Кастелян

Глава 62. Наглая сова

Каникулы, как это всегда и бывает, закончились слишком быстро. Прибывший к ужину Хогвартс-экспресс вернул в замок живую суету. Коридоры, гостиные и залы наполнились детским гомоном, весёлым смехом отдохнувших студентов и перебивающими друг друга рассказами, кто и как провёл зимние праздники.

Для меня смена обстановки ознаменовалась бодрящим вызовом, принесённым старостой Айрис к концу ужина.

— Поттер, в кабинет к МакГонагалл, живо!

— Неужто наградной лист пришёл? — восхитился я, допивая чай. — На Орден Мерлина где дырку сверлить положено, ты не в курсе?

— Вазелин прихвати, хохмач. Остальное тебе там выдадут.

МакГонагалл встретила меня непроницаемым лицом. Кроме неё, в кабинете присутствовал Лонгботтом и… видимо, это и есть его бабушка. Невилл имел подавленный вид и отстранённо пялился в пол. Бабушка же была… злая.

— Вызывали, мэм? — спросил я у МакГонагалл.

— Это он? — не давая ей ответить, голосом занято́го палача осведомилась леди Августа.

Получив положительный ответ, она начала выкладывать на стол предметы из своей сумочки, сопровождая каждый раздражённым припечатыванием. Передо мной появились: нераспечатанный футляр с браслетом, пакетик с семенами, моя открытка, популярная брошюра о волшебных палочках и пустая сумка Невилла, которую я подарил ему осенью.

— Верни книгу из нашей библиотеки, — потребовала она в конце последовательности.

С каменным лицом я выложил руководство по виноградному делу в почтовом конверте и, на всякий случай, открытку от Невилла. Отбросив открытку, леди Августа вытащила книгу и придирчиво проверила её сохранность. Я разглядывал Лонгботтома. За всё время беседы он не пошевелился и не поднял глаз.

— Я хочу, чтобы ты отстал от Невилла, — ультимативным тоном заявила бабушка, спрятав книгу в сумочке. — Оставь его в покое, слышишь? После всего, что мне о тебе рассказали, я не желаю видеть тебя рядом с моим внуком!

— Могу я поинтересоваться сутью рассказанного?

— Нет!

Очень педагогично.

— Без проблем. Главное, чтобы и Невилл ко мне не приставал.

— Для тебя — мистер Лонгботтом или наследник Лонгботтом!

Не став отвечать, я посмотрел на обсуждаемую персону.

— Невилл?

— Не смей его так называть, чернь! — рявкнула генерал в лисьей шубе.

Невилл вздрогнул, но глаз не поднял.

— Отстань от меня, Поттер. Оставь меня в покое.

Сказано было глухо, но решительно. Плохо дело. Если бабка в деле, это объясняет неработоспособность комплекта наследника. И неважно, что используют её, похоже, втёмную. Но это уже не мой уровень и не моя проблема. Хорошо хоть, что в футляр с моим браслетом почему-то не заглядывали.

— Как скажете, мистер Лонгботтом, — сухо ответил я, после чего взял бывшую сумку Невилла и начал методично проверять, не забыли ли в ней чего-нибудь. Судя по припекающей щеке, рядом кто-то закипал от бешенства, но мне было всё равно.

Спрятав свои вещи, я поинтересовался у так и не проронившей ни слова МакГонагалл:

— Это всё, профессор?

— Нет! — опять оттеснила нашего декана от диалога суровая бабка. — Я хочу, чтобы ты поклялся оставить моего внука в покое.

— Этого не будет, — спокойно сообщил я.

Воздух в кабинете потяжелел.

— Ты даже не представляешь, тварь, на что способен род Лонгботтом, — с угрозой произнесла Августа. — Я устрою тебе…

И вот тут в разговор вмешалась МакГонагалл.

— Леди Лонгботтом, я не потерплю здесь угроз в отношении учеников! — железным тоном отчеканила она. — Никаких войн в этих стенах, или…

Оказывается, и нашего декана есть за что по-настоящему уважать.

