Индиль

Жилище фавна. Эпизод двадцать четвертый

Кетар отодвинул рукой тяжелую шкуру, закрывавшую вход в его жилище, и жестом пригласил гостью войти. Из дома повеяло теплом и сладким ароматом высушенных луговых цветов и ягод. Тиир медленно вошла в дом, чуть склонившись, чтобы не задеть головой притолоку, и осмотрелась по сторонам.

Дом был небольшой – всего одна комната, служившая фавну и кухней, и спальней, и гостиной. Все на удивление просто, удобно, уютно. Пол выстлан мягкой соломой, а под потолком развешены сухие травы и коренья. В углу – большая корзина с какими-то ягодами и грибами. В глубине комнаты, в очаге, потрескивают угли.

И вот, фавн предлагает ей большое плетенное кресло, и она, со скрываемым удовольствием опускается в него. Только сейчас она почувствовала, как устала. Она опустила обнаженные ноги в солому и слегка откинулась на спинку кресла. Хорошо. Слишком хорошо. Слишком уютно. Как когда-то давно… Как когда-то раньше. Вот только когда, где? Возможно, в детстве? Где, когда было это детство? Ведь каждый, наверное, был когда-то ребенком. Но она, Тиир, – было ли детство у нее? Почему она не помнит это время? И откуда эти ощущения, эти давно забытые чувства? Теперь и не вспомнить. Возможно, из прошлого воплощения. Возможно тогда, в прошлой жизни, у нее действительно было детство, мягкая солома под ногами, сладкие ароматы трав, зеленые луга, звенящие рощи… Хотя… вполне возможно, что это лишь проделки фавна. Если он теперь заиграет на свирели, то полностью овладеет ее разумом. Он заманил ее в свое логово так просто… Она просто пошла за ним, из любопытства… Нет! Это желание знать привело ее сюда, знать хоть что-то о нем – о ее демоне. Она приподнялась в кресле. Эти фавны! Они играют на чужих чувствах не хуже, чем на флейтах и свирелях. И вот теперь она сидит в этом кресле и тает, словно принесенная в тепло льдинка! Но здесь хорошо. Здесь слишком хорошо. И она позволяет своему телу расслабиться.

Тем временем фавн приблизился к ней и опустился на пол к ее ногам. В руках он держал округлой формы деревянную чашу с каким-то напитком. Он протянул чашу Тиир.

– Что это?

– Возьмите, Миледи. Это согреет Ваши руки и успокоит мысли, – и он снова, более настойчиво, протянул ей чашу.

Она молча приняла его дар. От чаши поднимался густой пар, наполненный знакомым ароматом каких-то трав. Тиир смотрела сквозь него, и ей казалось, что комната приобретает иные очертания, становится больше, светлее и дальше от нее, словно границы ее раздвигаются. Странные видения стали наполнять дом. Потолок исчез, и теперь вместо него Тиир видела зеленую листву, а за ней, намного выше – глубокое синее небо, звенящее голосами невидимых птиц.

Тиир чуть подалась вперед, и вдруг по обе стороны от нее замелькала высокая трава. Трава летела навстречу Тиир и касалась ее ног приятной прохладой. Она бежала, бежала по этой траве босыми ногами, наполняя свои легкие ветром. Перед ней порхали бабочки, феи и стрекозы, пытаясь увернуться от ее стремительного бега… И вдруг – со всей силы она налетает на что-то. Нет, это кто-то. Он живой. Он чуть выше ее. Он разводит руки, словно для объятий. Она поднимает глаза. Перед ней все тот же фавн. Она с силой отталкивает его, но он удерживает ее за руку. Ей все же удается высвободить руку, и она, не удержавшись на ногах, падает в траву.

Прочь сон! Тиир сидит на соломе в хижине фавна. Чаша, которую она держала в руках, лежит рядом. Она пуста, но пар продолжает клубиться на дне, поднимается и растворяется в воздухе. «Заснула! Что я вообще здесь делаю? Как просто удалось ему лишить меня разума! Я должна узнать то, за чем пришла, и покинуть это место». Она смотрит на него. Фавн невозмутимо курит в нескольких шагах от нее. Спать! Пора спать. Она же не смыкала глаза несколько тысячелетий! Нет. Все не так. «Когда я покинула замок? Зачем я здесь? Этот фавн обманул меня. Если ему что-то и известно, то он заманил меня в свою хижину не для того, чтобы раскрыть мне тайну. Лететь назад! Но сначала как следует выспаться…» Мысли ее начинают путаться.

– Что ты сделал со мной? – ее голос звучит как будто со стороны.

