Готика. Становление

Глава 8. Птичка в клетке

После того, что случилось в замке, хотелось проветриться и отвлечься. Я привёл в порядок своё новое снаряжение, закинул лук и колчан за плечи, а сумку и один из ножей закрепил на поясе. Дубинка тоже зарекомендовала себя хорошо и осталась при мне. Теперь можно было не бояться покинуть лагерь, так что я смело отправился на разведку. Лес был полон диких зверей, особенную опасность представляли глорхи – двуногие рептилии ростом с человека. Их маленькие глазки выглядели смешно на фоне огромной зубастой пасти, а передние конечности фактически отсутствовали, однако нелепая внешность нисколько не умаляла силу этих животных. Своими челюстями они способны разорвать любого, и даже мракорисы предпочитают обходить стороной стаю этих могучих хищников. Завидев жертву, глорх начинает двигаться к ней, постепенно увеличивая скорость и отбиваясь от группы, не желая делиться добычей со своими сородичами. Охотники часто используют их эгоизм для того, чтобы выманивать отдельных особей – с одним глорхом ещё можно совладать, но уложить сразу нескольких – непростая задача даже для опытного воина.

Я стал подниматься по тропе к перевалу, ведущему в Хоринис. По мере приближения к куполу, воздух наполнился ароматом, схожим с тем, что бывает после грозы. Спустя полчаса я подошёл к озерцу, образовавшемуся в каменистом углублении у дороги, и понял, что дальше пути нет. Выше край барьера упирался прямо в выступ скалы, нависавшей над водой. Возведение барьера, похоже, спровоцировало обвал, и камни перегородили проход, ведущий к фермам в центральной части острова. Но даже если бы не это препятствие, магический барьер всё равно никого бы не выпустил за свои пределы.

Каторжане столпились на площади внизу, а на скале по другую сторону нашей темницы были видны любопытствующие, опасающиеся приближаться близко к голубому сиянию купола. Подойдя поближе, я понял, что народ собрался не просто так – рудокопы окружили двух человек, облаченных в красные мантии. Люди кричали и оскорбляли магов, но в руках одного из них горело пламя уже готового огненного шара, поэтому никто не решался напасть.

Заключённые обвиняли колдунов в случившемся и кляли за то, что те обрекли нас на вечную каторгу. Маги не пытались оправдываться, но всё же апеллировали к тому, что они теперь такие же пленники и необходимо искать общий язык, а не бросаться друг на друга. Красноризцев никто не слушал, в их словах был смысл, но гнев каторжан было не усмирить разговорами. Я понимал, что маги – наша единственная надежда когда-нибудь выбраться отсюда, и то, что они оказались узниками – невероятное везение для всех заключённых. На свой страх и риск я вышел вперёд и заступился за колдунов, объясняя свои доводы. Люди немного успокоились, но ненависть в глазах сохранилась. Постепенно народ переключился на обсуждение нашей дальнейшей судьбы: кто-то говорил, что всё образуется, другие же, наоборот, были полны пессимизма. Положение усугубилось ещё и честным заявлением магов о том, что они ничего не могут сделать – заклинание обратить невозможно. Толпа загудела, в магическую стену полетели камни, беспрепятственно падающие на другой стороне.

В конце концов, один рудокоп не выдержал и с криком «да гори оно всё синим пламенем!» бросился через завал к барьеру. «Стой, безумец!» – крикнул один из волшебников, но смельчак не остановился и стал карабкаться по камням вверх – на свободу. Когда он приблизился к краю энергетического заграждения вокруг него стали виться клубы голубого дыма. Дальше всё произошло стремительно: раздался раскат грома и разряд пульсирующего электричества охватил безумца, отшвырнув назад. На землю упало обожжённое тело, одежда обуглилась и вплавилась в плоть, обгорелые мускулы дымились, а местами были видны почерневшие кости; запахло пережаренным мясом. Зрелище было ужасное, нескольких человек стошнило. В одном лишь погибший был прав – сгорел он, действительно, в синем пламени...

Случившееся ещё больше раззадорило толпу, безвыходность положения стала очевидна – заклинание просто так не преодолеть. Кто-то предложил: «Кинем магов на этот барьер! Посмотрим, как они выкрутятся!» Многим явно понравилась такая идея, но шум был прерван подошедшим со стороны лагеря отрядом, состоящим ещё из нескольких магов и королевских солдат во главе с паладином. Рыцарь вышел вперед и крикнул: «А ну быстро расступились, поганые свиньи!»

Толпа недовольно зароптала. Похоже, паладин был не совсем в курсе происходящего, но, тем не менее, люди освободили проход, и два зажатых в угол колдуна поспешили присоединиться к товарищам. Командир отряда обратился к магам: «а теперь делайте свое дело и вызволяйте нас отсюда». Они пытались что-то возражать, но храмовник был непреклонен. Каторжане стояли в стороне и с любопытством следили за происходящим. После недолгого спора маги всё же образовали круг и совместными усилиями атаковали барьер. В какой-то момент начало казаться, что им даже удастся проделать брешь – голубое сияние будто бы истончалось и прогибалось под их воздействием. Однако маги оказались далеки от успеха, и через полминуты напряженной борьбы один из них упал на землю без сил. Другие были тоже истощены: по их лицам стекал пот, некоторые даже с трудом держались на ногах.

