Индиль

Возвращение демона. Эпизод двадцать седьмой

Интуиция. Она просыпается мгновенно и требует действий. Из глубины коридоров замка донеслось движение. Движение это нарастало, медленно приближалось и становилось все более ощутимым. Тиир прислушалась. Ее незваного гостя не было в замке – он еще не вернулся с очередной охоты. Тем не менее, в замке определенно кто-то был. Она затаила дыхание и пробудила все свои чувства. Движение – и вновь никого. Тиир приоткрыла дверь. Из темного коридора потянуло привычным холодом. Никого. Она прошла коридор, спустилась по лестнице, пробежала еще несколько коридоров. Ей не могло показаться. В замке был кто-то еще. Сердце ее учащенно забилось. Глубинная интуиция проснулась, и под ее влиянием Тиир летела вниз по лестницам все быстрее и быстрее, миновала один коридор за другим, пролетела пустые залы, выбежала в сад и… остановилась. Что дальше? Позади нее водопад почти беззвучно роняет свои воды в Черное Озеро. Теперь Тиир чувствует движение совсем рядом. Совсем близко. Но где же?..

От волнения ее дыхание учащается, сбивается, становится прерывистым. Она оборачивается, оглядывается по сторонам, всматривается в тени. Она пробегает глазами раз за разом весь сад, небо, тяжелые облака, деревья, кустарник, цветы, водопад, озеро, стены замка… Здесь. Совсем близко. Иссохшие от холода и ветра губы размыкаются, и ее собственное ледяное дыхание обжигает их. Тяжелое широкое металлическое кольцо сжимает ее горло. Она часто вдыхает воздух чуть приоткрытым ртом. Глаза наполняются влагой. Это болезненное ощущение. Она слишком давно не знала слез. Они настолько соленые, что глазам становится больно.

Тиир летит дальше, спускается по широким ступеням еще ниже, пробегает по вымощенной гладкими камнями дорожке, ведущей к крепостным воротам. Ворота огромны. Она падает на их гладкую поверхность всем телом… Нет, ей не справиться с ними! Зáмок не отпускает ее за свои пределы. Она дала обет ждать, и зáмок принял ее жертву. Тиир с обидой и злостью царапает ногтями кованые узоры, с силой ударяет ладонями по их прочной поверхности. Все происходит молниеносно и в то же время медленно. Слишком медленно. Мучительно медленно. Ей кажется, что время остановилось. Ей кажется, что весь мир вокруг нее замер, и лишь она одна – единственное живое существо среди многочисленных пустых декораций. И вдруг – она слышит дыхание прямо за своей спиной. Она оборачивается и… замирает, не в силах отвести глаза от того, что видит.

Это сон. Она спит. Однозначно спит. Но теперь ей нужно проснуться, стряхнуть с себя эти видения. Или нет. Лучше остаться в этом сне навсегда и не просыпаться.

Он стоит перед ней, и он ужасен. Его обнаженный торс обезображен шрамами. Его ноги изранены, сбиты в кровь, покрыты пылью и следами от старых ран. Его правая верхняя рука обрублена чуть ниже локтя. Она устремляется к нему, но ноги не слушаются ее, и ей необходимо собрать все свои силы и всю свою волю, чтобы сделать этот шаг.

Он чрезвычайно бледен. Его черные, словно смоль, волосы спутаны. Его глаза пусты, и в них нет прежнего блеска. Ей кажется, что в них больше нет жизни. Он стоит перед ней неподвижно. Он призрак. Вдруг губы его искажаются в гримасе, и она угадывает в этой гримасе неловкую улыбку. Нижняя губа его глубоко рассечена и один из клыков сломан – она отчетливо видит это. Но есть что-то еще, что вселяет в нее леденящую, перехватывающую дыхание, тревогу. Внезапно она осознает: у НЕГО БОЛЬШЕ НЕТ КРЫЛЬЕВ.

Тиир невольно делает шаг назад, а затем срывается с места и бросается ему навстречу. «Махталеон!..» – его имя вырывается из ее груди болезненным хрипом. Потревоженная внезапным звуком Боль, уже успевшая почувствовать себя полноценной хозяйкой в душе Тиир, приходит в смятение. Этот неожиданный вдох наполняет легкие Тиир морозным воздухом, а следующий за ним выдох увлекает за собой Боль, тащит ее наружу, прочь из израненной души. Она цепляется острыми когтями за окружающую ее нежную оболочку, местами сдирает ее, оставляет болезненное жжение, словно напоминание о себе, пытается задержаться здесь еще на какое-то время, но на этот раз ее застали врасплох. Ей больше не ранить душу Тиир.