Фавн не отвечает, и ей кажется, что он не слышит ее. Тиир борется со сном, но он слишком тяжелый, и ей уже трудно удерживать себя. «Полежи немного, отдохни, путь долгий, ты не осилишь его, если не отдохнешь», – шепчет ей на ухо Морфей. Она чувствует большую мягкую ладонь, едва касающуюся ее волос, рука поглаживает их. Веки Тиир тяжелеют. Сон овладевает ею. Она пытается бороться с ним, но он сильнее. Лица ее касается мягкая солома. Перед ней появляется образ Махталеона, и она перестает сопротивляться, желая остаться с ним. Наконец-то он здесь, рядом. Он стоит, улыбаясь ей своей дьявольски притягательной улыбкой, и не отводит от нее глаз, хотя лица его она не видит. Но ей и не нужно видеть его, чтобы чувствовать. Она идет ему навстречу, но чем ближе она подходит, тем дальше он удаляется от нее. Тогда она бежит к нему, но каждый шаг отдаляет ее еще больше. Она зовет его, но он не слышит. Она сама не слышит своего голоса. Она становится все меньше, все слабее. Трава взмывает вверх, небо отдаляется от нее. Ей кажется, что она – маленькая нимфа. Она в горах. Вокруг высокая трава и море белых лилий. Она сама как цветок, в белом легком платье, с золотыми кудрями. Большие сильные руки поднимают ее из травы и несут куда-то. Она не видит лица, но знает – это ее отец. Теперь ей спокойно. С ним не страшно. «Индиль, мой цветочек», – отец целует ее в лоб. Она прижимается лицом к его плечу и играет золотыми пуговицами на его светлом камзоле. Индиль. Индиль! Вот ее светлое имя, ее суть! Белая горная лилия. Свободная, чистая, обдуваемая всеми ветрами, открытая Солнцу и Свету!

И вот они уже в просторном замке. Стены его выложены светлым камнем, хрустальные колонны, тихие водопады… Навстречу выходит нимфа в золотом платье, с венцом в волосах. Ее длинные пышные локоны цвета пшеничных колосьев заплетены в косу. «Моя мать», – догадывается Тиир. Нимфа держит за руку мальчика. Он чуть старше Тиир и очень похож на мать. Мальчик красив, у него светлые золотистые кудри и необычного цвета глаза – цвета красного каштана. Тиир знает, это ее брат… Ветур! Конечно, Ветур! Ее брат, наследник нимфийского престола. Значит, сама она – наследная принцесса!.. Они вместе играют, им весело, он плетет для нее кукол из травы и соломы. Но вдруг мать зовет его, и он исчезает. Он больше не играет с ней. Она остается одна. Ей грустно.

Тогда отец дарит ей олененка. Он чудесный. Удивительный. У него белоснежная мягкая шерсть, большие голубые глаза и маленькие золотые рожки. От радости она обнимает отца и целует олененка в его влажный нос. Теперь ей не так одиноко. Но это еще не все подарки ее отца. Из небольшого ларца он достает колье. Он помогает ей застегнуть украшение на шее и подводит к одному из зеркал. Из зеркала на нее смотрит уже не ребенок, а молодая нимфа. Она подходит еще ближе к зеркалу, чтобы лучше рассмотреть себя. Она невысока, у нее длинные золотистые локоны и большие голубые глаза. Она не узнает себя в зеркале, но знает, что выглядит она именно так. На ее груди сверкает подаренное отцом колье. Оно исполнено из удивительных камней. На свету их почти не видно, они прозрачны и идеально чисты, но стоит поместить их в тень, как каждая грань вспыхивает сотнями ярких огней. «Они никогда не погаснут во тьме, ибо они сами – Cвет. В Свете они незаметны, но во Тьме указывают путь. Береги их. Это последние из арнмир-гилгаладов». Она закрывает их рукой. Конечно, она будет беречь их.

