Кастелян

Глава 19. Постановка почерка

Мой завтрак в Хогвартсе был традиционно ранним. Овсянку сегодня подавали с яичницей. Чай отличный и без добавок. Непрошеная пресса сверху не падала.

Расписание на вторник было простым. Первая пара — Чары с Флитвиком. Далее окно до обеда. После обеда был заявлен загадочный двухчасовой «Резерв», на этой неделе не занятый ничем. Более уроков не было. Поразмыслив, я решил, что под резервом могут скрываться Полёты на мётлах, которые начнутся лишь со следующей недели. Действительно, практически свободный день.

Аудитория Чар располагалась на втором этаже. Парты и здесь были расставлены нестандартно: по два длинных ряда вдоль боковых стен, причём второй ряд выше первого. Этакий прямой амфитеатр. Там, где полагалось бы размещаться огромной классной доске, находилось огромное стрельчатое окно, а доски располагались по бокам от него. Под окном соорудили высокий ступенчатый помост: профессор Флитвик был небольшого роста и хотел, чтобы его видели и слышали все.

Расположение парт исключало смешение факультетов, поэтому я просто сел, где удобнее: около прохода, разбивавшего ряды поперёк. Окно прекрасно освещало весь класс, однако его расположение было спорным: нам придётся смотреть на преподавателя в контровом свете, щуря глаза. Зато ему нас будет видно прекрасно.

Чтобы не терять время, решил поштудировать раздел сглазов в «Проклятиях и контр-проклятиях». Лучше бы я этого не делал.

Заклинание, делающее пол скользким. Ладно, допустим — вдруг нужно что-то тяжёлое протащить. Заклинание, превращающее пол в грязь. Заклинание, превращающее пол в жир.

Заклинание, заставляющее противника хохотать. Нет, не щекоткой. Ему просто становится весело. Заклинание, заставляющее противника петь. Заклинание, заставляющее противника плясать. Всё, дальше не комментирую.

Заклинание, насылающее на противника стаю летучих мышей. И стаю канареек.

Заклинание, превращающее противника в кролика. В курицу. В резиновую уточку. В червя. В стаю птиц. В *стаю*, Карл!

Заклинание, раздувающее противника. Заклинание, заставляющее блевать слизняками. Пускать мыльные пузыри. Превращающее голову в тыкву. Превращающее уши в груши. Вызывающее взрывной рост ногтей. Вызывающее выпадение волос. Превращающее волосы в цветочки…

Я сжал голову руками и тихонько завыл. После теории эрис-прокола, после адаптации магловской электроники читать этот каталог для застрявших в детстве идиотов было просто невыносимо. Некстати вспомнилась МакГонагалл с её свиньёй из стола. Если ещё и Флитвик заставит плясать какие-нибудь подушки, а Спраут — отлавливать скачущие бобы, то…

Что я вообще здесь делаю?

Я бы понял, если бы все маги были именно такими. Что это просто такое противопоставление двух миров: простецы — рациональны, волшебники — чудаковаты; маглы — разумны и основательны, маги — эмоциональны, ветрены и безгранично креативны. Дружно укурились и живут счастливо, это их цивилизационный выбор, да пребудет с ними магия. И не надо этому сопротивляться, надо просто принять, вернуться в сказочное детство, превращать головы в тыквы и строить дома с кривыми стенами, ибо таков дзэн и путь одарённых.

Но я видел, что это не так. Что кто-то озаботился многоходовой операцией с резервным планом, чтобы всего лишь познакомить меня с Уизли. Что встреченные мною маги — в большинстве своём рациональны, проницательны и озабочены своими проблемами, и с ними есть о чём поговорить. Что за размалёванными декорациями не без усилий просматриваются вещи, от которых веет людской бедой и холодом похуже могильного. Тогда что не так со здешним образованием?

Можно было бы подумать, что я просто неудачно попал на сборник курьёзов. Но нет же: все эти развлекательные заклинания — *глобальные*. Каст работает у всех владельцев палочек, а не только у автора. Будто кто-то спьяну придумал новый прикол, решил немедленно увековечить своё «волосы в цветочки» — и новая кнопка появилась на всех пультах Британии, а то и мира. Судя по отсутствию систематизации словесных формул даже у родственных заклинаний, «регистрация» совершенно не регулируется и происходит именно «по пьяни», спонтанно и вразнобой.

