Готика. Становление

Глава 71. «Ход конём»

Совет круга был созван незамедлительно – никто не выходил за пределы замка, и собрать всех вместе не составляло большой сложности. Только Дамарок немного задержался: сначала дожидался, пока доварится какой-то корень, а потом неспешно поднимался по лестнице, тяжело вздыхая после каждой пройденной ступеньки. Когда все, наконец, собрались, Корристо вышел в середину образованного магами полукруга и подробно объяснил причину совещания.

Когда магистр закончил свою речь, остальные получили возможность высказать своё мнение, начиная от самых молодых и заканчивая наиболее опытными, чьи слова должны были подытожить обсуждение и стать своего рода итогом. Последнее решение в любом случае оставалось за Корристо. Я говорил первым и по сути повторил всё то же, что и в разговоре с наставником. Большую часть из этого, Корристо уже упомянул во вступительной речи.

Дальше дело было за Родригесом. Он отнёсся к предложению скептически, в первую очередь поставив под сомнение обоснованность проведения турнира:

– Что если соревнования на арене не только не разрядят атмосферу, а наоборот, создадут дополнительные поводы для недовольства? Если один из лагерей окажется безусловным фаворитом, то другие могут счесть такой результат оскорбительным. Я бы предпочёл не вмешиваться. По крайней мере, если что-то пойдёт не так, в этом не будет нашей вины. Мы же не хотим оказаться вовлечёнными в передел влияния между бандами. Как бы не развивалась ситуация, нейтралитет – лучшее решение. Даже если грядёт война между лагерями, поставки королю всё равно будут продолжаться – есть-то всем хочется. Если же Гомез победит, то вся гора руды, собранная магами воды, окажется в наших руках и станет хорошим подспорьем в войне с орками. Если же победят наёмники, нам всё равно не причинят вреда, да и не смогут, а наше невмешательство в войну будет тому дополнительным залогом.

В словах моего товарища по ордену был резон, я сам первое время сомневался в эффективности гладиаторских боёв. Тем не менее, Диего, который лучше понимал каторжан, убедил меня, что это самое подходящее решение, хотя от неудачи никто не застрахован. «Народу нужны выпивка, зрелища и женщины. Последнего мы предоставить не можем, так что хотя бы первых двух должно быть в избытке», – говорил следопыт. Так или иначе, оспорить слова Родригеза я всё равно не мог, потому что была не моя очередь говорить, а нарушать иерархический порядок недопустимо.

Следующее слово было за Торрезом. Он оказался более оптимистичен. Возможно, то, что он частенько торговал со стражниками, позволило ему лучше понять их:

– Трудно сказать, принесут ли бои мир, но, по крайней мере, это явно лучше, чем бессмысленное кровопролитие в постоянных стычках между лагерями. Люди Гомеза истосковались по настоящему делу. Не забывайте, что все они бывшие дезертиры, бандиты, воры, убийцы и насильники. Таким людям просто так не сидится на месте. Стоит радоваться, что барон до сих пор умудряется сдерживать их кровожадные порывы. Нужно испытать все способы, которые дадут хоть какую-то надежду умерить пыл этих уголовников. Хотят бои на арене – пусть устраивают. Другой вопрос, стоит ли нам вмешиваться в это дело? Я думаю, что только в случае крайней нужды, если без участия магов каторжники никак не смогут договориться. Я за то, чтобы привлечь магов воды к обсуждению этой проблемы. Они втянуты в политику колонии гораздо больше нас. В конце концов, это была их идея основать новое поселение – теперь пусть займутся сдерживанием своих так называемых наёмников.

Мне понравились аргументы Торреза. Главное, что он так или иначе поддержал идею переговоров. Следующим в очереди был Драго:

– Я считаю, что пора показать этому отрепью настоящую силу. Маги воды – хозяева Нового лагеря, а мы здесь сидим будто игрушки Гомеза. Пора взять инициативу. Если слуги Аданоса не могут удерживать своих стервятников на поводке, значит, мы займёмся их истреблением. Я предлагаю выдвинуть ультиматум – либо они подпишут мирное соглашение и оставят в покое королевские конвои, либо мы сожжём живьём всех нарушителей спокойствия. Думаю, что магам воды не нужна война – они согласятся принять меры и повлияют на предателя-генерала, проблема решится самым благоприятным образом, и все, наконец, поймут, что маги огня – самая большая сила в долине. Наёмники хотят безопасности переговоров? Я готов им её обеспечить. Пусть хоть один каторжник попытается поднять руку на парламентёров, и я обращу его в пепел раньше, чем он успеет понять, что умирает.

Смелая и агрессивная речь Драго с одной стороны удивила и восхитила меня, а с другой – вызвала бурю негодования. Во-первых, такой план был слишком рискованным – маги воды могли оскорбиться резкими требованиями. Во-вторых, он назвал Ли предателем, в то время как совершенно его не знал. Похоже, сосредоточившись на боевой магии, Драго потерял дипломатические способности и взвешенность суждений. Уверившись в своих силах, он стал думать, что любую проблему можно решить огнём и мечом. Тем не менее, его план всё же сводился в конечном счёте к мирным переговорам, что меня однозначно радовало. Судя по лицам других членов круга, они, как и я, не разделяли воинственности Драго. Тем не менее, никто не перебил его и не возразил – каждый имел право высказать своё мнение без вмешательства и корректировки со стороны.