Теперь она в роще. Звук свирели привлекает ее внимание. Здесь обитают фавны. Каждый из них жаждет встречи с прекрасной нимфой и пытается привлечь игрой на музыкальных инструментах. Один звук особенный. Она не слышала прежде ничего подобного. Мелодия словно рождается в ее собственном сознании и находит воплощение в звуках свирели. Она идет на звук. Кетар! Ее единственный близкий друг, ее названный брат! Она знает, что еще спит. Он в ее снах. Он выглядит намного моложе, чем теперь. Он подходит к ней и с каждым шагом становится старше. Но и она уже не маленькая девочка. Как же рада она видеть его снова! Столько лет с последней их встречи! Вернее, расставания. Но почему они расстались? Она смотрит в глаза фавна и читает в них тревогу. «Беги! – произносят его губы. – Беги и не оборачивайся!» Что происходит? Почему он гонит ее от себя? Она чувствует приближающийся огонь, слышит крики, топот, звон металла. Она не знает, что происходит, но бежит прочь, не оборачиваясь, как сказал ей Кетар. Она чувствует приближение опасности за спиной. Позади нее смерть. Она мчится через луг, пробегает рощу и устремляется в самую чащу леса, ноги ее сбиты в кровь, она задыхается, силы покидают ее и она начинает падать, но чьи-то сильные руки подхватывают ее. Она узнает эти руки. Махталеон! Он крепко обнимает ее, она прижимается к нему всем телом и закрывает глаза. Теперь она в безопасности. Наконец-то они снова вместе. Он здесь. Она дождалась его. Она поднимает на него глаза и… Это не он! Это… От неожиданности она вскрикивает и отталкивает его со всей силой. У нее перехватывает дыхание, она пятится назад, прочь от него, спотыкается, теряет равновесие и падает назад, пытаясь удержаться руками за воздух. Ей кажется, что она падает целую вечность. Он смотрит на нее, чуть склонив голову на бок, и не делает ни единой попытки поймать и удержать ее… Оннед! Она падает на землю и просыпается.

Уже утро.

Она быстро приподнимается на импровизированном ложе из соломы. В висках стучит. Быстро. Все слишком быстро. Ее прошлая жизнь молниеносно возвращается к ней. Воспоминания врываются в ее сознание и наполняют собой ее память. Она вдруг чувствует себя обманутой, униженной, растоптанной. Кетар не имел права вторгаться в ее сознание. Она в смятении. Вместе с памятью возвращаются воспоминания о чувствах, а вместе с ними и сами чувства. Все вернулось так быстро! Теперь их двое внутри ее телесной оболочки – Тиир и – вернувшаяся из глубины сознания – Индиль.

Шкура у входа в жилище приподнимается, и входит фавн. В тот же миг в него летит первый попавшийся под руку Тиир твердый предмет. Это та самая деревянная чаша, которую он преподнес ей накануне. Фавну удается увернуться.

– Индиль! Ты не узнаешь меня? Это я, Кетар! – он внимательно всматривается в ее лицо.

– Я знаю, кто ты! И я ухожу.

Она поднимается и направляется к выходу.

– Но Индиль, постой! Я столько ждал тебя, столько искал! Неужели я не заслуживаю хотя бы одного твоего взгляда?

Она не обращает на него внимания и выходит из дома.

– Да постой же! Индиль!

Солнечный свет ослепляет ее, и она останавливается. Она снова чувствует ароматы трав и цветов, которые доносит до нее ветер, слышит тысячи птичьих голосов, жужжание, стрекотание, поднимающиеся из высокой травы. Сколько звуков! Этот мир оглушает ее. Она снова ощущает притяжение земли. Она чувствует болезненное жжение на коже. Она отвыкла от Света. Она возвращается в дом. Кетар следует за ней.

– Индиль!

– Когда солнце сядет, я снова смогу летать, – шепчет она, не глядя на хозяина дома. Фавн в нерешительности подходит к ней.

– Индиль…

– Не называй меня этим именем, ибо оно больше не принадлежит мне. Той, что ты пытаешься вернуть, больше нет. Забудь это имя, поскольку нет больше той, что носила его.

– Но ведь это не так, мы оба знаем об этом!

– Это так! – она оборачивается к нему. – Ты вернул мне то, что уже не мое. Ты вторгся в мою жизнь! Ты перевернул в ней все с ног на голову! Зачем, Кетар? Зачем ты сделал это?!

– Затем, что все твое должно быть с тобою! Все, что вернулось к тебе – твое.

– Я не хочу ничего знать. Я не хочу ничего помнить. Я не хочу обратно в Свет! Меня там ничто не ждет. Теперь я часть другого мира и останусь в нем.

– Мне больно слышать это.

– А мне больно помнить, Кетар! Я избавилась от прежней боли, а ты снова вскрыл старые раны!

– О чем ты говоришь?! Разве прежняя твоя жизнь не заслуживает даже воспоминаний о ней?

– Воспоминания? Мои воспоминания… – в ее голосе слышится горькая усмешка. – Огонь. Смерть. Его безразличный взгляд. Он смотрит поверх мира, словно он – сам Создатель, и ему нет дела до чужих судеб, ему все равно, что за его стенами гибнет целый народ. Он мог помочь нам, но посчитал это ниже своего достоинства. Там все погибло. Там не осталось ничего!