У меня появилось острое желание разбавить этот инфантильный парад хоть чем-то полезным, востребованным всеми адекватными людьми в их повседневных делах. Как вообще регистрируются новые заклинания?

— Поттер! — меня толкнула Грэйнджер. — Занятие начинается. Хватит спать. Что у тебя за книга?

Каждый выражает заботу по-своему. Я поднял глаза. Мы опять в паре со Слизерином. Напротив нас с Грэйнджер и Лонгботтомом, на змеиной половине в переднем ряду сидели Малфой, Нотт и Гринграсс. Гойл и Крэбб находились у Малфоя за спиной во втором ряду. Забини и Уизли выбрали дальние симметричные места у двери. За нами находились Патил и Браун.

Я сменил «Проклятия» на учебник по чарам. «Проклятия» отдал Грэйнджер, мысленно пожелав выкинуть в камин после прочтения. Прозвучал гонг.

Флитвик оказался улыбчивым добродушным бородачом, ростом примерно по пояс взрослого человека. Вознесённая на полтора метра кафедра пришлась весьма кстати: демонстрировать на «Чарах» преподавателю нужно много.

Мне вспомнилась услышанная пару раз за гриффиндорским столом байка о том, будто низкорослый профессор читает лекции, стоя на стопках книг. Так и хотелось добавить «он спал на них и не знал, что в них». Трудно представить, в какую разъезжающуюся кучу превратится этот материал после пары часов усиленного топтания по старым знаниям. В Хогвартсе пока не настолько плохо с мебелью и пиломатериалами.

Выступив с вводной речью и проведя ознакомительную перекличку, Флитвик прочёл короткую лекцию об основах произнесения заклинаний. Нам поведали о том, зачем нужна палочка; о двигательной, вербальной и ментальной составляющей каста; о магической энергии, личном резерве мага и опасности его истощения. Каждый постулат иллюстрировался коротким живым примером. Это было именно то, с чего совершенно точно должна была начинаться вчерашняя лекция у МакГонагалл — я уж опущу, что она бы не расклеилась, лично приведя родной факультет на свой первый урок. Но лучше поздно, чем никогда.

Слизерин деликатно скучал — отдавая, впрочем, должное живости изложения. Но на Гриффиндоре преобладали маглорождённые. Я видел, что даже для Грэйнджер многие сведения были в новинку, что уж говорить о других. Дети впитывали знания, наконец-то излагаемые понятным языком и в правильном порядке. Впрочем, не все: Уизли неприкрыто страдал, и не похоже, что от профессионального нахождения в теме.

Выдав минимальный объём теории, Флитвик перешёл к… нет, не к первому настоящему заклинанию, а к отработке правильных движений палочкой. Именно этому была посвящена половина первого и половина второго часа.

Нам были выданы учебные палочки из светлой древесины — специальные артефакты-тренажёры, исключающие случайный каст и отслеживающие правильность производимого жеста. Палочка зажигала в воздухе световую линию, после чего обучаемый должен был повторить её жестом: сначала по линии, потом — по памяти. После двух дюжин правильных попыток подряд палочка переходила к следующей фигуре.

Я был поражён: оказывается, у здешних педагогов имеется всё необходимое для эффективного обучения. Но почему вчера я должен был напрягать наблюдательность, а другие дети — тыкаться вслепую два бесплодных часа?

Такой артефакт пригодился бы и мне. Да хоть той же Грэйнджер тренировать правильное выполнение движений. Но взглянув на кружево, вынужден был пока отступить: рисунок плетения оказался очень сложным. При наличии времени разобраться в нём возможно: несмотря на комплексность, плетение состояло из унифицированных, повторяющихся блоков, нужно только нащупать логическую иерархию и изучить каждую секцию по-отдельности. А пока что… позаимствовать способ создания в воздухе светящихся линий тоже будет полезно. И блок контроля жеста на соответствие образцу. И…

— Мистер Поттер, почему вы бездельничаете? — передо мной стоял нахмурившийся Флитвик. Дежавю.

