Готика. Становление

Глава 39. Преображение

Лестер был доволен новым приобретением. Он не был бойцом, вернее из рук вон плохо владел оружием. Я попросил Горна дать ему несколько уроков на досуге. Здоровяк сначала отпирался, ссылаясь на то, что предпочитает двуручное оружие, но, когда посмотрел, как Лестер держит булаву, согласился, что всё же сможет показать ему пару приёмов. Ради такого дела, Горн даже отложил свою секиру в сторону и вооружился тренировочным мечом. Лестер же орудовал своей булавой, но первое время, даже несмотря на такое преимущество у него не было ни шанса против Горна. Пару раз я наблюдал, как эти двое тренируются – зрелище было презабавное. На удивление, Горн оказался неплохим учителем, и вскоре движения Лестера перестали вызывать смех.

Вообще, Горн и Лестер были совсем не похожи друг на друга ни внешне, ни по характеру, но благодаря врождённому прямодушию и искренности они быстро подружились. Лестеру пришлись по вкусу весёлые байки и истории, которые любил рассказывать громила, Горну же нравился благодарный слушатель, да и деловые отношения у них пошли хорошо. Лестеру в будущем ещё много раз пригодилось заступничество Горна, тем более, что, когда мои запасы болотника истощились, он всё равно продолжил торговать, покупая траву напрямую в лагере сектантов. Это было достаточно выгодным бизнесом.

Ко всему прочему, Лестер сам пристрастился к курению. Я говорил ему, что это плохая идея и могут быть последствия, но мой друг не слушал. Больше того, он стал активно интересоваться идеологией братства Спящего и выполнять поручения гуру. Лестер курил всё больше и больше болотника, и я боялся за его психику, но вроде бы всё обходилось. Он не слабел, и я не замечал за ним медлительности или оцепенений, какие случались у наркоманов. Всё же некоторые изменения происходили, однако они были скорее положительными: с каждым днём, Лестер становился всё сильнее и увереннее в себе. Постепенно ему перестала быть необходима помощь Горна, все проблемы он решал сам с помощью хитрости, ловкости и булавы. В какой-то момент я обратил внимание, что его русые волосы почернели. Я стал приставать к нему с вопросами, но он лишь отмахнулся, мол, протестировал парочку новых эликсиров Галома.

С Диего Лестер тоже сохранил хорошие отношения и использовал его связи, чтобы расширить торговлю болотником. Благодаря помощи следопыта, удалось уладить некоторые тёрки со стражниками, и в Старом лагере стали постоянно ошиваться послушники, продавая траву. Стражники их больше не трогали, и даже наоборот, охраняли. Всего лишь нужно было отстёгивать немного руды правильным людям. Теперь Лестер большую часть времени проводил в Новом и Болотном лагерях, но иногда захаживал и в лагерь Гомеза.Порой и мы с Диего ходили в трактир Нового лагеря, там встречались с Горном и Лестером, обсуждали новости и последние происшествия. Такие встречи приносили много пользы для каждого из нас и позволяли быть в курсе всего, что происходит в колонии. Я много времени проводил в замке и иногда дежурил в Старой шахте, следя за тоннелями и поддерживая порядок среди рудокопов. Диего знал обо всём, что происходило во внешнем кольце Старого лагеря и его ближайших окрестностях. Горн, будучи одним из наёмников, был в курсе новостей от магов воды и обстановки в среде воров Нового лагеря. Лестер часто поражал нас новостями с болот – порой оставалось лишь удивляться, как быстро растёт Братство Спящего.

Дни шли, за ними тянулись недели и месяцы. Жизнь в колонии шла своим чередом. Я продолжал читать книги, охотиться, выполнять мелкие поручения Торуса и, конечно, поставлять Ксардасу оборудование. Это предприятие затянулось, потому что я не решался вписывать много всего за одну поставку, а в его списке были довольно дорогие и редкие вещи.

В один прекрасный день, я встретил Лестера и с трудом смог узнать: голова его была обрита, на лице красовалась пара татуировок. Одежда тоже переменилась – теперь он был не в потрёпанной рубахе, а в платье, испещрённом узорами. Такое носили некоторые члены братства, которые уже доказали свою преданность и отработали определённое время, собирая траву на болоте. Я на мгновение потерял дар речи, когда увидел такое резкое преображение. Лестер заметил моё смущение, провёл рукой по бритой голове и произнёс:

– Ничего не поделаешь, такова традиция.

