и пожить в укрытии, по крайней мере, ещё несколько дней, пока обстановка полностью не прояснится.

Лестер же заявил, что не может бросить братьев в беде и завтра же отправится в Болотный лагерь. Теперь, когда его головная боль немного утихла, он мог оказаться крайне полезен в Братстве: помочь страдающим и поддержать Кор Ангара в его стремлении навести порядок и сохранить единство в поселении. Если остальные сектанты тоже были одержимы, помощь здравомыслящего человека была бы там просто бесценна, и потому я не стал удерживать бывшего адепта Спящего от такого решения. Вечером, когда пришло время ложиться спать, я попросил Лестера немного задержаться у костра, чтобы поговорить с ним с глазу на глаз. Горн отнёсся к этому спокойно, Диего же пристально на меня посмотрел, а потом кивнул и удалился. Когда наёмник и следопыт скрылись в пещере, я начал:

– Лестер, я должен предупредить тебя кое-о-чём.

– Это связано с тем, что произошло сегодня? – понимающе спросил послушник.

– Да. Дело в том, что… мне не удалось задуманное.

– Что? – удивился Лестер, – но почему тогда…

– Прошла головная боль? Ты сам сказал, что она будто бы затаилась. Да, я отогнал проблему, но ты должен знать, что в любой момент может стать хуже. Теперь всё зависит только от тебя.

– От меня?

– Да. Как ты знаешь, Спящий оказался демоном…

– Если бы не слова Юбериона… я бы ни за что в это не поверил, – с сожалением вздохнул мой друг, – столько лет ожидания, лишений, служения… и всё ради чего? Чтобы стать одержимым?

– Мне жаль. Но ты практически прав. Думаю, что многим твоим названным братьям уже ничего не поможет. Особенно тем, кто последовал за Кор Галомом. Они сделали свой выбор и его уже нельзя обратить.

– Я умру? – вдруг резко спросил Лестер, посмотрев мне в глаза, – если это так, я готов. Это лучше, чем стать безумцем, слугой демона… Ты бы видел глаза Кор Галома… нет, просто Галома – этот ублюдок больше не достоин того звания, что занимал. Он предал всё, к чему мы стремились, всё, чему учил нас Юберион.

– Я видел даже больше… – сказал я тихо и поспешил перевести тему, – но тебе необязательно становиться таким, как он, или умирать. Я начал этот разговор не за тем, чтобы предупредить тебя о скорой смерти. Наоборот, я верю, что надежда ещё есть. То, что не получилось до конца у меня, можешь сделать ты сам.

– Сам? – удивился Лестер, – но я даже не маг! Всё, чего я смог сделать сам, ты уже видел. Тот жалкий, еле ворочающий языком тип, что пришёл сюда из горного форта – вот, чего я добился самостоятельно.

– Это не так. То, что ты вообще пришёл – уже говорит о многом. Большинству не по силам и это. Спящий – сторонник Белиара. Возможно, самое могучее из его проявлений в нашем мире.

Лестер хмыкнул:

– Что сказать? Умеешь ты приободрить…

– Ты не должен сдаваться! Только воля сейчас стоит на страже твоего разума и тела. Что бы ни случилось, какие бы мысли ни лезли в голову, ты всегда должен помнить об этом и с этих пор никогда не предпринимать поспешных решений. Каждый твой шаг должен быть взвешен и продуман, ты должен быть уверен, что исполняешь свои истинные желания, а не действуешь по чьей-то указке.

Лестер грустно улыбнулся:

– Даже до всех этих событий я не был в этом уверен. А ты хочешь, чтобы я знал, что я хочу сейчас, после всего случившегося… Что ж… Наверное, я хочу возмездия. Хочу, чтобы смерть Юбериона и жертва моих братьев не была напрасной, чтобы этот вонючий демон подох в мучениях, как забитая собака, и никто о нём больше не вспоминал. Хочу, чтобы барьер пал, а заточивший нас сюда Робар сам испытал такую жизнь в тюрьме, добывал бы свою долбаную руду собственноручно, а не посылал на смерть других. Хочу, чтобы орки забились в ту щель, из которой вылезли, и больше не претендовали на наши земли, а в Миртане, Варанте и всех других изведанных землях, наконец, воцарился бы мир и спокойствие...