Да всё потому же, профессор. Меня интересует создание пультов, а не искусство нажатий на кнопки.

— Да, профессор, — я посмотрел на палочку. — Скажите, а где можно приобрести такой тренажёр? Хотелось бы изучить его устройство в спокойной обстановке.

— Не думаю, что вы найдёте такое в магазинах Британии. Эти, как вы выразились, «тренажёры» — самодельные учебные пособия, изготовленные силами наших преподавателей, — ответил всё ещё недовольный Флитвик. — Если будете хорошо учиться и проявите талант к зачарованию, к седьмому курсу сможете изучать такие вещи на моём факультативе. А пока что извольте приступить к занятиям.

Судя по состоянию деревянной поверхности, палочкам не более нескольких лет, так что, похоже, Флитвик сам обеспечивает себя учебными пособиями. Вот, значит, как выглядят его чары. Чувствуется системный подход. Простые, отлаженные блоки объединяются в более сложные… Я потряс головой, отодвинул в сторону исследовательский зуд и вызвал первую фигуру. Круг.

Что может быть проще круга? Только тот невнятный овал, который описывает наш совсем не круглый лучезапястный сустав. Чтобы палочка описала именно круг, нужно постараться. А потом повторить этот подвиг двадцать четыре раза подряд, ни разу не ошибившись. Ошибка сбрасывает счётчик.

О! Я, наконец-то, обрёл в Хогвартсе задачу, для выполнения которой нужно основательно потрудиться, и в условиях которой я не имею никаких преимуществ перед другими. Это не плетение магических узелков, это… физкультура. Гимнастика. Хореография. Воздушная каллиграфия. Магия жеста.

А я хоть что-то понимаю только в физкультуре, в остальном — полный ноль.

Главное — не спешить. Не бросаться сразу рисовать новый жест. В плетении учебной палочки — с полсотни блоков, хранящих образцы фигур. С этим и за месяц не управишься, не то что до конца урока. Но нас никто никуда не торопит.

Что важно на занятиях физкультурой? Отсутствие лени, хороший тренер и знание анатомии с физиологией. С первым пунктом у нас порядок, тренера не завезли, а вот анатомия…

Посмотреть на новый жест и понять: на каких участках мне будет мешать строение суставов и крепление мышц, на каких — помогать? Сделать пробный росчерк, сравнить результат с теорией. Палочка сделана толково, она показывает реальную траекторию последнего «каста» в наложении на идеальную.

Может быть, для новой фигуры будет оптимальнее немного повернуть предплечье? Расслабить или зафиксировать тот или иной сустав? Иногда может помочь левая рука, вытянутая вместе с правой; иногда — заложенная за спину. Как оказалось, положение позвоночника и плеч также играют существенную роль.

Странно, но, несмотря на мою неторопливость, дело постепенно пошло быстрее. Спустя пять фигур я нащупал оптимальную позу и начал улавливать закономерность, как мне менять положение рук, чтобы очередной рисунок удавалось воспроизвести с наименьшими усилиями.

Десятая фигура — треугольник с медианой. Одиннадцатая — спираль. Двенадцатая — такая же спираль, но закрученная в обратном направлении. Если вы думаете, что это одно и то же — попробуйте сами.

После успешно выполненного росчерка тренажёр звякнул колокольчиком. Новой фигуры не появилось. Не понял, там же их ещё много осталось?

— У вас неплохой жест, мистер Поттер, — слегка подобревший Флитвик забрал у меня палочку и выдал другую, более потёртую. — До начала практической части попробуйте примеры отсюда. Пять баллов Гриффиндору за дюжину простых фигур.

Рисунок фигур усложнился. Теперь это были и хитро завязанные узелки, и рукописные иероглифы, и вязь из угловатых рун. Их объединяло одно: возможность изобразить непрерывной линией. Продвижение замедлилось: прохождение каждой фигуры теперь требовало основательного планирования, начиная с выяснения правильного маршрута движения палочки.

Тем большее удовлетворение оставляла фигура, которую удавалось, наконец, идеально и без ошибок изобразить нужное количество раз. На отработку предложенных вензелей я потратил основное время тренировочной части урока. Тем не менее, получив для исполнения десятую по счёту кракозябру, я решил приостановить процесс. Флитвик любит дюжины, а переходить к следующему пулу упражнений на первом же уроке у меня желания не было.