Дамарок прокашлялся и начал свою речь, однако долго говорить ему не пришлось – совещание было бесцеремонно прервано нежданным посетителем.

– Эй, есть тут кто? – раздался оклик с первого этажа.

Я вопросительно посмотрел на Корристо, он утвердительно кивнул, и я выбежал встретить посетителя. С лестницы было прекрасно видно человека в костюме призрака, стоящего в дверях обители. Ступить за порог он, судя по всему, не решался – и правильно делал.

– Да, есть! – крикнул я в ответ, повысив голос ровно настолько, чтобы меня было слышно.

– Мастер Мильтен? – спросил призрак.

– Да.

– Меня прислал Ворон. Я должен…

– Доставить послание, – перебил я, спускаясь с лестницы.

– Верно… – замялся парень, видимо сбитый с мысли, – меня зовут Уистлер…

– Вистер? – не расслышал я.

– У-и-с-т-лер, – раздельно и с выражением повторил призрак, что меня почему-то позабавило.

На удивление, Корристо сам соизволил спуститься вниз, и из-за моей спины раздался его голос:

– Сейчас не самое подходящее время, Ультер, – сказал магистр, явно исковеркав имя посланца. Очевидно, по вычурной, расписанной рунами мантии Уистлер догадался, что перед ним Верховный маг огня, поэтому вместо того, чтобы исправлять звучание своего имени, склонил голову в знак почтения:

– Как Вам будет угодно, господин.

Кое-что призрак всё же не учёл – к магам не было положено обращаться господин, такое обращение было принято только к аристократам. Корристо едва заметно нахмурился, но вслух ответил:

– Приходи через три часа.

Маг хотел уже было отвернуться, но призрак не унимался:

– Постойте… Мне велели ещё передать Вам извинения за тот неприятный инцидент с покушением на жизнь мастера Мильтена. Рудные бароны искренне сожалеют о произошедшем и заверяют, что они не имеют к этому никакого отношения. Результаты расследования показали, что рудокоп действовал самостоятельно и не спланированно, даже никто из его товарищей ни о чём не подозревал. Похоже на кратковременное помутнение рассудка от болотной травы.

Корристо посмотрел на меня очень недобрым взглядом, который не предвещал ничего хорошего. До этого я не упоминал про покушение, боясь, что это может ограничить свободу моих передвижений и надеясь, что слухи не дойдут до ушей магистра или других магов. Надежды не оправдались, причём известие пришло в самый неподходящий момент, когда как раз решался вопрос вмешательства круга в жизнь колонии. Официальные извинения я ожидал меньше всего. Похоже, Ворон постарался, чтобы этот печальный инцидент не прошёл незамеченным…

Под пронизывающим взглядом учителя я почувствовал себя крайне некомфортно, будто он выворачивал меня наизнанку. Призрак хотел сказать ещё что-то, но Корристо без церемоний велел ему убираться, что тот незамедлительно и сделал, поспешным шагом направившись подальше от обители. В молчании мы поднялись на второй этаж и присоединились к ожидающим магам. Корристо вновь вышел в середину и произнёс:

– Приходил посланник от Гомеза. Открылись некоторые важные обстоятельства, которые нужно знать всем… Думаю, Мильтен хочет кое-что рассказать.

Повинуясь приглашающему жесту наставника, бледный и растерянный, я вышел на его место. Вопросительные взгляды устремились со всех сторон, казалось, что на меня смотрят не пять человек, а целая сотня – это мешало собраться с мыслями, чтобы изложить случившееся в наиболее выгодном свете. Впрочем, трудно было придумать что-то, что может хоть как-то оправдать моё молчание о таком серьёзном событии, как покушение на жизнь члена круга. Отпираться было бесполезно, и я попросту рассказал всё почти как было, постаравшись лишь как можно сильнее умалить угрожавшую мне опасность. В моём рассказе получилось, что рудокопа застрелили, когда он лишь успел замахнуться кинжалом.

Дослушав мою историю, маги задумались. В воздухе повисло напряжение, чувствовалось, что все хотят высказаться, но ждут слова магистра. Корристо выступил вперёд, а я вернулся в круг.

– В виду открывшихся событий, – заключил чародей, – придётся изменить наше отношение к делам колонии. Кроме того, Мильтен, ты поступил неправильно, скрыв сиё происшествие. Неважно, сделал ты это намеренно или по неблагоразумию, но такое не может остаться без последствий – твоё наказание мы обсудим после завершения совета.

Я послушно склонил голову, уставившись в пол. Рассматривать трещинки в каменной кладке было приятнее, чем ещё раз встречаться с обжигающим холодом взглядом магистра.