Горячность Лестера постепенно стихла, и он с вызовом, но уже спокойнее, произнёс:

– Ну как? Подходящий список? Этих желаний достаточно?

– Возможно, ты удивишься, но да. Этого не только достаточно, чтобы противостоять демону. Этого хватит даже чтобы вести за собой других. Только постарайся умерить свой гнев, судить обдуманно и взвешенно. Помни, что враг сейчас внутри тебя, и он питается низкими чувствами, может обратить в обратную сторону даже то, что изначально было направлено против него. Справедливость может легко стать неконтролируемым мщением, свобода и гордость гордыней, грусть унынием, а временные трудности обернуться гневом или отчаянием. Сохраняй спокойствие и не сомневайся, друг мой, мы отомстим.

– Очень на это надеюсь, хоть и не вижу пока, как этого добиться.

– Для начала наведи порядок в своих мыслях, остуди гнев, а после продолжай задуманное. Помоги своим братьям по несчастью противостоять тлетворному влиянию. Ты теперь лучше остальных понимаешь произошедшее, знаешь, с какой угрозой пришлось столкнуться и что поклонение Спящему надо искоренить любой ценой. Научи людей жить по-новому, без болотника и без чужого господства.

Лестер грустно усмехнулся:

– Боюсь, Мильтен, что это невозможно. Влияние болотника очень велико, отвыкать от него придётся годами, если вообще получится… Но ты же сам сказал, что угроза исходит не от него, а от демона…

– Да, это так. Но болотная трава ослабляет естественную защиту, делает более уязвимым. Тебе придётся отказаться от неё, по крайней мере, временно, иначе…

– Можешь не продолжать. Я всё понимаю. Но пропагандировать эту идею в Братстве бесполезно. Болотник – это, пожалуй, единственное, что всё ещё удерживает лагерь от распада, ведь в колонии нет других источников болотной травы, а мы все от неё зависимы. У нас были неплохие запасы, но люди Галома унесли с собой всё. Теперь то, что добывают сборщики, это единственное, что нам осталось.

– Я бы рад был что-нибудь посоветовать, но не представляю, что с этим делать. Будь мастер Дамарок сейчас жив, можно было бы спросить у него совета. Возможно, удалось бы придумать какой-нибудь антидот, помогающий преодолеть зависимость.

– Анти…что?

– Лекарство, противоядие. К сожалению, моих знаний недостаточно, чтобы решить эту проблему. Так что остаётся лишь уповать на то, что Иннос смилостивится над вашей сектой, а воля хотя бы некоторых послушников окажется достаточно крепка, чтобы противостоять демону.

– Мы отреклись от Инноса и других ложных богов при вступлении в Братство…

– И поклонялись всё это время прислужнику Белиара! – не выдержал я, – вас обманули, водили за нос годами! Прими уже это и живи дальше.

Лестер показал рукой на размашистую татуировку на своём лбу:

– Боюсь, что это просто так не забывается. Мы помечены навечно, заклеймены так, что это не скрыть ни от себя, ни от посторонних глаз. Всё, что у нас было – это общая цель: свобода от оков, от пут барьера и бремени всяческих узурпаторов. Теперь нас лишили и этого…

– Не лишили, друг мой. Те цели и желания, которые ты сам только что мне описывал, при должной корректировке достойны и с точки зрения Инноса. Вы ещё можете вернуться на праведный путь. Возможно, что в монастыре Хориниса даже найдётся место для некоторых из вас…

– Что? В каком ещё монастыре! Ты забыл, что мы все под барьером?

– В последнее время многие непоколебимые до этого вещи меняются очень быстро. Думаю, что и эта неприятность скоро не устоит. Остаётся лишь надеяться, что со Спящим удастся покончить раньше, чем это произойдёт.

