Грубая сила

Глава 23. Виконт Девкалион. Цитадель Ветра, 21 зелени

Ещё не появился в оазисе игрок, не имевший собственного мнения в вопросе «на что похож оазис с высоты птичьего полёта». В овале холмов с двумя уходящими в разные стороны гребнями спорщики видели и муху и голову быка и лягушку без передних лап. Внутри овала нашлось место озёрам, туристической зоне Многохолмый лес, густонаселённым поселениям землевладельцев. Снаружи, на открытых всем ветрам пространствах жили скотоводы. А на широком, восточном склоне самого большого холма располагалась Цитадель ветра. Сам виконт считал себя малокомпетентным в области обороностроительства, боты были только хорошими исполнителями, да и среди разгромленных вассалов не было экспертов фортификации, постройкой донжона города в своё время руководил сам Дерзелас.

Заботы по подготовке к обороне взял на себя Фарес, энтузиаст целины. По разным оценкам, каждый десятый, а то и каждый пятый бот Виндланда был полукочевым скотоводом, номинально считавшимся подданным домена, а фактически не знавший никакой власти. Желающих владеть не находилось, ибо каждый сбор налогов превращался в войсковую операцию: долгие поиски поселения, окружение и, собственно, сам сбор. Это на правобережье проще, источников воды мало, далеко не убежишь. А здесь приходилось прочёсывать десятки квадратных километров зарослей ради нескольких баранов с жёсткой шерстью. Фарес решил, что оно того стоит. Виконт за один энтузиазм пожаловал игроку обширную землю на севере, между горами и зелёной полосой. Благородное собрание смотрело на пышущего уверенностью покорителя кустов как на идиота, да и Девкалиону пришлось проявить всё своё красноречие и убедительность, дабы пожаловать вотчину авансом, без выполнения требований. Несколько циклов беготни за подданными поубавили прыть свежеиспечённого землевладельца. С таким трудом собранное осенью стадо оказалось никому не нужным, пришлось задёшево обменять на партию товаров из Йцукенстана. Энтузиаст не сдался, обнаружил у себя источник свинца и закидал предложениями пол-колыбели. Безрезультатно. Так рыцарь надолго застрял в оазисе и принял участие в его обустройстве.

И вот этот игрок стал главным строителем обороны. Основные усилия были сосредоточены на укреплении дальних рубежей. Если Эдельвейс решит придерживаться дороги Питиримчевск — Цитадель ветра, то сначала он должен будет штурмовать укреплённый перевал Торакс на самом юге оазиса. Частокол, две деревянные башни, заграждения, нависший над дорогой уступ, позволявший обстреливать атакующих сбоку и сзади. Затем агрессора ждёт насыщенная культурная программа внутри: партизаны, череда ложных и настоящих ям-ловушек, укреплённый единственный мост через овраг. Если же Эдельвейс шёл в обход, делая пятнадцатикилометровый крюк, то здесь его армию ждали внезапные нападения с малозаметных тропинок, а желающих разобраться с налётчиками ждал обвал. Ресурсы, собранные для строительства храма, ушли на оборону, народу хватало, только всё приходилось таскать на себе, весь транспорт ушёл за железом. Распределение войск было по плану Леграна. Тот отказался от предложений равномерно размазать ботов по всей линии обороны и сделал ставку на концентрацию и маневренность. Первоклассники, бойцы предвоенной подготовки, оставшиеся от объединённой армии вместе с большей частью запаса стрел заняли позиции на Тораксе и овраге. В случае обхода им, двигаясь напрямик по дорогам, было проще добраться до города, чем двигающемуся по кустам клану. Второклассники из деревень занимались своими делами, при появлении противника они становились осведомителями и партизанами. Резерв составлял спешно тренируемый из горожан гарнизон Цитадели ветра и элитные отряды Хедеры и Непелопы. В случае прорыва Торакса гарнизон занимал позиции на овраге, а отряды стрелков становились ядром партизанского движения. При обходе гарнизон занимал оборону, а стрелки перемещались на тропинки, устраивать нападения.

