Император гнева

Эпилог

АННИКА

— Хочу для протокола заявить ещё раз, что это ужасная идея.

Я игнорирую голос в наушнике и аккуратно веду алмазное лезвие по кругу вокруг присоски. Раздаётся едва слышный треск, и я внутри. Осторожно, не ослабляя давления на присоску, отрываю руку.

Крупный круг стекла отделяется безупречно.

Я ухмыляюсь, откладываю инструменты и беру почти бесшумную шлифовальную машинку, чтобы сгладить края свежеобразовавшегося отверстия в потолочном окне.

— Алло? Ты меня слышала?

— Да, слышала, — вздыхаю я в ответ Фрейе. — Успокойся. Я внутри.

Совершать кражу накануне собственной второй свадьбы — не самая традиционная затея. Но и праздновать свадьбу дважды, если уж на то пошло, тоже не особо принято.

И я сейчас не о втором браке, когда после развода решаешь попытаться ещё раз. Нет, речь идёт о второй церемонии того же самого брака, который уже длится несколько месяцев.

Но когда я вообще была поклонницей традиций?

— Я просто не хочу опоздать. Там такой стол накрыли, — бормочет Фрейя.

Оно и понятно. Кто-то потратил на это состояние. А этот «кто-то» — Елизавета Соловьёва, она же Белая Королева.

Женщина, которая пользовалась услугами Валона Леки для своих «логистических поставок».

Женщина, которой Валон задолжал чертову кучу денег, потому что пытался схитрить и перепродавал её товар Коза Ностре.

Елизавета, судя по всему, не терпит подобного дерьма. Узнав, что Валон должен ей больше сорока миллионов долларов, она сильно его прижала. Именно поэтому он так отчаянно пытался выйти на Соту и Кензо: ему были нужны их деньги. Или, скорее, их товар, чтобы впарить его Коза Ностре и расплатиться с Белой Королевой.

Учитывая, что она без колебаний убила брата Валона, чтобы подстегнуть его к выплате…

Да, в таком случае я бы тоже рискнула ограбить якудза.

Формально все расходы на нашу с Кензо вторую свадьбу оплачивает Кир, поскольку первая церемония получилась, скажем так, не очень удачной. Но на деле это всё деньги Елизаветы.

Меня это вполне устраивает.

Что же до причины, по которой Валон пытался убрать Кензо и Соту… Этот вопрос пока остаётся без ответа. Друг Кензо, Тецуя — который чисто случайно оказался новым начальником полиции Киото (и конечно же, это совершенно случайное совпадение) — предполагает, что за этим стоит конкурирующая семья якудза. Есть доказательства того, что кто-то из этого мира предлагал Валону деньги за их устранение. Но вот кто именно — пока неизвестно.

Наверное, это к лучшему, учитывая, что теперь Мори-кай бесспорно стала самой могущественной семьёй в Киото и потихоньку прокладывает себе дорогу в Токио.

Но я отвлеклась.

Я проверяю надёжность креплений, затем пристёгиваю страховочный карабин, перешагиваю край потолочного окна и начинаю спуск в тёмный пентхаус.

Я месяцами искала эту вещицу. Разговаривала с антикварами по всему миру, подкупала подпольных торговцев на четырёх континентах, вела расследования.

А в итоге этот чёртов кулон всё это время был в Киото.

Фрейя уже отключила сигнализацию, датчики тепла и лазеры. Так что, едва мои ноги касаются пола, я отстёгиваюсь и мчусь в спальню.

Конечно, соблазнительно прихватить с собой и висевшего над сейфом Дега. Но я же обещала Киру и Кензо — никаких больше краж.

Ладно, на это дело я сделала небольшое исключение. Но картина за тридцать миллионов долларов? Это уже перебор.

Хозяин этого роскошного пентхауса за границей и не вернётся ещё неделю, но расслабляться рано.

Впрочем, сейф элементарный, и я вскрываю его меньше чем за минуту.

Широко ухмыляюсь, когда вижу на подставке маленький серебряный кулон.

Я уже держала его в руках.

Я — та самая сука, которая украла его у законного владельца и продала на чёрном рынке здесь, в Киото. Потом кто-то перепродал его ещё раз, тоже здесь.

И всё это время он был буквально под носом.

Поднимаю его, кладу в чёрную бархатную коробочку, которую выбрала для этого случая.

Представляя выражение лица Кензо, когда я отдам ему это обратно, я улыбаюсь ещё шире.

Я даже написала ему открытку.

Ну и, само собой, в комплекте с подарком идёт полная свобода действий в постели. Но, по правде говоря, это скорее общий подарок, чем персональный.

— Ты же не собираешься… Да чтоб тебя, Анника Бранкович, что, блядь…

— Мори, — поправляю я. — Анника Мори, будь добра.

— Какая разница! Где та самая Анника, бесстрашная воровка? Потому что она бы не полезла в чужой дом ради ожерелья, чтобы потом ещё и оставить за него деньги!

Я ухмыляюсь, кладя на место кулона внушительную пачку банкнот.

Даже добавила немного сверху — за испорченное окно.

— Эй, я дала слово.

— Бла-бла-бла… Если ты уже закончила, у нас тут вообще-то праздник.

На свою вечеринку я всё равно опаздываю на двадцать минут. И не из-за дела, а из-за проклятого платья, которое напомнило мне, почему я их терпеть не могу.

Но Кензо, похоже, не возражает. Стоит мне войти, как он тут же хватает меня, запрокидывает и смачно целует перед всеми гостями.

Когда я вручаю ему подарок, он сначала ошеломлён, а потом снова целует меня.

Потом уводит в стороннюю комнату и дарит свой подарок: два небольших, золотых с чёрным игрушки, которые вызывают во мне дрожь и заставляют вцепиться в его руку, пока он медленно вводит их в меня.

Вернувшись к гостям, он кружит меня в танце и снова целует.

— Люблю тебя, жена, — рычит он, прижимая к себе.

— И я тебя, муж, — шепчу я в ответ, находя его губы.