Кастелян

Глава 77. Cave quid vis

— Я наказана, Гарольд, — тихим голосом сказала Луна.

Я нашёл подругу сидящей на берегу реки, под раскидистой белой ракитой. В винтажном инвалидном кресле, с накрытыми пледом ногами. Она неотрывно смотрела на спокойную водную гладь, наверняка видя что-то своё. Я подошёл, тихо присел рядом на землю. Прикоснулся лбом к её руке на поручне.

Мы долго молчали.

— За что? — спросил я, глядя на ноги.

— Заигралась, — ещё тише ответила она. Заметив мой взгляд, добавила. — Ноги — это ненадолго, Гарольд. До Лунгасада. Ты знаешь, как это бывает.

Я облегчённо выдохнул. Да, меня тоже лишали магии на некоторое время. Это обратимо.

— У меня каникулы, Полумна. Могу быть здесь с утра до ночи, семь дней в неделю, — я осторожно похлопал по колесу рукой. — Буду помогать, чтоб не скучала… ну…

Луна, однако, не разделяла мою радость. Повернулась и посмотрела мне в глаза бездонным лунным колодцем, свет которого давно разглядел то, что пока не видел я. Взгляд был невесёлый.

— Наказание Зрящей — видеть несчастье судеб, в которые она вмешалась недопустимо сильно, — сказала Луна, обернувшись к воде. — Видеть — и не иметь возможности исправить.

Некоторое время мы молчали.

— Это… из-за патронуса Грэйнджер, да? Рано ей было, наверное… — я понуро покачал головой. — Что там произошло, ты… не знаешь?

— Она захотела рассказать о кунице шмелю, — певуче произнесла Луна. — Мозгошмыги оказались сильнее.

Я обхватил голову руками. Такое можно сделать только сознательно и добровольно.

— Куница ушла и забрала с собой всю память о ней.

— Навсегда? — спросил я обречённо.

— До времени.

Я невидяще смотрел в землю под собой. Как можно сделать такое добровольно? Специально же позвал защитника, чтобы… Как же я ошибался.

— Ей будет тяжелее, чем до этого, Гарольд. Ткань судьбы нарушена, а вмешиваться мне нельзя.

Я вскинулся.

— Слушай, а твоя Зайчиха?..

Луна отвернулась, не ответив.

— Эх ты… — расстроился я. — Ну… зови мою Ночь тогда… я имею в виду, если она не против… ну, то есть…

— Ночь потребуется тебе, Саргас. Ничего, это тоже… не навсегда.

Луна продолжала сидеть, отвернувшись в сторону. Мне кажется, ей сейчас почему-то нельзя плакать, но очень хочется.

Я осторожно положил свою ладонь поверх её.

— Полумна. Посмотри на меня, пожалуйста.

Я дождался возможности вновь взглянуть в печальный колодец.

— Не забирай всё на себя, ладно? Я тоже за неё поручился. Тоже вёл в неизвестность, помогал выполнить первый зов… Хотя мог бы просто отправить назад.

— Если бы не мой…

— Я не полагался только на твои рисунки, Луна. Извини. Леди Ровена предупреждала, что кое-кто может заиграться. Просто… мне кажется, этого хотел и Хогвартс. Именно это меня и остановило… от того, чтобы поступить безопасно.

Луна отвернулась к реке и вздохнула. Не знаю, помогли ли ей мои слова, но рука подрагивать перестала.

— Всё, что нас не убивает, делает нас мудрее, — я погладил её по ладони. — Доставай уж, что ты там прячешь в кармашке. Я так полагаю, там — наказание для меня?

Помедлив, Луна достала что-то небольшое из нагрудного кармана. Медленно расправила.

— Мне нужна твоя пернатая голова, Гарольд.

Несколько мгновений я тупил, пока не осознал, то у неё в руках не гильотина, а цветочный венок. Небольшого размера — как раз на совиную голову. Белые звёздчатые цветы Истинного Асфоделия.

Так и не спросил у Снейпа, что такого в этом растении и где его используют.

Я поднялся и пристроил кресло напротив подходящей ветки. Взлетел на неё совой и оказался на уровне глаз подруги.

Луна долго на меня смотрела. Потом подняла руки и водрузила странное украшение.