– Хотелось бы верить, – вздохнул бывший послушник. – А теперь, если ты сказал всё, что хотел, то позволь мне пойти спать. Как ты помнишь, я уже давно не мог позволить себе такую роскошь, – будто в подтверждение своих слов послушник широко зевнул.

Лестер был прав. Его усталый вид и подглазины говорили об этом лучше любых слов.

– Конечно, друг мой. Тебе обязательно нужно восстановить силы. Без этого ты будешь уязвим.

Лестер кивнул, поднялся и направился к пещере. У самого входа он обернулся и сказал:

– Доброй ночи. Спасибо тебе за всё.

Не дав мне ответить, он скрылся внутри.

Какое-то время я ещё сидел молча, вглядываясь в пламя костра, будто бы надеясь в сбивчивом полыхании увидеть ответ на мучившие меня вопросы. Ответа не приходило, но всё равно наблюдение за первобытной силой успокаивало и внушало надежду на лучшее. Я был рад, что принадлежу к ордену, поклоняющемуся именно этой стихии. Воду я тоже любил и уважал, но при взгляде на бесконечность моря меня обычно посещали мысли о бренности бытия и ограниченности человека. Возможно, я ещё не дорос до понимания глубинной сути этой безмятежности, был слишком полон желания действовать. Огонь как нельзя лучше предоставлял такую возможность – он не стоял на месте ни секунды, постоянно меняясь и стремясь отодвинуть границы, чего бы это ему ни стоило. Но не стоило забывать, что как бы не преуспел огонь, как бы не расширил своё влияние, когда-нибудь он встретится с океаном и ничего не сможет сделать против его упрямого спокойствия. Не стоило также забывать и о мощи шторма…

Из мыслей вырвали меня, как всегда, неожиданно. Пока я рассматривал танец огня, совсем не заметил, как из пещеры выбрался Диего. Судя по всему, он уже какое-то время стоял рядом со мной. Когда я обратил на него внимание, то даже, видимо, дёрнулся от неожиданности, судя по тому, что следопыт поспешил меня успокоить:

– Не волнуйся, это всего лишь я. Что-то не спится, решил подышать воздухом. Как думаешь, может, пока на улице ясная погода, вытащить тюфяки под открытое небо? Если расположиться поближе к костру, будет совсем не холодно. А в пещере до сих пор воздух немного затхлый, несмотря на все наши с Горном старания.

– Думаю, что набитым соломой тюфякам не место у костра. Одна вылетевшая искра и сон будет безвозвратно потерян.

– Что ж… Пожалуй, в этом вопросе я доверюсь магу огня, – усмехнулся Диего, после чего, посерьёзнев, добавил, – если тебя, конечно, всё ещё можно так называть.

Замечание кольнуло меня, будто ножом. Едва скрывая волнение, я спросил:

– А почему нет?

Диего вздохнул и сел возле меня:

– Как раз об этом я и хотел с тобой поговорить.

На этом следопыт умолк, ворочая палкой неудачно завалившееся в костре обгоревшее полено. Я хотел было наброситься на него с вопросами, но решил не торопить события и подождать, чтобы прояснить ситуацию. Немного погодя бывший «призрак» продолжил свою мысль:

– Ты можешь скрывать это от Горна или даже от Лестера, но я знаю тебя дольше их, помню едва ли не совсем желторотым юнцом. Да, тогда мы не общались, но по роду занятий я знал почти всё обо всех в городе. Ты не был исключением. Добрый, отзывчивый, общительный парень, молодой, полный жизни охотник, готовый выследить любого самого опасного зверя, чего бы это ни стоило.

Похоже, разговор обещал быть долгим, и, когда Диего делал паузы, чтобы собраться с мыслями или ожидая моей реакции, я молчал, продолжая рассматривать пламя и не глядя в лицо следопыта. То ли я боялся его проницательного взгляда, то ли мне было стыдно за то, как повернулась моя жизнь, то ли… в общем, я сам не знал почему.