– Бесполезно, лорд Берндт, мы зря тратим силы! – выступил вперёд седой волшебник, – Барьер не пробить, даже если мы соберем здесь всех чародеев королевства. Его поддерживает магическая сила руды, скрытой в горах!

– Тогда придется добыть всю эту чёртову руду и использовать самим, во имя Инноса! – зло огрызнулся закованный в сверкающую на солнце броню рыцарь.

– Это безумие, – сказал кто-то из магов.

– Безумием было так облажаться и заточить здесь всех нас! – почти сорвался на крик лорд. – Отправляемся в замок!

После этой сцены отряд двинулся в сторону лагеря. Похоже, они потратили несколько часов перед этим, собирая магов, разбросанных по разным местам рудниковой долины, так что не были в курсе произошедших за последние полдня изменений. Какое же разочарование будет ждать паладина, когда он узнает о восстании! К счастью, шахтёры предусмотрительно молчали – сила была сейчас не на нашей стороне. Но лорд со свитой может занять замок, если Гомез ещё не вернулся, или того хуже – устроить бойню, коли дело дойдет до кровопролития. Надо предупредить Гомеза и ополчение, закрыть лагерь, иначе беды не избежать! Тропа была слишком узкой, нельзя было обогнать магов, потому что близко к себе они никого не подпускали. Единственным вариантом оставалось обходить по горным склонам, так что нельзя было терять ни минуты.

– Я предупрежу ребят в лагере, – крикнул я остальным и побежал вслед за уходящими магами. Возле заброшенной штольни был отворот, позволяющий подняться на плато над дорогой. С него я стал карабкаться дальше вверх по каменистому склону и достиг еще одного узкого плоскогорья, по которому пробежал, обогнав отряд королевских войск. В конце нужно было спуститься вдоль почти отвесных скал вниз – обратно на дорогу. Выбора не было, пришлось рисковать, и, изрядно ободрав руки, я всё же скатился вдоль склона, не получив серьёзных травм, и остальной путь проделал бегом. Надежда была только на то, что люди Гомеза уже вернулись из шахты: всё же прошло уже несколько часов с тех пор, как они покинули замок.

Вечерело, солнце постепенно клонилось к горизонту, и в предзакатном свете долина была особенно красива. Вдалеке возвышалась башня замка, будто коршун, оглядывающий свои владения. Сам лагерь с высоты казался игрушечным и резко контрастировал с голой степью вокруг его стен. Лишь на значительном удалении от поселения раскинулись нетронутые девственные леса, но сейчас у меня не было времени долго любоваться красотой местных пейзажей.

Бежал я долго, но охотничий опыт и приобретённая в длительных походах выносливость позволили мне не терять темп и обогнать утомлённых магов не меньше, чем на четверть часа. В лагере на мои крики сразу сбежались люди, и, поняв в чём дело, несколько человек бросились закрывать внешние ворота. Гомез был уже внутри замка и как раз занимался разоружением сдавшихся надсмотрщиков – их раздевали почти догола, и один из каторжан записывал всё вооружение. Видимо, Гомез всерьез взялся за управление, решил установить дисциплину и сам внимательно следил за тем, как идёт пересчёт всех припасов. В замке уже не было никого лишнего, всех мародёров повыгоняли взашей. Сначала меня даже не хотели впускать внутрь крепости – широкоплечий громила в тяжёлом доспехе с двуручным мечом за спиной преградил мне путь. Пришлось объяснить ему суть дела, и лишь тогда он позволил пройти. Удивительно, ещё не прошло и дня, как власть в колонии сменилась, а уже появилась своя охрана, иерархия и дисциплина. Организаторский талант Гомеза и опыт руководства бандитской шайкой был незаменим в колонии, где почти все опытные воины были преступниками и головорезами.

Вскоре отряд магов под прикрытием нескольких солдат и паладина подошел к лагерю. Ворота были закрыты. На стенах стояли ополченцы с арбалетами. Их снаряжение было снято с надсмотрщиков, поэтому сначала паладин не заметил подмены.

– Именем короля Робара Второго открывайте ворота! – крикнул он.

– Хрен тебе с маслом, а не король, – ответил кто-то со стены, после чего послышался взрыв хохота, больше напоминающего конское ржание.

– Чтоо?! Да как вы смеете! – рассвирепел лорд.

Ему кричали что-то еще, зачастую весьма непристойное. Однако, в конце концов, на стене показался Гомез, и все умолкли.

– Теперь я барон этих земель! Опустите оружие, и мы сможем начать переговоры.