В голове зашумело. Мир поплыл, зрение уступило место запаху, удивительному и знакомому одновременно. Дрогнуло кольцо на руке. Я убрал все щиты: если уж не доверять Луне, можно вообще махнуть на всё рукой, потому что достойных целей не останется. Меня мягко подхватило, закружило и куда-то понесло.

— Мне можно сказать только три коротких слова, Гарольд, — донёсся издалека голос Луны. — Станет плохо — обернись совой.

Кто-то погладил меня по крылу.

— Не ищи меня.

Поднялся сильный ветер, появилось знакомое ощущение устоявшегося полёта в «путевом стрежене». Чьи-то руки крепко меня обняли — уж не знаю, как это возможно в совином теле.

— Возвращайся.

Поток вынес меня за пределы чужой голубой планеты, к знакомым и родным звёздам. Ещё пару мгновений — и колючее светило осталось далеко позади, а крылья выросли достаточно, чтобы опереться на прохладные струи межзвёздного водорода. Несколько минут усиленной работы ими — вырваться из местной спирали, перейти на нормальный полёт в ручейке тёмной…

В себя я пришёл, когда солнце почти подобралось к деревьям на горизонте. Энергично встряхнулся, выбивая из головы остатки бреда. Последние недели я не выходил из выматывающего марафона, заталкивая в память книгу за книгой — под стимуляторами, без осознания прочитанного. Пожалуй, пора завязывать. Лита, почитай, прошла с заходящим солнцем, а ничего кардинально меняющего мою жизнь не случилось. Похоже, Луна опять ошиб…

Окончательно оттаявшая память вернула подробности последнего разговора. Венок!

Венка или чего-либо другого на голове не было. И в окрестностях — тоже. Подруга, конечно, ушла. Я оглянулся на дом — ночник горит в окне. Подлететь, убедиться, что с ней всё в порядке?

«Не ищи меня».

Ну вот. Опять прилетать и сидеть в ожидании под дверью. Ладно, чего она там ещё наговорила? «Станет плохо — обернись совой», «Возвращайся»… Ага, «не ищи, но возвращайся». Хорошо, перейдём на обмен письмами.

В данный момент есть более актуальная задача. Хогвартс-экспресс уже на подходе к Лондону. Через сорок минут он остановится у скрытой платформы вокзала Кингс-Кросс. А меня там, между прочим, дядя Вернон ждать должен. Не имеет значения, как мы друг к другу относимся и где я собрался проводить каникулы — на вокзал он придёт и ждать будет вынужден долго, с гарантией. Не дело это — не явиться туда вовремя.

Но сначала — по-быстрому в Хогвартс. Нужно кое-что забрать и кое-кому отдать. Снейп просил составить отчёт по металлу для Совета. Бумага давно готова, но с этим нервным уик-эндом…

А ночью нужно обстоятельно пообщаться с леди Ровеной. Разговор с Луной оставил много вопросов. Допустим, Зрящая «заигралась», но Хогвартс-то её поддержал! Он не десятилетний ребёнок. Гадать надоело, Основательница должна знать свой замок лучше.

В Хогвартсе я был через семь минут. Приземлился у главного входа и потопал к зельеварням. Если профессор не там — оставлю документы у него на столе. Как же здесь непривычно тихо и спокойно, когда нет детей…

Во второй раз за день я пришёл в себя, и опять — стоя. На этом сходство заканчивалось: словно бухта — кабелем, тело оказалось щедро обмотано магическими верёвками. Голени и голова оставались свободными.

Идиот! Зачем я попёрся по замку пешком? Почему не восстановил щиты сразу, как очнулся на ветке? Наверное, гасящий сознание конструкт прилетел в спину, когда я спускался на подземный этаж.

— Можете не притворяться и открывать глаза, Поттер, — услышал я знакомый голос. — Я разбудил вас контрзаклинанием.

— Добрый вечер, профессор Квиррелл, — ответил я, промаргиваясь. — Мы наконец-то перешли к практике ЗОТИ?

— Один балл Гриффиндору за плоский юмор, — холодно произнёс преподаватель. — Приходите в себя, но молча. Мне нужно… сосредоточиться.

