На другой день Саша приглядывалась к матери, но та казалась оживлённой и бодрой, будто вовсе не она рыдала ночью.
Сказать про Глеба или потом? Ну а когда — потом? Там опять начнётся рабочая неделя, и мать будет пропадать в своём универе.
— Мам, ты как себя чувствуешь? — поинтересовалась Саша.
— Я-то ничего, а вот ты как себя чувствуешь? — перекинула вопрос она.
— Хорошо, — почти не соврала Саша. Её, конечно, подташнивало, но не так жестоко, как раньше.
— Ну слава богу.
— Мам, я хочу сказать Глебу про ребёнка, — выпалила Саша и, затаив дыхание, посмотрела на мать.
Ждала возмущений, злости или что-нибудь в духе: мало было слёз и унижений?
Но мать отреагировала странно — посмотрела на неё с жалостью и, кажется, даже виновато.
— Мам, что такое? Ты так… что-то случилось?
Мать замешкалась, как будто не знала, говорить или нет. Потом всё же сказала:
— Саша, Привольнов забрал документы.
— Какие документы? — зачем-то уточнила Саша, хотя прекрасно поняла, какие. Просто переспросила на автомате, лишь бы что-нибудь сказать, потому что дурное предчувствие стремительно разрасталось внутри ледяным комом.
— Из университета.
— И это значит — что?
— Он больше там не учится.
— Когда? — выдавила Саша.
— Написал заявление ещё недели три назад.
— Почему? Ты разве не поставила ему экзамен?
— Поставила. Я сама не понимаю. Когда Миша сказал… я даже не поверила.
— Так ты знала? Знала и ничего мне не сказала?
— Саша, девочка моя…
— А где он теперь?
— Сашенька, я не знаю.
Какой там ком — всё тело будто сковало льдом. В жилах застыла кровь, дыхание замерло, сердце остановилось…
Мать не отпустила Сашу одну, когда та собралась мчаться в общежитие. Увязалась следом.
Приехали вместе, на такси, но в холле Саша сказала твёрдо:
— Мама, не ходи за мной! Туда я поднимусь одна. Жди меня здесь.
Но подниматься не пришлось. Вахтёрша, узнав Сашу, сразу же сообщила:
— А Глебушка уехал.
— Куда?
— Да кто ж знает. Уехал и всё.
— Как всё?
В холл спустился худощавый парень в шлёпках, клетчатых шортах и линялой, растянутой футболке. Уставился на Сашу при этом так, будто страшно удивился, встретив её здесь. Да и Саше он показался смутно знакомым.
Парень кивнул ей, потом поздоровался с её матерью и вышел.
Точно! Она видела его на дне рождения Тошина, осенило её. Может, он что-нибудь знает про Глеба?
Саша выбежала следом на улицу. Парень, к счастью, не успел далеко отойти.
— Постой! — окликнула его. — Ты же… Ты…
Она махнула рукой вверх, имея в виду пятый этаж.
— Ага. Я — Кирилл.
— А я Саша, я…
— Да, я помню. Ты с Глебом… была.
— А где Глеб, ты не знаешь?
— Эмм… а он тебе не говорил? Он же бросил универ.
— Это я знаю. А где он сейчас?
— Так в армию ушёл. На этой неделе его провожали. Да, точно, во вторник.
— Так быстро? — охнула Саша.
— Ну, он же сам сдался в военкомат. И как раз попал в набор.
За спиной хлопнула дверь. Мать вышла на крыльцо. Парень зачем-то снова с ней поздоровался, а Саше сказал:
— Ну, я пойду, — и потрусил к табачному павильону.
Саша оглянулась на мать, тяжело, часто дыша, посмотрела с отчаянием. Та подалась к ней.
— Ты же этого хотела! — бросила она матери, не сдерживая слёз. — Ты добилась своего…