— Простите, профессор МакГонагалл, — мягко прервал её я. — Но мне бы действительно хотелось узнать, что меня ждёт за стенами Хогвартса.

Воцарилось молчание. Леди Августа подошла ближе и с брезгливым презрением уставилась на меня.

— Я не понимаю. Эти выродки убили твоих родителей. Как ты можешь водиться с пожирательской мразью?

— Это вы сейчас… о детях? — мои плечи и позвоночник сами собой приняли ту привычную моему «двойнику» позу, в которой я побывал во сне, а толика Пустоты оттеснила к владелице навалившуюся ауру. Бабка словно на стену наткнулась. — Леди, вы находитесь в Хогвартсе. Ему уже десять веков. Он старше вашего древнего и священного рода.

Растерявшаяся поначалу, Августа быстро пришла в себя и попыталась надавить на наглого малолетку магией главы рода. Я продолжал говорить спокойно, тесня этот пресс истечением своей стихии.

— Мы живём под одной крышей. Питаемся в общем зале с одной кухни. Учимся вместе в общих аудиториях. И колдуем одной магией на всех. Так было с самого первого дня, когда здесь ещё не было ни парт, ни обеденных столов, ни уютных спален с удобными кроватями.

Марево противостояния стало отчасти видимым обычным зрением. Бурлящий и клокочущий поток, бессильно огибающий островок абсолютного спокойствия.

— Стены Хогвартса многое повидали и пережили. И осады местных конунгов, и гоблинские войны, и неумолимый геноцид инквизиции; и моровые поветрия, и голодные годы, и перемену климата; и несколько сменившихся династий на троне, и перекраивания границ, и кратковременные восхождения тёмных лордов.

Атака бабки дрогнула на последних словах.

— И всё это время у нас было и остаётся четверо Домов. Именно *четверо*, леди Августа. А не трое полноценных и один — для выродков, нелюди и пожирательских унтерменшей.

С последними словами я вытолкнул волну Пустоты, резко отбрасывая давящую магию за можай. Старуха пошатнулась. В кабинете стало тихо и спокойно.

— Если этот факт отчего-то является для вас невыносимым, — закончил я негромко. — Хогвартс — не единственная школа магии в нашем мире.

Камин за моей спиной медленно разгорелся ярче, наполняя похолодавшую атмосферу теплом и уютом. Я посмотрел на декана:

— Я могу идти, профессор МакГонагалл?

— Вы свободны, мистер Поттер. Невилл, будь добр, подожди в коридоре.

Хоть мы и вышли из кабинета вместе, говорить с Лонгботтомом мне было не о чем. Как минимум, он сначала должен вернуть себе способность адекватно мыслить.

Зайдя за угол, я расслабил плечи. Вот интересно, смогла бы леди Августа повторить фразу про выродков в присутствии их родителей?

— Поттер, как тебе подарок? — спросил Крэбб с видимым равнодушием и тщательно скрываемым интересом.

Зельеварение. Первый урок в новом семестре. В аудитории непривычно тепло. Не так, как в обычных классах, но намного лучше, чем было раньше. Оказывается, ингредиентам не требуется непременный собачий холод для сохранения. Многие поколения деревенских ведьм и травниц развешивали связки трав и сушёных лапок под крышами хижин над очагом, и создаваемые ими зелья от этого только выигрывали. А скоропортящиеся компоненты держат под стазисом.

Основная сложность ремонта зельеварни состояла в том, что Снейпу требовалось регулировать температуру в классе под работы с конкретными зельями. Пришлось делать адаптер под управление, которым может воспользоваться человек без магического зрения. Снейп поморщился, глядя на поворотный рычаг из сломанной ручки от швабры, но работу принял. Если Малфой пожертвует ему одну из своих старых пижонских тростей — с удовольствием переделаю. А так — я не ювелир, да и металл здесь — в жутком дефиците.

