Капитан Райли

8

После того как пассажирам помогли выбраться из топливных баков, а затем снять тяжелые скафандры, грузила и резиновые водолазные костюмы, Эльзе и Хельмуту Рубинштейнам позволили вернуться в свою каюту и принять душ — при непременном условии ровно через час явиться в каюту капитана.

В назначенное время они постучали в деревянную дверь в конце коридора, и Алекс пригласил их войти.

Каюта капитана была почти вдвое просторнее любой другой. Помимо простой убогой постели, придвинутой к кормовой переборке, в каюте имелся еще умывальник и стол, на котором громоздились написанные от руки документы, навигационные карты, компас, циркуль, транспортир и угольник. На всем этом мирно покоился сверкающий секстант «Уимс и Плат». Меблировку каюты довершали несколько этажерок с технической литературой, какими-то альманахами и романами Стивенсона, Конрада и Мелвилла, а также небольшой коллекцией виниловых пластинок, лежащих рядом с раздолбанным проигрывателем «Вебстер».

Парочка небольших плакатов в рамке — один с флажковой азбукой, другой со световыми сигналами — составляла компанию малочисленным фотографиям, беспорядочно развешанным по стенам каюты. На одной из них можно было узнать нынешнего капитана. Он позировал перед камерой вместе с двадцатью американцами из бригады Авраама Линкольна, только что высадившейся в Испании. Большинство этих необстрелянных парней и оружия-то в руках не держали, но счастливо улыбались, радуясь тому, что будут бороться за свободу против фашизма. Они еще не знали, что всего через два года шестнадцать из них погибнут.

На другой фотографии красовался «Пингаррон» под своим прежним названием и английским флагом, входящий в устье Темзы со следом белого дыма за кормой. На третьей фотографии в рамке, стоящей на столе, был мальчик лет десяти вместе с мужчиной и женщиной. Она — в белой блузке и развевающейся юбке, с рыжей гривой вьющихся волос; он — в форме торгового флота. Все трое были сняты на фоне судна, пришвартованного в порту Бостона.

Войдя в каюту, Эльза сразу — как умеют делать только женщины — обратила внимание на эти мелочи, раскрывающие часть личности их владельца. Хельмут Рубинштейн, напротив, тут же пристально воззрился на двух мужчин, сидящих на громоздких стульях и разглядывающих его с явным недоверием.

Джек галантно поднялся, уступая место сеньоре Рубинштейн, Алекс же и не подумал уступить стул ее мужу, и тому ничего не оставалось, как стоять посреди каюты, смущенно переминаясь с ноги на ногу и беспокойно глядя вокруг.

Вид оба они имели весьма причудливый, поскольку все их вещи Сесар собрал в сетку и, привязав к ней грузило, вывесил за борт на длинном тросе, так что сейчас, приняв душ, им пришлось надеть чужую одежду. И теперь респектабельный торговец был в синем комбинезоне со следами машинного масла, одолженном Сесаром, а его жену облачили в старое платье Жюли, которая была меньше ростом и немного полнее стройной австриячки, так что сейчас Эльза казалась беженкой, чудом ускользнувшей из лап врагов. Хотя, в сущности, именно так оно и было.

— Капитан Райли, — начал Хельмут, видя, что никто из них не спешит с объяснениями. — Я весьма сожалею о случившемся и всей душой благодарен вам — и от себя, и от имени моей супруги...

— Замолчите, — оборвал Алекс, не вставая со стула, но сжавшись как пружина. — Я не желаю слышать из ваших уст ни сожалений, ни благодарностей. Я желаю услышать от вас нечто совсем другое.

Австриец посмотрел на Джека, сидящего на краю койки, а затем снова перевёл смущённый взгляд на Алекса.

— Простите, но я не понимаю, о чем вы говорите, капитан.

— Кончайте ломать комедию! — оборвал тот, теряя терпение. — Быть может, я и не самый опытный морской волк, но всегда вижу, когда меня пытаются водить за нос. А вы оба, — кивнул он в их сторону, — весьма неважные актёры.

— Но, капитан! — запротестовал тот. — Я уверен, что...

Алекс поднялся на ноги и приблизился к нему вплотную.

— Кончайте ваши бредни, если не хотите серьезных неприятностей. Если вы произнесете хоть одно слово лжи, я снова запихну вас обоих в топливный бак, только на этот раз — уже без скафандров.

Хельмут бросил взгляд на Джека, словно в поисках поддержки, однако старший помощник смотрел лишь на бёдра Эльзы, которые были хорошо видны снизу по причине слишком короткого платья.

— Но я вовсе не... — пробормотал австриец.

