История XX века в лицах

1953 год. Гора судьбы немцев

Это была гора судьбы немцев: Нангапарбат, Голая гора.

Здесь немецкие альпинисты, намереваясь первыми подняться на восьмитысячник, хотели опередить своих британских коллег на Эвересте. Трагическая история.

Когда Герман Буль вылез из своей палатки на высоте почти 7 000 метров, термометр снаружи показывал минус 20 градусов. Было 3 июля 1953 г., два часа ночи. У австрийского альпиниста-одиночки на себе было только самое необходимое: три комплекта белья, брюки и непромокаемые штаны, обмотки, тонкий свитер. Если он вообще хотел иметь шанс добраться до вершины, ему нужно было как можно меньше багажа. Буль намеревался до наступления темноты снова быть внизу. Бивачный мешок и теплую одежду он оставил. Не взял он с собой и напарника, Отто Кемптера. Тот еще лежал в спальном мешке — слишком слабый, чтобы начать борьбу с горой.

Перед Булем лежали 1 300 метров высоты. Кратчайшая линия к вершине составляла шесть километров, из них большая часть была неизвестной территорией в так называемой «зоне смерти». И ее нужно было преодолеть без кислорода.

28-летний спортсмен хотел вписать свое имя в историю альпинизма. Для этого он был готов поставить на карту все — даже жизнь. Хватит ли ее, чтобы победить Нангапарбат, сломать роковой запрет «немецкой горы судьбы»?

Нангапарбат лежит на внешнем краю Каракорума, она, так сказать, западный пограничный столб Гималайского хребта, имеющего длину 2 500 км. Имея высоту 8 125 м, она является девятой по высоте горой мира. В то время как другие восьмитысячники стоят в окружении гряд гор, массив Нангапарбат круто возвышается над долинами: разность высот от реки Инд, воды которой омывают ее подножие, до вершины составляет более семи километров. Здесь возвышается также 4 500-метровая стена Рупал, самая высокая отвесная скала на Земле. Из-за постоянных изменений погоды от Голой горы — таково ее название на языке местных жителей — можно ожидать чего угодно. Ежедневно с нее в долину сходят несколько десятков лавин. Этот гигант овеян аурой смерти — он воплощает ультимативный вызов для каждого альпиниста.

Первым, кто не устоял перед чарами Нангапарбат, был Альберт Фредерик Маммери. Состоятельный англичанин собирался в 1895 г. победить гору в шипованных ботинках, твидовом пиджаке и с пеньковым тросом. Попытка закончилась трагически. Маммери и два его носильщика исчезли бесследно — это были первые жертвы, которых потребовала Нангапарбат. Потом было много других.

Именно английские джентльмены сделали популярным восхождение на горы. В XIX веке они принялись завоевывать вершины Альп. К 1865 г. было покорено около 80 четырехтысячников. Нужны были новые задачи. После поражений в борьбе за Северный и Южный полюсы Великобритания, как нация исследователей, боролась за победу в борьбе за «третий полюс». Британцы, ведущая нация альпинистов, дали сигнал к наступлению на самую высокую, 8 850 м, гору Земли, Эверест (Джомолунгму). Две экспедиции, 1921 г. и 1923 г., не удались, а в 1924 г. случилась катастрофа: при попытке достичь вершины пропали Джордж Мэллори и Эндрю Ирвин. Прежде всего смерть блестящего Мэллори стала всемирной газетной сенсацией. Были ли они перед несчастьем на самом верху? На вопрос журналиста, зачем он непременно хочет взойти на Эверест, эксцентричный англичанин ответил: «Потому что он есть!» Мэллори и Ирвин стали кумирами, а Эверест — «горой британцев».

Но право бороться за самые высокие из гор имели не только британцы, потому что в 30-е годы ведущие альпинисты приходили с континента. В «опасных восхождениях» тон задавали прежде всего немцы. Рискуя жизнью, они покорили самые опасные маршруты в Альпах. При этом они использовали скальные крюки, карабины и канаты — вспомогательные средства, над которыми смеялись британские джентльмены-скалолазы.

