Капитан Райли

26

Пять пар растерянных глаз уставились на человека, ступившего на палубу, который улыбался от уха до уха, стоя в луже натекшей с него воды. Он откровенно забавлялся, глядя на ошеломленные лица команды.

— Эй, что это с вами? — спросил Алекс, раскрывая объятия.

Последнее восклицание, похоже, разрушило чары, убедив всех, что перед ними живой человек, а не ходячий мертвец, и будто по выстрелу стартового пистолета все пятеро с радостными криками бросились к Алексу, на ходу забрасывая его вопросами.

— Откуда ты, черт возьми, взялся? — спросил один.

— Как тебе удалось остаться в живых? — перебил второй.

— Как ты сумел вернуться на поверхность?

— Как тебе удавалось дышать без насоса?

— Почему ты так долго не возвращался?

— Потом, потом, — повторил он, поднимая руки. — Позже я вам все расскажу. Но сначала скажите: с вами все в порядке?

— Ну, в общем, да, — ответил Джек, взглянув на остальных. — Хотя ты даже не представляешь, что мы здесь пережили.

— А мне и не нужно представлять, — сказал Алекс. — Я прятался под водой, когда вас обстреливали.

— Под водой? — спросила Эльза. — И где же?

— Потом я вам все расскажу, — повторил он. — А пока помогите Марко подняться на борт, и уходим отсюда как можно скорее!

— Марко тоже жив? — удивился Сесар.

— Конечно, жив. Правда, он по-прежнему сидит в воде, страшно злой: ждет, кто бы ему помог поднять на борт мешки.

— Минуточку, какие мешки? — перебил Джек. — Ты хочешь сказать, что вы... Что у вас получилось?

— Ну да, — ответил Алекс с деланным безразличием. — Разве я вам не сказал? Мы достали прибор.

Над палубой повисло недоверчивое молчание. Все прекрасно расслышали слова капитана, но никто не верил в такую удачу, особенно учитывая, что капитан упомянул о ней столь небрежным тоном.

Всего несколько минут назад они собирались расстаться с жизнью, а теперь человек, которого они уже считали навсегда потерянным, неожиданно воскрес из мертвых и сообщил, что они стали счастливыми миллионерами.

— Не надо так шутить, капитан, — упрекнула его Жюли, погрозив пальцем.

— Разве я похож на шутника?

— Честно говоря, да.

— Пусть так, но у нас нет времени препираться, — проворчал он, кивая в сторону кормы, откуда взобрался на борт. — Помогите лучше Марко взобраться на палубу, а потом снимайтесь с якоря. А я пока наведаюсь в свою каюту, и чтобы к тому времени, как я оттуда выйду, мы уже были на пути в Танжер. Понятно?

С этими словами он направился в сторону надстройки, оставляя за собой мокрые следы и не обращая внимания на разбитые стекла по всей палубе. Тем временем остальные члены команды перегнулись через борт и увидели угрюмого Маровича с двумя непромокаемых мешками под мышками, похожих на спасательные круги. При виде своих товарищей Марко тут же потребовал, чтобы ему поскорее бросили чертов конец.

Не теряя ни минуты, Сесар и Джек бросились выполнять указания капитана и кинули за борт канаты. Югослава быстро подняли на палубу, и Жюли тут же взяла курс на недалекий Танжер. «Пингаррон» шел на Танжер, когда в рубку вошел Алекс, уже в сухой одежде, и стал разглядывать горизонт в морской бинокль.

— Что касается субмарины, — сказала Жюли, выходя из капитанской рубки, после обстрела оставшейся без крыши, а заодно и без штурвального колеса, — то после взрыва она очень быстро затонула. Мы думаем, ее атаковал торпедоносец или английский самолет из Гибралтара.

Алекс оторвался от бинокля и покосился на француженку.

— Вот, значит, как? — оживился он. — Английский самолёт?

— То есть, мы его, конечно, не видели, но не знаем, чем еще это можно объяснить... Ах, вот оно что! — внезапно догадалась она, выпустив руль и отступив назад. — Это сделали вы! Так я и знала! Даже не спрашивайте, откуда, но я всегда это знала!

— На самом деле, — покачал головой Алекс, — это сделали мы с Марко. И, говоря по правде, это скорее его заслуга, чем моя.

— Но как? Когда?

— Потом, — повторил он в третий раз. — Когда мы сами во всем разберемся, а Джек ознакомится с содержимым мешков, мы устроим для вас королевский ужин и все расскажем. А пока, — сказал он, вновь поднося к глазам бинокль, — я хочу поскорее добраться до порта, пока на бал не явились другие гости.