– Я не веду переговоры с бандитами и изменниками! Сжечь их всех! – последняя фраза была адресована магам, но никто из них не спешил действовать, а один подошел к паладину и что-то негромко стал ему говорить. Лорд Берндт был явно недоволен, однако через минуту он во весь голос крикнул Гомезу:

– Мы ещё вернёмся!

Небольшой отряд короля отошёл за мост и вскоре скрылся из виду. Им никто не препятствовал, опасаясь ответного огня магов. Гомез объявил осадное положение и всю ночь на стенах внешнего кольца лагеря несли вахту наряды дозорных. Небольшие отряды вышли также наружу и патрулировали периметр с факелами в руках, не давая никому подобраться к стенам шахтёрского городка незамеченными. Ночь прошла без происшествий, но мало кто мог позволить себе крепкий сон – люди были напряжены и слишком потрясены событиями уходящего дня.

На следующий день к лагерю подошёл один из королевских солдат с поднятыми вверх руками. Он принёс предложение паладина о переговорах. Гомез согласился, встреча состоялась на нейтральной территории – на мосту в паре сотен метров от лагеря. На таком же расстоянии, но с другой стороны реки расположились и маги. На мосту встретились лишь лорд Берндт в сопровождении двух солдат и Гомез с двумя соратниками. Так как у меня был лук, то я стоял на стене вместе с другими, вооруженными дальнобойным оружием, и мог следить за всем происходящим.

Сначала Гомез и лорд обсуждали что-то, но разговор был коротким, и буквально через минуту произошло то, чего никто не ожидал. Солдаты отошли в одну сторону, а спутники Гомеза в другую. Лидер повстанцев и паладин достали оружие и остались стоять друг напротив друга. «Поединок!» – пронеслось по рядам.

Лорд был вооружен огромным двуручным мечом из магической руды – грозным и легендарным оружием. У меча была славная боевая история, и даже собственное имя – «Гнев Инноса». Этим клинком можно было разрубить на две половины стальные доспехи вместе с их обладателем, а единственной его слабостью была медлительность. Таким тяжеленным двуручником особо не помашешь, но зато, если попадёшь, поединок тут же окончится. Вряд ли обыкновенный, хоть и неплохой стальной меч Гомеза мог парировать прямой удар паладина – его просто разрубило бы надвое.

В отличие от рыцаря, Гомез был практически не защищен, но в данном случае это было даже хорошо, потому как никакая броня всё равно бы не сдержала рудное лезвие. На повстанце было лёгкое снаряжение стражи, в одной руке клинок, а в другой кинжал. Сложно было представить, как он собирается пробить доспех паладина. На что он надеялся, соглашаясь на этот бой? А может, он сам был его инициатором? В любом случае, в предстоящей смертельной схватке преимущество было явно не на стороне лидера заключённых.

Лорд Берндт напал первым. Широким косым взмахом он целил прямо в противника, пытаясь рассечь его пополам, но Гомез отскочил назад, и когда лезвие пролетело в нескольких дюймах от его лица, бросился на врага. Для него было жизненно необходимо сократить дистанцию, и это ему удалось. Блокируя своим мечом двуручник паладина и не давая ему вновь размахнуться, глава каторжан нанёс лорду удар кинжалом. Лезвие скользнуло вдоль брони, не в силах пробить закалённую сталь. Берндт высвободил одну руку с эфеса и ударил врага железной перчаткой. Мощным ударом Гомеза отбросило назад и это дало лорду время, чтобы поднять меч для новой атаки. Он обрушил на Гомеза серию коротких, но смертоносных выпадов, удары плавно перетекали один в другой, так что оставалось только восхищаться его мастерством и удивляться, как Гомез ухитряется всё еще оставаться в живых. Изворотливый и ловкий бывший боец арены уклонялся и парировал скользящими движениями, не подставляя ни себя, ни свой меч под прямой удар.

Рудокопы в лагере следили за двумя сошедшимися в смертельном танце фигурами, затаив дыхание. Через пару минут напряжённой обороны Гомезу, наконец, удалось вымотать противника и вновь перехватить инициативу. Парируя очередной удар, он поднырнул под мечом лорда и плечом ударил его в грудь. Берндт пошатнулся, а самопровозглашённый барон несколько раз со всей силы рубанул по рукам рыцаря. Клинок не пробил крепкий доспех, но от сотрясения двуручник выпал из рук паладина. Стукнув рыцаря ногой по колену, каторжанин вывел его из равновесия, и тот опрокинулся на четвереньки. Довершая дело, Гомез пнул его сапогом по шлему, повалив окончательно на землю. Не теряя времени, Гомез поднял меч поверженного противника и «Гнев Инноса» обрушился на самого паладина. Оглушённый лорд Берндт пытался подняться, когда Гомез рассёк ему голову вместе со шлемом.

Всё было кончено и люди на стенах лагеря возликовали. Такой радости не было даже после восстания, и я не стал исключением, поддавшись всеобщему восторженному настроению. Гомез теперь стал героем, примером для всех каторжан и истинным рудным бароном по праву сильного.