H2O III

Глава 34

— И где же искать наш клан ассасинов? — спросил я, глядя на Элрика, с нескрываемым любопытством в голосе.

— В лютеранской кирхе, господин, — ответил он, слегка склонив голову. — Она ныне заброшена, и посему дом Вальтурмака занял её как бесхозную.

Пара минут, и мы на месте.

Старый кирпичный фасад кирхи угрюмо покрыт серой плесенью, подобно седыми волосам на голове древнего священника. Каменные блоки, из которых была сложена церковь, давно потеряли свой первоначальный цвет, становясь серыми и грубыми, как старые руки земледельца, работавшего всю жизнь на поле. Окна заколочены деревянными досками, а между досками проглядывали дыры, как пустые глазницы у мертвеца. Из них веяло холодом и забвением. Дверь с потемневшей деревянной оправой была покрыта глубокими трещинами, как морщины на лице у старого воина, прошедшего через множество битв. В некоторых местах дерево было так изъедено временем, что проглядывали черные провалы, похожие на раны, зажившие, но не забытые.

Ветер свистел в пустых щелях, перенося шепот давних молитв, что когда-то звучали в этих стенах. Это был не простой ветер, а дыхание прошлого, которое проникало в самую душу и заставляло дрожать от ощущения неизбежного судьбы. В воздухе пахло сыростью и плесенью, а еще чем-то еще, чем-то неопределенным, но отчетливо чувствовалось присутствие чего-то темного и недоброго.

Тени, падающие от обветшалых стен, казались живыми и грозящими. Они не просто лежали на земле, а дышали, пульсировали, как живые существа. Каждая трещина в стене бросала длинную и тоненькую тень, похожую на щупальце невидимого монстра, готового захватить и удушить любого, кто попадет в его лапы.

Они плясали на земле, как призраки прошлого, застывшие в вечном танце смерти. Эти тени не являлись бесформенными пятнами, а имели определенные контуры, отражая фигуры людей, когда-то живших в этих стенах. Они двигались в такт ветру, шепчущему в щелях кирхи, подобно призрачным танцорам в темном зале, приглашая к смертельному вальсу.

Казалось, что они готовятся броситься навстречу любому, кто осмелится переступить порог этой забытой кирхи. Они ждали своей жертвы, готовые поглотить ее в своей темной бездне, забыть ее в своем вечном танце смерти. И не важно, кто войдет в кирху — путник, ищущий убежища, или воин, жаждущий сражения, — тени встретят его с одним и тем же приглашением в свой вечный танец смерти.

Мне было в новинку ощущать такую гнетущую атмосферу в «доме» мёртвого бога. Но здесь, перед этой забытой кирхой, я почувствовал настоящую ауру смерти — не как абстрактное понятие, а как живую и угрожающую силу, нашедшую здесь своё воплощение. Если, конечно, не вспоминать встречу со Смертью, то это было и правда любопытно.

Это было не просто чувство опасности, которое я испытывал перед битвой или перед встречей с мощным противником. Это было что-то более глубокое, нечто, проникающее в самую душу. Это было ощущение бездны, пустоты, где нет ни света, ни надежды, только вечный покой смерти.

Но в то же время меня тянуло к этой кирхе, как мотылька к пламени. Я хотел понять, кто обосновался в этом месте, что за существа способны переносить такую тяжелую ауру и жить под ее натиском. В их силе была загадка, которая манила меня больше всего.

Я увидел в этой ауре не только смерть, но и власть, и могущество. Я не мог отказаться от искушения узнать о них больше, хотя и понимал, что в этом заключена опасность, потенциально смертельная.

«Это будет интересно», — прошептал я, оглядываясь на темный фасад кирхи.

— Ты уверен, что они там?

— Вальтурмаки не выбирают свои убежища случайно, господин, — ответил Элрик, жадно вглядываясь в темные провалы окон. — И вряд ли они уйдут, не оставив знака.

Он кивнул в сторону кирхи, и я увидел на обветшалой стене над входом небольшую резьбу в виде скрещенных мечей и звезды. Это был знак Вальтурмаков, знак смерти.

— Пойдёмте, господин, — сказал Элрик, уже направляясь ко входу. — Время проверить, что они приготовили для нас.

Дворецкий молча вытащил из-за пазухи длинный тесак, что слегка походил на нож мясника. Лезвие, отполированное до блеска, переливалось в лучах раннего солнца и казалось живым, дышащим холодной смертью. Он держал его в руках спокойно и уверенно, ибо это не оружие, а часть его тела.