Спустя три часа судно уже стояло у причала южного пирса. Над Танжером раскинулась ночь, а пятеро мужчин и две женщины сидели в кают-компании за столом, уставленном бутылками и остатками еды, пили и провозглашали тосты.

— За капитана! — сказал раскрасневшийся от выпитого Джек, поднимая наполненный до краев бокал контрабандного французского шампанского. — За человека, который сделал всех нас богатыми!

Хельмут Кирхнер, хоть и поддержал тост галисийца, но при этом неодобрительно покосился в его сторону и многозначительно откашлялся.

— Ну, или почти всех! — с улыбкой поправил сам себя слегка опьяневший старпом и вновь поднял бокал, заговорщически поглядывая на Эльзу и в хмельном тумане наивно полагая, что она отвечает ему взаимностью.

— За капитана! — подхватили Жюли, Сесар и даже Марко — он загадочно улыбался, разделяя с товарищами радость, в которой, в конце концов, была немалая доля его заслуги.

— За вас! — поднял бокал Алекс, оглядывая одного за другим; лицо его оставалось серьезным, каким было всегда, когда он пил. — За самую лучшую и самую отважную команду, которую когда-либо знал мир!

— Йо-хо-хо! — завопила француженка, залпом осушила бокал и с грохотом поставила его на стол. — Мы теперь богачи! Богачи! — с этими словами она повернулась к мужу и неожиданно поцеловала его в губы, отчего бедняга свалился со стула, вызвав всеобщий смех.

— За Полинезию! — рявкнул Джек, вновь наполняя бокал и поднимая его над головой. — Кому что, а я — в Полинезию!

— А мы, — объявил Сесар, поднявшись наконец с пола и с любовью глядя на жену, — отправимся в Бразилию до конца войны. Но я обещал Жюли, что когда Франция вновь станет свободной, мы вернемся и купим в Ницце домик с видом на море.

— Хороший план, — кивнул Джек. — Просто замечательный!

— А я вернусь на родину, — тихо произнес Марко, глядя на свой полный бокал, к которому отчего-то даже не притронулся. — Куплю родителям дом, а другой — для сестер и братьев, а еще отремонтирую нашу старую ферму и буду разводить свиней и коров... А что останется, раздам односельчанам...

Все присутствующие были ошеломлены добрыми и бескорыстными намерениями этого человека, который, как они считали, мог продать родную мать за пачку сигарет.

— Это... это так мило... — прошептала растроганная Жюли. — Я никогда не думала, что ты...

Марович со своей фирменной улыбочкой посмотрел на нее.

— Но, конечно, — добавил он очень серьезно, — это лишь в том случае, если у меня вообще что-то останется после того, как я отымею всех шлюх в Белграде.

Марко громко расхохотался.

— Ну и козел же ты, однако! — качая головой, проворчал Джек. — А я уж совсем было поверил, что ты порядочный человек.

— Кто бы говорил! — парировал наемник. — Уж молчал бы лучше, сеньор Полинезия! Может, ты собираешься потратить свое состояние на туземцев? Или только на туземок? — уточнил он, искоса глядя на Эльзу.

— Нет, я собираюсь его потратить на твою гребаную мамашу! — ответил Джек, вставая.

— Хватит! — остановил их Алекс, примиряюще поднимая руку. — Глупо ругаться из-за денег, которых, напоминаю, у нас пока еще нет.

— Что вы хотите этим сказать, капитан? — спросил слегка обеспокоенный Сесар. — Какие-то проблемы?

— Надеюсь, что нет, — поспешил заверить Райли. — Я к тому, что не стоит делить шкуру неубитого медведя. У нас еще будет время подсчитать наши деньги, когда мы покончим с этим делом.

— Уже известно время и место вашей встречи с Маршем?

— Более того. Я связался с Ахмедом Эль-Фасси, и он подтвердил, что Марш уже здесь, в Танжере. Он заверил меня, что деньги уже доставлены, а завтра Марш встретится со мной лично, чтобы произвести обмен.

— И как мы его произведем? — спросил Джек. — В смысле обмен.

— Завтра я вам все расскажу, — пообещал Алекс, словно не услышав этого вопроса. — А пока давайте просто порадуемся, что все мы остались живы, оказавшись на волосок от гибели.

— Но я хочу услышать, как вам удалось спастись, — перебила Жюли, опираясь локтями на стол и пристально глядя на него.

