H2O III

Глава 9

— Ну что за невоспитанность! — практически прорычал разгневанный тем, что его прервали, шаман. — Где ваши манеры, господа? И вот кто после этого дикарь? Ксенос всё никак не замолкал, но спустя миг его грудь разворотило очередью из КПВТ, и аватар шамана лопнул, как мыльный пузырь.

Хотя если этот патрон берёт стальную броню в 32 мм, то куда там шаману? С другой стороны, ожидай он атаку, всё было бы не столь радужно и прекрасно. Возвращаю взор к блохастику и невозмутимо и почти бесшумно ругаюсь. Вместо хвостатого был изогнутый корень, покрытый мхом. И когда только успел провести замену? Вот ведь… Ну, на то он и ксеноэльф, или кто он теперь? А, впрочем, неважно, ибо враг всегда остаётся врагом, так что не стоит… Думать о секундах свысока. Наступит время, сам поймешь, наверное. Ну а коли не поймёшь, то горе проигравшим.

Не успел шаман окончательно раствориться в эфире, тут же даю огненным чикам сигнал, и они мгновенно выжигают полосу леса в радиусе десяти метров от нас, ибо ну его. Лучше перестраховаться, а то кто этих друидов знает. Вдали показалась знакомая бронемашина, на «броне» которой уверенно сидел незнакомый боец с атрофированным чувством страха. Дурак, конечно, делать такое в условиях вражеского города, но подобную доблесть таки уважаю.

С крыши какой-то уже покосившейся высотки прыгнула шустрая тварь, но боец оказался внезапно быстрее и точным ударом сверкающей магией шашки, отрубил голову твари и пнул тело с «брони». Заметив мой взор бравый воин радостно помахал мне и бронемашина тут же ускорилась.

И что спрашивается, мешало сразу отправить меня на «броне»?

— А вот и наш избранный… Возможно даже законно… — стянув с головы защитный шлем, брюнет хищно осклабился, сверкнув голубыми глазами.

Ну что за агрессивный очередняра? Небольшая и едва заметная манипуляция с телекинезом, и он тут же скатывается вниз по броне. Собрав лицом всю «целебную» грязь этих магических пустошей, он быстро поднялся и тут же начал искать источник «воздействия», мгновенно ощетинившись автоматом вместо шашки.

Хищно водя «жалом» автомата, он внимательно изучал местность, не желая повторения недавнего инцидента. Я лишь мысленно усмехнулся. Постоянная бдительность! Или до них ещё не дошло, где они оказались? Что ж, эта жизнь — жестокий учитель, и берёт она дорого, настолько дорого, что эти уроки запоминаются на всю оставшуюся жизнь.

Они не понимают… С другой стороны, смерть всегда собирает щедрые дары, и ты либо уходишь под землю на два метра, либо… Либо это меняет тебя.

В конечном итоге каждый день становится борьбой за выживание, эдакая философия принятия смерти становится неизбежной частью нашей мимолётной жизни. Люди больше не могут рассчитывать хоть на что-то еще, они вынуждены сталкиваться с утратами и потерями каждый день, ибо борьба заканчивается лишь с последним вздохом.

В этом мире принятие смерти становится необходимостью для сохранения душевного равновесия, иначе оковы страха просто задушат тебя. Люди наконец узнают, что каждый их день может быть последним, и в конечном начинают ценить моменты счастья и любви, несмотря на окружающий нас хаос.

Чем меньше ты имеешь, тем больше счастья обретаешь.

Смерть перестает быть страшной угрозой, она становится лишь естественным завершением жизни в том мире, где она окружает нас всюду. Люди учатся принимать сей момент как неотъемлемую часть их жизни и находят в этом принятии какую-то свободу и мир внутри с самим собой.

Именно поэтому философия «принятия» становится спасением от отчаяния и путём к внутреннему спокойствию, позволяя людям оставаться человечными в самых тяжелых испытаниях. Ибо страх — единственное, что сдерживает нас на пути к лучшей жизни. И только изничтожив страх, ты начинаешь жить и дышать полной грудью. Но я чувствую, как этих салах несёт страхом, и нет, это не тот страх… А боязнь провалиться, лишиться всех благ и привилегированных возможностей! Но они еще успеют пропитаться нужным страхом и со временем обретут понимание. А так и придёт свобода, ведь если подумать, то и смерть освобождает, пусть и весьма специфическим способом.

