Индиль

Отец. Эпизод семнадцатый

Чем ближе Махталеон приближался к замку, тем тяжелее становилось небо. Здесь бушевали ветра дикие и необузданные. Снежные иглы впивались в кожу и слепили глаза. Тогда он поднялся еще выше. Здесь мелькали молнии и облака были настолько пропитаны влагой, что стоило задеть их неловким движением, и они взрывались, лопались, словно тонкие колбы, наполненные водой, и обдавали пролетавшего мимо демона тысячами тонн грозового ливня.

Наконец, он пробился сквозь переполненные ливнем тучи и увидел перед собой черные стены замка своего отца. Он замедлил полет. Приблизившись к замку, он облетел его и, сложив крылья, проник внутрь через вход, расположенный высоко в стене, и сразу попал в длинный, темный, узкий коридор с низкими потолками.

«Здесь не стряхнуть воду с крыльев», – с досадой подумал он и обернулся к дыре в стене. Дождь лил стеной. Махталеон вздохнул и направился по коридору вглубь замка, волоча за собой по полу мокрые крылья.

Он шел, сбивая носы своих тяжелых сапог о гладкие камни, которыми был выложен пол. Он всегда так делал. Он делал так с самого детства, с первого своего появления в этом замке. Он шел, считая шаги. Здесь важно было знать, сколько сделать шагов, чтобы попасть именно в ту залу, в которую требовалось. Все коридоры измерялись шагами. Важна была не длина коридора, важно было количество шагов – и не важно чьих. Чуть просчитаешься – и придется начинать все с самого начала, а ведь чтобы вернуться в начало пути, надо знать, сколько шагов ты уже сделал. Махталеон помнил точное количество шагов до поворота и от поворота до входа в тронный зал. Иногда ему казалось, что он сам придумал этот коридор и эти шаги, чтобы отвлечься от своих детских страхов. И хотя он давно изжил их, привычка считать шаги все равно осталась.

Наконец, вот он, этот поворот направо и там, дальше, вход в тронный зал. Здесь просторно. Огромная зала с высокими колоннами, держащими на себе небо. От входа и вглубь залы, до самого тронного места, уходит узкий каменный мост без перил. Места внизу, по обе стороны от него по обыкновению занимают демоны.

Махталеон метнулся вниз с моста, пролетел над залой, обдав расположившихся внизу брызгами, и нырнул в очередной коридор. Ощутив под ногами твердый пол, он сложил крылья. Там, в просторной зале, за овальным каменным столом Темный Владыка, тот, чье имя не принято было произносить ни в Свете, ни во Тьме, проводил Советы.

У дверей Махталеон остановился и уже собирался войти, как вдруг подумал, что неплохо было бы все же просушить крылья. Он поднял их и с удовольствием встряхнул, смахнув с перьев остатки грозы и разбросав вокруг тысячи звенящих капель.

– Не смей трясти здесь перьями, словно мокрый птенец! – раздался раздраженный глухой голос из глубины залы.

– И я приветствую тебя, отец, – и он переступил порог.

– Заканчивай сушить перья и займи свое место, Леон, – хрипло отозвался голос.

Тяжело вздохнув, сжав губы и медленно осмотрев всех собравшихся, Махталеон занял свое место за столом.

– Где ты пропадал все это время?

В ответ Махталеон лишь пожал плечами, показывая своим видом, что этот вопрос не заслуживает ответа.

– Со времен последней охоты ты не жалуешь нас своими визитами.

– Я был занят.

– Краток как никогда! Позволь узнать, что за дела заставляют тебя забыть о делах государственных?

– Это дела личного порядка, – он медленно положил руки на стол и напряженно сцепил пальцы.

– Личного? Что это за дела личного порядка, которые ты ставишь превыше Великой Тьмы? – Владыка поднялся и вышел из глубины залы.

Он остановился рядом с невысоким столиком, на котором стояла тяжелая бутыль с темно-бурой густой жидкостью.

– Тебя видели в Темных Горах, Леон.

– Что с того? Я живу в тех местах и не скрываю этого.

