Император гнева

31

КЕНЗО

Последние две недели проходят в тумане.

Я засыпаю, сплетаясь с Анникой. И, если честно, провожу так и большую часть дня.

Будто стал зависимым. Наркоман, одержимый её запахом. Алчный до её вкуса. Пленённый ощущением её губ на своих.

Сота официально объявляет об отставке и назначает сроки, когда Акияма-кай окончательно сольётся с Мори-кай. Да, кое-где слышится ворчание, но в целом обе организации готовы. Возбуждены. Ждут, когда новая империя Мори-кай разожмёт кулаки и покажет свою силу.

Это немного нервирует. Но я давно готов. Я для этого родился. Это в моей крови. А с Анникой рядом я вообще непобедим.

Кир возвращается в Нью-Йорк, но Фрейя задерживается. Она с Ханой уже лучшие подруги — или напарницы по преступлениям. А тот факт, что она умеет ездить верхом, по какой-то причине подкупает Така.

Мал, тем временем, внезапно с головой уходит в работу и исчезает на всю последнюю неделю.

У меня есть вопросы. Несколько.

Но они могут подождать.

Сейчас я просто наслаждаюсь моментом.

У меня есть трон, который я должен занять. Империя, которой я должен править.

Жена, которую я должен любить. Партнёр, которого я должен считать равным себе.

Жизнь, чёрт возьми, прекрасна.

— Ну, как там Нью-Йорк?

— Всё так же. Скучаешь? — Кир усмехается в трубку.

Я вздыхаю.

— Иногда. Чуть-чуть. В другие моменты — вообще нет.

Я люблю Нью-Йорк. Но Киото ощущается домом. Теперь тем более, когда здесь Анника.

— Ладно. Расскажи мне про Елизавету Соловьёву.

Теперь уже Кир тяжело вздыхает.

— Моя кузина — сложная женщина, Кензо.

Это мягко сказано.

Елизавета Соловьёва, известная как Белая Королева из-за своего альбинизма… И да, это прозвище она дала себе сама… Правит Соловьёвской Братвой с двадцати трёх лет — твёрдой рукой, хладнокровно и безошибочно. Она никогда не выходила замуж. Никогда не заводила детей. И в ультра-патриархальном мире братвы она доминировала над всеми.

Она не из тех, кого можно сломать.

— Дай угадаю. Она злится из-за Валона.

Кир рычит.

— Она ведёт себя чертовски скрытно, но да, если коротко.

— Хотя он был конченым ублюдком, — замечаю я.

Кир не знает всей истории между Анникой и этим говнюком. Знает лишь, что она на него работала. Анника не раз говорила мне, что не хочет, чтобы он знал о тёмных страницах её прошлого.

— Кензо, если бы мы не делали бизнес с ублюдками, — вздыхает Кир, — то большинство преступных организаций просто не существовало бы.

Это справедливо. И я не могу рассказать ему всю правду о Валоне и Аннике, чтобы он мог использовать это, чтобы усмирить Елизавету. Это был бы колоссальный удар по доверию моей жены.

— Моя кузина делала с Лекой много бизнеса, — продолжает Кир. — Грубо говоря, он составлял треть её экспортной сети.

Чёрт.

— Она знает, что это был не ты, кто лично его убил. Но…

— Но именно драка Анники с Улканом привела к его смерти. А раз она моя жена — всё становится сложнее.

— Именно, — рычит Кир. — Я с утра весь день на телефоне с Елизаветой. Она играет в закрытую, но судя по намёкам, тот факт, что ты вычистил сеть Леки за последнюю неделю, серьёзно испортил её настроение.

Я довольно усмехаюсь. После смерти Валона я позаботился о том, чтобы мои люди — или те, кого мы наняли — уничтожили всё, что осталось от его бизнеса. Два десятка складов по всей Европе и Средиземноморью сгорели. Четыре грузовых судна попали в лапы международных силовиков. Ещё два затонули прямо в портах просто потому, что почему бы и нет.

Его брат, Бесор, получил пожизненный срок. Но у него были намерения занять место Валона. И если вдруг нашёлся бы кто-то с деньгами и ресурсами, кто смог бы его подкупить или вытащить… Теперь ему просто нечем было бы управлять.