Нет проблем. Освободиться от этих пут я, наверное, смогу, а ещё проще уйти перед этим в Саргас и развеять заклинание там. Но кто мне тогда расскажет, что за дичь тут продолжает твориться?

Я огляделся. Знакомый боевой зал правого крыла третьего этажа. Кое-что, правда, с осени изменилось: мусор и ящики убрали, а в центре поставили… до зубной боли знакомое Зеркало Еиналеж. Квиррелл увлечённо пялился в чёрный провал, обозначая глубокий мыслительный процесс сморщенным лбом и пожёвываемой рукояткой волшебной палочки.

— Что показывают? — по-деловому поинтересовался я.

— Камень… — рассеянно пробормотал Квиррелл.

— Философский? — обречённо уточнил я.

— Камень воскрешения, — раздражённо отрезал профессор. — Поттер, если унаследовали троллий интеллект — молчите. В темноте сойдёте за умного.

Да я бы не против, но… Вызвав «темпус», я обречённо расслабился. Мистер Дурсль столько однозначно ждать не будет. Неудобно получилось. Так, а что ещё за Камень воскрешения? Кого он тут воскрешать собрался?

— Долбаный маглолиз… — пробормотал любитель чесночного одеколона. — Либераст-затейник…

— Афазия ушла, я смотрю, — нейтрально отметил я. — Неужели «серебрянка» показала столь стремительную эффективность?

— С чего вы взяли, что я болен? — без интереса уточнил он.

— Да смердит от вас, извините… аж глаза слезятся.

— Даже так… Пожалуй, сразу убивать вас не стоит. Сначала вы кое-что подробно расскажете… Например, куда делся дементор, — Квиррелл достал платок и шумно высморкался. — Проклятые одуванчики… Куда он делся, Поттер?

— Кто делся?

— Вы ещё скажите, что не поняли, о ком речь.

— Ну, не знаю. Звучит как… Особый санитар в доме престарелых? Или… затрудняюсь назвать… специалист по процессам, обратным «менторству»?

Итак, дементора оставил Квиррелл? Это сужает область возможных вариантов и позволяет сосредоточить анализ на конкретной ветви.

— Это гены, Поттер, — вздохнул Квиррелл. — Ваш папаша был таким же клоуном.

Зачем Квиррелу засада из дементора? Вытянуть и пленить душу Г.Дж. Поттера? Не сходится. Квиррелл ничего не знал о «специальной» отработке. О ней даже Снейп не то что не знал — поверил не сразу.

Допустим, дементор должен был «выпить» любого, кто придёт из Хогвартса. Хагрида, например. Зачем?

Переставший притворяться Квиррелл выглядит адекватным и… умным человеком. Допустим, ему и в самом деле позарез нужна эта таинственная безделушка. Как умные люди добывают хорошо спрятанную ценность? Да уж точно не ломятся сквозь ловушки и сейфовые двери, подражая героям дадлиных мультфильмов.

Взять в заложники что-то равноценное и организовать обмен — поступок куда умнее.

Похищать детей из школы — глупо. Плевать Дамблдору на детей. И на Хагрида плевать. А вот взять в заложники Школу волшебства… как учебное заведение, целиком.

Квиррелл демонстрирует Дамблдору свои возможности, оставляя на тропинке выпитый труп Хагрида. После чего даёт понять, что в округе Хогвартса начнётся эпизодический мор всех неосторожно вышедших за его территорию. Квиррелл, похоже, умеет как-то управлять дементором, а потому может обеспечить внезапность нападений и уклонение от аврорских облав.

И тут оставленный в простейшей засаде дементор куда-то исчезает. А Квиррелл вынужден лично ломиться в сейф.

— Клоуны здесь работают в другой команде, мистер Квиррелл.

Нет, всё равно «голливуд» получается. Почему Хагрид не хотел туда идти? Откуда у Квиррелла дементор? Тут что-то глубже.

— Уже мистер… Это вы от страха хамите? Ничего, не бойтесь вы так… Будет *очень* больно.

— А на профессора вы не заработали, уж извините. Пивз и то лучше справился бы.

Квиррелл оторвался от созерцания выключенного телевизора и обратил на меня холодный взгляд патологоанатома, получившего в пятницу вечером срочную внеплановую работу.