Как только наш гордый воин слегка успокоился и усыпил свою бдительность, то с очередного разрушенного небоскрёба резко спикировал небольшой грифон размером где-то с кошку. Внезапно впившись в ничем не защищённое лицо и вспоров следом глотку острым набалдашником на хвосте. Секунда — и он стремительно уносит бездыханное тело в небесную высь куда-то в сторону полуразрушенной высотки. Щедрая очередь из КПВТ вслед хищной твари ничего не сделала, грифон лишь слегка сместил корпус, словно чувствуя угрозу, и пулемётная очередь попросту ушла в небо. Интересная эта штука — ваша эволюция, или у таких тварей с магией всё через одно место и хвост? Что ж, стоит иметь в виду, что и мелкие твари могут посыпаться с неба. Еще бы определиться с их гнездами и насколько массово они там обитают, а то спалишь парочку «пташек» — и поднимется всё гнездо в пару тысяч голов. Хотя кормовая база этих мест такое не вытянет, но я видел места, где такое имело место быть. Прибрежные территории нередко становились колониями диких грифонов, так что такую «орду» можно было легко встретить. Правда, другой флоры и фауны в тех местах больше не водилось. Так что они хуже саранчи.

И посему эту заразу нужно гасить максимально жёстко и быстро. Окликнув одного из бойцов внутри «машины», требую что-нибудь убойное, дабы дать птахе прикурить. Пара секунд, и в моих руках уже появляется гранатомёт незнакомой модификации, но известного принципа действия. Поиск. Прицеливание. Огонь. Как только грифон устроился в своём логове в забытой всеми высотке, его тут же настигла моментальная «карма». Верхние этажи здания, что и так дышали буквально на ладан, тут же сложились, а следом в действие вступил и принцип домино, и весь дом просто сложился. На мгновение я даже оглох от поднявшегося на всю округу ора. Оказывается, руины оказались домом не только для грифона. По звукам затянувшей агонии и рыка я сумел определить мантикору, три штуки, стайку гнолов-людоедов и небольшую колонию пикси по характерному хлопку. Какому такому хлопку? Когда пикси умирает, искра их магии гасится, и в нашем мире слышится характерный «ПУК». Здесь же была большая колония этих тварей, но мне было плевать, ибо душа ликовала. Выкинув ставший бесполезным гранатомёт, я поспешил покинуть столь гостеприимное место, пока мои новые «друзья» на броне не нашли ещё пару десятков поводов для «дискуссии». С неба донёсся хищный рокот, а затем у меня за спиной заработал и пулемёт. Но мне уже не было дела до них. Задумчиво хмыкнув, я поспешил свалить подальше от этого движа, ибо за решение их проблем мне никто не заплатит.

Интересно, а где бродит Весницкий? А то ни слуху ни духу про этого товарища, но при этом его люди свободно шатаются по вражескому городу. И чем он занимается, спрашивается? Вопрос. Ну да ладно. Попадётся — и прикопаю гниду такую, ибо угроз семье я не прощаю. Раз уж он сам столь страстно желает убиться, то кто я такой, чтобы не выполнить столь лёгкую просьбу? Особенно если человек столь настойчив в собственных желаниях, но всё это будет потом. А сейчас нужно заняться миссией, ради которой я и отправился на край «цивилизованного мира». Впереди вновь появились летящие одуванчики. Быстро киваю девочкам на них, и элементали тут же сжигают всё к Бениной маме, но это ничуть не остановило нашего «любознательного» шамана, и он продолжил преследовать нас. Так это и продолжалось: он появлялся, а мы сжигали его, и никакой тебе магии. Только огонь, только хардкор! Продолжая углубляться в город в нужном мне направлении, спокойно отмечаю «обжитость» этих районов. Но разумных пока не было видно. За очередным поворотом у давно сгоревшего остова какой-то крупной машины я напоролся на милых «котиков» во главе с уже знакомым мне крысолюбом. Тут же перехватываю свой автомат и парой прицельных очередей вывожу кошколюдов из боя.

— Нет. Нет. — замурчал блохастый. — Мы только начали! Куда вы? — С флангов начали подходить и другие ксеносы, среди которых я заметил и три десятка шаманов, что величественно шли позади всех, образуя кольцо со всех сторон. — Но сначала кое-кто хочет поговорить. — Осклабился кот.

