И сердце пополам

= 52

На другой день Саша приглядывалась к матери, но та казалась оживлённой и бодрой, будто вовсе не она рыдала ночью.

Сказать про Глеба или потом? Ну а когда — потом? Там опять начнётся рабочая неделя, и мать будет пропадать в своём универе.

— Мам, ты как себя чувствуешь? — поинтересовалась Саша.

— Я-то ничего, а вот ты как себя чувствуешь? — перекинула вопрос она.

— Хорошо, — почти не соврала Саша. Её, конечно, подташнивало, но не так жестоко, как раньше.

— Ну слава богу.

— Мам, я хочу сказать Глебу про ребёнка, — выпалила Саша и, затаив дыхание, посмотрела на мать.

Ждала возмущений, злости или что-нибудь в духе: мало было слёз и унижений?

Но мать отреагировала странно — посмотрела на неё с жалостью и, кажется, даже виновато.

— Мам, что такое? Ты так… что-то случилось?

Мать замешкалась, как будто не знала, говорить или нет. Потом всё же сказала:

— Саша, Привольнов забрал документы.

— Какие документы? — зачем-то уточнила Саша, хотя прекрасно поняла, какие. Просто переспросила на автомате, лишь бы что-нибудь сказать, потому что дурное предчувствие стремительно разрасталось внутри ледяным комом.

— Из университета.

— И это значит — что?

— Он больше там не учится.

— Когда? — выдавила Саша.

— Написал заявление ещё недели три назад.

— Почему? Ты разве не поставила ему экзамен?

— Поставила. Я сама не понимаю. Когда Миша сказал… я даже не поверила.

— Так ты знала? Знала и ничего мне не сказала?

— Саша, девочка моя…

— А где он теперь?

— Сашенька, я не знаю.

Какой там ком — всё тело будто сковало льдом. В жилах застыла кровь, дыхание замерло, сердце остановилось…

Мать не отпустила Сашу одну, когда та собралась мчаться в общежитие. Увязалась следом.

Приехали вместе, на такси, но в холле Саша сказала твёрдо:

— Мама, не ходи за мной! Туда я поднимусь одна. Жди меня здесь.

Но подниматься не пришлось. Вахтёрша, узнав Сашу, сразу же сообщила:

— А Глебушка уехал.

— Куда?

— Да кто ж знает. Уехал и всё.

— Как всё?

В холл спустился худощавый парень в шлёпках, клетчатых шортах и линялой, растянутой футболке. Уставился на Сашу при этом так, будто страшно удивился, встретив её здесь. Да и Саше он показался смутно знакомым.

Парень кивнул ей, потом поздоровался с её матерью и вышел.

Точно! Она видела его на дне рождения Тошина, осенило её. Может, он что-нибудь знает про Глеба?

Саша выбежала следом на улицу. Парень, к счастью, не успел далеко отойти.

— Постой! — окликнула его. — Ты же… Ты…

Она махнула рукой вверх, имея в виду пятый этаж.

— Ага. Я — Кирилл.

— А я Саша, я…

— Да, я помню. Ты с Глебом… была.

— А где Глеб, ты не знаешь?

— Эмм… а он тебе не говорил? Он же бросил универ.

— Это я знаю. А где он сейчас?

— Так в армию ушёл. На этой неделе его провожали. Да, точно, во вторник.

— Так быстро? — охнула Саша.

— Ну, он же сам сдался в военкомат. И как раз попал в набор.

За спиной хлопнула дверь. Мать вышла на крыльцо. Парень зачем-то снова с ней поздоровался, а Саше сказал:

— Ну, я пойду, — и потрусил к табачному павильону.

Саша оглянулась на мать, тяжело, часто дыша, посмотрела с отчаянием. Та подалась к ней.

— Ты же этого хотела! — бросила она матери, не сдерживая слёз. — Ты добилась своего…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