– Каждый слышал о твоем замке, но никто не видел его.

– Не люблю гостей.

– Ты что-то скрываешь от меня. Что это, позволь узнать? – и он налил в свой бокал темной застоявшейся крови.

– Разве что свой покой, – наблюдая за руками отца, Махталеон уже знал, к чему этот разговор, но слабая надежда, что он ошибся в своих догадках, все же не оставляла его.

– Нет, ты скрываешь от меня нечто другое. Что это, расскажи нам. Трофеи? Золото? Самоцветы? Оружие? Вечный источник энергии? Живая вода? Весьма банально. Быть может, ты закопал там свое сердце? Что ж… – Владыка внимательно посмотрел на сына, но тот молчал. – Или, быть может, в стенах своего замка ты скрываешь от меня… наследницу нимфийского трона?

Этот прямой вопрос, словно порыв ветра, заставил слабый огонек его надежды дрогнуть и мгновенно погаснуть. Отец его, хоть и был увлечен водружением пробки в горлышко бутыли, все же заметил эту вспышку в глазах сына, ставшую однозначным подтверждением его домыслов.

– Ее ведь так и не нашли, – продолжал Владыка, наблюдая краем глаза за молодым демоном.

– В моем замке две нимфы, отец. Ты это прекрасно знаешь. Ты сам передал их мне. Тебе лучше знать, есть ли среди них нимфийская принцесса.

– Ты стал неуправляем, непредсказуем и опасен, Леон!

– Я унаследовал твои лучшие качества, отец.

Махталеон откинулся на спинку кресла и стал внимательно изучать собравшихся демонов. Напряжение росло, в воздухе становилось неспокойно, и он чувствовал, что словесная перепалка вот-вот должна была перерасти в нечто большее.

Складывавшаяся ситуация казалась явно неблагоприятной для него. За столом было шесть демонов, за его спиной стояли еще двое, итого в зале их насчитывалось восемь, не считая отца. Махталеон внимательно изучил каждого из сидящих за столом. Они не двигались и не поднимали на него глаз. Двое за спиной – другое дело. Им, вероятно, поручена основная задача. Они не дадут ему вырваться из залы. Здесь слишком низкие потолки и много колонн. Крылья здесь не расправить.

Махталеон подался вперед, желая встать, но тяжелая рука опустилась на его плечо и вернула на место. Старый демон наполнил второй бокал и поставил его перед сыном.

– Не пью мертвечину, отец. Убери руку! – прикрикнул он на стоящего позади демона и дернул плечом, желая сбросить его руку. Демон не пошевелился, и рука его значительно потяжелела.

– Здесь слушают только меня и повинуются только мне, глупец! – сверкнул глазами Владыка. – Ты слаб и ничтожен. Ты подчинился Свету. Ты нарушил Закон. Назови мне истинное имя той, что ты скрываешь в своем тумане!

Глядя исподлобья, Махталеон усмехнулся:

– Зачем тебе знать ее имя?

– Зачем мне знать ее имя?! Затем что нет силы большей, чем та, что несет истинное имя, данное живому существу при рождении! Тебе ли не знать об этом? Назови мне ее имя! Она – обещанная предсказателями, пришедшая из Света, чтобы править во Тьме! Я желаю обладать ею!

– Она моя, отец.

– Твоя… Значит, я не ошибся. Значит, все так… Нимфийская принцесса… Та, что пробуждает к жизни умершие реки, высохшие от зноя деревья, та, что способна возрождать нимф, лишенных корней. Та, что способна избавлять от ран лишь одним прикосновением своих рук. Та, что была обещана мне. Та, чье тело я намерен использовать для избавления от собственных ран. Она соединит Свет и Тьму! И я стану Владыкой двух миров.

– Она моя, – спокойно повторил демон. – Она носит мой знак, и только я знаю ее истинное имя.

Он снова неторопливо осмотрел всех присутствующих. «Тех, что сзади, убить в первую очередь», – решил он.

– Она моя, – снова медленно повторил он, обдумывая свои дальнейшие действия. – Я не намерен делить ее ни с тобой, ни с твоими демонами.