— Я не собираюсь извиняться, Кир, — рявкаю я. — Если Бесор выкупится из тюрьмы, ему нечем будет командовать—

— Кстати, об этом, — тихо перебивает Кир. — Бесора вчера убили в тюрьме.

Я поднимаю брови.

— Правда?

— Да.

— Типичная тюремная разборка или…?

— Его забили насмерть прямо на прогулке. Но это не самое интересное.

— Продолжай.

— Когда его нашли, на его груди было вытатуировано послание: мол, долг его брата не оплачен. И что если деньги не поступят быстро, вся семья Лека за пределами тюрьмы тоже окажется под ударом.

Я нахмуриваюсь.

— Видимо, тот, кто заказывал это "послание", не получил новость, что Валон мёртв.

Кир молчит.

— Кир…

— Я задам щекотливый вопрос, и постарайся не обидеться, — рычит он. — Насколько крепко у тебя в руках полиция Киото?

Я стискиваю зубы.

— Очень… По крайней мере, так я думал.

— Они ведь нашли тело Леки?

Чёрт.

Я уже несусь к выходу, перескакивая через ступеньки, бегом в гараж.

— Да, — бросаю я, запрыгивая в Porsche 911 и заводя двигатель. — К чему ты клонишь?

— Елизавета не так уж и уверена, что Лека мёртв.

Я с грохотом вылетаю на дорогу. Охранники распахивают ворота, кивая мне, пока я проношуcь мимо.

— Почему? — рявкаю я.

— Потому что сегодня утром она говорила с ним по видеосвязи.

…Блядь.

Полицейский участок Киото замолкает, когда я врываюсь в двери. Половина офицеров сдержанно кланяется мне, когда я прохожу мимо.

Они знают, кто я.

Тот, кто платит им вторую зарплату. Кто оплачивает их отпуска, машины, учёбу их детей.

Чувствую ли я себя виноватым за открытую коррупцию?

Ни хрена.

Заместитель начальника Тэцуя быстро вскидывает голову, когда я заглядываю в его кабинет.

— Кензо-сан, — хрипло произносит он, вставая и кланяясь. — Я не знал, что вы заглянете…

— Идём.

Тецуя не задаёт вопросов, не колеблется ни на секунду.

Мне это в нём нравится.

Молча следует за мной по коридору и так же молча стоит в стороне, когда я с ноги вышибаю дверь в кабинет его начальника.

Начальник полиции Хадзимэ вскакивает со своего места.

— Кензо! — его улыбка яркая, но на лбу уже выступили капли пота.

Может, дело в том, что я ворвался сюда, как сам чёрт из преисподней.

А может, в том, что этот ублюдок мне врёт, и он только что понял, что я это знаю.

— Закрой дверь, Тецуя, — роняю я.

За спиной раздаётся щелчок замка.

Хадзимэ бледнеет, когда я приближаюсь к его столу.

— Я хочу его видеть.

Он натягивает нервную улыбку.

— Увидеть… что именно?

— Тело, — рычу я. — И настоятельно рекомендую не задавать мне идиотских вопросов, о каком теле идёт речь.

У него дёргается кадык. Глаза мечутся мимо меня, в поисках поддержки у Тецуи.

Но что-то мне подсказывает, что он её не получит. Не от того, кто только выиграет от его падения.

— Вало… Валон Лека? — запинаясь, выдавливает Хадзимэ. — Ты имеешь в виду…

— Очевидно. Ну? — Я киваю в сторону двери. — Двигаемся?

— Ах… Кензо… — он заикается. — Жаль, что ты не позвонил заранее, чтобы я мог подготовить…

— И сколько же, по-твоему, белых гайдзинов² у тебя в морге, что ты так запаниковал?

— Кензо…

Он осекается, когда я чуть распахиваю пальто, позволяя ему увидеть блик стали на лезвии моего меча.

— Я спрошу только раз, Хадзимэ, — голос мой холоден и точен, как удар катаны. — Ты нашёл тело Валона Лека?

Я хочу, чтобы он сказал "да". Честно.

Потому что если нет — значит, призрак из прошлого Анники вовсе не призрак.

Лека мёртв. Должен быть.

Я сам видел его, недвижимого, в огромной луже собственной крови. Даже если бы он каким-то чудом перелез через ту стену, у него просто не хватило бы крови, чтобы пройти и десяти метров, не говоря уже о том, чтобы выжить.