Тиир скорее падает, нежели бросается в объятия демона. Его руки подхватывают ее хрупкое, полупрозрачное тело. Его пальцы напряженно сминают, сжимают ткани ее платья, нащупывая под ними ее кожу, ее тело, ее плоть. Он сжимает ее все с большей и большей силой. Она здесь. Она в его объятиях. Она в его руках. Она все еще принадлежит ему. Только ему. Он с силой прижимает ее к своей груди. Он склоняется к ней, и его лицо утопает в ее волосах. Он с нетерпением вдыхает ее запах. Его пальцы путаются в ее растрепанных локонах. Она его. Она по-прежнему только его.

От демона пахнет дорожной пылью, дымом и запекшейся кровью. Тиир чувствует движение его дыхания на своей коже. Он настоящий. Он живой. Он вернулся. Она закрывает глаза и с упоением отдается во власть его рук, сжимающих до боли ее плечи, и его губ, обветренных, жестоко царапающих ее лицо, шею, руки. Нет. Он все же снится ей. Она почти уверена в этом. Но сон ее настолько явный, что кажется, будто все это происходит наяву. Теперь она ни за что не откроет глаза – она сохранит эти видения, эти долгожданные ощущения его прикосновений в малейших деталях, ведь кто знает, приснится ли он ей когда-нибудь вновь.

Ее губы вспоминают, что когда-то умели смеяться. Ей кажется, что она в детской волшебной сказке. Подобные сны бывают так редко, но дарят поистине удивительные мгновения. Теперь она откроет глаза – и все исчезнет. Она должна все запомнить, сохранить в своем сознании каждый момент их встречи, ведь именно этими воспоминаниями ей придется жить дальше.

Она открывает глаза.

Он стоит перед ней, настоящий, из плотной материи. Так значит, это не сон. Он здесь. Он вернулся. Она дождалась его. Глаза ее снова наполняются слезами.

– Это и вправду ты? – шепчет она, пытаясь заглянуть как можно глубже в его черные глаза. – Это… действительно ты? Ты здесь?.. Ты… вернулся? – он не отвечает. – Леон?.. – он не исчезает.

Он по-прежнему молчит и чуть заметно улыбается ей. Теперь она узнает его улыбку – манящую, желанную, непостижимую, требующую немедленно сорвать ее с его губ поцелуем.

– Махталеон… Ты вернулся…

– Ты ждала меня? – от звука его тихого рычащего голоса можно сойти с ума.

– Нет. Ты же знаешь, что нет. Ты же знаешь, я ненавижу ждать, – она снова осторожно прижимается к его груди, боясь спугнуть это чудесное видение своим дыханием. – Я жила тобой. Все это время. Все эти дни. Каждое мгновение… – ресницы ее дрожат.

– Я не тот, что был прежде. Ты видишь…

– Разве это важно? – шепчет она, – важно лишь то, что ты здесь…

Она тянется к нему и поднимается на пальцах ног. Теперь их губы почти что соприкасаются. Она хочет прикоснуться к ним, но он останавливает ее.

– Сейчас ты намного сильнее меня, Тиир. Если ты не сможешь остановиться, то погубишь меня. А я вернулся не для того, чтобы умереть в твоих объятиях.

– Ты боишься, что я заберу твою жизнь, Леон?

– Могу ли я бояться того, что свершилось? Моя жизнь давно принадлежит тебе. Только тебе. И никому, кроме тебя, я не позволю забрать ее у меня, – он немного отстраняет ее и всматривается в ее глаза, словно желая спросить о чем-то.

– Он скоро вернется с охоты, – беззвучно отвечает она на его вопрошающий взгляд.

– Скроемся в стенах замка. Замок не выдаст, – так же, взглядом, отвечает демон.

Они скрываются в подземных лабиринтах демона. Кажется, Тиир не была здесь столетия. Не проронив больше ни слова, он привлекает ее к себе, с силой сжимает ее в своих объятиях, убирает прядь волос с ее шеи и обнажает пульсирующую артерию на ее шее. Он слышит, как стремительно проносится страсть по ее сосудам, как оглушительно бьется кровь об их упругие стенки. Не в силах противостоять жажде крови, охватившей его, и не желая ранить ее нежную шею, он вонзает зубы в запястье ее руки. Она не противоречит ему.