– Индиль! Кого ты винишь в случившемся?

– Мое имя Тиир-Таарэ, поскольку я переродилась из Света во Тьму. И это не только звук. Это моя сущность.

Она медленно подходит к окну и останавливается так, чтобы солнечные лучи не касались ее белоснежной кожи. Кетар следует за ней.

– Где он?

– Кто? – эхом отозвался фавн.

– Ты знаешь, о ком я говорю. Ты сказал, тебе что-то известно о нем. Только поэтому я здесь. Так где же он?

Фавн закрывает глаза и глубоко вздыхает.

– Я видел его. Пару лун назад… Далеко отсюда… В своих видениях… Я не знаю, Индиль! Я ничего не знаю, кроме того, что он жив.

– Ты уверен, что видел именно его?

– Разве можно его с кем-то перепутать? Это был он. Наследник Темного Трона. Молодой Лорд Тьмы. Это был он.

– Почему ты не называешь его имя?

– Я несколько суеверен. Индиль, пойдем со мной. Вернемся в Свет. Тебе незачем возвращаться к нему. Давай уйдем. Ты ничего не должна ему, даже если он говорит иное. Ты свободна. Ты можешь уйти. Мы скроемся там, где он не найдет тебя.

– Нет.

– Ты боишься его?

– Нет.

– Так зачем тебе возвращаться к нему? Ты свободна!

– Да что ты знаешь о свободе?

– Индиль! Судьба предоставила тебе возможность бежать от него, а ты хочешь вернуться?

– Да.

– Но почему?

– Потому что я люблю его!

– Любишь?.. – растерянно повторил фавн и отступил.

– Да, люблю. Я безумно люблю его. Он мое все… Он – моя жизнь. Я все еще живу, потому что жив он. Моя жизнь немыслима без него. Я ищу его долгие луны и не могу найти. Ты сказал, тебе известно, где он, и ты обманул меня. И я презираю тебя за это.

– Индиль, – фавн осторожно берет ее за руки и заглядывает в глаза. – Но ведь это не любовь, ты знаешь. Все, что угодно, но не любовь.

– Что ты можешь знать об этом, Кетар?

– Он лишил тебя воли. Твой страх перед ним настолько велик, что ты веришь в его благосклонность. Он не причиняет тебе зла, и ты благодарна ему за это. И эту благодарность ты принимаешь за любовь! Ты губишь себя, оставаясь с ним…

– Ты ничего не знаешь, Кетар. Он дал мне новую жизнь. Он – часть меня. Он мой воздух, мои мысли, мое дыхание. Он – моя жизнь!

– Хочешь сказать, что сама пошла с ним? По своей воле? Хочешь сказать, что по своей воле изменила свою природу и приняла Тьму вместо Света? Он похитил тебя! Он удерживал тебя столько лет против твоей воли! Он почти уничтожил тебя, Индиль! Он сделал из тебя игрушку для своих утех. Вспомни, кто ты, Индиль де Алкарон! Ты – наследница Нимфийского трона! Он – демон! Порождение Тьмы. Ночной кошмар, которым пугают детей. Ему нельзя верить, Индиль, ни единому слову, ни единому поступку! Он обещал… – и тут он осекся и замолчал.

– Что?.. Что ты сказал, фавн? – она медленно обернулась к нему, и он не смог выдержать этот взгляд. – Так ты знал… Ты все знал! Это ты все подстроил! Поэтому ты не пошел со мной. Что он обещал тебе взамен? Как дорого ты продал меня?

Резким движением она схватила его за руку чуть выше локтя. На его предплечье, среди прочих татуировок, она отчетливо увидела знак демона. Ей не составило труда узнать его и прочесть.

– Договор с демоном, – она усмехнулась. – Неплохо. Значит, так тебе удается выживать там, где других губит Тьма?

– Он обещал спасти тебя. Спасти тебя! Вывести в безопасное место, туда, где тебя не смогли бы найти другие демоны. А вместо этого он сам похитил тебя! И он сделал это моими руками…

Тиир усмехнулась.

– Я была в таком месте, где никто никогда не смог бы меня найти. И я все еще жива. Выходит, он сдержал обещание.

– Он сделал это не ради тебя, Индиль. Он не мог допустить, чтобы ты досталась кому-то другому. Ему нужна была наследница Нимфийского престола, а не простая лесная нимфа.