Но мне нужно, чтобы этот ублюдок сказал это вслух. Чтобы подтвердил, что я не схожу с ума.

Но Хадзимэ не говорит ничего.

И вот это — эта гробовая тишина — заставляет холодный нож страха скользнуть вверх по моему позвоночнику.

— Кензо… — захлёбывается он, широко распахнув глаза.

Будто только сейчас вспомнил, как хвастался мне своей холостяцкой жизнью. Как гордо рассказывал, что у него нет ни семьи, ни детей, которые могли бы его «сдерживать».

Я не слишком-то великодушен. Но такие мелкие детали иногда спасают жизни.

— Кто заплатил тебе?

Он начинает всхлипывать.

— Кензо, прошу! Я…

— Кто. Тебе. Заплатил, — рычу я.

— Я не знаю! — Он мотает головой, отчаянно цепляясь за любую возможность. — Мужчина… белый. С акцентом. Может, турок… или грек…

— Албанец? — шиплю я.

— Да! Возможно! — радостно кивает он, словно дал мне правильный ответ и надеется получить за это спасение. — Он пришёл и предложил мне конверт, если я скажу, что мы нашли тело. Он выглядел… не очень. Кензо, прошу! Я знал твоего отца! И ты, и я…

Я поворачиваюсь к Тецуе.

— Готов занять его место?

Он лениво бросает взгляд на своего рыдающего начальника, затем снова смотрит на меня и равнодушно кивает.

— Разумеется, мистер Мори.

Умный человек. Холодный. Амбициозный.

Вот почему он мне нравится.

— Нет! — визжит Хадзимэ. — Нет, подожди…

Одним движением я разворачиваюсь, выхватываю меч и провожу острием по его горлу.

Волна алого хлещет наружу.

Хадзимэ цепляется за рану, глаза лезут на лоб, но уже через пару секунд свет в них гаснет, и его тело падает на пол.

Я платил ему целое состояние за верность.

И я не потерплю, чтобы он кормился с двух рук.

В моём империи ему места нет.

Я опускаюсь на одно колено и вытираю лезвие о лацкан его пиджака, затем поднимаюсь и снова смотрю на Тецую. Он не выглядит ни шокированным, ни расстроенным.

Прекрасно.

— Поздравляю с повышением, начальник Тецуя. — Я киваю в сторону трупа и растекающейся по полу лужи крови. — Извините за беспорядок.

— Ничего страшного, мистер Мори.

— Я могу считать, что доходчиво объяснил, что верность мне означает не заглядываться на других?

— Абсолютно ясно, мистер Мори, — с вежливой улыбкой отвечает Тецуя и отвешивает глубокий поклон. — И спасибо вам.

Машина ревёт, а моя нога тяжелеет на педали, подгоняемая дурным предчувствием.

Когда звоню Аннике, а она не берёт трубку, становится ещё тяжелее.

Я сжимаю руль так, что побелели костяшки, и прохожу повороты на извилистой дороге к дому быстрее, чем должен бы, особенно в этот час — когда сумерки уже накрыли всё густым покрывалом.

Лека жив.

Или… нет. Может, нет. Но он и, сука, не «официально мёртв», как я думал. Тела нет. Доказательств — ноль.

И это…

Это мне очень не нравится.

Я влетаю на подъездную дорожку и выскакиваю из машины.

— Анника! — рявкаю, врываясь в дом. — АННИКА!!

— Кензо?

Я оборачиваюсь и вижу, как Мал выходит с террасы.

— Чего ты орёшь?

— Где она? — бросаю я.

Он хмурится.

— Анника? — Мал кивает в сторону гаража, где обитает Такеши. — Ты только что их пропустил.

— Что?

— Они вчетвером уехали в гору на байках. В сторону замка Сакамо. КЕНЗО!

Я не слушаю его. Разворачиваюсь и бегу обратно к машине, прыгаю за руль и завожу двигатель с рыком.

Мал распахивает пассажирскую дверь и запрыгивает внутрь.

— Что ты творишь?

— Еду с тобой, — бурчит он.

— Пристегнись.

Я вылетаю с подъездной дорожки и врываюсь на шоссе.

