Индиль

Когда приходит ветер. Эпизод четырнадцатый

Словно от порыва ветра дрогнул огонь в камине и погас, в комнате стало темно и неуютно. Сквозь закрытые ставни робко струился ночной свет. Тиир подошла к окну и, распахнув ставни, пустила его внутрь. Над вершинами гор, сквозь облака, угадывались очертания луны. Тиир поежилась от ночного холода. Вместе с лунным светом в комнату залетали снежинки и, касаясь ее кожи, долго не таяли. «Как холодно», – подумала Тиир и, стянув с постели покрывало, завернулась в него, пытаясь немного согреться. Она подошла к камину и опустилась на колени, надеясь ощутить тепло от недавно погасших углей, но они были холодны, как будто огонь и не разводили вовсе. Тогда она тихо поднялась и подошла к стене, сквозь которую ушел от нее демон, и дотронулась до нее рукой. Стена расступилась перед ней. Тиир отдернула руку. Стена снова сомкнулась.

– Что происходит с тобой, демон? – тихо произнесла она. – Отчего дух твой столь мятежный? Отчего суть твоя бросается из одной крайности в другую, и нет ей покоя? Ты хотел моей любви, так почему теперь бежишь от нее?.. Отчего ты гонишь меня теперь? Или желаешь проверить, покину ли я тебя, если дашь мне свободу? Я не оставлю тебя. Я разделю с тобой твое одиночество. Я никуда не уйду от тебя, мне все равно, кто ты, какой ты… я привыкну к тебе любому…

Она медленно вернулась в холодную постель и легла, даже не подумав укутаться в покрывала, уже успевшие промерзнуть от колкого снежного дыхания. Она смотрела, как комната постепенно наполняется морозным воздухом – чистым, звенящим, абсолютно прозрачным. Через открытое окно в комнату залетали снежинки. Необычно крупные, идеально правильной формы. Казалось, будто они были изготовлены из тончайшего горного хрусталя.

Снежинки медленно кружились в воздухе и лениво ложились на пол. Некоторые из них были немного смелее. Неспешно покачиваясь в воздухе, они опускались на длинные ресницы Тиир и застилали комнату от ее глаз прохладной, влажной, полупрозрачной пеленой. Холод рисовал инеем на ее коже причудливые узоры, переливавшиеся в лунном свете.

Ресницы ее уже были белыми от снега, открытые глаза блестели, словно покрытые ледяной глазурью. Разомкнутые губы посинели, а волосы приобрели цвет зимнего морозного заката, будто кто-то опустил их в кровавое зарево. Дыхание, время от времени покидавшее ее замерзшие губы, становилось все более редким и превращалось в легкое облако, которое медленно растворялось вокруг нее.

Вскоре проснулся ветер. Он заглянул в комнату сквозь открытое окно и с интересом рассматривал одинокую белоснежную фигуру в темных шелковых простынях и покрывалах. Поначалу он тихонько постукивал ставнями, выбивая странный однообразный ритм, а потом проник в комнату, прилег на постель рядом с Тиир, и, струясь по ее обнаженной спине, запел – протяжно и нежно, убаюкивая ее своим холодным дыханием.

Тиир закрыла глаза, и песня ветра постепенно превратилась в звуки свирели. Знакомая незамысловатая мелодия. Тиир слышала ее когда-то и, вероятно, любила – но где, когда это было? Потом музыка стихла, и чей-то голос позвал ее. Он называл ее другим именем. Она никак не могла услышать его, но знала, что зовет он именно ее. И тогда она обернулась на голос. Перед ней стоял молодой фавн и держал в руке свирель. «Индиль! – произнес он, – наконец-то я нашел тебя… На вершине между двух скал, где дольше всего видно заходящее солнце. Я все еще жду тебя там». Он протянул к ней руку, дотронулся до ее волос – и она проснулась.

«Что за странный сон?» – подумала она и стряхнула с ресниц остатки сна.

В комнате стало намного теплее. Кто-то закрыл ставни и развел огонь в камине, отогнал от нее ветер и укрыл теплым покрывалом. Тончайший аромат цветов достиг ее сознания. Она подняла голову и увидела несколько белоснежных горных лилий, лежавших поверх приготовленного для нее нового платья. «Конечно же… Белая горная лилия, цветущая на снегу… Это аромат цветов навеял подобные сновидения».

Она поднялась и соскользнула с постели. Ноги ее коснулись пола, и огромное покрывало шлейфом заструилось за ней. Тиир переложила цветы, сбросила с себя покрывало и с детским восторгом нырнула в новое платье. Затем она собрала в охапку цветы и прижала к себе, погрузившись в их аромат. Едва касаясь ногами пола, она радостно закружилась по комнате, осторожно обнимая букет белых лилий. Пролетая мимо зеркала, она увидела свое отражение и остановилась, залюбовавшись собой.

– Твоя легкомысленность поражает.

От неожиданности Тиир вздрогнула, обернулась на голос и выронила цветы.