– Наследная принцесса, у которой больше нет государства, нет народа, нет земель, нет ничего – кроме его любви и кроме любви к нему.

– У тебя есть все. В тебе та сила, что способна возродить эти земли.

Она горько рассмеялась.

– Зачем? Для чего и кому это теперь нужно? Пусть там снова будет зеленеть трава, пусть там снова станут петь птицы – там не будет прежней жизни.

– Нимфы возродятся вслед за своими источниками жизни.

– Они будут помнить все. А я хочу забыть, – она посмотрела фавну прямо в глаза. – Думаешь, что ты поступил лучше? Думаешь, ты лучше демона? Ты все знал, и не сказал ничего. Ты не представляешь, что мне пришлось пережить, прежде чем я узнала его. Прежде чем научилась доверять ему. Прежде чем уничтожила в себе страх перед ним и почувствовала его всего, и увидела его мысли, и чувства, и наполнила им свою жизнь…

– Прости, Индиль…

– Тебе следовало сказать мне!

– Я думал, ты успеешь добраться до эльфийской границы.

– Хотел обмануть демона? Нарушить договор, скрепленный его печатью? Или ты пытаешься оправдаться теперь?

– Ты мне не веришь?..

– Разве это важно?.. Ты знаешь, я была там, в эльфийском лесу. И эльфийские стражи отдали меня ему, не проронив ни слова.

– Индиль, я не знал… Мне жаль, очень жаль. Что я должен сделать, чтобы ты простила меня?

– Все прошло, Кетар. Нам не изменить того, что было. Мне нечего прощать… – она снова обернулась к окну. – Знаешь, я скорее должна благодарить тебя. Ведь ты подарил мне его. Ты всегда был мне братом. Я знаю, ты не желал мне зла. Возможно, ты ошибся. Возможно, это Судьба. Теперь во мне живут двое – Индиль дель Анкарон и Тиир-Тааре. Кто я теперь? Мне только предстоит это узнать. Но я всегда буду помнить тебя, независимо от того, на какой стороне мне придется остаться.

Он неуверенно сделал шаг в ее сторону.

– Ты уйдешь?

– Да.

– Но если Свет победит в тебе?

– Я не могу оставить его. Я люблю его, понимаешь?

– Так же, как любила Оннеда?

– Я презираю Оннеда.

– Ты любишь его. Но обида и гордость не позволяют тебе признаться в этом даже самой себе.

– Я презираю его и весь его напыщенный и пустой народ.

– Ты любишь его, и тебе этого не скрыть. И это погубит тебя. Как бы я хотел избавить тебя от этого обета быть его тенью и уйти вслед за ним, но здесь я бессилен. Ты права… Возвращайся к демону. Он зло, но он снова спасет тебя. Ваша любовь спасет тебя. Разлюбишь его – и погибнешь. Погибнешь от любви к эльфу. Отвергнешь демона – и обеты, невольно данные тобою эльфу, не заставят себя долго ждать. Потеряешь демона – и потеряешь себя.

– Я ведь забыла его… – продолжала она, будто не слыша фавна. – Я могла бы забыть его вновь. Но я не хочу, – почти шепотом произнесла она. – Понимаешь? Не хочу. Почему я снова не могу забыть его? Я хочу быть снова свободной. Я хочу уйти, – она сделала нетерпеливое движение в сторону выхода, но Кетар остановил ее. – Я вернусь к Махталеону. Я дождусь его. Мы оба знаем, что он жив. Мы оба знаем, что он вернется. Он исцелит мою израненную душу, он спасет меня. Так ведь, Кетар?

– Да, все так, Тиир…

– Он ведь не мог забыть меня… – и голос ее задрожал. – Он вернется, я знаю. Он любил меня, когда я была частью Света. Он любил меня, когда я стала частью Тьмы. Он полюбил меня, а не то, чем я являюсь сейчас или была прежде. Он вернется, я знаю. И когда он вернется, я буду ждать его…

– Увижу ли я тебя снова?

– Каждый раз, когда захочешь… – быстро проговорила она и посмотрела ему прямо в глаза, но на этот раз во взгляде ее читались признательность и снисходительность. – Мы встретимся в наших снах. Ты знаешь дорогу, – она улыбнулась ему.

Она стояла вполоборота к нему, озаренная лучами утреннего солнца, и фавн вдруг узнал ее, прежнюю, легкую, неуловимую, нежную, такую родную и близкую его сердцу.

Когда Солнце скрылось за краем земли, огромная черная птица, бесшумно взмахивая крыльями, исчезла в тумане гор и вскоре опустилась на холодные камни крепостной стены замка.