Виконт, оставшийся без Анэ, часто уединялся на месте бывшей стройки. Никто не сажал деревья, не мостил дорожки, не отмечал праздники, всё съела война. Только рощица кедров да куча камней напоминали о планах на эту весну. Даже колышки с верёвками, которые Фарес использовал для разметки, ушли на нужды обороны. Правитель страны был погружён в воспоминания. Как он несерьёзно отнёсся к внезапному вторжению, как поверил Центу, легкомысленно отнёсся к командованию Питирима, уже успевшего показать свою некомпетентность. Вот здесь надо было поступать так, а тогда сказать то-то и то-то. Основанные на послезнании решения приводили к славной победе и сладким послевоенным мечтам. И так, раз за разом, от начала войны до гордо реющего трёхполосого знамени где-то в западных горах. В глубине души он прекрасно понимал полную бессмысленность такого времяпровождения (и вообще он пришёл честно, беспристрастно определить свои основные ошибки и пути их исправления), но не мог остановиться. Диск солнца коснулся холмов.

— К вам посетители, господин, — тихо произнёс бот-охранник.

На другой стороне луга, напротив второго стража, в нетерпении маялись Миракл и его куратор-авантюрист Регнир.

— Пусть подойдут.

Изобретатель как всегда искренне улыбался и широко махал руками при движении. В глазах авантюриста наоборот читалась смесь неуверенности и желания покинуть это место.

— С чем пожаловали?

— Виконт! — Миракл согнулся пополам в поклоне, — Я тут делал огнемесь и мне нужны все эти деревья.

Регнир поднял глаза к небу и глубоко вздохнул, проклиная тот день, когда он связался с производством зажигательного оружия.

— Это, это странное заявление, — хозяин деревьев даже не смог выразить захлестнувшие его чувства.

Куратор одним резким движением задвинул экспериментатора за спину:

— Виконт, успокойся и выслушай! Я понимаю, во сколько меди обошлось каждое дерево, но…

— На колени! Обездвижить их! — виконт сам удивился внезапно появившейся ярости. — ничего ты не понимаешь! Это… это последний обломок моей мечты! Часть меня самого! А ты говоришь, медь!

Солнце уже закатилось, полоски облаков прорезали последние лучи. Красная полоса, синяя, красная, синяя. Именно эту небесную картину тогда ещё простой игрок увидел едва появившись в этом мире. Именно эта картина стала флагом уже виконта. Возможно, ночью будет дождь, как и тогда. Гнев испарился так же внезапно, как и появился, оставив слабость и чувство стыда.

— Поставьте их на ноги, говори! — в голосе слышалось страдание.

— Мне предоставили информацию о бронировании йети и поручили разработать средства противодействия. Стрелы тут не помогут, нужен горшок огнемеси, для которого стандартный рецепт пропитки не годится. Нужны хвойные деревья.

— Альтернативы есть?

— Нефтепродукты, которые в Накедаро не обнаружены. А хвойные растут только тут. Ещё есть у Кирдыка, но это будет долго.

В детстве он обожал рисовать. Неумелые каракули ручкой, яркие и непонятные фломастерные рисунки, акварель. Многие взрослые рисовали хуже юного художника. Ребёнок прохладно относился к игрушкам, зачем ему ограниченные чужим умом вещи, когда он сам может нарисовать что угодно и оживить это своим детским воображением. На столе пылилась стопка разнокалиберных листов в обрамлении красок и карандашей, на самом видном месте просыхал очередной шедевр, а в углу пылился ватман, всё хотел на нём изобразить собаку в натуральную величину. А потом был пожар и что-то в душе сломалось навсегда, желания рисовать больше не возникало.

История повторилась, только теперь творец сам должен был вынести приговор творению.

Может подождать? Пусть разведают получше, можно попробовать организовать диверсию Да что я уговариваю себя, вопрос стоит так, или роща кедров или все те люди, которые доверились мне. Отдавая самое ценное, спасу всё остальное.

— Топоры-то есть?

Оба кивнули.

— Можете рубить, — еле выдавил из себя Девк и отвернулся в темноту, чтобы никто не увидел его слёз.

Позже, когда Фарес предложил план обороны Цитадели Ветра, предполагавший снос четверти города и превращение трети в зону смерти, виконт согласился не раздумывая. Знавший трепетное отношение начальника к результатам своего труда, главный фортификатор готовился к тяжёлому разговору и долго удивлялся лёгкости принятия решения.