— Все очень просто, — сказал Алекс, садясь на прежнее место. — Мне с самого начала показалось странным, что такой богатый человек, как вы, предпочёл отправиться в Португалию морем, вместо того чтобы лететь самолётом или ехать поездом. Но тут ещё можно было предположить, что вы боитесь быть задержанным на границе испанской полицией, это действительно было весьма вероятно. Но что ещё более странно, — добавил он более суровым тоном, — это то, что офицер гестапо преследовал вас от самого Марселя и, убив нашего друга Франсуа, гнался за вами на этой чертовой подлодке и грозился убить всех нас. Мы с Джеком целый час ломали над этим голову, и в конце концов пришли к выводу, что вы — не просто еврейские беженцы, которые спасаются от преследований нацистов. Итак, спрашиваю в последний раз: кто вы, черт побери, такие, и почему гестапо так за вами охотится?

Хельмут Рубинштейн глубоко вздохнул, посмотрел на свою жену и произнёс:

— Мы...

— Минуточку, — остановил его Алекс, поднимая вверх палец. — Прежде чем вы продолжите, должен предупредить: если вы ещё хоть раз солжете, пусть даже речь будет идти о размере вашей обуви, вы оба вылетите за борт задолго до того, как мы прибудем в Танжер. И уверяю, до Танжера мы не планируем приближаться к берегу.

И тут, ко всеобщему удивлению, Эльза Рубинштейн, грациозно поведя плечиком, поднялась со стула и заговорила.

— Я расскажу вам все, что вы желаете знать, — решительно произнесла она, заломив руки. — Но прежде пообещайте, что довезете нас до Лиссабона и позволите сойти на берег живыми и здоровыми.

— Могу обещать, что исполню свою часть соглашения, — ответил Алекс. — Если вы сами не дадите мне повода его нарушить.

— Хорошо, — согласилась она, бросив мимолетный взгляд на Рубинштейна.

Забавно, но казалось, что переодевшись, супруги поменялись ролями. В то время как коммерсант, похоже, проглотил язык, его молодая жена с несвойственным ее возрасту апломбом взяла бразды беседы в свои руки.

— Нам очень не хотелось вас обманывать, — произнесла она, не опуская глаз, — но у нас были весьма серьёзные причины, чтобы так поступить.

— Будет лучше, если вы их изложите, — сухо сказал капитан.

— Прежде всего, я должна внести ясность, — спокойно продолжила она. — Дело в том, что мы вовсе не евреи и не австрийцы, мы немцы. Наши имена действительно Хельмут и Эльза, но ни один из нас никогда не носил фамилию Рубинштейн. Он — доктор Хельмут Кирхнер, а моя фамилия — Веллер, Эльза Веллер.

— Минуточку, — перебил Джек, заинтересованно поднимая голову. — То есть, вы хотите сказать, что вы вовсе не?... — произнёс он, стиснув руки.

На лице Эльзы проступила ироничная улыбка, обнажив линию безупречных зубов.

— Разумеется, — ответила она, искоса посмотрев на бывшего мужа. — Мы с доктором Кирхнером не женаты и никогда не были. На самом деле Хельмут — хороший друг моего отца, и без его помощи я бы ни за что не смогла ускользнуть из лап нацистов.

— Я знал! — радостно воскликнул Джек, звонко хлопнув в ладоши.

— Заткнись, Джек, — велел Алекс. — Сейчас нам важно понять, что происходит, — продолжал он, переводя взгляд с девушки на мужчину. — Итак, вы — германские подданные, не евреи, однако бежали из страны, преследуемые самим гестапо. Я правильно понимаю?

Эльза Веллер и Хельмут Кирхнер одновременно кивнули.

— Прекрасно... В таком случае, сейчас вы мне расскажете, в чем тут дело, — потребовал он, откинувшись на спинку стула.

— Присутствующий здесь доктор Кирхнер, — вежливо разъяснила Эльза, — знаменитый учёный в области экспериментальной физики, один из ведущих разработчиков в изучении атомной физики и ее применения на практике. Вы понимаете, о чем я говорю?

— Пока — не очень.

— Вот представьте себе... — слегка откашлявшись, произнес доктор, — представьте себе кусок камня размером с футбольный мяч, в котором заключено такое количество энергии, которой хватило бы для того, чтобы ваше судно могло плавать сто лет, не пополняя запас горючего, или для того, чтобы на протяжении многих лет снабжать электричеством целый город.

— Да вы меня разыгрываете. В обычном булыжнике?