Вместо этого я обратил внимание на ряд значков, выжженных на палочке. Второе зрение показало, что на значки можно подавать небольшие импульсы, чем-то управляя. Вряд ли на учебном артефакте будет что-то опасное, так что попробуем их «понажимать».

Первый значок сбросил тренировочную серию к началу. Второй — поменял цвет световых образцов. Третий зажёг в воздухе названия фигур. Отлично, повторим ещё раз, теперь уже представляя, где эти знаки используются и как…

Внезапно на тренажёр в моей руке пришёл непонятный импульс извне. Палочка вздрогнула, в воздухе появился неизвестный иероглиф, а вместе с ним — схематичное изображение луны, медленно меняющей свою фазу с полной до новой. Таймер?

Луна-таймер исчерпалась секунд за пять, после чего руку пронзило коротким ударом боли. А в воздухе уже висел новый иероглиф и новый таймер.

Эй, а вы не оборзели? Не припомню, чтобы я давал разрешение на вечеринку с электрошоком.

Таймер исчерпался, и на этот раз боль была ощутимо сильнее. А передо мной загорелся новый вензель.

Похоже, Флитвик хочет, чтобы я приступил к освоению сложных кастовых жестов за ограниченное время, а боль, как известно — лучший стимулятор. Проще и разумнее было бы подчинится, но… меня разобрала злость. Я им что, крыса лабораторная? Тварь бессловесная? Забитый оборванец с помойки, или всё же владелец собственного Замка?

В следующее мгновение выяснилось, что рука не желает отпускать палочку, а исчерпавшийся таймер едва не заставил вскрикнуть от удара по нервам. Это уже серьёзнее. Как избавиться от пыточного тренажёра? Можно подать электроимпульс на нужные мышцы кисти, но есть вариант попроще.

Я схватил учебник по «Чарам» левой рукой и с силой придавил палочку к столу, после чего постарался сдёрнуть правую руку с рукоятки, зажатой в импровизированных тисках. Не получится — сломаю паскудную деревяшку нахрен, тут как раз удобный край парты под рукой.

Получилось. Ладонь сползла с примагнитившего её дерева, даже не оцарапавшись, и немедленно обрела свободу движений. Не теряя ни секунды, я метнул обнаглевшую палку учебником в другой конец класса, словно хоккеист — завершающий победный буллет.

Класс замолк, на меня уставились десятки удивлённых лиц. Ну да, всё происходило быстро, без лишних движений и криков боли.

— Минерва была права, с вами на уроках не заскучаешь, — небрежным движением Флитвик притянул заброшенный в дальний угол артефакт к себе.

Выражение лица полугоблинского профессора было нечитаемым, но раскаяния в его голосе совершенно точно не наблюдалось.

— Внимание, класс! — обратился Флитвик ко всем. — Сдайте учебные палочки, подведём итоги. Каждый, кто выполнил не менее шести фигур без ошибок, дарит своему факультету по два балла. Три фигуры — один балл.

В той или иной степени, у нас с заданием справились Лонгботтом, Грэйнджер, Патил и Браун. Чистокровные и заучка. Вполне предсказуемо, на Слизерине успешных работ оказалось в два раза больше. Остальные предпочли не высовываться.

— Выполнение правильного жеста — не менее половины успеха в нашем палочковом волшебстве, — назидательно сказал Флитвик. — Именно поэтому весь наш первый месяц мы здесь будем отнюдь не колдовать, а вырабатывать правильный жестовый почерк.

Переждав разочарованный вой, профессор продолжил.

— Увы, молодые чародеи, но прежде чем создавать нетленные поэмы или творить летопись будущей истории, нам нужно научиться выводить буквы в прописях. И чем красивее и тщательнее вы поставите себе почерк в самом начале, тем проще вам придётся в дальнейшей волшебной жизни.

Ничего не имею против такого фундаментального подхода. «Чары» нужно было ставить перед «Трансфигурацией». Тем более удивляет его резвость в моём конкретном случае.

— Однако, чтобы вы почувствовали, что нас ждёт в будущем, сегодня мы освоим наше первое настоящее заклинание, — Флитвик поднял палочку. — «Люмос!»