Вы полагаете, Хогвартс потратил предоставленный ему лом на водопровод в жилой части замка? Как бы не так. Три четверти стали он немедленно хапнул на неизвестные мне нужды. Именно так: у меня допуска не хватило получить хотя бы намёк на то, куда это ушло. Но, видимо, нужда была серьёзная. Оставшийся металл потрачен на обновление ключевой инфраструктуры, находящейся где-то глубоко в пещерах под замком. В частности, на некоторые участки магистральных труб на водозаборе и очистных сооружениях.

Что ж, Хогвартсу виднее. Основной вывод для меня — нужен ещё металл. Взглянув в полную заявку, я приуныл. Двадцать тонн — это крохи. Такое впечатление, что рядом строят ещё один замок. Нужно думать, откуда брать железо и прочее разнообразие.

— Джентльмены, огромный респект за труды, — сказал я искренне. — Пригодилось всё, что вы собрали. Я только не понял: эта упаковка на колёсиках входит в подарок, или её нужно вернуть? Я пока не стал её распиливать.

Выделенный мне «склад» оказался заброшенным цехом давно закрытой мануфактуры в Уилтшире. Лом нашёлся сгруженным в древний железнодорожный полувагон, по-простому оставленный стоять на бетонном полу посреди помещения. Ходовая часть приржавела, в буксах находился камень. Стала понятна приписка Малфоя «там чуть больше двадцати тонн»: чуть больше двадцати весила одна только «тара».

— Он не врёт, — пробормотал Грегори.

Помешивающий варево Малфой не глядя протянул свободную руку. Вздохнув, оба вассала достали из карманов по галеону и шлёпнули Малфою в ладонь.

— От тебя одни убытки, Поттер, — с шутовской печалью пожаловался Крэбб.

— Что там за стихийный базар на столичном тракте? — рявкнул Снейп с галёрки. — Поттер, вы слишком хорошо отдохнули в пустом замке?

Вот где я и где «базар», спрашивается? Но не Малфоя же со свитой ругать, верно?

— Больше не повторится, профессор.

Сегодня мы готовим концентрат «Рыбного гербицида». На уроках это зелье варится строго в паре, иначе не успеть: требуется подготовить большой объём ингредиентов. Пока закипает вода в котле, мы с Грэйнджер в двух ступках перемалываем в порошок почти килограмм рыбных скелетов. Далее я займусь варкой: Гермиона сегодня решила освежить навык нарезки.

Невилла рядом нет. Мрачно ушёл на галёрку ещё до появления Снейпа в классе. Мне не очень интересно, с кем он там.

— А вам мой подарок как, пригодился?

— Зашёл нормально, — кивнул Крэбб. — Я так понял, это дубасить надо?

— Это нужно для правильной постановки удара и развития нужных мышц. Чёткость, скорость, резкость удара. Сила и мощь — на большой груше, — я вздохнул, глядя на их заинтересованные лица. — Что-то я ступил. Нужно было хоть книжку какую приложить, но вообще-то такому учат не по книжкам. Но я ваши груши ещё и на прочность зачаровал, и поглотитель с резервом поставил, так что их и магией можно бить, если невербально, вместе с кулаками. Мало ли, насколько резко придётся действовать.

— А это мы уже опробовали, — ухмыльнулся Гойл. — Вот, подыскиваем подходящее помещение здесь, в Хоге.

— На самом деле, нас этому обучают, Гарольд, — сказал Крэбб. — Контактному бою с магией. И ты прав, такому учат только лично, наши отцы и тренеры. Нормально учат. Но мы обычно манекены используем. Они твёрдые и долго не выдерживают. А у тебя груша удачной получилась, очень живучая. Не думал расширить ассортимент, сделать двигающихся болванов?

— Гм… Мне только что пришла в голову идея скрестить мелкую грушу со снитчем…

Крэбб с Гойлом посмотрели друг на друга.

— Она же улетит?