— Вот вам задачка на дом, Поттер. Будет время — поразмыслите на дыбе. С конца пятидесятых и до сего дня на позиции преподавателя ЗОТИ побывало более трёх десятков человек. Внимание, вопрос: оно мне надо?

Он отвернулся, а я попытался переварить неожиданную информацию. Если это правда… Три десятилетия, каждый год — новый преподаватель.

— Откаты? — сделал я предположение.

Почему никто этого не замечает? Если это — канализирование откатов, если именно так Дамблдор избегает…

— «Удовлетворительно», — холодно прокомментировал Квиррелл. — Я же сказал: это домашнее задание.

— Так или иначе, халтурное исполнение обязанностей вас не спасло.

— Кто знает, кто знает… Однако мы отвлеклись от темы сегодняшней лекции.

Он вытащил изо рта импровизированную зубочистку и повернулся ко мне.

— Здесь — нужная мне вещь, — Квиррелл указал на зеркало. — Её нужно достать. Трудность в том, что один улыбчивый интриган… поставил хитрое условие. Достать её может только тот, кому она не нужна.

— Бред. Две трети Хогвартса влёгкую проходят этот тест. Я имею в виду, две трети детей. Только укуренный сценарист мыльных опер мог до такого додуматься.

— И тем не менее, это так. У вас три попытки, чтобы догадаться: зачем вы здесь?

— Эмм… философы склоняются к мысли, что…

— Поттер, я могу быть очень убедительным.

— А кстати, почему я здесь? Откуда вы знали, что я тут появлюсь после отъезда всех детей?

— Справедливый вопрос. Вы — просто неожиданный бонус. Вообще-то, я шёл сюда поработать в одиночестве и без свидетелей. Но, когда увидел формулу доступа… счёл необходимым вас разбудить.

— Но в том-то и дело! Даже если тут что-то и было, после субботнего инцидента всё давно унесли. Тут же нет охраны!

— Убрали лишь детский аттракцион. К хранящейся тут вещи он отношения не имеет. Итак, слушайте вашу задачу. Вам нужно посмотреть в зеркало. Отыскать камень. И сделать так, чтобы ваше отражение его взяло.

Всё-таки, он неадекватен. Ну ладно, Грэйнджер ведётся на эти сказки — но взрослый маг! Что могут оставить на сцене после неудачно прошедшего спектакля? Не представляющие ценности фанерные декорации, до которых пока не дошли руки?

— Приступайте.

Я озабоченно посмотрел на чёрное стекло.

— Э-э, профессор, есть одна проблема…

— Довольно!! — Квиррелл взмахнул рукой, и в воздухе оглушительно хлопнул огромный хлыст, сбивая и разрывая в труху связывающие меня канаты. — Следующим я оторву тебе ухо! Живо встал вот здесь!

Я подошёл к указанной точке перед зеркалом. На всякий случай поместил перед зрачками «линзы Пустоты» — маленькие области сгущённого пространства, свет через которые будет идти несколько минут. Поможет не смотреть в опасный артефакт.

Ну что, ленивая отрыжка короедов… Мне опять с натугой выдавливать из себя картинки светлого будущего? Как же это достало.

— Что видишь? Говори!

— Эм… м…мавзолей.

— Что?! Какой ещё… Хотя да, это как раз возможно… Заходи внутрь!

— Не могу! Тут очередь.

— Какая ещё… Обойди её, кретин!

— Нельзя! Там охрана зверская. Начну баловать — живо вышвырнут. И так с утра маюсь…

— Я не понимаю. Ты что, мазохист? Это зеркало показывает твоё сокровенное желание! Ты в очередях обожаешь стоять?

— Да нет же! Вы не слушаете просто… Я-в-зеркале сегодня закончил первый курс. Получил красивый красный значок. Нас ждёт поезд, который отвезёт домой. Я очень хочу домой. Но… всем студентам нужно посетить мавзолей, возложить цветы… Это традиция такая, понимаете? Прошла весна, настала Лита…

Квиррелл опять начал жевать палочку.

— Старый хрыч какой-то дополнительный капкан поставил? — пробормотал он. — Долбаный мозгокрут…

И добавил громко:

— Чей мавзолей? Кто в нём лежит?