Я понемногу пришёл в себя:

– Но как? Когда?

– Вчера. Я думаю, ты давно уже заметил, что всё к этому идёт.

Это было правдой, и я кивнул:

– Да, но я не думал, что всё зайдёт так далеко и случится так скоро. Не прошло и года, как ты в колонии. И всё же, как тебе удалось сразу стать гуру?

Лестер расхохотался.

– Я вовсе не гуру! Всего лишь послушник.

– Ну, по крайней мере, ты не в юбке. Это платье хоть немножко поприличнее.

– Ты прав, одежда будет, пожалуй, даже получше, чем моя старая. Материал мне нравится, приятный к телу, – сказал он, помяв пальцами короткий рукав своего одеяния, – да и чувствую себя легко и свободно. Но это не одежда гуру – их робы гораздо длиннее – до самой земли.

Я вспомнил своё последнее посещение болотного лагеря и понял, что Лестер прав. Его одежда соответствовала «среднему классу» в иерархии братства. Преображение Лестера заставило меня рассмотреть его подробнее. Он уже не был тем слабым парнем, каким я его увидел впервые на площади обмена. Месяцы, проведённые здесь закалили его характер, а упражнения с Горном тоже не прошли даром. Теперь его уже было нельзя назвать хилым, бицепс прибавил несколько сантиметров в обхвате, а сам Лестер привык к тяжёлому физическому труду, дракам и стычкам. В последнее время он носил небольшую бородку, а теперь подстриг её так, что она гармонично сочеталась с геометрическими татуировками на его лице, которые представляли собой непонятный плетёный узор. Сбоку от каждой брови отходили завитки, чем-то напоминающие рога. Несколько коротких линий красовались на щеках. Всё это придавало его лицу совершенно новое, немного пугающее выражение. Однако добродушная улыбка развеяла мои опасения – передо мной был всё тот же Лестер, а не какой-то безумный фанатик.

– Но всё же ты не новобранец. Как тебе удалось сразу заслужить уважение?

– Очень просто. Я привёл кузнеца в Братство.

– Кузнеца? – поразился я, – где же ты его взял?

– В Новом лагере, – усмехнулся Лестер.

– Но как? Что могло заставить его переселиться?

– Болотник, разумеется. Ну, и идеология тоже, хоть, наверно, и в меньшей степени. Я долго с ним общался, продавал траву, рассказывал про Спящего и чудеса, которые он творит.

– Разве ты сам в это всё веришь?

– А чем это хуже чего-то другого? Инноса? Белиара? Аданоса? Где все эти боги? Мы видим только их последователей и магов, которые говорят, что Боги даруют им силу. Тем не менее, они тренируются и годами оттачивают своё мастерство. Без обучения никакой силы нет. Спящий же воздаёт за веру, а Юберион и в правду видит такое, чего не знает ни один маг.

– Я же тебе говорил, что они тоже используют рунную магию, – вопреки обещанию, данному Юбериону, в надежде развеять иллюзии Лестера по поводу Спящего, я по секрету поведал другу о природе чудес, которые творят гуру.

– И что? Почему бы не использовать удобный инструмент? Тем не менее, сила Спящего наполняет эти руны. Незачем спорить, я сам не верил, пока мне не явилось видение.

– Видение? – удивился я, – что же ты видел?

– Я видел сон, в котором Спящий говорил со мной. Он велел мне отречься от иных богов и принять посвящение в Братстве.

– А сколько болотника ты перед этим выкурил? – спросил я Лестера с нескрываемой улыбкой.

– Я понимаю твой сарказм и не в обиде, – широко улыбнулся Лестер, – быть может, в чём-то ты и прав. Но кроме этого, надо признать, что я всем своим благосостоянием обязан Братству. Вступить в их ряды – логичный шаг.

– А я тебя и не укоряю за это, – поспешил я пояснить свою позицию, – каждый вправе верить в то, что считает правильным. Я просто хочу убедиться, что ты не стал фанатиком.