– Таков Закон!

– Твои законы – это всего лишь твои прихоти! В них нет другой силы, кроме той, что движет твоими желаниями.

– Назови мне ее истинное имя, данное ей при рождении, во всеуслышание, или…

– Или что? Станешь угрожать мне? – Махталеон вальяжно откинулся на спинку стула и скрестил на груди обе пары рук.

– Как только ты умрешь, чары падут с твоего замка. Он станет проходным двором. Я найду твое логово, и эта нимфа станет украшением в моих покоях, если не согласится стать моей королевой.

– Как только я умру? Я не собираюсь умирать.

– Придется.

Махталеон подался вперед, облокотившись локтями о стол, и вызывающе посмотрел отцу в глаза.

– Сразимся?

– Сразимся?! – усмехнулся Владыка. – Это даже не смешно. Кто ты такой, чтобы бросать мне вызов?!

– Я твой наследник. Единственный. Единственный оставшийся в живых из всех твоих двухсот сыновей, если ты успел забыть об этом.

– Веришь в древние проклятья?

– А ты веришь в предсказания, – Махталеон зло улыбнулся, – поэтому и убил их всех. Но позволь напомнить тебе, что и дед мой погиб от твоей руки. И прадед мой был убит моим дедом. Что ж до предсказаний, трактуешь ты их неверно. Ты слишком занят собой и собственной властью. Это не дает тебе шире взглянуть на вещи. Ты настолько самоуверен, что тебе даже в голову не приходит, что та, что соединит Свет и Тьму, обещана Темному Правителю, а вовсе не тебе! Она станет Темной Королевой. Но кто назвал твое имя рядом с ее именем? С чего ты взял, что это пророчество о тебе? Возможно, оно, скажем… обо мне? – он наигранно безразлично пожал плечами. – О новом Темном Правителе?

Старый демон, успевший поднести к губам бокал с кровавым напитком, замер на месте, словно действительно не задумывался об этом прежде. Махталеон же с довольным видом откинулся на спинку кресла и рассмеялся:

– Красиво тасуется колода, не так ли? Так что ж, желаешь сразиться со мной?

– Да что ты можешь, щенок?! Испепелишь меня взглядом?!

– Отказываешь мне? Боишься не справиться со своей секирой?

– Не желаю порезаться о твой язык! Все твои братья умерли в младенчестве – от моей руки! Что заставляет меня терпеть тебя все эти годы?!

– Это страх, отец. Ты боишься меня.

– Ты безумен! Как и твоя мать.

– О! Ты помнишь мою мать? Что ты сделал с ней? Не ее ли кровь ты хранишь в этих уродливых бутылях?

Он снова попытался встать, и снова был остановлен движением тяжелой руки стоящего позади него демона. Махталеон отмахнулся от него и раздраженно уставился на стоящий перед ним бокал. Все молчали. В тишине было слышно дыхание Владыки. Наконец, он произнес:

– Принять тебя здесь было недопустимой ошибкой. Еще большей ошибкой было позволить тебе повзрослеть в этих стенах. Пришло время исправить ее, – он поставил бокал с недопитой кровью на стол. – Убейте его!

С силой Махталеон рванулся вверх и вперед, ухватился руками за тяжелую каменную столешницу и перевернул стол. Демоны отпрянули от его неожиданной прыти.

Воспользовавшись возникшей паузой, Махталеон выхватил из ножен оба меча, обернулся к раздражавшему его все это время демону и молниеносным движением перерезал ему горло. Тот, не успев ответить на нападение, с грохотом упал на пол, заливаясь кровью.

– Семь! – объявил Махталеон и, стремительно развернувшись на месте, ударил с другой руки второго демона, стоявшего за его спиной, оставив глубокий кровоточащий след на его шее.

В нижней паре рук Махталеона появились кинжалы. Налетев на захлебывавшегося кровью демона, он лишил его головы, прекратив, заодно, и его мучения.

– Шесть! – выкрикнул Махталеон, ведя обратный отсчет, и вдруг пошатнулся на ногах.