— Я не знаю. Тут какая-то хрень нечитаемая.

— Что? Там есть надпись?

— Да. Пять букв. Похоже на кириллицу…

— Не может быть! При чём здесь… Где стоит мавзолей?

— Ну… у стены. Тут замок какой-то, с башенками. Красивый…

— Так. Надпись. Отдельно, по буквам прочти. Первая буква — вот такая? — он нарисовал на стекле перевёрнутую галочку, похожую на заглавную «Лямбда».

— Нет, с перекладиной. «А».

— «А»!?.. Какая ещё «А»? Да прочти же ты эти буквы, баран!

— Эээ… ммм… А, Пэ, Вэ, Бэ, Дэ.

Квиррелл ошарашенно вылупился в зеркало. Подобрав через некоторое время челюсть, повернулся и странно на меня посмотрел.

— Что? Профессор, вы его знали? Этого Апвбэда?

— Странно, что это — твоя сокровенная мечта, Поттер…

Я смущённо отвернулся, шмыгнул носом и ковырнул ножкой пол. Но внезапно в беседу вмешался новый собеседник.

— Он тебя дурит, идиот! — прошипел воздух вокруг.

— Господин?

— Мальчишка лжёт. Дай мне с ним поговорить!

— Но, повелитель, вы ещё недостаточно сильны…

— Выполняй, что тебе велено! — рявкнул голос. — На это у меня сил хватит.

Квиррелл посмотрел на меня и начал неторопливо разматывать тюрбан. Фу! Я отступил на несколько шагов, спасаясь от неизбежной вони. Впрочем, формально я недоделанный целитель, так что попробуем абстрагироваться. Все такими будем.

Размотанный тюрбан явил миру лысую профессорскую голову. Побуравив меня зловещим взглядом, Квиррелл развернулся ко мне спиной. Я скривился от ожидаемого зрелища, но вместо вонючего гангренозного очага на затылке увидел… лицо. И с трудом удержался от хохота.

Есть такая французская комедия — «Фантомас». Главный герой-злодей зачем-то обмазывается зелёной штукатуркой и напяливает чулок на голову. Так вот, передо мной стоял кто-то похожий: почти отсутствующий нос, красные белки, шарообразное лицо вида «лысый затылок с глазами».

— Видишь, каким я стал?

— Затрудняюсь ответить, но видок не очень здоровый.

— А всё ты, гадёныш! Тень, химера, огрызок былой мощи — вот что я такое! Даже… — он неловко дёрнулся, — даже голову нормально повернуть не могу!

— Вы что, меня в этом обвиняете?

— А кого же еще, щенок?!

— «Щенок» полагает, что перед ним — самозванец. Истинный лорд никогда не сказал бы таких слов!

— Даже в этом состоянии я способен размазать тебя по…

— Ты — дно. Связался с младенцем в колыбели, огрёб от него, а теперь винишь в этом кого угодно, только не себя. Как и подобает типичному ничтожеству.

— Господин, — отозвался Квиррелл со «спины». — Позвольте, я преподам урок этому червю…

— Молчать, раб! — огрызнулся «фантомас», и продолжил тише. — Он прав. Отчасти.

«Господин» вздохнул и заговорил почти нормально.

— Не всё так просто, Поттер. Мы…

Тут его «лицо» исказила судорога, и он злобно зашипел:

— Как же я тебя ненавижу, гадёныш! Из-за тебя…

Ну ясное дело — на самом интересном месте обязательно кто-нибудь прервёт!

— Присоединяйся ко мне, Поттер! Или ты умрёшь, как твои родители!

— Кто ты такой и что сделал с Тёмным лордом? — спокойно спросил я. — Не верю, что волшебная элита могла добровольно пойти за психом. Столько умных людей не могут ошибаться.

— Я осколок, Поттер… Осколок былого могущества. Но даже такой осколок — сильнее всей этой серой массы вокруг. Присоединяйся.

— Для чего? Какова твоя цель?

— Восстановить величие Магии! Заставить магов вспомнить о долге! Загнать маглов на своё место, в рабские ямы и жертвенные гекатомбы!