На кончике палочки профессора загорелся синевато-белый огонёк. Змеи снисходительно улыбнулись. Львы приоткрыли рты в восхищении.

Флитвик подробно рассказал, как кастуется заклинание — простая словесная формула без жеста — упомянул о контрзаклинании «Нокс», пообещал по баллу каждому успешно освоившему световые чары ученику и предложил приступать.

Слизеринцы дружно подняли палочки и сказали «Люмос».

— Пятнадцать баллов Слизерину, — возвестил профессор.

Россыпь ярких огоньков у змеек смотрелась красиво, но являлась прямым вызовом для Гриффиндора. Грэйнджер включила режим пулемётчицы.

— Гермиона, прими добрый совет, — сказал я негромко и дождался её внимания. — Не части. Представь, что у тебя в руках хорошая винтовка, а каждый патрон — на вес золота. Тебя никто не торопит, но каждый твой выстрел должен чему-то обучать и приближать тебя к цели.

— Сам бы и показал пример, если такой умный.

— Мы с Невиллом хотим, чтобы первой получилось у тебя.

Грэйнджер сжала зубы, потом глянула на палочку. Лицо стало отрешённым. Я отвернулся и посмотрел на Малфоя, который пытался стряхнуть свой огонёк с палочки. Отделённый от палочки светляк можно было подвесить над собой или послать осветить тёмный угол, но это требовало продвинутого уровня владения чарами освещения.

— Люмос! — раздалось рядом, и света стало больше.

— Один балл Гриффиндору, мисс Грэйнджер.

— Ты видел?! — трудно сказать, что сияло ярче — огонёк на палочке или сверкающий чайн… ну, хорошо, радостное и потерявшее деловой оскал лицо кудрявой ведьмы. — У меня впервые что-то получилось! Настоящее волшебство. Эта палочка всё лето пролежала на полке, потому что колдовать ею было нельзя. Только книги читать.

— Ты молодец. Теперь погаси светлячок и отработай его вызов до автоматизма. Помни про золотые патроны.

— Один балл Гриффиндору, мистер Лонгботтом, — Флитвик зорко отслеживал происходящее. — И ещё один балл, мисс Патил! Мистер Уизли, бездействие на моих уроках штрафуется отработками, имейте в виду!

— Давай уже, Гарольд, нам нужны баллы! — в девчонку возвращался жадный деловой демон.

— Сейчас. Что это у тебя?

Я сделал вид, что подбираю нечто на переплёте её учебника, и раскрыл кулак. На ладони светился ещё один огонёк.

— Да как ты…

— Терпение, юный падаван, — я медленно запустил огонёк в Малфоя. — Разве ты уже отработала свой урок до совершенства?

Огонёк долетел до Драко и нагло отвлёк его от попыток оторвать светляк от палочки. Дёрнувшись, Малфой нашёл виновного и… раздраженно запустил в меня своим светляком. Я улыбнулся и поднял большой палец.

— Мистер Малфой, мистер Поттер, по два балла за освоение отвязанных световых чар. Однако я вынужден потребовать никогда не направлять чары в других учеников на моих уроках.

— Да, профессор, — синхронно ответили мы оба.

Флитвик подошел ко мне.

— Мистер Поттер, вы продемонстрировали невербальный беспалочковый «Люмос», — сказал он негромко. — Вы тренировались этому ранее?

— Да когда тут тренироваться, профессор, — ответил я, отводя глаза. Кое-кто, похоже, опять расслабился. — Просто, ну… само собой иногда выходит.

— Хм… — по лицу полугоблина нельзя было понять, обманул ли его мой завуалированный отказ отвечать. — Ну, если «иногда само собой», я, пожалуй, не буду начислять за это баллы. Попробуйте добиться стабильного вызова, это имеет свои перспективы. Только не допускайте истощения!

Я кивнул. Похоже, у меня появилась возможность до конца урока изображать невербальные тренировки, то есть задумчиво пялиться в пустоту. Убедившись, что уходящий Флитвик повёрнут ко мне спиной, я подвесил перед собой ещё один светляк и созерцательно на него уставился.