— Дык, груша привязана на резинках.

— Это чего, её ловить для удара нужно?

— Она, небось, и сама бить тебя будет, со спины и…

— Мысль была, — вклинился я в их обсуждение, — оснастить вёрткую грушу непредсказуемостью снитча. Алгоритм, конечно, придётся поменять, сменив убегание уворотами и нападением. Короче, нужно думать.

— Гарольд, котёл закипает, — вмешалась Гермиона.

— Вижу, — сказал я, прикручивая огонь. — Ничего, пять минут дело не решают. Я закончу с тобой этот проклятый хребет и приступлю к варке.

К сожалению, толочь позвоночные кости рыбы-льва нужно без помощи магии. Быстрее всех справились Крэбб с Гойлом, и сейчас они помогают Малфою с Гринграсс. Помогли бы и нам, но Грэйнджер — очень независимая и самостоятельная особа.

— Кого вы опять бить собрались? — с подозрением спросила она вполголоса.

— Опять? Парни, вы уже кого-то избили? Когда? Почему меня не позвали?

— Не ёрничай. Ты прекрасно понял суть вопроса.

— С костями всё, я на варку. Засекай время.

Я встряхнул натруженные руки, вдохнул-выдохнул пару раз, успокоил магию и начал засыпать костяной порошок, постоянно помешивая мутнеющее варево и чуть-чуть корректируя аспекты. Вода и немного Смерти. Куда проще постоянно корректировать магический спектр во время варки, нежели при финализации, единым рывком.

— Я им боксёрские груши подарил, — продолжил я разговор, войдя в нужный поток отрешённости. — И перчатки. И зачаровал так, что порвать их нелегко. А это вызов. Они обдумывают тактику поиска уязвимых мест.

— Именно так, мисс Грэйнджер, — негромко согласился Гойл. — Кстати, прекрасные серёжки.

Грэйнджер раздражённо фыркнула.

— Он прав, Грэйнджер, — вступил молчавший до этого Малфой. — Эти серьги тебе идут.

Сказал он это равнодушно, не поворачивая головы и не отвлекаясь от созерцания котла. Вероятно, именно это безразличие убедило Гермиону, что коварные змеи в настоящий момент ей не врут. Дипломаты, однако.

Грэйнджер покосилась на меня, но внезапно вспомнила что-то такое, отчего аж работать ножом прекратила.

— Кстати говоря, Гарольд Поттер, — воскликнула она едва ли не на весь класс. — Что за хамящую сову ты мне прислал?

Я чуть не уронил мешалку. Судорожно выдернул заусенец Жизни, просочившийся в котёл. Буквально кожей почувствовал, что вознамерившийся было одёрнуть забывшуюся гриффиндорку Снейп решил отложить расправу и послушать интересный сюжет.

— Гермиона, не ори. Тебе баллов не жалко, что ли? И нарезку не прерывай, пожалуйста.

Аргумент про баллы подействовал безотказно. Тон был снижен до приемлемого, шинкование продолжилось.

— Что ещё за хамящая сова? — спросил я. — Как и кому может нахамить сова? Собственному хвосту?

— Ну… не совсем так, — неуверенно сказала Грэйнджер, но внезапно опять нахмурилась. — Не делай из меня дурочку. Я сама видела!

— Видела или слышала? Гермиона, ты можешь внятно объяснить, что у тебя случилось? Что натворила эта зарвавшаяся птица?

— Не смей делать из меня… Ладно, слушай. Она прилетела, принесла посылку. Отказалась от печенья. Я была немного… — Гермиона неосознанно поправила мантию, словно хотела в неё закутаться. С вызовом посмотрела на меня. — Неважно!

— Ага. Сова прилетела, принесла посылку, от перекуса отказалась. Это и было хамство?

— Да! То есть, не только. Она его ногой отодвинула! Печенье, то есть.

— Вот же тварь! Рук не имеет, ногами пользуется.