Уже в период Веймарской республики альпинизм привлекал все большее внимание: альпинистские победы как уте-шительные призы для проигравших в Первой мировой войне. Германия Адольфа Гитлера тоже знала, какое сокровище она имеет в лице своих альпинистов. «Спортивный руководитель рейха» Ганс фон Чаммер унд Остен в 1934 г. сформулировал четко: «Мне не нужно учить альпинистов бороться, потому что альпинизм сам означает борьбу».

Борьба в Гималаях велась еще до 1933 г. Немецкие экспедиции на вершину Канченджанга высотой 8 586 м — в 1929 г. и 1931 г. — успеха не принесли. Теперь в поле зрения немецких альпинистов попала Нангапарбат. В 1932 г. состоялась первая разведывательная экспедиция, за которой двумя годами позже последовала первая «атака». «Завоевание» первого восьмитысячника было «заданием родины», которое было охотно поддержано правительством рейха. Покровительствовать экспедиции взялся самолично «спортивный руководитель Германии». Но немецкий народ тоже был охвачен лихорадкой Нангапарбат. 600 000 служащих Германской государственной железной дороги сделали пожертвования на «немецкую экспедицию в Гималаи». Руководитель экспедиции Вилли Меркль обещал железнодорожникам и правительству не что иное, как вершину Нангапарбат. На экспедиции лежал огромный груз ожидания успеха.

Группа отправилась из Мюнхена 25 марта 1934 г. Кроме Меркля были еще восемь альпинистов, в том числе мастер-скалолаз Вилло Вельценбах.

Через добрых два месяца после отъезда у подножия Нангапарбат был возведен главный лагерь.

Атака на гору должна была происходить с севера. После лабиринта глетчера Ракхиот с его трещинами и огромными блоками предполагалось взобраться на ледяную стену Ракхиот. На скалистом гребне хребта нужно было продвинуться до Серебряной седловины на высоте 7 450 м — мимо Головы мавра, стоящей отдельно черной скалы. Длинное плато вело к северной вершине, а оттуда спускалось в Бацинскую впадину. Последним участком был подъем около 300 м к главной вершине (8 125 м). Штурм вершины должна была обеспечить цепочка из шести лагерей.

С самого начала экспедиции не везло. Через несколько дней после сооружения главного лагеря от отека легких умер один из участников. 7 июля на Серебряной седловине соорудили лагерь № 7, «штурмовой лагерь». Несмотря на трагическое происшествие, настроение было хорошим, на следующий день вершину должны были покорить. Но Нангапарбат сопротивлялась. Ночь принесла ураган. Меркль медлил — он не был готов бросить хлопоты предыдущих недель из-за бури, которая могла закончиться так же быстро, как и началась. Промедление оказалось фатальным. Верхний лагерь оказался смертельной ловушкой. Часть альпинистов еще успела спуститься в лагерь, расположенный ниже. Меркль, Вельценбах и находившийся с ними в связке Ульрих Виланд отстали. Они устроили бивак на открытой местности. Меркль и Виланд отморозили руки.

Поскольку в спальных мешках места не было, Вельценбах, как самый закаленный, спал в снегу. Виланд умер в 30 метрах от лагеря № 7. Отрезанные от мира до последнего надеялись на спасение — напрасно. Вельценбах продержался до пятого дня, потом пришел и его конец. Меркль еще с трудом дошел до Головы мавра, где он, вероятно, погиб 16 июля — через неделю после того, как разразился ураган. Гай-Лай, его личный носильщик, не захотел расставаться с Мерклем и умер рядом с ним. Их крепко обнявшиеся тела нашли в 1938 г.

Крупнейшую до того времени катастрофу в истории альпинизма новый режим использовал как предлог, чтобы прославить погибших альпинистов как героев. В передаче Германской имперской радиостанции, посвященной их памяти, восхвалялся их «жертвенный поход ради Германии». Газета «Фелькишер беобахтер» с пафосом сообщала: «До последнего вздоха его [Меркля] мысли, как и мысли его товарищей, были обращены к немецкой родине и к ее фюреру Адольфу Гитлеру. Новая Германия никогда не забудет героев Меркля, Вельценбаха и Виланда и воздвигнет им в своем сердце вечный памятник». Было сказано, что рейх и народ обязаны в память о героях продолжать борьбу за покорение великана Гималаев. Нангапарбат была возведена в ранг «немецкой горы судьбы».