— Ты перегрелся под тюрбаном? Их — шесть миллиардов! Как ты собираешься прийти к доминированию — рейдами гопоты по спальным районам? Кто будет делать одежду и обувь, в которую ты щёгольски упакован?

— Арргх… Как же они молили о пощаде, Поттер! Твои родители визжали, будто кастрируемые поросята, и катались по полу обжариваемыми бабочками. Папаша быстро сдох, а вот мать…

— А ты фантазёр… В зеркале за твоей спиной эту лабуду подсмотрел?

— Твоей фантазией, нематода, сейчас станет мечта о смерти.

Он неловко поднял палочку, перехватил её для «стрельбы» за спину и проорал:

— «Cruciatus Tartareus!»

Из палочки вылетел какой-то красно-фиолетовый сгусток, и… помещение заполнил дикий визг агонизирующего мага. Понимаю, неприятно, когда твоё собственное заклинание попадает не в противника, а тебе же в спину. Но до тех пор, пока здесь используют летящие конструкты, у чародея Пространства будут сохраняться некоторые бонусы и преимущества.

Я всмотрелся в происходящее вторым зрением… и поспешно развеял чужое кружево. Какая гадость! Прямое воздействие на болевой центр в мозгу жертвы с одновременной выработкой эндорфинов у атакующего. С учётом того, что обе стороны сейчас совмещены в одном лице — заклинание «замкнуло».

Крик затих, но Квиррелл не спешил подниматься. А вот за его спиной внезапно засветилось зеркало. Этого ещё не хватало! Краем глаза я видел, что картинка в зеркале и близко не соответствует нашему залу. Какое-то тесное помещение, на полу лежит что-то мелкое.

Пожалуй, зеркало необходимо уничтожить. Вот только как? От такого банального действия, как простой удар по стеклу, оно наверняка застраховано. Впрочем, кое-что у меня есть…

Квиррелл, опираясь на трясущиеся руки, начал подниматься.

— Убей его! — зашипел «затылок». — Убей этого монстра! Я не смог задушить в колыбели — убей ты! Останови его сейчас, пока он не набрал полную силу!

Я начал пятиться назад. Нетвёрдой рукой Квиррелл поднял палочку и, справившись с дрожью в кисти, крикнул:

— «Avada Kedavra!»

Зал превратился в километровой длины коридор, в дальнем тупике которого угадывалось зеркало, Квиррелл и летящая «Авада». А потом мимо меня пронёсся ураган.

Две основные сложности, если в закрытое помещение выпускается слишком много нового пространства — стены и воздух. Новый километр появляется заполненным вакуумом, а нерастяжимые стены вокруг может реально разорвать. Именно поэтому я очень не люблю *проявлять* Пустоту в реальности, поскольку враждебную магию можно оттеснять моей стихией и на нематериальном уровне. Трюк вроде только что сотворённого требует подготовки. Но у меня было время подготовиться — опереточные злодеи любят поболтать.

Манипуляции с метрикой затронули лишь внутренний объём зала, не касаясь стен и не растягивая их. Что касается воздуха… основной ураган ринулся из анфилады дверных проёмов за моей спиной, с единственного доступного пути. Сейчас на всём третьем этаже срывает со стен портреты, переворачивает парты и выбивает окна внутрь комнат. Ничего, Хогвартс легко восстановит стекло — витражей на нашем этаже нет, а песок имеется в достатке в Озере.

Меня не снесло, потому что я заранее укоренился и закрылся щитом. А вот Квиррелла впечатало в зеркало: ворвавшийся в вакуумный коридор ураган разогнался на длинной дистанции и ударил профессора, стоящего в пафосно-атакующей позе.

К сожалению, это не помогло. Ураган-ураганом, а втягивался в комнату он слишком медленно: целых полторы секунды. Слишком слабый удар — для зеркала, не для Квиррелла. Хорошо, а если так?