– За это не волнуйся. Мне ещё до этого далеко. Хотя… Вот у Намиба уже кажется поехала крыша – он теперь ни с кем не разговаривает, а только мычит в ответ. Только со мной худо-бедно общается, да ещё с другими гуру. Я ему рассказал свой сон, и он замолвил за меня словечко перед пророком. А учитывая мои предыдущие заслуги, другие идолы тоже поддержали меня.И вот, теперь я посвящённый, как ты видишь.

– Ладно! Должен согласиться, что ты, похоже, не так уж плохо пристроился.

– Да, Намиб взял меня своим учеником. А он один из самых влиятельных людей в лагере. Кстати, ещё раз тебе спасибо, что тогда познакомил меня с ним – это очень помогло.

– Друзья должны поддерживать друг друга, – улыбнулся я, – и, кстати, поздравляю тебя с посвящением! – я крепко пожал Лестеру руку и похлопал по плечу.

– Спасибо, Мильтен!

– Кстати, имя-то ты не сменил? – решил уточнить я на всякий случай.

Лестер широко улыбнулся:

– Нет, до этого пока не дошло. Такой чести удостаиваются только гуру и высшие стражи. Имя меняют с прямого благословления Спящего. В моём же случае ритуал включал в себя лишь бритьё и татуировки.

– Голова хоть не мёрзнет?

– Как всегда, шутишь? Кстати, на самом деле ещё не до конца привык – сам удивляюсь, когда трогаю лысину, – засмеялся Лестер и в очередной раз коснулся своей головы, – а отражение в воде вообще лучше не разглядывать.

– А что насчёт Горна, Диего? Они уже видели тебя таким?

– Я как раз за этим и пришёл. Хотел собрать всех вас в таверне, отпраздновать моё повышение! Выпивка за мой счёт!

– Ну, это уже совсем другой разговор! – поддержал я. – Тогда не будем терять времени, разыщем Диего и в путь. Надеюсь, он не слишком занят. Хотя в любом случае он вряд ли пропустит такое событие. Что до Горна, то стоит ему услышать о бесплатной выпивке, то он бросит все дела!

– Не сомневаюсь.

Мы нашли Диего возле его хижины. Надо было видеть его лицо, когда он глянул на Лестера. Сначала он сосредоточенно его разглядывал с таким видом, будто увидел тролля, а потом рассмеялся и обнял новоиспечённого послушника:

– Дружище! Ну и видок у тебя! Что ж, поздравляю! Теперь ты, наконец, нашёл своё место в колонии.

Диего понял всё произошедшее без лишних объяснений. Вместе мы отправились в Новый лагерь, где разыскали Горна. Реакция Горна тоже заслуживает особого упоминания. Когда мы втроём подошли к нему, он радостно поприветствовал нас с Диего, а глядя на Лестера спросил:

– А это что за размалёванный сектант с Вами?

Мы с Диего расхохотались, а Горн беспомощно смотрел на нас, стараясь понять, чего мы смеёмся. В конце концов, он пригляделся к Лестеру и открыл рот от изумления:

– Лопни моя селезёнка! Не может быть! Лестер! Неужто это ты?

– Да, это я. Неужели всё так плохо, что даже добрые друзья меня не могут узнать?

– Дай-ка я получше тебя разгляжу.

Горн подошёл вплотную к Лестеру, бесцеремонно потрогал его лысину, после чего уставился на татуировки.

– Ничего не понимаю! – в конце концов, произнёс гигант, – это какая-то надпись?

– Это руна сна – она символизирует моё служение и связь со Спящим.

– И ты добровольно согласился выбить такое у себя на лбу?

– Я и так долго откладывал посвящение, больше тянуть было нельзя, иначе бы гуру засомневались в моих намерениях служить Братству.

– Ну ты даёшь! Как только люди добровольно идут на такое, ведь это клеймо будет у тебя на лбу всю жизнь.

– И что с того? Во всяком случае, это обеспечит мне положение в лагере и жизнь в достатке. В колонии такими татуировками никого не удивить и не напугать, а свобода нам всё равно уже не светит. Но хватит о грустном! С меня причитается! В честь такого события я сегодня ставлю шнапс и даже раздобыл кое-что получше! – сказал Лестер, вытаскивая из сумки бутылку вина.

Вино было редкостью в колонии, его можно было достать лишь из-за барьера. Мы были несказанно обрадованы и дальнейшие расспросы продолжили в трактире, наслаждаясь изысканным вкусом и ароматом пьянящего напитка.