Тремя годами позже Вин, ученик Вельценбаха, получил задание выполнить завет погибших. Первый восьмитысячник должен быть наконец покорен. Герман Геринг пожертвовал на эти цели 7 500 рейхсмарок из своего кармана. Вин строго руководил экспедицией; поначалу все шло по плану — даже погода держалась. 6 июня немцам удалось поставить лагерь № 4 ниже пика Ракхиот. Климатические условия вдруг резко изменились. Температура упала до -23 градусов, непрерывно шел снег, что повышало опасность лавин. Вследствие этого Вин решил перенести лагерь № 4. Но на Нангапарбат нет места, которое было бы полностью безопасным, — люди не могли уйти от своей судьбы. Вскоре после полуночи 15 июня с пика Ракхиот обрушилась мощная ледяная лавина. Гигантские глыбы льда погребли под собой палатки. Смертоносные массы льда застали команду во сне. Тремя днями позже шедшая вверх группа альпинистов достигла места лагеря. Один из членов экспедиции записал в свой дневник: «Вокруг гнетущая тишина. Заметенный снегом след тянется в бесконечность к скалистому гребню хребта на востоке. Нигде никаких следов лагеря. Команды больше нет». Погибли семь альпинистов и девять носильщиков.

Память новых жертв горы-убийцы на родине также почтили официальными торжественными собраниями. 12 декабря спортивный руководитель рейха фон Чаммер унд Остен заявил в Берлине: «Германия лидирует в тяжелой борьбе за высочайшую вершину Земли». К этому моменту погибли 26 альпинистов и носильщиков. Как метко подвел итог историк альпинизма Ральф-Петер Мэртин, для нацистов Нангапарбат все больше и больше превращалась в «альпинистский Сталинград».

После этого безрассудная охота на гору временно улеглась. Следующая немецкая экспедиция к Нангапарбат в 1938 г. утонула в снегу. В том же году гитлеровская Германия добилась подтверждения «превосходства» немецких альпинистов не в Гималаях, а в Альпах: немецко-австрийская связка из четырех человек преодолела считавшуюся тогда непреодолимой северную стену горы Эйгер. Андерль Хекмайер, Людвиг Ферг, Фриц Каспарек и Харрер сразу стали героями. Австриец Харрер, незадолго до этого вступивший в СС, в 1939 г. водил разведывательную экспедицию к Нангапарбат. Начало Второй мировой войны перечеркнуло планы восхождений: Харрер попал в британский плен, из которого ему в апреле 1944 г. удалось бежать. Последовали «Семь лет в Тибете»: приключения Харрера и его дружба с тогда еще молодым далай-ламой принесут ему мировую известность.

Пока бушевала Вторая мировая война, вокруг самых высоких гор Земли царил покой. Но мечта о вершинах была только отложена.

Первыми, кто после 1945 г. возобновил борьбу за гиганта Гималаев — и выиграл ее, были французы. За это время Тибет заняли китайцы. Недоступное ранее королевство Непал теперь открыло свои границы; путь к большинству восьмитысячников в Гималаях был открыт. В 1950 г. французы запланировали атаку на шестую по высоте гору Земли, 8 167-мегровую Дхаулагири. На месте оказалось, что гора неприступна. Французская экспедиция с честолюбивым руководителем Морисом Эрцогом быстро изменила свой план: теперь должна была пасть находящаяся рядом Аннапурна (8 089 м). Эрцог безжалостно подгонял команду. В 14 часов 3 июня 1950 г. он и его спутник Луи Ляшеналь первыми поднялись на вершину восьмитысячника — триумф, за который они дорого заплатили. Оба получили тяжелейшие обморожения рук и ног. Большую часть пути назад шерпам пришлось их нести. Эрцог лишился почти всех пальцев рук. Однако они выжили — и великая нация получила своих героев.

Британцы теперь предприняли новые усилия на Эвересте. Их мировая империя развалилась, английское владычество в Индии закончилось в 1947 г. Эверест, до того находившийся в сфере их влияния, был теперь более доступен для всех народов. В 1952 г. швейцарская экспедиция потерпела неудачу, совсем немного не дойдя до вершины. На 1954 г. разрешение на восхождение уже получили французы, в 1955 г. должны были последовать швейцарцы и американцы. У британцев оставался шанс все-таки поднять на вершине свой «Юнион Джек». Все сконцентрировалось на экспедиции 1953 г.

