Император гнева

32

АННИКА

Ты можешь рассказывать себе тысячу раз, что призраков не существует. Но когда ты сталкиваешься с одним из них, во плоти, не имеет значения, что ты себе говорила. Не имеет значения, во что ты веришь. Призраков не волнуют на это.

По крайней мере, моего точно не волнует.

— Я думал о тебе, кукла.

Я вздрагиваю. Одно только это слово, произнесенное им, заставляет меня хотеть вырвать все до последнего кусочка. Сидя на ржавом металлическом стуле, к которому привязана, я невидящим взглядом уставилась на каменный пол. Ничего не говорю. Даже не смотрю на Вала, хотя чувствую, что он стоит совсем рядом в сыром мраке.

Я не знаю, где мы находимся. Пыталась запомнить повороты, которые мы сделали после аварии на мотобайках, когда он и Тенган тащили меня в тот самый фургон, который только что сбил моих друзей с дороги. Но в истинном ужасе реальности, разворачивающейся вокруг меня, я потеряла счет.

Теперь я здесь.

«Здесь» холодно, сыро и пахнет плесенью. Стены из изогнутого, покрытого мхом камня; комната в форме цилиндра. Один единственный светильник висит в центре двухэтажной комнаты, а металлическая лестница, прикрепленная к стене, вьется к верхнему этажу. Металлический мостик окружает это, с двумя отверстиями, которые ведут в темные коридоры, аналогичные двум внизу.

Где-то вдалеке слышу низкий механический гул, который звучит как… генератор, возможно?

У меня нет ни малейшего представления, где Тенган.

— Ты думала обо мне…

— Никогда, — я холодно выпалила, не глядя на него.

Валон смеется хриплым, хрюкающим смехом.

— Ты все еще не очень хорошая лгунья, не так ли, кукла?

Он в плохом состоянии. В самом деле, ожидание, когда он рухнет на землю мертвым в любой момент, — одна из немногих вещей, которые держат меня на плаву в данный момент.

Его кожа бледная и восковая. Глаза налиты кровью, а его порванная, грязная одежда выпирает из-под тяжелых бинтов на животе, груди и левой руке, которая в повязке.

Что бы Улкан с ним ни сделал, я хотела бы, чтобы он все еще был жив, чтобы я могла отправить ему корзину с подарком и попросить сделать это снова.

Мои глаза шарят по разрушающемуся старому помещению, всматриваясь в ржавые стулья и сгнившие письменные столы, в старую карту Императорской Японии, приколотую к плесневелой пробковой доске, и в несколько древних металлических картотек, перевернутых на бок.

Также есть маленький холодильник и раскладушка, с грязными, кровавыми простынями.

Думаю, я знаю, где Валон прятался последнюю неделю.

Он скривился, его лицо искажено от боли, когда он повернулся ко мне.

— Кукла…

— Не называй меня так, — прошипела я ядовито.

Небольшая улыбка изогнула тонкие губы Валона, его бледное, потное лицо смотрело на меня, когда он развернулся и подошел к столу через комнату. Он поднял что-то одной рукой, затем повернулся и подошел сзади ко мне.

— У меня для тебя подарок, — тихо прошептал он.

— Мне наплевать… ОЧИЩАЙ!

Я вздрогнула, резко повернув голову в сторону и широко уставившись на шприц в руках Валона.

Игла глубоко вонзена в обнаженную кожу моего плеча.

Я пялюсь на иглу и тяну свои ужасающиеся глаза к его.

— Что это было?

Он холодно улыбается.

— Это была страховка. И прежде чем ты пригрозишь мне, что твой дорогой муж придет за тобой, позволь мне избавить тебя от лишних хлопот. Я знаю, что он придет за тобой. — Его губы мрачно искажаются. — На самом деле, я на это надеюсь. И тебе стоит надеяться, что он тоже.

Я уставилась, завороженная, когда он медленно вытаскивает иглу из моей кожи.

— Что ты только что мне вколол?!

Улыбка Валона холодна.

— Яд, кукла.

Внутри меня поднимается рвота. Я задыхаюсь, когда мое горло сжимается, глаза у меня усталые и я просто смотрю на то место, где он уколол меня.

— Но не волнуйся. Твой муж — умный человек. Он разберется, куда я тебя утащил. Он придет за тобой. И когда он это сделает, если он так же умен, как я думаю, он сделает то, что ему скажут. Если он это сделает, ты получишь это.

Он держит маленькую стеклянную бутылочку передо мной.

— Антидот к тому, что я тебе только что дал. У тебя есть около часа, прежде чем все станет… — он улыбается ледяной улыбкой… — весьма неприятно.

— Ты ублюдок. — Я натягиваю веревки, связывающие мои запястья за спинкой стула. — Когда он доберется сюда…

— Он сделает ровно то, что я ему скажу, — выплевывает Валон.

Мои глаза вылазят, когда он достает пистолет из своего пиджака, испытывая боль. Громкий металлический щелчок его взвода раздается в сыром каменном помещении.

— Если он не сделает этого, он будет наблюдать, как ты умрешь.