— Ты не понял. Слушай дальше. Я начала сочинять ответное поздравление. Книгу приготовила.

— Ответное — это мне? Книга не дошла, кстати.

— Верно. Я потом книгу Невиллу подарила. Мама… посоветовала.

— Ага. Была ещё и мама. Время засыпать смесь номер три, давай траву. И что дальше? Ты дописала открытку?

— Нет. Я захотела ещё и Рону отправить. И Невиллу.

Я вздохнул.

— Где это было?

— В отеле, в Париже, я же тебе говорила.

— Я запамятовал. Наверное, и тариф заплатил не международный. И ты несчастной птице ещё и три письма в ответ хотела навесить. А у неё переносимый объём не резиновый.

— Она и отказалась нести письмо Невиллу, — Гермиона ткнула в меня обвиняющим жестом. — Мне сразу показалось подозрительным, что сова слишком умная.

— Пока что ты не рассказала ничего, несвойственного почтовым совам. Они действительно умнеют после приручения друидами. Или кто их там сегодня приручает. Хорошо, но что там с хамством?

— Вот! Пишу я, значит, открытки, и тут она… — Грэйнджер опять запнулась и раздраженно сказала: — Неважно! Я убежала в… А она наговорила гадостей моей маме!

— Ты просто мастер обстоятельного рассказа… Стоп! Наговорила?

— Да! Мне мама потом такого нарассказывала…

Я лихорадочно перебирал варианты. Или мамаша ей наврала, или…

— Ты, случайно, не угощала родителей чем-то, привезённым из Хогвартса? — спросил я обеспокоенно. — Сладостями там, печеньями…

— А при чём тут… Ты за кого меня…

— Гермиона, не кипятись, вопрос серьёзный. Совы не разговаривают. Но зато тут есть любители подмешать лишнего в конфеты, не спрашивая хозяев.

— Да она не голосом разговаривала! Она на пергаменте писала.

Я облегчённо выдохнул.

— А… это нормально. Это другое.

— Что? Разговаривать птицам нельзя, а писать на пергаменте — нормально?

Я хотел было ответить, но внезапно в беседу вмешался доселе молчавший участник.

— Пятая сова… — задумчиво произнесла в пространство перед собой Дафна Гринграсс, тоже прекратившая нарезку.

Я безуспешно попытался задавить наползающую на лицо улыбку. И в таком виде был пойман Малфоем, который, почуяв действительно интересную тему, оторвался от перемешивания и быстро нас оглядел.

— Понимаешь, — начал я, всё ещё борясь с улыбкой, но меня опять прервали.

Позади раздалось знакомое шипение, сегодня для разнообразия переходящее в свист сильно перегретого чайника. Я досадливо отпустил мешалку, чтобы не загрязнять зелье Пустотой, и молча выставил за спиной щит, закрывающий наш ряд. Предупреждать окружающих уже давно не было нужды, народ уверенно отточил требуемые для выживания навыки. Крэбб скастовал купол, Грэйнджер развернулась и достала палочку, позади послышалась разбегающаяся возня… Я просто пережидал этот плановый катаклизм, досадуя, что меня оторвали от работы, но не собираясь оборачиваться. Зря.

Грохнуло так, что заложило уши. Я втянул голову в плечи и усилил щит. Сквозь звон в ушах послышался какой-то влажный удар, через секунду — смачный плеск, и лишь после этого — вопли боли.

Взорвался котёл Лонгботтома. Уизли сегодня задержался: Снейп запретил ему набирать воду, пока тот полностью не разотрёт в ступке все рыбные хребты. Разумеется, рыжий не спешил и всячески филонил, что полностью устраивало Снейпа: ему тоже не нужны претензии коллег, встречающих Рона во время уроков шляющимся по замку вместо пребывания в больнице. Но от обязательного пиро-шоу нас это не спасло. Его исполнил Лонгботтом.