– Ты всегда был любопытен и честен. Редкая комбинация, признаться. Именно поэтому я обратился к тебе, когда узнал про планы создания магического барьера. Ко всему прочему, ты никогда не был фанатично верующим. Да что там верующим, я уверен, что двумя классами церковной школы всё твоё знакомство с Инносом и закончилось. Это было тогда… в далёком прошлом. Ты ещё помнишь эти дни, друг мой? Помнишь, ради чего жил тогда?

– Как я могу забыть, – сглотнув, произнёс я. Диего не сказал ничего плохого, ни в чём меня не обвинял, но почему-то его слова звучали как наказ строго учителя.

– Да… Я тоже думал, что прошлое не забывается. Но потом тебя словно бы подменили. Конечно, всё происходило постепенно и не бросалось в глаза. Многое можно списать на вступление в орден. Да… так я для себя это и объяснял в течение последних лет. Но теперь я не уверен. То, что произошло сегодня… Белиар подери! Я нихрена не смыслю в магии и во всяких священных писаниях, но зуб даю, что то, что ты сегодня учудил с Лестером, не имеет ни малейшего отношения к магии огня!

– Да, это так, – коротко ответил я, даже не пытаясь отпираться.

– Но как? Во имя Троих, где ты этому научился? Что ещё я о тебе не знаю, Мильтен?

– Где научился? Какое это имеет значение? Главное, что без этих знаний Лестер сейчас бы не мирно спал в пещере, а медленно умирал, теряя при этом рассудок. В лучшем случае он впал бы в забытье, и его жизнь прервалась бы тихо, а в худшем… даже не хочу об этом думать.

– Я не обвиняю тебя, друг, – Диего положил мне руку на плечо, – просто хочу сказать, что ты не должен держать всё в себе. Не надо скрывать от меня правду. Ложь не приводит ни к чему хорошему. Не нужно ходить на проповеди, чтобы это понять.

– Я не обманывал вас, хотя, возможно, порой и недоговаривал о-том-о-сём.

– О-том-о-сём? – саркастически переспросил Диего, – одержимость Белиаром, по-твоему, то да сё? Этот спектакль со вселением в тело Лестера… думаешь, я поверил, что это было его выдумкой? Конечно нет. Ты сам-то помнишь случившееся?

– Да… помню… Даже слишком хорошо.

– Тогда просто расскажи всё как есть, я ведь вижу, что это беспокоит тебя не меньше, чем меня. Я, конечно, не эксперт в таких вопросах, но одна голова хорошо, а две лучше. Возможно, вместе мы сможем придумать, как действовать дальше.

– Что ж… – задумчиво выговорил я, собираясь с мыслями, – дело, действительно, сложнее, чем я пытался показать. Изначально это касалось только магов огня, поэтому я не могу об этом распространяться… То же, что произошло сегодня, уже несёт угрозу для всех нас, поэтому ты прав, с моей стороны будет нечестным это скрывать. Но Лестеру… для его же блага лучше не знать некоторых подробностей.

– Ты узнал о нём больше, чем следовало?

– Нет… К счастью нет. Я не узнал ничего такого. Ровным счётом ничего о его личной жизни, прошлом до барьера или каких-то сокровенных желаниях. Моя цель была в другом – выяснить причину его страданий. И я её нашёл – это церемония вызова Спящего.

– Ну, это мы и так знали.

– Верно. Но одно дело знать, а другое дело прочувствовать. Там всё пошло не так. С самого начала. Юберион понятия не имел, к какой силе взывает, и в итоге погубил себя и доверившихся ему. До этого я недооценивал величину проблемы, связывал многое с действием эликсира Кор Галома. Теперь же стало ясно, что эликсир – всего лишь средство, и физически последствия его приёма уже прошли. Как я и боялся, проблема имеет совсем иную природу. Не знаю, как Лестер отреагирует, сообщи я ему детали моего погружения в его разум. Правда может его сломить, а он и так слишком многое пережил за последние дни. Для него трагедия Братства так же тяжела, как для меня смерть магов круга… Я постепенно оправляюсь от случившегося и ему тоже нужно сейчас как никогда собраться для борьбы. А правду ты уже распознал… этот демон… он больше того, с чем может совладать один маг-недоучка.