Первые капли ее крови касаются его языка, обволакивают его нёбо. Он ощущает ее вкус, ее тепло, ее плотность, ее силу. Он чувствует, как живительная энергия разливается по его телу.

Это проникновение ни с чем не сравнимо. Ничего подобного прежде. Настолько яркое, сильное, страстное, глубокое, и в то же время нежное и деликатное присутствие его чувств.

Ее спина касается прохладных гладких камней, которыми выложены стены лабиринта. Сквозь тонкие ткани платья она снова чувствует его тело. Ее грудь вздымается все чаще и чаще, ее дыхание становится громче, губы размыкаются, зрачки ее расширяются и скрываются под длинными черными ресницами. Тонкими пальцами она скользит по своей шее, едва касаясь кожи, под которой оглушительно пульсирует напряженная, горячая, несущаяся по сосудам страсть.

– Здесь, Махталеон… Я хочу здесь… – пальцы ее останавливаются. Он убирает ее руку, и она не противится ему.

«Какая тонкая шея, – думает Махталеон, – стоит проявить неосторожность и можно перекусить ее». Он уже слышит пульсацию ее крови в своей голове и больше не сдерживает своих желаний. Он вонзает клыки в ее шею.

Она отвечает на его вторжение приглушенным металлическим смехом, который неподвижно застывает улыбкой на ее губах. Она медленно скользит вниз по каменной стене, но его руки удерживают ее.

Ее кровь, подобно изысканному вину, нежно обволакивает его рот, оставляет приятное тепло в его горле и груди, движется дальше под действием равномерных сокращений ее сердца, наполняет его сосуды незнакомым ему прежде легким жжением, энергией и силой.

Он ощущает, как постепенно, клетка за клеткой, восстанавливается его плоть: неглубокие шрамы выравниваются, раны затягиваются, мышцы возвращают себе былую силу. Он чувствует, как тело Тиир изящно скользит и извивается в его объятиях, словно оно принадлежит маленькой тонкой змейке, и слегка вздрагивает в такт биения сердца.

И вот, он уже чувствует в своем теле достаточную силу. Глаза его вспыхивают, будто кто-то неожиданно зажигает в них свет, глухое рычание непроизвольно вырывается из его груди, и память поднимает за его спиной крылья, рождая фантомные образы в его сознании. Махталеону удается схватить рукой торчащий из его спины обломанный остов крыла, и он вырывает его, словно огромную занозу, словно надоедливое напоминание о том, что когда-то он мог летать.

Тонкие прохладные пальцы Тиир скользят по его плечу и подбираются к шее. Она захватывает его затылок своими цепкими пальцами и с силой, несвойственной для столь хрупкого существа, притягивает его к себе. Она касается горящими от жажды поцелуя губами его окровавленного рта, и он не находит ничего другого, как ответить на ее вторжение долгим влажным поцелуем. Его руки обнажают ее плечи, грудь. Его испачканные кровью губы оставляют на ее белоснежной коже алые следы.

– Я хочу, чтобы наши души снова касались друг друга, – шепчет она.

Он прижимает ее к себе, и оболочки их тел перестают существовать, разлетаясь на миллиарды светящихся частиц. Души их обнажаются и сливаются в один стремительный вихрь, рожденный безудержной силой их страсти.

– Твой отец здесь.

Махталеон ничего не ответил, но Тиир заметила, как напряженно сжались его челюсти.

– Он пришел за мной, – тихо, медленно произнося слова, продолжала она. – Ты говорил, он не найдет меня.

Махталеон продолжал молчать, но лицо его становилось все мрачнее с каждым ее словом.

– Он желает увести меня с собой. Он желает, чтобы я была с ним. Он желает, чтобы я была его.

– И что же ты?

– Он не выполнил обещанного мне.

– И что же он обещал тебе?

– Он обещал вернуть мне мои земли, принадлежащие мне по праву рождения. Он обещал назвать мне мое светлое имя.

– Твое светлое имя… Оно как дыхание ветра среди утренних трав.

– Тебе оно тоже известно.

– Да.

– И ты скрыл его от меня.

– Да, Тиир… Даже в мыслях я не посмел бы произнести его…

– Ты столько времени скрывал от меня мое прошлое…

Они лежали на каменном полу, чуть касаясь друг друга головами и смотрели прямо перед собой – в далекое темное небо, усыпанное миллиардами одинаковых звезд.