Зал внезапно наполнился грохотом и треском. Стены, пол, потолок дали трещины, и несколько факелов, освещавших комнату, погасли. Спиной Махталеон чувствовал опасность. Демоны, еще недавно неподвижно сидевшие за столом, поднялись и стали медленно окружать его. Он знал каждого из них – молчаливые убийцы на службе у его отца. Они никогда не допускали ошибок, они никогда не оставляли свою жертву, не закончив начатое. Они не были собирателями душ, они просто уничтожали жизни и поглощали Суть, не оставляя возможности для перерождения. Отец держал их для особых случаев – для казни неугодных ему.

Махталеон еще раз пересчитал их глазами – шесть. Его беспечность позволила им заманить его в западню, и эта досадная мысль мешала ему сосредоточиться. Единственным его преимуществом и спасением могли бы стать крылья, но здесь, в этой зале, было слишком тесно. Он понимал это. И они понимали это.

Махталеон крепче сжал в руках мечи и медленно огляделся. Отсюда не вырваться. Теперь – только биться. С каждым из них, если повезет. Или со всеми разом – тогда верная смерть.

Меч в руке одного из демонов описал в воздухе широкий полукруг и обрушился вниз, с оглушительным звоном встретившись с мечом Махталеона. Второй удар пришелся со спины, но Махталеон отразил и его.

А затем удары полетели один за другим, звеня над его головой металлом и ослепляя яркими вспышками отраженного света. Мечи его то ударялись о закаленную сталь, то погружались в чью-то плоть, окрашиваясь в красный, и стены вокруг него вращались все быстрее и быстрее. На какую-то долю секунды Махталеон остановился, но этого оказалось достаточно. Очередной удар – одинокий и оглушительный – стал для него роковым. Меч его зазвенел, но не от удара о чужую сталь, а о каменный, залитый кровью пол. Рука Махталеона все еще сжимала рукоятку меча, но он больше не владел им, ровно как и своей рукой. Он понял это не сразу – лишь тогда, когда кровь хлынула из раны.

Удар пришелся чуть ниже локтя, там, где перчатка уже не защищала его руку. Этот удар лишил его правой верхней руки. В глазах потемнело. Он почувствовал запах крови – своей собственной крови, и пол пошатнулся под его ногами. Он неловко взмахнул крыльями, ударившись ими о стену и о каменный свод.

Следующий удар лишил его части крыла. Брызги крови и перья разлетелись по зале. В ярости Махталеон бросился на своего обидчика и наносил ему удар за ударом, разбрызгивая вокруг его кровь и осыпая черными перьями его уже бездыханное тело, пока очередной удар, с силой обрушившийся на раненное крыло, не остановил его.

Опьяненный яростью и не осознавая собственной боли, Махталеон рассекал горячий воздух вокруг себя вместе со всем тем, что попадало под его меч. Кровь хлестала из его раненой руки, дышать становилось все труднее, и вскоре он уже с трудом различал разящие его фигуры.

И вот, встретив очередной удар, он выронил меч из ослабевшей руки и когда наклонился, чтобы поднять его, получил сильнейший удар тяжелым сапогом в челюсть и отлетел назад, к ногам другого своего палача.

А затем удары посыпались один за другим. Били ногами, со всей силой, по лицу и в грудь, ломая его ребра.

Он отчаянно махал крылом, пытаясь подняться, но лишь терял силы и равновесие, и снова падал на мокрый, залитый кровью пол. Сквозь помутившееся сознание он чувствовал, как мечи безжалостно рубили его второе крыло. По всей видимости, он перестал сопротивляться, и его оставили.

Придя в себя, он обнаружил, что лежит на полу, лицом вниз, в окружении множества ног. С трудом он приподнялся на локте, с хрипом выдыхая из легких кровь, поднял глаза и встретил презрительный, надменный взгляд отца, наблюдавшего за тем, как убивали его сына. Ни один мускул не дрогнул на лице старого демона, и лишь глаза его торжествовали и требовали все больше и больше крови.