Из Кирхи вышел рослый воин в тяжелой броне. Броня была старой, с глубокими царапинами и вмятинами, словно на ней остались следы многих битв. Она переливалась в свете, как чешуя дракона, и делала воина еще более грозным. На голове у него был надет капюшон, скрывающий лицо и делающий его силуэт еще более угрожающим.

Элрик тут же ускорился, как черная тень, и в мгновение оказался перед воином. Он, не раздумывая, бросился в атаку, и его тесак с грохотом пронзил воздух. Нож оказался в глазнице у неизвестного воина, пройдя через толстый металлический шлем, скрытый капюшоном, как нож через масло. Здоровяк закашлялся, захрипел и рухнул на землю почти бесшумно, как дерево, которое поддалось сильному ветру. Элрик присел рядом с ним, поддержав тело воина и прекратив его падение.

Смерть пришла к нему быстро и неожиданно, как волна в бурю. Он не успел даже вскрикнуть, не успел увидеть своего убийцу. Но для нас это, напротив, было лишь плюсом. Стянув к себе всю кровь из тела здоровяка, я также стал во все оружие и сделал уверенный шаг в сторону храма.

Внутри кирха выглядела более презентабельно, чем можно было ожидать, и даже имела следы евро ремонта. Это было неожиданно. Ведь я ожидал увидеть темные и сырые помещения, полные пыли и паутины. Но вместо этого я оказался в просторном зале с высокими сводчатыми потолками и широкими окнами, сквозь которые проникал яркий свет.

Стены окрашены в теплые тона, и на них висели гобелены с изображениями пейзажей и библейских сцен. Пол был выложен каменными плитами, а в центре зала стоял большой очаг, в котором трещал огонь. Огонь отражался в позолоченных канделябрах, расположенных по стенам зала, и делал атмосферу зала еще более теплой и уютной.

Но этот уют был обманчив. Я сразу же почувствовал в этом зале напряжение, ощущение неизбежного смертельного исхода. И я был прав.

Я прекрасно видел три десятка убийц в кочевых мантиях с глубокими капюшонами на головах. Их лица скрыты от меня, но их тела напряжены, а в их глазах, которые просвечивали сквозь щели капюшонов, я видел холодную жестокость и неизменную готовность к смерти. Они стояли неподвижно, как статуи, ожидая моего прихода, готовые убить меня, если я осмелюсь сделать хоть шаг вперед.

Мантии из черной шерсти, грубой и плотной, будто сотканной из самой тени. Она была пропитана запахом дыма и влаги, отдавала холодом и забытьем. Капюшоны глубокие и скрывали лица убийц от моего взора. Но я мог видеть их глаза, которые просвечивали сквозь щели капюшонов. Глаза холодные и безжизненные, как окна в пустую душу.

И на их мантиях вышиты непонятные символы. Символы не выглядяли простыми узорами, а сложным сплетением линий и фигур. Они настолько замысловаты, что казались не просто узорами, а целыми историями, зашифрованными в ткань.

Я пристально вглядывался в эти символы, пытался разобрать их значение. Но они оставались непонятными. И в то же время они казались мне знакомыми. Я чувствовал, что я уже видел эти символы раньше, но не мог вспомнить, где.

Возможно, я видел их в книге или храме. Или, может видел на какой-то картине. Но точно вспомнить я не мог. Эта непонятная знакомость заставила меня дрожать от тревоги. Что значат эти символы? Что они скрывают? И что хотят мне сказать эти убийцы, одетые в мантии с этими загадочными знаками? Я не мог отвести от них взгляд. Я чувствовал, что они не просто убийцы. Они чем-то большим. И бесспорно являлись носителями тайны, и я не мог отказаться от искушения раскрыть ее. Но сначала их придётся убить. Проблема ли это? Отнюдь.

— Чужаки! Убить… — рычит низенький старичок с козлиной бородой, чей капюшон был скинут.

Он стоял в центре зала, опираясь на посох, инкрустированный чёрными камнями. Лицо старика было искажено злостью, глаза горели ненавистью, а губы сжаты в жесткой линии. Его голос был хриплым и глухим, как у призрака. Казалось, что он говорил из самой бездны. Его слова прозвучали как окончательный приговор.

— Убить… — повторил он, и его слова повисли в воздухе, как плотный туман.

И в ту же секунду убийцы срываются в атаку.