Одновременно немецкие альпинисты снова стали смотреть на Нангапарбат. Правда, она уже не могла быть первым восьмитысячником, но до сих пор оставалась трудным — пожалуй, самым трудным. Все-таки Голая гора превосходила Аннапурну по высоте на 25 метров.

Для Карла Марии Херрлигкоффера такие соображения не играли никакой роли. Мюнхенский врач поличным причинам был одержим горой Нангапарбат. Он хотел вступить в права наследства Вилли Меркля — своего сводного брата, который в 1934 г. пал жертвой «горы-убийцы». В память погибшего он организовал первую послевоенную экспедицию в Гималаи.

Херрлигкоффер проявил инициативу в нужное время. Германия 50-х годов стремилась к чистому миру гор. Хроникальные фильмы переживали резкий подъем, романтика гор снова была в моде. Он ловко использовал свои контакты с фирмами, которые еще в 30-е годы поддерживали попытки восхождений на Нангапарбат.

Наряду со щедрыми пожертвованиями вещами Херрлигкоффер достал также необходимые финансовые средства. Впервые были заранее проданы права на публикацию книги и журнальных статей об экспедиции. Однако львиную долю расходов покрывал аванс за фильм об экспедиции. Для этого был приглашен не кто иной, как сам Ганс Эртль, кинооператор, которого предпочитала Лени Рифеншталь, снявший в качестве одного из основных членов киногруппы, в частности, знаменитый фильм об Олимпиаде 1936 г. и официальный визит Гитлера в Италию в 1938 г. Во время Второй мировой войны он снискал известность как военный кинооператор. Превосходный скалолаз — первопроходец Королевской вершины и северной стены Ортлера — специально вернулся из своего боливийского изгнания, чтобы участвовать в этом проекте.

Команда состояла из десяти человек. Херрлигкоффер выполнял функции руководителя экспедиции и врача. Руководство восхождением он перепоручил Петеру Ашенбреннеру, который участвовал еще в экспедиции Меркля в 1934 г. Эта «немецко-австрийская экспедиция памяти Вилли Меркля» состояла из превосходных альпинистов — но ни один из них не мог сравниться с австрийцем Германом Булем.

Буль, родившийся 21 сентября 1924 г. в Инсбруке, считался «чудо-скалолазом». «Жизнь обывателя» ему, уже имевшему дочь, была не в радость. Он с трудом обеспечивал семью, работая рабочим склада, маляром на колокольне и продавцом в магазине спорттоваров. Этот жилистый тиролец проявлял честолюбие только в горах.

Он находил пути на вершины почти как лунатик. Маршруты восхождений Буль придумывал по ночам. Он лазил по скалам зимой, без перчаток, зажав в кулаке снежный ком, чтобы усовершенствовать свои навыки во льду и в снегу. По выносливости и скорости на горе Буль не имел себе равных, его маршруты легендарны. В горном массиве Карвен дель он преодолел за один маршрут 25 вершин тамошней цепи глетчеров. Для этого ему понадобилось 33 часа, он лазил две ночи.

До 1953 г. он мог похвалиться успешным преодолением с наивысшей скоростью 100 маршрутов. Но о горных великанах в Гималаях Буль до сих пор мог только мечтать. Теперь он получил свой шанс. За мечту о вершине он был готов поставить на карту все.

17 апреля 1953 г. «экспедиция памяти Вилли Меркля» отправилась в Пакистан. Месяцем позже на глетчере Ракхиот был оборудован главный лагерь. Путь на вершину соответствовал пути 1934 г. Тон, заданный Херрлигкоффером, тоже был будто из 30-х годов. Перед началом восхождения участники должны были принести присягу: «Торжественно обещаем в борьбе за один из самых высоких восьмитысячников Земли быть честными, во славу восходителей во всем мире и к чести нашей родины». Затем занялись вершиной.

Быстро проявились первые проблемы. Херрлигкоффер совершенно не годился как руководитель экспедиции. Начиная с базового лагеря он гроша ломаного не стоил, таково впоследствии было мнение участника Ганса Эртля. Херрлигкоффер не захотел нанимать в качестве высотных носильщиков шерпов. Он, «торгашеская душонка» (Мэртин), нанял 15 человек народности хупца, местных жителей из Каракорума, не имевших опыта подъема в горы. Ужасный грохот лавин, который был слышен ежедневно по нескольку раз, пугал носильщиков до такой степени, что они то и дело бросали свою работу. Восходителям экспедиции, которые должны были беречь себя для прокладывания пути и штурма вершины, постоянно приходилось самим тащить груз в верхние лагеря.