Чьи-то руки подняли Махталеона и поставили его на колени. И острое лезвие меча наконец покончило с еще трепещущим крылом, оставив лишь жалкий обрубок со слипшимися от крови перьями. Он сжал зубы до боли в висках, пытаясь погасить охватившую его беспомощную ярость, когда услышал голос отца над своей головой.

– С посвящением, Новый Правитель во Тьме! Несите корону! Устроим ему коронацию. Отольем корону прямо на его голове, – он глухо и зло рассмеялся.

Махталеон видел, как в залу вошли несколько низших демонов, низкорослых уродцев. Они внесли большой котел, наполненный золотом, и установили его на огне. Золото начало плавиться. Мелкие демоны визжали и пританцовывали вокруг котла.

– Мало подданных, – заметил Князь. – Коронация пройдет в Большой Зале. Пусть все станут свидетелями твоей постыдной смерти, Темный Король! Жаль только не будет присутствовать твоя Королева! Впрочем, я оставлю здесь твое тело, у нее еще будет возможность полюбоваться им, прежде чем твои подданные сожрут его, – и он разразился оглушающим смехом. – Ведите его!

Руки подняли Махталеона и потащили через узкий темный коридор в другую залу. Он повис в этих руках, волоча за собой обессилившие ноги и оставляя на полу кровавый след. Не чувствуя больше сопротивления с его стороны, демоны бесцеремонно тащили его к месту казни. Махталеон знал, что по правую сторону от них в каменной стене когда-то были высокие стрельчатые окна, теперь наглухо закрытые ставнями и заложенные камнем для того, чтобы в замок не мог проникнуть солнечный свет. Махталеон уронил голову и закрыл глаза. От того, что мышцы его полностью расслабились, тело стало тяжелым, и демоны остановились, чтобы перехватить его.

Наличие четырех рук иногда становится преимуществом, тем более перед теми, у кого только две руки. Воспользовавшись тем, что нижняя пара его рук оставалась по-прежнему свободной, Махталеон, улучив подходящий момент, выхватил кинжал у одного из демонов и вогнал его по рукоятку глубоко в бедро своему конвоиру. От неожиданности и боли демон отпустил его и попятился, пытаясь удержаться на ногах. Махталеон же с силой оттолкнул второго демона, наугад бросился на стену и попал как раз в то место, где находилось замурованное окно. С одного удара он выбил плечом тяжелые ставни и выпрыгнул из открытого окна, за которым были лишь свет и пустота.

– Вы упустили его! – закричал Король и бросился к окну. Свет обдал обжигающей волной его лицо. Внизу, маленькой игрушечной фигуркой, стремительно неслось к земле тело Махталеона.

– Что ж, – произнес Владыка, – он лишил нас зрелища, но такова его предсмертная воля. Каждый вправе выбрать себе смерть. Этого безумца испепелит солнце, пока он будет корчиться в снегу, изнемогая от боли переломанных костей, – раздосадовано и раздраженно он отошел от окна. – Закройте ставни, пока солнце не достигло зенита.

Махталеон открыл объятия навстречу солнцу, и оно ворвалось в его душу, обдав горячей волной. Он летел вниз, не встречая никаких преград на своем пути. Он был свободен. К нему стремительно приближалась земля.

«Ты не падаешь, ты летишь, – звучало в его голове. – Расправь крылья, почувствуй ветер, ощути, насколько плотным стал воздух. Пропусти его сквозь пальцы, вдохни его полной грудью, доверься ему, он удержит тебя, он не даст упасть».

Он сделал болезненный вдох полной грудью, снова раскинул руки, словно крылья, и почувствовал напряжение в самых кончиках пальцев. Он больше не падал. Он снова летел. Он снова касался пальцами неба. Он чувствовал, как свежий ветер обдувал его грудь и спину. Теперь ветер поддерживал его и медленно опускал на землю.

Снег, мягкий и рыхлый, уже начинавший таять от первых весенних лучей, коснулся его спины влажной прохладой и принял его в свои объятия.

Махталеон лежал на спине, и кровь текла из его ран, шипела и окрашивала талый снег, делая его алым.

Демон медленно закрыл глаза.

«Тиир…», – прошептали его губы, и для него наступила ночь.