Диего слушал меня, не перебивая, но, когда я в очередной раз остановился, с пониманием кивнул и докончил мою мысль.

– Сам Белиар, судя по тому, что ты сказал. Но это же невозможно. Если бы боги могли спуститься на землю, здесь бы камня на камне не осталось.

– Да, это невозможно… По крайней мере, так нас успокаивает религия. Но я уже больше ни в чём не уверен до конца. Демонам свойственно хвастовство, это верно. Всё, что у меня есть, это его бравада и моё чутьё. Конечно, здесь скрыт обман, этот Спящий не Белиар, но максимальное сосредоточение его силы в нашем мире. И вот, этот монстр рвётся на свободу, овладевает умами людей, а мы можем лишь смотреть. Что мы вообще знаем о демонах? Ничего. Все книги были благополучно уничтожены или надёжно спрятаны от посторонних глаз за те годы, что минули после победы Робара Великого. Зачем это знание, если враг повержен? Лучше оградить людей от него, чтобы оно не было использовано во зло. И вот теперь мы уязвимы как никогда, а ждавший веками враг вновь набирает силу.

– Постой-постой, – в этот раз не выдержал и перебил меня Диего, – ты уверен в том, что говоришь? Это не может быть наваждением, ошибкой? Откуда ты знаешь, что действовал верно и твои чувства тебя не обманывают?

– Хотел бы я ошибаться, но… это слишком ужасно, чтобы быть выдумкой. И техника, которую я использовал – я в ней более чем уверен, она взята из надёжного источника.

– Из какого же, позволь узнать? Ты сам только что сказал, что знания подобного рода давно запрещены. Проникновение в чужой разум и контроль тела другого человека не относятся к техникам, практикуемым магами огня.

– Да, – тяжело вздохнул я, – не относятся. Ты всё заметил верно, в проницательности тебе как всегда не откажешь. Я почерпнул эту технику из книги, которую хранил Корристо. К счастью, мой наставник как никто другой понимал, что в случае непредвиденной угрозы нам понадобятся любые сведения о методах врага. Именно поэтому, несмотря на всю свою неприязнь, он не сжёг книгу. Я же смог тайком до неё добраться.

– Ты для этого просил меня привести тебе Мада? Чтобы проверить описанные методы? Значит, дело было вовсе не в желании помочь бедолаге.

– Да, это так… Прости меня, я понимаю всю ужасность своего поступка. Ты вправе меня винить.

– Винить? – удивился Диего, – я и не думал ничего подобного. От общения с тобой дурачку и вправду стало лучше, а сведения, которые ты через него получал, несколько раз очень помогли и мне. Что касается магии и запрещённых экспериментов, ты знаешь моё мнение на этот счёт. Мне неприятны все применения магии, и я стараюсь держаться от неё подальше, неважно, будь то магия огня, воды, смерти или ещё чего похуже. Для меня это всё одинаково опасно и ненадёжно. Но благодаря твоим опытам Лестер сейчас спокойно спит в пещере. Возможно, впервые за минувшую неделю его не мучает бессонница и нескончаемые кошмары. Даже я, законченный магофоб, должен признать, что ты без преувеличения, рискуя своей жизнью и рассудком, вытащил его с того света. И за это тебе спасибо.

Я не ожидал такой реакции друга, приготовившись к тому, что он осудит меня как за молчание, так и за то, что я делал. Диего в очередной раз ободряюще похлопал меня по плечу, и мы встретились с ним взглядами. Следопыт был искренен и улыбнулся мне. И я улыбнулся ему в ответ. Возможно, это была первая моя улыбка за минувшую неделю.