Погода была типичной для Нангапарбат, то есть непредсказуема. Дождь и снег, сильный мороз и жгучее солнце ежечасно чередовались. Чем выше по склонам пробивалась экспедиция, тем медленнее становилось движение. Носильщики-хунца отказались подниматься на ледяную стену Ракхиота. Снабжение верхних лагерей происходило очень медленно, из-за чего там часто заканчивалось топливо. Экспедиция была на грани провала, когда до немецко-австрийской группы дошла сенсационная новость: британцы покорили Эверест.

Давление на британскую экспедицию на Эверест в 1953 г. было огромным. Конкуренты подкарауливали уже на старте, успешное восхождение на вершину других было только вопросом времени. На родине предстояла коронация Елизаветы II — нация ожидала «особенного» подарка по этому случаю. Было сделано все, чтобы увеличить шансы на успех следующей экспедиции. Первым делом было заменено руководство команды: популярному Эрику Шинтону пришлось уйти — он был скорее ученый, чем искатель приключений, — его сменил Джон Хант, армейский офицер и холодный стратег. Он запланировал успех, как в генеральном штабе. В течение года изготовляли, испытывали и проверяли новое оборудование. Специально для экспедиции была разработана новая кислородная система. Хант собрал лучших и наиболее мотивированных восходителей из всего Британского Содружества.

Шанс на вершину у него получили даже двое «небританцев»: новозеландец Эдмунд Хиллари и шерп Тензинг Норгай. Высотные лагеря были оборудованы наилучшим образом, в лагерях находились группы на случай спасательных работ. Держалась хорошая погода. Наконец вторая группа восходителей добилась успеха: 29 мая 1953 г. в 11 ч 30 мин Хиллари и Тензинг достигли вершины — и стали первыми людьми на высочайшей горе Земли.

Такой триумф британцев был для Буля тяжелым ударом. Конкуренты с островов имели способное руководство экспедицией и хорошо сработавшуюся команду. Херрлигкоффер и Ашенбреннер напротив, оказались дилетантами, через немецко-австрийскую команду альпинистов прошла трещина. Буль сделал отчаянное предложение. Вместо носильщиков-хунца провиант и снаряжение к Голове мавра должны будут отнести трое членов группы. Там австриец хотел переночевать в ледяной пещере, чтобы на следующий день одному попытаться совершить восхождение на вершину. Но «гора-убийца» снова перечеркнула план атаки: вся операция грозила утонуть в свежевыпавшем снегу.

30 июня неожиданно прояснилось. Однако штурмовую группу в высотном лагере № 4 улучшение погоды не обрадовало, потому что руководство экспедиции дало указание о спуске. Якобы существует новый «план штурма», так объяснили из базового лагеря. В последующие дни Ашенбреннер и Херрлигкоффер повторяли свой приказ о спуске — несмотря на прекрасную погоду. Группа Эртля и Буля видела, как пропадает их последний шанс когда-либо попасть на вершину. Эртль закончил сеанс радиосвязи словами «Да пошли вы!». Наконец руководству экспедиции пришлось признать, что «бунтовщики» совершат попытку и без разрешения. Осознавая свое бессилие, оно дало зеленый свет: «Ладно, идите, желаем удачи».

2 июля было принято решение о штурмовой группе: на следующий день должен был идти Герман Буль в сопровождении 27-летнего мюнхенца Отто Кемптера. Можно будет сделать только одну попытку.

Буль и Кемптер заняли последний бивак на высоте добрых 7 000 метров. Ночью перед восхождением на вершину поднялся сильный ветер, отчего Булю пришлось укрепить палатку кирками и лыжными палками. Кемптер в этом не участвовал. Когда Буль около часа ночи разбудил его, чтобы готовиться к выступлению, его напарник сослался на запланированное время выхода в три часа и еще раз перевернулся на бок в своем спальном мешке. Буль решился пойти вперед один. Когда Кемптер выспится, то легко сможет следовать за ним по проложенной тропе, — так он надеялся. Когда 3 июля солнце взошло в пять часов, Кемптер, его напарник, уже был виден — на расстоянии примерно одного часа. Буль был полон надежд: погода была лучше некуда — солнечной и сухой.