Девятьсот девяносто метров перед зеркалом резко сократились до одного, а мой конец коридора сильно сузился. Воздушная пробка в неполную тысячу атмосфер вынужденно грохнула в самом доступном направлении: на многострадальную профессорскую тушку, и лишь потом — стравливая излишки обратно в общую часть замка. Прости, Хогвартс…

Это помогло… но не так, как я рассчитывал. Тело Квиррелла вбило пушечным выстрелом в прижатое к стене зеркало, замковый кирпич пошёл волнами, и…

Я смотрел на Зеркало Еиналеж, снесённое к стене вернувшего привычные размеры Боевого зала. За стеклом показывали комнату — небольшую, метров пять в диагонали, восьмиугольной формы. На полу валялся кусок красного стекла с кулак величиной, и… с обратной стороны зеркала ко мне беззвучно пытался достучаться Квиррелл.

Надпись на верхней части рамы стала старой, полустёртой и почти потерявшей позолоту.

«Cave quid vis». Опасайся своих желаний.

— Что ж, профессор, — пробормотал я. — Жилплощадь небольшая, но зато нужный вам камень — теперь всегда с вами.

К сожалению, насчёт «всегда» я погорячился. Отворилась неприметная дверь, и в комнату вошёл… некто с лицом Дамблдора, в ночной сорочке и со стопкой шерстяных носков. Мельком мазнув по мне нечеловечески холодными глазами, он уставился на не замечающего его Квиррелла и улыбнулся кончиком губ. Подцепил двумя пальцами носок и игриво бросил его в спину профессору.

Квиррелла в который раз за вечер впечатало в стекло. С обратной стороны «зеркала» осталась кровь с разбитого носа. Профессор упал на пол, обернулся и попытался отползти, вжавшись в стену. Выхватил палочку. Мужик бросил на палочку ещё один носок — и Квиррелл закатался по земле, гася охватившее руку пламя.

Мужик в ночнушке встряхнул руками, выбрасывая стопку и оставляя в руках только один носок. Глядя с улыбкой на трясущуюся жертву, нащупал на носке нитяной кончик и начал медленно распускать вязку, наматывая нить на палец.

Левая рука Квиррелла стала сокращаться, превращаясь в чёрный жирный дым. Профессора выгнуло дугой.

Не знаю, заслужил ли такой участи наш неудавшийся преподаватель ЗОТИ, пытавшийся убить Лонгботтома, оставивший дементора рядом с детской школой, выпустивший в меня особо усиленное «Болевое Непростительное» и заполировавший этот ассортимент «Авадой». Но вот этой стеклянной мерзости совершенно точно не место ни в Хогвартсе, ни в нашем мире.

Я достал двустволку и пару подходящих патронов. Кумулятивный и бризантный. Главное — выстрелить дуплетом, чтобы первый полетел чуть раньше второго. Бедное моё плечо… Компенсатор, установленный на приклад с учётом октябрьского опыта, отдачу дуплета полностью не поглотит.

Мужик в зеркале, не прекращая размотку носка, глянул на меня и укоризненно покачал головой. За мгновение до выстрела зеркало снова стало чёрным. Сдвоенный тандем сработал как надо — стекло разбилось тысячью сверкающими осколками. Время остановилось… а потом осколки плюнуло мне в лицо.

Последнее, о чём я подумал перед наступлением темноты: «Я ведь так и не разобрался с лестницами».

Базар. Огромный людской базар раздражающе галдит в уши, мешая сосредоточиться и вдохнуть. Или вдохнуть не даёт навалившаяся тяжесть?

Темнота. Липкая и тягучая, не даёт пошевелиться. Какая-то тётка, перекрывая гомон усиленным «сонорусом» голосом, начинает нараспев орать неидентифицируемую чушь.

Опять на меня что-то навалилось. Это уже было… когда-то. Нужно бороться. Я пытаюсь толкаться, но не тут-то было: режущий уши вой заставляет сжаться в комок, спасая разламывающуюся от боли голову и отбрасывая назад любые попытки сопротивляться.

Ну уж нет! Тут душно, и скучно, и… Я напряг мышцы и попытался помочь себе криком. Первое получилось, второе — нет. Ещё усилие… Веки медленно поднимаются, впуская в зрачки возобновившее свой бег время.

— Ну что ж, парень, вот мы и на месте, — говорит дядя Вернон, перекрикивая вокзальный шум, объявления из мегафона и сигналы маневровых тепловозов. — Это платформа девять, а вот там — платформа десять. Твой перрон, по идее, должен быть где-то посередине. Но, судя по всему, его еще не успели построить.