Следом у него за спиной показалась фигура девушки, чьё тело жадно оплетали хищные лозы уже виденного ранее древа, буквально контролирующие всё её тело. Один из острых шипов проникал точно в мозжечок порабощённого человека. Вот тебе и шаман, и зомби имеются. Интересно, он тоже любит баловаться магией вуду и всякими психотропными зельями? Пока я рассматривал сие «чудо» и удерживал с помощью телекинеза и автомата волны врагов на почтительном расстоянии. Девушка-друид величественно подняла руки, и мириады бритвенно острых корней пронзили моих огненных спутниц, жадно пробиваясь сквозь остатки старого и местами едва уцелевшего асфальта. Магический взрыв от их развоплощения неприятно ударил «теплом» мне в спину. Вот и поработали девицы на одного ушлого мага. Что ж, с кем не бывает?

Скрипнув зубами, быстро перевожу огонь в одном направлении, прицельно выбивая побольше врагов, и тут же ускоряю себя телекинезом для последующего прорыва. Медоед щёлкает, давая понять, что уже пуст. Выхватываю дробовик, и ничего не подозревающий шаман, с которым я столь опасно сблизился, теряет половину лица, что тут же сносит картечью. Очередное ускорение и прыжок через громилу, в спину которого так же устремляется выстрел, оставляя сияющее пустотой внутреннего мира «техническое» отверстие. Цепляюсь за какой-то карниз, и тут, подтянувшись, оказываюсь на хоть какой-то высоте. Медоед сыто щёлкает и вновь начинает трещать, выкашивая врагов, потерявших бдительность.

— Кушайте. Не обляпайтесь. — Новый щелчок, и снова ускоряюсь, пытаясь подняться куда-нибудь выше и желательно вбок, а там и сбросить хвост можно, ибо чем дольше они плетутся у меня позади, тем щедрее я соберу кровавую дань, но это уже мелочи и технические детали.

Очередной цикл перезарядки и пальбы. Замечаю долбанные одуванчики, что летят за мной следом. Медоед опасно щёлкает, давая понять, что пришло время кормить «зверя». Секундная заминка, и меня что-то сносит, выбивая из лёгких весь дух. Какого? Быстро подняв очи, вижу огромного белого медведя, в глазах которого опасно сверкает искра осмысленности.

— Неважу млять шаманов… — На фоне всё так же парят «одуванчик» и, казалось бы, что весь мир замер в ожидании этой битвы.

Но это было не так. Медведь ревел. Нелюди бесновались чуть ниже по улице. А древние духи стихий жадно шептали всем желающим свои обещания силы, величия или власти, нужно всего-то принять их в себя и стать одержимым. Мелочь? Не правда ли? И во всей этой какофонии я даже не слышал стук собственного сердца, что билось бы на пределе всех возможных и не очень сил. Неслышно рычу, упадабляясь стоящему рядом зверю. Резко сближаюсь и наношу мощный удар ладонями, усиленными магией, по ушам медведя. Прыжок назад. Отмечаю лёгкую дезориентацию. Уклоняюсь и уже бью по глазам. Пальцы чувствуют что-то тёплое. Уши заложены, так что я не слышу, как он рычит в агонии. Вновь уклоняюсь, и шаманское отродье само прыгает вниз.

Ну что за тупое создание? И они называют их элитой? На каком же уровне их общество? Хотя какое общество, такие и элиты, так что удивляться здесь нечему. Возможно, они и правда лучшие из всей этой нелюди. Но вот для меня они уже недостаточно хороши. Спокойно отвечаю, что ко мне ловко прыгают очередные коты, что воспользовались моей заминкой с медведем и уже активно сокращают расстояние между нами. Мгновение — и вытаскиваю гранату. Активирую её и ровно две секунды держу в руке, а затем отпускаю и скрываюсь в здании. Беззвучный взрыв — и дом слегка покосился. Значит, вакуумная граната сработала как надо.

Перезарядка и пара секунд перекура. Затаившись за одним из уцелевших шкафов, слышу тяжёлое дыхание. Рывок на себя — и ломаю какому-то синекожему шею в одно движение. Быстро осушаю его тело от всей жидкости и формирую из неё простейшие копья, что тут же хаотично устремляются вниз. Слыша музыку боли своих оппонентов, задумчиво киваю и, аккуратно положив уже иссушенную мумию на пол, спокойно ломаю ближайшую стену телекинезом, а затем ещё одну и ещё, и ускоряюсь. Зачем окно или дверь, когда у тебя есть «кувалда» и ты можешь зайти и выйти, где душеньке угодно? Хмыкнув, пробиваю последнюю стену и прыгаю вниз, скользя на каком-то куске несущей плиты.

Дом за моей спиной неспешно складывался гармошкой, но мне было плевать. Не успел я коснуться земли, как здание всё же сложилось, и меня накрыло волной пыли и «цунами» из различного мусора. Телекинетический щит стойно принял на себя весь возможный урон. Отряхнувшись, я продолжил свой путь, переходя на бег рысцой.

