Капитан Райли

24

Когда Джек вошёл в пассажирскую каюту, Хельмут и Эльза уже ждали его с выражением решимости на лицах.

— Мне очень жаль... — только и смог сказать галисиец, рассматривая носки своих ботинок.

— Мы знаем, вы сделали все, что могли, — сказал Хельмут, протягивая ему руку, которую Джек пожал, в отчаянии кусая губы и по-прежнему не поднимая глаз.

— Это ваш единственный шанс, — сказал он, по-прежнему глядя под ноги. — Если вы не сдадитесь, они потопят судно, и мы все погибнем. А так хотя бы вы останетесь живы.

— А что... что будет с вами? — спросила Эльза, дрожа от страха в ожидании ответа. — С Жюли, с капитаном... с тобой?

Джек молча поднял глаза, пристально глядя немке в лицо и не зная, что ответить.

— Вам пора, — пробормотал он, указывая на дверь. — У нас мало времени.

Словно не слыша слов Джека, Эльза положила руку ему на плечо, погладила по шее и крепко обняла. Этим объятием она давала понять, что прощает его — и прощается. В других обстоятельствах Джек посчитал бы этот жест авансом, готовностью перейти к следующему этапу.

Когда немка наконец отпустила галисийца, в ее зелёных глазах застыла безнадёжность.

— Все будет хорошо, — соврал старший помощник, погладив ее по щеке.

Все трое прекрасно понимали, что это лишь пустые слова, а на самом деле ничего хорошего ждать не приходится. Но они знали также, что несомненно случится с «Пингарроном» в ближайшие минуты, что бы им ни обещали. Поэтому немцы кивнули, сделав вид, что поверили.

— Хорошо, — сказал Хельмут, слегка откашлявшись, словно пытаясь этим себя подбодрить. — Пойдемте.

Закрепив на носу пенсне, он вышел из каюты.

Когда они вышли на палубу, Жюли и Сесара там уже не было, и Джек молча возблагодарил Бога, что они послушались его совета и успели незамеченными прыгнуть в воду.

— Превосходно! — воскликнул, увидев их, офицер гестапо, хлопнув затянутыми в перчатки ладонями. — Наконец-то я вас нашёл! Когда мне поручали вернуть вас в Германию, мне даже в голову не приходило, что это доставит мне столько хлопот! Но теперь я вас настиг, иначе и быть не могло. — Указав на резиновую лодку, где уже сидели четверо солдат, он добавил: — А теперь прошу вас подождать, пока мои люди доставят вас на субмарину.

— Так значит, это вы и есть! — подозрительно прищурившись, произнёс Хельмут. — Слыхал я про фанатика-альбиноса, гауптштурмфюрера гестапо, которого прозвали Белым Демоном. А я-то думал, что это выдумка для запугивания инакомыслящих.

Услышав эти слова, Юрген Хёгель гордо улыбнулся:

— Вынужден сообщить, что вы ошибаетесь, — ответил он. — Это прозвище придумал себе я сам... и сделал все, чтобы прославить его на всю страну. Вам нравится?

— А ещё вас называют монстром, — огрызнулся ученый.

Гауптштурмфюрер Хёгель выглядел по-прежнему довольным, похоже, он совсем не обиделся.

— Я всего лишь выполняю приказы, — цинично ответил он. — А впрочем, как только вы окажетесь на борту подлодки, у нас будет достаточно времени, чтобы обсудить мои методы работы... а также выяснить, действенны они или нет.

Джек неотрывно смотрел на Эльзу, которая с вызовом глядела на офицера гестапо. Он уже понял, что ожидающая девушку участь едва ли лучше его собственной.

Он тут же пожалел о своём решении выдать их гестаповцам, глядя, как четверо солдат гребут в направлении судна, а в голове у него колотилось множество самых безумных планов, как избежать трагического конца, который казался неизбежным.

Но тут робкий и боязливый доктор Кирхнер проявил неожиданную решимость. Выхватив из кармана брюк пистолет, он молча приставил его к затылку Эльзы.

Сам не понимая почему, Джек отшатнулся, словно это могло помочь ему лучше рассмотреть внезапный жест доктора.

— Что... Что вы делаете? — ошеломленно спросил он.

— Это все, что мне остается, — сказал Хельмут, сжимая дрожащими руками «кольт» Алекса, видимо, украденный из его каюты. — Я не мог допустить, чтобы кто-то из нас попал к ним в руки, — он кивнул в сторону подводной лодки. — На карту поставлены жизни миллионов.

— Но это же... Это же безумие! Должен же быть какой-то другой выход!..

— Другого выхода нет, Джек, — произнесла Эльза, удивив его еще больше — если, конечно, такое было возможно. — Если им удастся нас вернуть, они заставят Хельмута и моего отца создать это ужасное оружие, а я не хочу обременять свою совесть.

Джек бросился на Хельмута, собираясь вырвать у него пистолет, но тот опередил его, выставив вперед Эльзу и по-прежнему целясь ей в голову.

— Не пытайтесь меня остановить, — произнес Хельмут, нащупывая пальцем курок. Лицо его внезапно изменилось, стало решительным и жестким. — Поверьте, так будет лучше для всех.

— Прошу тебя, Джек! — взмолилась Эльза, пока дуло пистолета упиралось ей в висок. — Не добавляй нам лишних трудностей!

— К черту ваши трудности! — рявкнул галисиец. — К чертям собачьим! Даже не думайте сделать подобную глупость!

Глаза немки неотрывно уставились на лодку, которая с каждой секундой все приближалась.

— Другого выхода нет, — безнадёжно произнесла она.

— Уберите палец со спуска! — крикнул Джек, тыча пальцем в Хельмута, который с трудом удерживал тяжелый пистолет.

— Ну, что же вы, стреляйте! — глумливо крикнул нацист с подлодки, по-садистски улыбаясь. — Стреляйте, если у вас хватит духу!

— Заткнись, ублюдок! — рявкнул галисиец, повернувшись к нему.

Гауптштурмфюрер гестапо снова рассмеялся.

— Думаю, вы не будете таким дерзким, когда наша пушка разнесет ваше судно.

— Пошел в задницу! — огрызнулся Джек.

И, повернувшись в сторону двоих самоубийц, он решил предпринять последнюю отчаянную попытку их отговорить.

— Вы совершаете ошибку! — беспомощно воскликнул он. — Ну как вы не понимаете? Ведь должен же быть другой выход!

Эльза закрыла глаза и покачала головой.

— Но я же... я люблю тебя!.. — выпалил Джек последний аргумент. — Я люблю тебя, Эльза! Прошу тебя, не делай этого!..

Немка взглянула на галисийца зелёными глазами, полными безнадёжной тоски. В этих глазах застыли слезы.

— Мне жаль, — прошептала она, погладив его по щеке. — Мне очень жаль.

Джек взял ее хрупкую белую руку и крепко сжал в порыве безнадежного отчаяния, когда же он вновь посмотрел ей в лицо, то увидел в глазах немки неотвратимую решимость и понял, что не может ничего сделать.

— Стреляй, Хельмут, — сказала она, повернувшись к другу своего отца, и сама приставила ко лбу дуло пистолета.

— Нет! — выкрикнул Джек.

Но прежде чем он успел что-то сделать, Хельмут спустил курок.