И сердце пополам

= 25

Незадолго до дня рождения Тошин сообщил:

— Ну всё, Глебыч, всех оповестил, что с тобой будет дочь Фурцевой. Предупредил, чтоб не ляпнули чего лишнего. Правда, наши девки, особенно Женька с Милой, сразу скисли. Заявили, дуры, что вообще не придут тогда. Но я им растолковал, что ты с ней не по-настоящему, что это типа стратегический ход, чтоб не психовали. Ну вроде поняли, успокоились. Зато торт постряпали, прикинь? Сто лет домашних тортов не ел. Ну, в общем, зови свою царевну-лягушку.

Всю минувшую неделю Глеб не звонил Саше. Никакого расчёта тут не было, и Тёмин совет «помаринуй её хорошенько, чтобы потом сильнее радовалась и на всё соглашалась» тоже совершенно ни при чём.

И кто бы спросил, что тогда при чём — он вряд ли смог бы сформулировать, потому что сам не понимал. Просто после той прогулки в сквере было как-то не по себе.

Он даже не мог точно определить это чувство: то ли угрызения совести, то ли что-то ещё вдобавок. Это ощущение томило, и хотелось от него избавиться. Вот и не звонил.

За несколько дней, думал, всё пройдёт. Ну и, в общем-то, прошло. Иначе Глеб и не стал бы её никуда звать.

Сначала, как вежливый, отправил ей эсэмэску:

«Привет. Позвоню или занята?»

Ответ прилетел спустя несколько минут:

«Привет. Звони»

Глеб старался говорить легко и непринуждённо, но чёрт его знает, как оно там выходило. Опять закопошилось внутри смутное беспокойство. Поэтому он не давал себе ни секунды задуматься, шпарил по накатанной о всяких обыденных вещах: учёба, работа, клиенты с придурью, погода мерзкая, задрало всё. А ты как?

— А я…

Она почему-то задумалась. На том конце повисла пауза, но откуда-то понял, что она обдумывает его дежурный вопрос и свой ответ.

Действительно, странная какая. Ну кто всерьёз задумывается над таким? Это ж формальность, дань вежливости, даже нет, просто связка для поддержания разговора. И ответы тут очевидны: нормально, хорошо, обычно, ну и всё в таком духе. Никто, спрашивая, как дела, не ждёт подробного недельного отчёта, а уж рефлексии — так тем более. Глеб, понятно, тоже не ждал.

— …даже не знаю, как я, — наконец сообщила она. — Сейчас я очень рада, что ты позвонил. Я почему-то думала, что ты больше никогда не позвонишь. Мне даже стало казаться, что ничего не было. Что я сама всё нафантазировала. Представляешь? Ну или приснилось. Наверное, потому что это было слишком хорошо, чтобы быть правдой… А потом я поняла, что у тебя нет моего номера и испугалась. Как же ты его нашёл?

— Так я… у нашего оператора спросил. Помнишь, ты звонила? Ну вот.

— Ты спросил…? Я и не думала…

— А что ты делаешь послезавтра? — прервал её Глеб, опасаясь новых излияний.

— Послезавтра? До трёх я учусь, а потом… домой, как обычно.

— Может, встретимся?

— О… давай, конечно, давай. А где? И куда пойдём?

— Я хочу тебя позвать с собой. На днюху к моему другу. К нам в общагу. Пойдёшь?

Она снова замолкла на несколько секунд, потом спросила:

— А разве это удобно?

— А почему нет?

— Я ведь его не знаю совсем, и он меня.

— Зато я знаю и его, и тебя. Так что всё норм, — заверил Глеб. — Идём?

— Хорошо, — согласилась она и улыбнулась — это он тоже почувствовал. — А что ему подарить?

— Слушай, я тебя не на светский раут зову. Ты оставь эти заморочки: удобно-неудобно, что подарить… Это же просто студенческая гулянка.

— Но у твоего друга ведь день рождения… как без подарка?

— Хорошо, если тебе будет спокойнее, мы уже скинулись, поляна будет общей. А ты просто со мной.

— Поляна?

— Ну, стол, закуски, выпивон-запивон.

— Я тоже что-нибудь подарю, я не могу так, — упиралась Саша, как её Глеб ни отговаривал.

— Ну, ладно, — сдался он. — Слушай, а нарисуй его портрет. Можешь с фотки? Я сейчас скину.

— Могу, конечно. А ему понравится? — усомнилась она.

— Ещё бы! Он умрёт от счастья. Особенно если это будет шарж. Просто он такой юморист… в общем, ему понравится. И чем покарикатуристей, тем лучше, поверь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