Они двинулись синхронно, как единый организм, с ужасающей скоростью и грацией. Их движения плавны и бесшумны, они не бежали, а скользили по полу. Их мантии трепетали за ними, как крылья ночных хищников.

Убийцы неслись на меня, будто волна смерти, готовящаяся поглотить меня целиком.

Но я лишь улыбнулся, и в этой улыбке не было ни страха, ни сомнения. В ней была только холодная решимость и уверенность в своей силе. Я поднял руку, и в ней заискрилась кровь. Она закипела, как лава в кратере вулкана, и затем превратилась в сотню острых кольев, ярко-красных и смертоносных.

Эти колья не просто оружие, они являлись продолжением моей воли. Секунда, и те двинулись в атаку со скоростью молнии. Они пронзали воздух со свистом, разрезая мантии убийц, проходя сквозь броню ассасинов с поражающей лёгкостью.

Мясной океан убийц вспыхнул от крови. Они падали на землю, охваченные паникой и ужасом, не понимая, что происходит. Я двигал колья телекинезом, управляя ими с искусством мастера. Я мог видеть их движения, чувствовать их силу, слышать их смертельный свист.

И я не останавливался. А двигался вперед, собирая свою кровавую жатву.

Я продвинулся к старичку, чей взгляд был прикован ко мне, исполненный ужаса и недоверия. Он не мог поверить в то, что происходит.

Остановился перед ним, в нескольких шагах от него. Я посмотрел ему в глаза, и в моей улыбке не было ни сострадания, ни жалости. В ней была только холодная решимость и неизбежность.

Протянул руку к его шее и сжал ее в железной хватке.

Он пытался сопротивляться, но всё было тщетно. Он был слаб и ничтожен. Миг, и я свернул ему шею быстро и бесшумно. Он упал на землю, как отрезанный цветок. Его глаза уставились в пустоту. Его лицо было искажено ужасом. Он умер. И в этом была своя справедливость. Нет, я, конечно, тоже не святой, но и не член клана убийц, так что я в своём «праве».

Добив всех присутствующих в кирхе, я остановился, оглядывая зал. В воздухе стоял тяжелый запах крови и смерти. Тела убийц лежали разбросанные по полу, будто куклы, брошенные в забытом игрушечном магазине. Я начал спокойно заполнять камни душ, пока не поздно. Я держал в руке небольшой мешочек, в котором лежали камни душ, и начинал наполнять их энергией умерших убийц.

Телекинез значительно ускорял этот процесс. Я просто думал о том, как я хочу наполнить камни душой, и они впитывали в себя энергию умерших. Я справился довольно быстро, заполнив все камни душ в течение нескольких минут.

Эрик же проводил мои действия осуждающим взглядом вперемешку с восторгом.

— Быстро ты справился, господин, — сказал он с легкой улыбкой на лице. — Никогда не видел, чтобы кто-то так легко и быстро убивал и тут же собирал души. Чудовищная практичность.

— Дурное дело, не хитрое! — ответил я, отряхивая с рук капли крови. — Магия крови — это всегда сильно и эффективно. Магия крови — это во истину радикально и фатально для врага. Пусть и такая кривая, как у меня, но суть и её эффективность ничуть не меняется

Элрик посмотрел на меня с уважением и я засмеялся.

— Это и правда крайне эффективно господин. — скупо улыбнулся он.

— Ты прав, Элрик, — сказал я. — Это не просто магия. Это мощь. Но я еще только учусь ею владеть.

Следом был обыск базы убийц. Мы прошли через все комнаты кирхи, осматривая каждую щель и каждый угол. Я чувствовал, что здесь скрыто что-то важное, что-то, что может помочь нам узнать больше о Вальтурмаках и их планах.

И я был прав.

Спустя пару минут под старым алтарем я обнаружил тайник с серебряными слитками с маркировкой дома Вальтурмака. Алтарь был из старого дерева, покрытого резьбой. Я постучал по нему кулаком, и он зазвенел, как пустой бочонок. Я потянул за декоративную ручку в виде змеи, и алтарь откинулся, открывая тайник. В тайнике лежали серебряные слитки, переливающиеся в лучах света. На каждом слитке была выгравирована маркировка дома Вальтурмака: два скрещенных меча и звезда.

— Вот это находка! — сказал Элрик, вглядываясь в серебро. — Интересно, что они делают с таким количеством серебра.

— Видимо, деньги им не чужды, — ответил я. — Возможно, они занимаются еще чем-то, помимо убийств.