— Еще раз? Я же только что рассказал.

— Но я в это время была в портовом управлении, заверяла документы, — возразила француженка. — Так что расскажи еще раз!

— Расскажи! Расскажи еще раз! — наперебой закричали остальные.

Перед тем как начать говорить, Райли одним глотком опустошил бокал и почесал заросший за несколько дней щетиной подбородок, словно освежая в памяти дела давно минувших лет.

— Ну что ж, — начал он. — Как я уже говорил, когда мы с Марко собирались выбраться из каюты, то вдруг услышали поблизости гул подводного двигателя. Я посмотрел в иллюминатор и увидел прямо перед собой немецкую субмарину.

— Вы уже тогда знали, что это та самая субмарина? — спросила Жюли.

— Ну откуда же я мог знать? Но, в любом случае, ее появление не сулило ничего хорошего, в чем я убедился, когда увидел, что она остановилась и начала подниматься. Чтобы остаться в живых, нам обоим, — кивнул он в сторону Маровича, — пришлось остаться на корабле, в тридцати метрах под водой, а время нашего погружения уже истекало, воздуха становилось все меньше, и казалось, нас уже ничто не спасёт. И в ту минуту, когда мы уже считали себя покойниками, Марко признался, что, вопреки моему приказу, взял с собой динамитную шашку, спрятав ее под костюм.

— Надо же быть таким ослом! — прокомментировал Джек. — При давлении в одну атмосферу динамит становится необычайно взрывоопасным.

— То же самое говорил ему я, — поморщившись, сказал Алекс. — Но он все равно прихватил динамит с собой — на тот случай, если пила снова встанет. Хотя его глупость, — снова кивнул он в сторону югослава, — в конечном счёте спасла всем нам жизнь, необходимо отдать ему должное.

На Марко снова со всех сторон посыпались одобрительно-восторженные возгласы, и не привыкший к похвалам югослав хмуро скривил губы, что при достаточно богатом воображении можно было принять за улыбку.

— Если бы нам удалось, — продолжал Алекс, повернувшись к Жюли, — взорвать динамитную шашку рядом с топливным баком субмарины, где ее корпус наиболее тонок, она бы тут же потонула. Проблема заключалась в том, как подняться на поверхность.

— И тогда, — напомнил доктор Кирхнер, — вы решили снять водолазные костюмы.

— Снять — пожалуй, не то слово, — уточнил Алекс. — У нас уже не было времени это делать, так что мы их попросту разрезали ножом. После этого нам оставалось лишь прихватить мешки и проплыть какое-то время под водой, набрав в легкие как можно больше воздуха, и менее чем через три минуты мы были на поверхности, как раз позади субмарины.

— Постой! — перебил Сесар, поднимая вверх палец. — Как вам удалось так надолго задержать дыхание? Ведь у вас должен был кончиться воздух?

— На самом деле проблема заключалась как раз в избытке воздуха.

— Как это?

— Видите ли, вам стоило бы подумать, что давление воздуха, которым мы дышали в каюте, составляло четыре атмосферы, — объяснил он. Так что, когда мы начали подниматься, воздух в наших легких стал расширяться, угрожая раздуть нас, как воздушные шары.

— И как же вы справились с этой проблемой? — спросила заинтригованная Жюли.

— Очень просто, — подмигнул он. — С песней.

— Нет, я серьёзно.

— И я серьезно, — ответил Алекс, вновь наполняя бокал шампанским. — Лучший способ избавиться от лишнего воздуха при подъеме на поверхность — это открыть рот и произнести: «А-а-а-а!», что мы и сделали. А пока нацисты развлекали вас фейерверком...

— Ты хочешь сказать, — перебил старший помощник, — развлекали нас, пытаясь застрелить?

— Мы ничем не могли вам помочь, если ты это имеешь в виду, — ответил Алекс. — Но как только мы всплыли с другой стороны субмарины, Марко вместе с мешками постарался отплыть как можно дальше, а я подложил динамит... ну, а остальное вы уже знаете.

— Бабах! — воскликнула француженка, хлопая в ладоши.

— Вот-вот, он самый и есть.

— Как ты думаешь, мы с ними еще встретимся? — неожиданно серьезно спросил Джек.

— Понятия не имею. Хотя, честно говоря, очень надеюсь, что нет, поскольку, если наш друг из гестапо все же выберется из этой... — он поморщился и поднес бокал ко рту, — боюсь, он будет на нас очень сердит.