— В обычном булыжнике — конечно нет. Но если он состоит из радиоактивного вещества, которое называется уран-235... При распаде каждый килограмм этого вещества выделяет восемнадцать и семь десятых миллионов киловатт-часов тепловой энергии.

— Это невозможно! — воскликнул Алекс.

— Ошибаетесь, капитан, — возразил доктор. — Это не только возможно. Исследователи уже перешли от теории к практике. В Германии уже получен уран-235, извлеченный из урана-238, где он составляет менее одного процента от общего количества. При особых условиях этот уран излучает нейтроны, вызывая цепную реакцию, в результате высвобождается ядерная энергия, которая содержится в этом веществе. Заключенная в нем энергия колоссальна и практически неисчерпаема, в отличие от любой другой из известных источников.

Капитан «Пингаррона» вновь бросил на него недоверчивый взгляд и пожал плечами.

— Мы сказали вам чистую правду, — настаивала девушка, увидев тень сомнения на их лицах. — Если вы не верите, не вижу необходимости рассказывать дальше.

— Допустим, я вам верю, — сказал Алекс, погладив затылок. — Но даже если так, эта история с ураном ничего не объясняет.

— Все очень просто. Если учесть, что доктор Кирхнер — один из двух ученых во всей Германии, обладающих необходимыми знаниями, чтобы создать оружие, работающее на основе атомной энергии урана, — пояснила она, — причём, ни один из этих учёных, зная, насколько потенциально опасным было бы обнародование этих знаний, не согласен работать на нацистов. Именно поэтому он бежал из Германии, и именно поэтому его преследуют нацисты.

Когда Эльза окончила рассказ, в воздухе повисло долгое и напряжённое молчание.

— И все же я кое-чего не понимаю, — признался Джек, подняв руку, как школьник. — Я, конечно, хочу выступать в роли адвоката дьявола, но ведь сеньор Хельмут — немец... Я не понимаю, почему он не хочет заниматься разработкой этой чудодейственной энергии, пусть даже для этого и пришлось бы работать на нацистов.

— Этому тоже имеется объяснение, — ответил ученый. — Все, что я рассказал вам прежде — истинная правда; но здесь, как и у любого открытия, имеется своя темная сторона, — он нервно сглотнул, прежде чем продолжить. — Так вот, этот новый источник энергии способен не только снабжать ею город на протяжении многих лет; он может уничтожить этот самый город за считанные секунды.

— Что вы говорите? — воскликнул Джек, не в силах поверить словам этого безобидного с виду человека в комбинезоне механика.

— Одного килограмма урана— 235, — сказал тот, нервно заломив пальцы, — достаточно, чтобы создать бомбу, которая сможет уничтожить Лондон, Москву или Вашингтон.

— Вы серьёзно? — в ужасе спросил Райли.

— К сожалению, это так. Проект «Уран», в котором я поначалу работал, казалось бы, сосредоточил все усилия на построении первого генератора энергии для прикладного использования, однако несколько месяцев назад проект перешел в руки доктора Вернера Карла Гейзенберга и СС, и с тех пор все исследования направлены на производство атомной бомбы. Вот почему мне пришлось бежать из Германии, — прошептал он. — Я не мог участвовать в этих ужасных разработках... И именно поэтому гестапо нас преследует. Они хотят заставить меня вернуться к исследованиям, поскольку убеждены, что если у них в руках окажется оружие, которое они называют «Wunderwaffe», весь мир падет к ногам фашистской Германии.

Алекс переваривал слова странной пары, стараясь отыскать в них какие-нибудь мелкие неувязки, указывающие, что это фантастическое объяснение могло быть еще одной заранее состряпанной ложью.

— Ну хорошо, — произнёс он, чеканя слова. — Вы — знаменитый физик, которого нацисты мечтают захватить, но... — тут он недоверчиво взглянул на Эльзу. — Что вы скажете о себе? Какова ваша роль в этом деле? Или вы хотите сказать, что вы — тоже учёный?

В ответ на это шутливое предположение немка гордо вскинула голову.

— Вообще-то я ветеринар, — с гордостью ответила она. — Это моя профессия. Но разумеется, нацисты ищут меня вовсе не потому, что их интересует мой диплом. Я нужна им для шантажа.

— Для шантажа? — переспросил Алекс. — И кого же они хотят шантажировать?

— Помните, я вам говорила, что только два физика в Германии знают, как создать эту ужасную бомбу, но ни один из них не стал бы работать на нацистов?

— Помню, конечно, — кивнул Райли. — Один из них — наш с вами друг, здесь присутствующий, доктор Кирхнер.

— А другой, — небрежным тоном произнесла она, — мой отец.