Кивнул Элрику на находку и дал ему знак, чтобы он прибрал серебро.

— Пройдемся далее, — сказал я. — Не должно быть только серебро.

Продолжил поиски, и вскоре я отыскал и оружейную комнату клана. Она находилась в подвале кирхи, за массивной деревянной дверью. Отворил дверь, и перед моими глазами раскрылся огромный зал, заполненный оружием и доспехами. Стены уставлены полками с мечами, топорами, кинжалами и другими оружиями. В центре зала стояли стенды с доспехами, от легких кожаных до тяжелых пластинчатых.

Я осмотрел оружие. И видел мечи, зачарованные магией, и простое холодное — сталь. Я видел доспехи, укрепленные магией и изготовленные из редких металлов. Я почувствовал, что убийцы Вальтурмака являлись опасными противниками. Они хорошо оснащены, а их оружие было способно убить даже самого сильного воителя.

— Да… — сказал Элрик, оглядывая оружие. — У них было немало ресурсов.

Продолжая поиски в подземельях кирхи, я спускался все глубже и глубже в землю. Туннели выглядели темными и сырыми, а воздух пах плесенью и сыростью. Стены выложены грубым камнем, а пол был усыпан пылью и грязью.

Я шел вперед, держа в руке факел, который освещал мой путь. Туннели вели к винному погребу и темнице, где содержались рабы. Винный погреб был большим и темным помещением, заполненным бочками с вином. Воздух пах сладким вином и плесенью.

Осмотрел бочки, но ничего интересного не нашел. Я продолжил идти вперед, и вскоре я оказался в темнице. Она была маленькой и сырой, с каменными стенами и железной дверью. В темнице заперты рабы, в основном ксеносы.

Я кивнул Элрику на затравленных ксеносов и сказал:

— Не будем здесь задерживаться. Нам нужно идти дальше.

Продолжил изучать базу убийц, и в самом сердце подземелий кирхи я отыскал алтарь.

Он стоял в маленьком помещении, освещенном тусклым светом из щели в стене.

Алтарь был из черного камня, гладкого и холодного на ощупь. Он был похож на громадный кусок ночи, вырванный из недр земли. На нём выгравированы руны, которые сильно отличались от тех, что я видел на мантиях убийц.

Те руны выглядели непонятными, но они не вызывали у меня отвращения, а скорее заинтересованность. Эти руны казались более древними и могущественными. Они похожи на зашифрованное послание из прошлого, которое пыталось достучаться до меня сквозь века.

Я провел пальцами по холодным рунам, пытался разобрать их значение. Но они оставались непонятными. Они являлись сложным сплетением линий и фигур, которое не поддавалось дешифровке. Я мог только представить себе, какой мощью обладал тот, кто создал эти руны. Но я чувствовал, что этот алтарь не просто местом для жертвенных обрядов, а порталом в другой мир.

В моей душе зародилось сомнение, стоит ли мне разрушать этот алтарь. Но я не мог оставить его нетронутым. Ибо я не знал, кому он служил и какую силу он хранил. Я задумчиво хмыкнул, быстро осмотрев руны, и затем разломал алтарь.

— Какому демону он служил? — спросил Элрик.

— Не важно, — ответил я. — Теперь он не служит никому.

Я бросил куски алтаря в темноту подземелий и поспешил подняться в саму кирху.

— Кто посмел тронуть мой дом! — внутри кирхи мы застали брюнета в годах, чьи виски уже коснулась седина.

— Уничтожу… — рычал он, и его голос был хриплым и глухим. Он звучал так, как будто он говорил из самой глубины преисподней. И его слова прозвучали как приговор.

Он сделал несколько шагов вперед, и его мантия трепетала за ним, выглядя как крылья ночного хищника.

— Кто вы такие и что вам нужно от меня? — спросил он, и в его голосе звучала угроза.

Брюнет держал в руке посох, и я мог видеть, как в его глазах загорелся огонь чистой магии.

— Мы пришли узнать о ваших планах, — ответил я, оглядываясь на Элрика, который держал в руке тесак.

— И убить вас, — добавил Элрик, не скрывая своей ненависти к Вальтурмакам.

— Я не люблю бесцельные разговоры, — сказал брюнет, делая еще несколько шагов вперед. — Предпочитаю действия.

— В таком случае, — ответил я, улыбнувшись, — давайте не будем терять время.