Около семи часов он достиг Серебряной седловины на высоте 7 450 м. Между тем Кемптер все еще сильно отставал, и Буль понял, что остаток пути ему, пожалуй, придется идти одному. Он мог также отказаться от выхода на вершину, предполагавшегося около полудня. Будучи предоставлен сам себе и без всякого снаряжения, он, собственно говоря, не имел шансов. Все говорило в пользу возвращения в лагерь.

Тем не менее Буль решился продолжать свой одинокий путь. Чтобы продвигаться еще быстрее, он даже оставил свой рюкзак с провиантом и дополнительной одеждой у предвершины. В 1934 г. группа тоже добралась до этого места, прежде чем ее застал врасплох ураган. Около 14 часов одинокий восходитель совершил спуск в Бацинскую впадину. До цели ему оставалось порядка 300 м вверх. Силы Буля заметно иссякли, уже несколько часов он двигался в так называемой «зоне смерти»: начиная с высоты 7 500 м тело даже на привале не восстанавливает сил. Без дополнительного кислорода внимание все больше рассеивается, восходитель умирает «медленной смертью». У Буля не было с собой кислорода. Немного сил ему еще раз придали таблетки кофеина. Последний участок он преодолел на четвереньках. В 19 часов это наконец случилось: после 17-часового подъема Буль вонзил свой ледоруб в вершину Нангапарбат. Он победил ее совершенно один.

Но как отреагирует гора? Медленно опускались сумерки. Как ему пережить ночь на вершине — без палатки, спального мешка и теплой одежды? У него не было с собой топлива, ничего из еды и питья. Буль знал, что умереть для него — более вероятно, чем выжить. Своим фотоаппаратом «кодак» он сделал несколько снимков. Он быстро привязал вымпел с пакистанскими национальными цветами к ручке ледоруба, который он оставил на вершине. Через полчаса покоритель Нангапарбат приступил к спуску.

Положение Буля продолжало ухудшаться. Всего через несколько шагов у него отпали шипы на ботинке. Теперь скалолаз-одиночка мог двигаться только ощупью. В 21 час Булю пришлось прервать свой спуск на скальной стене — было слишком темно. 28-летний мужчина прислонился к скале, натянул на лицо шерстяную шапку и надел вторую пару перчаток. В течение последующих восьми часов ему нельзя было пошевелиться или заснуть, чтобы не сорваться со стены. Температура снизилась ниже минус двадцати градусов, но Булю несказанно повезло: обычно дувшего ледяного ветра не было — хватило бы нескольких шквалов, и он замерз бы, стоя на стене.

Первые солнечные лучи выручили тирольца. Хоть он и пережил ночь, ему еще предстоял долгий обратный путь. Жажда стала мучительной, Буль едва плелся. Между тем на каждый шаг ему нужно было сделать десять вдохов. Около полудня у него начались галлюцинации: у него вдруг появился напарник по связке, с которым он даже беседовал, но потом тот снова пропал. Из последних сил Буль, шатаясь, добрел до спасительного лагеря. Было 4 июля 1953 г., 19 часов — к этому моменту Буль был в пути 41 час. Ганс Эртль зафиксировал возвращение тирольца, кожа у которого обгорела и в нескольких местах уже потрескалась, на кинопленку. На его лице появились глубокие морщины. За два дня Буль внешне постарел на десятки лет.

Об успешном первом восхождении по радио сообщили в главный лагерь. Прием, который подготовили Булю в базовом лагере, оказался крайне сдержанным. Прежде чем врач экспедиции Херрлигкоффер приступил к обработке обморожений на ногах Буля, он захотел услышать о его восхождении на вершину. А потом, бегло взглянув, он лишь дал заключение, что здесь «уже ничего не сделать», черные, гноящиеся пальцы ног придется «ампутировать». Но медицинское оборудование уже, к сожалению, упаковано и отправлено домой. Вечером «празднование победы» тоже получилось ледяным: праздничный ужин Буля состоял из разогретой вчерашней вермишели.