Напротив, откинувшись на высокую спинку кресла, неподвижно, словно изваяние, сидел Махталеон и внимательно наблюдал за ней.

– Махталеон! – выдохнула она.

– Ты ожидала увидеть кого-то другого?

– Ты испугал меня!

– Мое присутствие снова страшит тебя?

– Ты вернулся! – воскликнула она, и, с удивительной легкостью перепрыгнув через упавшие на пол цветы, подлетела к демону и, опустившись у его ног, прижалась к нему лицом, уткнулась подбородком в его колено и заглянула в его глаза. – Я знала, что ты вернешься! Я ждала тебя, Махталеон!

– Да, я вижу… – без эмоций ответил он и перевел взгляд в сторону окна. – Я думал, ты решила погибнуть в этом холоде.

– Вовсе нет. Но без тебя и вправду было очень холодно! А теперь ты снова здесь… – и она прижалась к его ноге всем телом и зажмурилась от удовольствия, словно кошка, греющаяся на солнце.

– Тебе не следовало открывать окно.

– Я хотела видеть луну… В лунном свете не так одиноко… Где ты был?

– Там, где я был, луны не видно, – сухо ответил он, отстранил Тиир от себя и встал. – Вчера я имел неосторожность явить свою слабость. Больше этого не повторится.

Он подошел к окну и чуть приоткрыл ставни. Тиир беззвучно приблизилась к нему сзади и осторожно обняла его, спрятав лицо в его перья. Запрокинув назад голову, он вздохнул и закрыл от морозного воздуха ее маленькие ручки своими ладонями.

– Через многое мне приходилось пройти, Тиир, и ни разу я не склонил голову и не повиновался чужой воле, и каждый раз я выходил победителем, и никогда не был во власти смятения… но теперь, – он осторожно обернулся к ней. – Что же ты делаешь со мной, нимфа?..

– Я… я просто люблю тебя, демон…

Он опустился перед ней на одно колено и взял ее руку в свои ладони.

– Научи меня чувствовать твои прикосновения – тем, что ты называешь моей кожей. Научи меня принять эту оболочку, что называется моим телом, осознать, что оно мое, что оно – это я… Я не стану бежать от тебя… от себя… от нас…

Он закрыл глаза и коснулся своего лица ее рукою – сначала самыми кончиками ее пальцев, а потом прижался лицом к ее ладони и затих, чуть разомкнув губы. Тиир видела, как он улыбается, едва заметно, по-детски сладко и наивно, словно ребенок, находящийся во власти сновидений, навеянных колыбельной песней своей матери. Это смутило ее, и она уже хотела убрать руку, но он остановил ее. Она наблюдала за ним, и наконец осторожно спросила:

– Ты чувствуешь? Ты чувствуешь что-нибудь? Мои прикосновения?…

Он молчал и нежно улыбался, не открывая глаза, и в ожидании Тиир затаила дыхание.

Неожиданно он рассмеялся. Тиир в недоумении отпрянула от него.

– Нет, Тиир, – поднимаясь на ноги произнес он, – ничего я не чувствую. Но должен признаться, это было забавно.

– Ты притворялся! Ты снова меня обманул! – и она с силой оттолкнула его.

– Не обижайся. Я правда старался, – он опустился на пол и рассмеялся.

– Что здесь смешного? – возмущенно всплеснула руками Тиир.

– Ты такая забавная! Такая хорошенькая, Тиир! Иди ко мне.

– Вчера я была королевой, прекрасной и совершенной, а сегодня я забавная и хорошенькая? – воскликнула она.

Он ловко схватил ее за лодыжку и потянул к себе. Не удержавшись на ногах, Тиир упала и оказалась в его объятиях.

– Тиир, я привык жить с этим. Твое воображение создает мое лицо, а мое воображение создает ощущения от твоих прикосновений к нему. И каждый из нас получает то, что желает, не так ли?

Он склонился над ней. Глаза их встретились, и она ощутила на своей коже движение его прохладного дыхания. Его рука проскользнула под ее талию, и она почувствовала над собой его сильное тело. Ее узкие кошачьи зрачки внезапно расширились, сердце громко забилось и кровь стремительно понеслась по сосудам, рождая желание и чувство голода, требующее незамедлительного удовлетворения.

– Мне все равно, чувствуешь ты или нет. Я! Я хочу чувствовать твои губы и твои руки. Никогда больше не оставляй меня! Слышишь?! – напряженными пальцами она вцепилась в его волосы, с силой привлекла к себе, и когти ее оставили глубокий след на его плече.

– Никогда… – прошептал он.

Губы их встретились, и сами того не осознавая, светлая душа нимфы и темная суть демона прошли сквозь телесные оболочки, чтобы слиться в этом поцелуе воедино, проникнуть друг в друга, стать одним целым и явить Свету и Тьме нечто доселе неизвестное, – энергию, рожденную от двух противоположностей, нашедших точку соприкосновения, тонкую грань, не разделявшую, но соединившую их.