Структура «Люмоса» простая. Это делает его заклинанием с самым низким порогом освоения, но сильно затрудняет возможность модификации. Например, изменить цвет светляка в классическом варианте невозможно, проще сделать с нуля плетение посложнее. Нет возможности ограничить поток узким сектором, базовый светляк освещает только вкруговую. Можно менять лишь интенсивность света.

А ещё… Огонёк ослепляет. В темноте — особенно сильно. Это не присущее только ему свойство — слепит любой фонарь, направленный в лицо. Но фонарь можно подвесить над головой, убрав за поле зрения, а вот палочку приходится держать в руках. Как волшебники вообще умудряются что-то видеть в полумраке за этим прожектором перед глазами?

Мне вспомнилась сцена, подсмотренная как-то по телевизору. Рекламный ролик, привлекавший обывателя модными трёхмерными анимациями, рассчитываемыми на дорогих вычислительных машинах. Бесконечная ровная поверхность в клеточку, над которой летают разноцветные шарики — матовые, стеклянные, полированные, зеркальные… ну и кувыркающаяся надпись с каким-то брендом.

Так вот, был в этой картинке дефект, то ли по небрежности, то ли специально оставленный создателями ролика. На сцене вместе с шариками перемещался источник света. Он освещал пространство вокруг себя, отбрасывал тени, подсвечивал матовые шары… но сам был невидимым. Сценарист забыл добавить яркую точку, блёстку или фонарик на то место, откуда должны были исходить световые лучи.

В реальной жизни такое невозможно. А с помощью магии? Мне вспомнился утренний сборник развлечений для великовозрастных идиотов. Вот прекрасная возможность добавить хоть что-то полезное в общую картину.

Как регистрировать новое заклинание? Вряд ли это должно быть сложно, если справляются даже те, кто превращает головы в тыквы. Более того, нет необходимости продумывать все детали: я сомневаюсь, что тыквенные гении задумывались о том, как будет попадать воздух в лёгкие жертвы и куда девать её глаза, но заклинание получилось нефатальным и некалечащим.

Я поднял палочку. Как это может называться? «Фонарик первого отражения»? Не силён я в латыни, особенно в грамматике.

— Lumos primae reflexionis.

Никакой реакции.

— Lumos primae refractionis.

— Lumos primae relucio.

Может, слишком сложно? Нужно что-то красивое, а не точное? Как будет «абажур» на латыни? Тяжёлый вопрос.

— Lumos umbraculum… э-э… Lumos umbra.

На «Lumos umbra» появился слабый непонятный отклик, но никакого результата не последовало. Интересно, но не сейчас. Отчаянное «Люмос абажурус» тоже не прошло.

Стоп. Я же хочу новое заклинание создать! Нужно именно об этом намерении сообщать, а не готовый результат вызывать. Как у них «заклинание»? «Finite incantatem»? Новый — novus. Нет, novum.

— Novum incantatem.

Слабый отклик.

— Novum incantatem lumos umbra.

Слабый отклик, но опять ничего.

Нужен жест? Другая словесная формула? Сомневаюсь, что «тыквоголовые» знали требуемое движение. И вряд ли хорошо владели латынью. Хотя, вот латынь-то они могли знать, времена были другие.

Я что-то принципиально делаю не так. Что-то… Н-да, идиот. Только что ведь учил Грэйнджер про золотые патроны, а сам занялся банальным подбором паролей. Мне нужен один, но правильный выстрел.

Хорошо. Вдох, выдох. Отрешиться от шума в классе. Выкинуть лишнее из головы. Сосредоточиться. Чётко представить, что хочу получить в результате. Чуть не забыл — каналы открыть! Пауза. Поднять палочку.

Рука начала выписывать сложный иероглиф, отдалённо похожий на один из виденных в тренажёре. Появилось ощущение попадания на резьбу — начала правильного пути, с которого уже нельзя сходить до самого конца. Куда меня опять понесло?

— Novum Incantamentum, — тихо, но чётко произнёс я. — Lumos Eclipsis.

Мир вокруг посерел и замер. Осталась лишь тройка цветов — белый, чёрный, зелёный. Последнее, что я увидел — Гринграсс, смотрящую на меня непонятным, но далёким от приветливого взглядом.