Херрлигкоффер явно был обижен на героя вершины за неповиновение приказу. С его точки зрения, Буль предал дух экспедиции. Мюнхенский врач считал себя связанным традицией своего сводного брата Вилли Меркля. «Что в Гималаях является решающим, так это… коллективная работа, которая служит не личному честолюбию, а единственно великой цели», — было записано в журнале экспедиции 1934 г. Напротив, триумф 1953 г. был делом рук одного-единственного человека, движимого невиданной силой воли и беспримерным честолюбием. Херрлигкоффер хотел впоследствии сделать из этого успех команды, а потому ему нужно было свести к минимуму достижение Буля.

Пропасть между руководством экспедиции и Булем расширялась на глазах. В первых газетных сообщениях Булю пришлось прочесть, что приказ на штурм вершины ему дал Ашенбреннер. На одной из первых пресс-конференций в Индии Херрлигкоффер, который, согласно договору об экспедиции, был пресс-секретарем, утверждал, что Буль в восхождении на вершину пользовался кислородом.

Когда Буль хотел внести поправку, Херрлигкоффер грубо набросился на него: «Заткнись, тебя это не касается!» Лишь после вмешательства немецкого посла в Индии руководитель экспедиции согласился на то, чтобы Буль вместе с ним летел в Германию первым самолетом. Там героя Нангапарбат ждала триумфальная встреча: выражение «Над всеми горами Буль» стало тогда крылатым. Но картина, которую рисовал Херрлигкоффер во всех статьях и докладах об экспедиции, выглядела иначе. Как следовало из его слов, вершина Нангапарбат пала в 1953 г. только благодаря руководству экспедиции. Эртль и Буль требовали поправки, но ничего подобного не произошло — наоборот: Херрлигкоффер указал редакциям немецких газет и журналов на то, что «все статьи, которые поступают к вам от участников экспедиции, должны быть подписаны мной».

Наконец у «чудо-скалолаза» лопнуло терпение, когда его напарник по связке Кемптер заявил в газетной статье, что на пути к вершине Буль просто «сбежал» от него. Буль отреагировал: в газете «Абендцайтунг» от 1 августа 1953 г. под заголовком «Наконец правда» было написано, что победа над вершиной «была достигнута без помощи руководства экспедиции» и «как раз вопреки ему».

Теперь историей успеха занялся суд. Адвокат Франц Пфистер, представлявший интересы Буля в суде, всякого повидал. Но количество грязи потрясло даже его: «От всего, что пахнет Нангапарбат, тошнит. Жаль прекрасную гору». В 1954 г. стороны закончили дело мировым соглашением.

Успех Буля на Нангапарбат не принес ему счастья. Хотя среди альпинистов его достижение было оценено выше, чем успех покорителя Эвереста Хиллари, однако получить от этого выгоду он не смог.

Поездки с докладами и книги принесли новозеландцу мировую славу, выгодные договоры на рекламу обеспечили ему скромное благосостояние. А Буль получил от завода «Фольксваген» автомобиль «жук» — напрокат, на год. И пока Хиллари после 1953 г. искал приключений в Антарктике или на реке Ганг, стопроцентный альпинист Буль не смог устоять перед чарами гималайских гор-великанов. В 1957 г. он взошел на Брод — пик высотой 8 047 м — и всего за три дня, без высотных носильщиков. Тем самым он стал первым человеком, покорившим два восьмитысячника.

На обратном пути он еще попытался взобраться на соседнюю гору Чоголиса: на высоте 7 500 м «бродяга между землей и облаками» сорвался, его бренные останки не были найдены.

Карлу Марии Херрлигкофферу предстояло вести еще 24 следующие экспедиции — из них только десять на Нангапарбат, — и ему еще раз пришлось повздорить на Голой горе с восходителем-одиночкой. В 1970 г. Рейнхольд Месснер и его брат Гюнтер достигли вершины по опасной Рупальской стене. При спуске по неизвестной стороне Диамира Гюнтер Месснер бесследно исчез. Херрлигкоффер, кичившийся горным товариществом и командным духом, возложил ответственность за несчастье на честолюбивого южного тирольца. Индивидуалист Месснер стал упрекать Херрлигкоффера в неоказании помощи. И в этом случае обе стороны оказались в суде. Только в наши дни Рейнхольд Месснер смог предъявить доказательство, что он не бросил своего брата на произвол судьбы.