Тьма со всей кирхи тут же стягивается вокруг брюнета, будто зловещая тень, поглощая его целиком. Она не просто окружала его, а буквально впитывалась в него, проникая в каждую пору его тела, в каждую щель его души.

Это была не просто темнота, а нечто более глубокое, более угрожающее. Это была живая сущность, которая питалась страхом и отчаянием.

Она двигалась медленно и плавно, как дым, стелящийся по земле. Она окружала брюнета, как паутина, которая затягивает в себя жертву. Свет в зале погас, и в комнате царила густая тьма. Но я мог видеть старика сквозь нее, как будто он был прозрачным, пронизанным темнотой. Он стал не просто магом, а неким темным божеством, которое впитало в себя все темные силы этого мира.

Спокойно поднял руку, и на кончиках его пальцев заплясали черные искры.

— Теперь вы узнаете силу Вальтурмаков! — прорычал он, и его голос звучал не как голос человека, а как голос демона. — Познайте же…

Мгновенно перехватываю телекинезом из рук Элрика его тесак. Он летел ко мне со скоростью молнии, и я уловил его с легкостью, ибо теперь это уже не тяжелая сталь, а легкое перышко. Я ощутил холод металла в руках и улыбнулся. Ускоряю тесак магией для пущей эффективности. Он начинает светиться красным светом, и его лезвие становится острее и сильнее.

Секунда.

И тесак пробивает брюнету гортань, пройдя сквозь его защиту.

Брюнет захлебывается кровью, и его глаза расширяются от ужаса. Он пытается произнести финальное заклинание, но у него не хватает сил. Кровь льется из его раны рекой, и он падает на пол.

— Вот и помер патриарх, — со злой улыбкой произнёс Элрик, его глаза блестели от злорадства. Он стоял над телом брюнета, который лежал на полу, как небрежно срезанный цветок. Кровь все еще текла из его раны, образуя темное пятно на каменном полу.

Спокойно забрал его душу в специальный камень душ из солидного сапфира. Камень был холодным и гладким на ощупь, и он впитывал в себя душу брюнета, как губка.

— Куда дальше, господин? — сухо интересуется Элрик, глядя на меня с ожиданием.

— Мы уже узнали всё, что хотели, — ответил я, оглядываясь на опустевший зал кирхи. — Теперь надо уходить.

— И что же мы делаем с кланом убийц? Недобитки могут нам отомстить, — спросил Элрик, кивая на тела убийц, лежащие на полу, и размышляя о тех, кто был на миссиях.

— Пожалуй, оставим его в том виде, в котором он сейчас, — сказал я. — Вальтурмаки уже не представляют угрозы. Мы победили их.

— Но наша работа еще не закончена, — сказал Элрик. — Мы должны узнать больше о Вальтурмаках, об их планах и о том, что они собирались сделать.

— Мы изучим все документы, которые мы нашли, и мы найдем ответы на все наши вопросы.

Я взял камень душ с душой брюнета и положил его в карман.

— Пойдем, Элрик, — сказал я. — У нас еще много работы впереди.

Молча подобрав с тела патриарха смартфон, я быстро вникаю в суть того, что было на нём. Я пролистываю фотографии, сообщения, контакты, всё, что может быть полезным. Я нахожу информацию об ассасинах, об их заданиях, об их планах. Рассылаю «личную» информацию ассасинов всем заинтересованным. Я знаю, что эта информация будет использована против них, и я не чувствую никакой вины. Чем больше хаоса, тем лучше для меня и проще ловить «рыбку» в мутной водице балтийского «озера».

Они хотели убить меня, но я оказался сильнее и убил их сам. Тоже мне клан проффесиональных убийц.

Выкидываю ставший резко бесполезным смартфон, как ненужный мусор, и спокойно сажусь в «Кадиллак». И ощущаю холод бархатной обивки и запах кожи. Чувствую себя уютно и спокойно, несмотря на то, что только что убил целую группу убийц. А это значит что? Спокойно еду к новой точке из списка.

— Минус один, — холодно улыбаюсь я, глядя на мелькающие за окном огни города. — Но еще много работы впереди.

Я чувствую спокойствие и уверенность в себе. Я знаю, что смогу справиться с любой задачей. Я — охотник, и я не остановлюсь, пока не уничтожу всех врагов нашего дома. Ибо такова наша участь и доля, мужчина, как пёс, сторожит семью и рвёт любого, кто посмеет угрожать «дому» и близким. Для одних это дико, для меня стало нормой. Ибо с волками выть, по-волчьи жить!