Мёртвый город начал как-то уж неожиданно быстро «оживать». И как же мне знакомо это чувство. Словно оказался «дома», чесслово. Не хватает фанатиков и пары десятков наёмников, и будет один в один. А ведь если подумать, то все мёртвые города похожи, имеют свой шарм, обаяние, но чертовски похожи. Одинаковые улочки, давно сгнившие остовы машин, людей и домов. Кладбище. Пожалуй, вот что их и объединяет. Только вот смерть — это ни разу не красиво. Но тогда почему эта разруха имеет своё обаяние? Возможно, я живу в ней слишком долго, и даже иномирная хтонь может стать чем-то родным, если ты вырос с ней, привык и успел привязаться. Она станет частью тебя. И в конечном итоге все мы хотим сбежать, а спустя миг уже и вернуться. Ибо даже хтонь может быть домом. Это ли и определяет всех нас? Где родился, там и пригодился? Сложный вопрос.

С другой стороны, где тебя закопают, там и будет твой дом. Цинично? Пожалуй, но тебе уже будет всё равно. Так что какая разница? В траве, земле или же пеплом по ветру? Я бы не прочь стать пеплом и красиво развеяться, главное — не чертовыми одуванчиками! Стоп, я же говорил, что в смерти нет красоты? Хотя это посмертие, так что мне будет всё равно. Но красиво же! Согласитесь? Замечаю какого-то человека в шкурах с горящими магией глазами, что при виде меня тут же понёсся навстречу, но дробовик в моих руках тут же ответил «радостным» залпом и, лишившись своей «бестолковки», кто бы он ни был, бесславно пал.

Откуда-то сбоку ко мне бежали крысиные волки размером с рослого гепарда, да и по скорости они ничуть ему не уступали. На спинах этих тварей были видны сёдла. Значит, теперь это транспорт? Безумный мир. Два ружейных залпа картечью, и волна из десятков крыс давит саму себя. А теперь ходу. Вновь ускоряюсь с помощью телекинеза. И как мы к этому пришли? Казалось бы, мёртвый город? А нет. Теперь все руины стоят на ушах. Видимо, у ксеноэльфа и правда большое влияние на их «общество», значит, котофей не врал, но теперь почему-то не рвётся в бой. Впрочем, у меня есть и другие заботы, чем задетые чувства «котика». Вдали слышится «мяу», и я замечаю очередных крысоволков, но эти уже несли на своих спинах всадников из кошачьего племени.

На секунду я даже немного завис, но залп из арбалетов в опасной близости от моей филейной части тут же взбодрил и привёл меня в чувство. И как, спрашивается, работать в столь «токсичной» атмосфере? Мысленно усмехнувшись, открываю прицельный огонь из «Медоеда», и всадники тут же падают изломанными куклами. Вот вам и показательное превосходство белого человека с бум-палкой против дикой нелюди!

— Это наука детка… — радостно скалюсь.

— Кхм? — у меня за спиной послышалось весьма характерное…

Обернувшись, вижу девушку, порабощённую нашим шаманом. Глаза горят шатрезовым светом, все конечности контролируются напрямую им и служат эдаким экзоскелетом для смертного тела, так что «условно» ему не страшна гибель носителя. Воистину страшный паразит. Вот тебе и магия жизни, природы и прочей ереси, которую так обеляют, только зачем? Ведь в её основе кровавые ритуалы, жертвоприношения и прочие радости тёмных веков и радостных дикарей.

— Пришло время спать. — Моего слуха коснулся звонкий голос, а руки девушки сорвали грёбанные одуванчики, что тут же окутали меня. Мгновенно ставлю телекенетический щит, но одно семечко всё же успело коснуться кожи, и я тут же почувствовал, как кто-то выключил свет, мгновенно отправляя меня в забытье и царство Морфея.

Где-то в сердце земель ксеносов

Девушка легко несла рослого парня, что прибывал без сознания. Скрывшись в глубине леса, она аккуратно уложила его на изумрудную травку, а спустя миг хищные лозы вонзились иглами в тело такого непокорного человека. Пара минут, и появился знакомый шаман, чей силуэт был соткан из таких ненавистных кое-кому одуванчиков.

— Теперь мой ход. Увидь же этот мир иными глазами! — Он улыбнулся, и словно по щелчку его пальцев очи парня резко налились зелёным, теперь в них не было и толики осмысленности, лишь пустая оболочка и безвольная кукла в руках колдуна.