– В твоем прошлом нет меня. Я – твое настоящее. Живи мною во Тьме или живи без меня, вернувшись в прошлое, вернувшись в Свет.

– Мы можем вернуться вместе.

– Для чего, Тиир? Я – порождение Тьмы.

– Я – создание Света. И я живу во Тьме, по законам Тьмы. Моя стихия там, где ты, Леон.

И она почувствовала, как его пальцы коснулись ее руки.

– Тебе не стоило покидать стены этого замка, – он привлек ее к себе, и она положила голову ему на грудь. – Не отрицай, я все знаю.

– Я нуждалась в пище. Мне нужны были люди.

– Люди мелочны и жестоки. В них живут страх и вожделение.

– Но ведь и ты питаешь свои силы их страхом.

– Такова наша природа, Тиир.

– Ведь и ты был в людских селеньях.

– Только чтобы вернуться к тебе.

– Ты пил их кровь?

– Я брал их страх.

– Ты брал их страсть.

Он улыбнулся.

– Сколько их было, Леон? Этих женщин из людских селений?

– Их было много. Но ни одна из них не способна сравниться с тобой. Только ты наполняешь смыслом мое существование. Только ты способна вызвать чувства, над которыми я не властен. Только ты рождаешь желания, пред которыми я бессилен.

– Ты говорил это каждой из них?

– Да. Но каждый раз думал лишь о тебе.

– Ты лжешь мне, – она кокетливо толкнула его рукой.

– А ты скрываешь от меня, что посещала фавна.

– Откуда ты знаешь об этом?

– Значит, я прав.

– Он обманом заманил меня!

– Желание знать. Оно сильнее страха. Оно сильнее воли.

– Я хотела знать о тебе.

– А узнала о себе, не так ли?

– Ты вернешь мне мои земли?

– Твои земли принадлежат эльфам. Владыка Ветур отверг предложение Эльфийского Короля, а ведь он мог сохранить и трон, и земли, и жизни своего народа. Твой брат был глуп и тщеславен, не спорь. Он погубил ваш народ. Однако, Оннед-Гаиллар принял предложение моего отца – не вмешиваться – и был вознагражден за это. Он получил желаемое – нимфийские владения. Эльф думает, что всегда получает желаемое, – Махталеон тихо рассмеялся. – Только прежде чем передать ему эти земли, отец сжег, спалил их дотла.

– Ты находишь это смешным?

– А ты – нет?

– Это мои земли. И я желаю вернуть их. Они снова станут прежними.

– Для чего тебе это?

– Это наследие моего отца.

– Владыка Алкарон был эльфом. Отец вернул эти земли эльфам.

Тиир приподнялась и посмотрела в глаза демону.

– Твой отец обещал их мне.

– Но он не выполнил обещанного. Ведь так ты сказала.

Махталеон поднялся вслед за ней, и усмешка исчезла с его лица.

– Послушай меня, Тиир. Он здесь, чтобы окончить начатое – убить меня и тем самым избавиться от своего последнего наследника. А после… – он сел и внимательно посмотрел ей в глаза. – После ты станешь его проводником в Свет. Он жаждет власти.

Махталеон встал, сделал несколько шагов вглубь залы, затем прислонился спиной к стене и долго, пристально смотрел перед собой, словно пытаясь что-то рассмотреть. Наконец, он произнес, во тьму, не глядя на Тиир:

– Лорд во Тьме… Мой отец… Он лишил меня крыльев. Я лишу его власти. Я лишу его желаний, его планов.

Взгляды Махталеона и Тиир встретились.

– Он умрет. Я стану новым Правителем во Тьме! Однако, не теперь, Тиир. Не теперь… Я слишком слаб. Я слишком устал. Мне нужно время. Я останусь здесь, в этих лабиринтах. Я стану скрываться здесь до тех пор, пока не наступит подходящий момент. Замок не выдаст. Ты же иди к нему. Затумань его рассудок. Сбей его с толку. Будь искренней в своих желаниях. Дай мне время, и я подарю тебе Вечность.

– Я люблю тебя, Леон.

Он привлек ее к себе и впервые, неожиданно для самого себя, почувствовал, как прядь ее волос коснулась его лица прохладным шелком. И тогда он сжал ее в своих объятиях и утонул лицом в ее волосах, наслаждаясь этим новым ощущением, этим прикосновением ее волос к его лицу, к его коже.

– Ты моя жизнь, Тиир, – прошептал он и затем отпустил ее: – Иди же. И на время забудь, что я здесь.