— Что, блядь, происходит, Кензо? — Мал злобно сверлит меня взглядом.

— Лека происходит, — шиплю я, кидая на него короткий взгляд. — Хадзимэ купили. Тела никогда не находили.

— Блядь, — Мал плюёт в окно. — Он жив?!

— Ну, официально не мёртв, — бросаю я в ответ. — А этого мне достаточно, чтобы паниковать, когда моя жена куда-то уезжает и не отвечает…

— КЕНЗО!

Я вижу чёрные следы шин на дороге ровно в тот момент, когда Мал орёт моё имя.

Я бью по тормозам. Выкручиваю руль.

Машина замирает прямо перед грудой разбитых мотоциклов.

Чёрт.

Я за долю секунды выскакиваю из машины и несусь к обломкам.

— АННИКА! — ору я, пока сердце не бьётся вовсе.

Мой взгляд падает на изуродованный чёрно-фиолетовый байк с неоновыми розовыми полосами, разломленный пополам на обочине.

— АННИКА!!

— Кензо!

Такеши выходит из кустов, шатаясь, с кровоточащей раной на плече. Его рука перекинута через шею Ханы — у неё разбито лицо, кровь струится по виску.

Чёрт.

Я подбегаю к ним вместе с Малом и опускаюсь на колени, помогая Хане сесть на землю.

— Они забрали её! — выпаливает Хана, зажмурившись от боли. Её глаза дрожат от ужаса. — Кензо, они забрали Аннику!

— Кто?!

— Лека! — рычит Такеши.

Мои глаза расширяются.

— Он выжил, — шипит Такеши. — Этот ублюдок каким-то образом выжил. И с ним был Теган. Они влетели в нас на фургоне, смели всех, затащили Аннику в машину и…

— Фрея! — Хана задыхается и показывает на погнутый отбойник через дорогу. — Она упала вниз!

Она не успевает договорить, а Мал уже срывается с места, перепрыгивает через отбойник и исчезает в кустах.

— Куда они поехали? — рявкаю я.

Такеши указывает вверх по дороге.

— В сторону замка Сакамото. Чёрный фургон, я не успел запомнить номер.

— У тебя есть телефон?

Он сжимает зубы и вытаскивает из кармана.

Телефон разбит вдребезги.

— Чёрт, — шипит Так.

— Мой тоже потерялся, — шепчет Хана.

Молча швыряю свой ему в руки.

— Звони нашим.

Я уже разворачиваюсь, чтобы бежать обратно к машине, когда Мал снова появляется над обрывом.

На руках у него тело.

Завёрнутое в его куртку.

Из горла Ханы вырывается сдавленный крик, но Мал качает головой.

— Она в порядке, — хрипло говорит он, укладывая Фрею на землю.

— Я в порядке! — звучит из-под куртки раздражённый голос. — Просто куртка слетела во время аварии!

Мал кивает на небо.

Темнота ещё не опустилась полностью.

Мой взгляд падает обратно на Фрею, на её полностью прикрытое тело.

Вот почему он накрыл её курткой. Чёрт, он знал про её фоточувствительность?

Но сейчас не время для вопросов.

Я резко оборачиваюсь, рывком открываю дверцу «Порше» и запрыгиваю за руль.

Мал оказывается рядом через секунду.

— Куда ты собрался?

— Ты знаешь, куда, — рычу я, запуская двигатель и врубая первую передачу. — И нет, ты не едешь со мной.

— Какого хрена…

— Оставайся здесь, — холодно говорю я, глядя ему в глаза. — Смотри за ними, пока не приедут наши.

Он хмурится.

— Почему замок Сакамото? Там же туристов тьма, и служители…

— Они не в замок едут, — рычу я.

Он морщится.

— Кензо, там всего одна дорога…

— Нет, не одна.

Я вижу, как щёлкает в его голове.

— Нет, — он трясёт головой. — Ты не поедешь туда без подкрепления.

— Я люблю тебя, Мал, — шиплю я, сжимая руль, — но если ты не отойдёшь от машины прямо сейчас, я тебя перееду.

Он стоит, мрачный, как штормовое небо, но кивает.

— Если найдёшь их… просто подожди, пока…

Я нажимаю на газ, срываясь с места.

У меня нет времени ждать.

Времени у меня вообще нет.