Что он намешал в паре с Финниганом, остаётся неясным. В какой-то момент началась аномальная полимеризация рыбного клейстера. Костяной взвар всплыл, загустел и превратился в твёрдую прочную крышку, армированную кусочками травы и в полтора килограмма собственного веса. Изменившееся давление привело к лавинному газообразованию в растворе под крышкой.

Твёрдый блин выстрелило вертикально вверх, словно ядро из пушки. Ударившись о потолок, он полетел обратно. Полтора твёрдых килограмма с хорошей скоростью плюхнулись в варево. Разлетевшийся во все стороны кипяток и составил основной поражающий фактор сегодняшней аварии.

— Переселившись на галёрку, вы заметно поглупели, мистер Лонгботтом, — без привычных ругательств сообщил Снейп, накладывая чары первой помощи. — Ещё один такой взрыв, и вам придётся обосноваться в «загоне».

Он обернулся в поисках сопровождающего, поморщился — пары сегодня разбивать нельзя — и сделал выбор:

— Финниган, проводите Лонгботтома в больницу. И Уизли с собой прихватите.

Хоть рыжий и не мог сегодня подорвать котёл, но он явно изнывал от скуки, а это было опасно. Для одного урока хватит и одного происшествия.

Я вернулся к помешиванию. Гермиона приступила к отделению брюшек и жвал Сахарных муравьёв. Это довольно долгая кропотливая работа на двоих: один поставляет брюшки, второй — непрерывно добавляет их по одному в котёл с помешиванием. Но быстро вспомнила о прерванном разговоре.

— Так почему, когда сова пишет на пергаменте, это нормально?

— Нормально то, что это переводит ситуацию из маловероятной в невероятную, — вздохнув, ответил я. Чего б такого наврать, чтобы это звучало нормально и для кое-кого, кто уже частично догадался? — Магические животные иногда могут общаться мыслеречью, которая воспринимается как голос в голове. Но освоить абстракцию письма… к чему такие сложности?

— Но я сама видела!

— Я бы и сам с интересом посмотрел. Лапами, созданными для охоты, а не для…

— Да не лапами она это делала! Она чем-то капнула на пергамент — и появилась надпись.

— Похоже, мы подходим к самому интересному. Что там было написано?

— Ну… чтобы я поторопилась, а то она на ужин опаздывает.

Со стороны свиты Малфоя донеслось судорожное кашлянье. Я покачал головой.

— Бедная птица. Что-то мне подсказывает, что она не просто так была вынуждена взяться за перо.

— Ну, мы немного… Могла бы и подождать, между прочим! Еду и питьё мы ей предоставили.

— Но где-то дома её ожидал горячий рождественский ужин… Шучу! Итак, она хамски просила поторопиться с неоплаченной посылкой и хамски отвергала воду в пепельнице.

— Откуда ты…

— Что же ещё может найтись в магловом отеле, кроме стаканов, пепельниц и халявного мыла?

— Логично, — неуверенно признала она и с подозрением посмотрела она на меня. — Что ты делаешь?

— Титрую кислотность, — пояснил я, всматриваясь в цвет лакмусовой бумажки и добавляя ещё муравьиных потрохов. — Ответственные зельевары пробуют на кончик языка, но у этого варева отвратительный вкус.

— Мне кажется, ты врёшь, — окончательно уверилась в своих подозрениях Гермиона.

— Он прав, Грэйнджер, — вступился Малфой. — Передай мне тех бумажек, пожалуйста.

Я передал Драко всю книжку. На обложке имелась контрольная цветовая шкала.

— При нормальной готовке эту смесь действительно пробуют, — продолжил Малфой, окуная бумажку в свой котёл. — Или используют льняные волокна, вымоченные в специальном зелье. Но волокна дают неточный результат, а сплёвывать тут негде.

— Этого нет в учебнике!

— Это продвинутый уровень, — сказал я. — Цени. В адаптированном для первого курса рецепте даётся усреднённое количество ингредиентов. Всё, муравьёв больше не надо.

— И какой уровень кислотности необходим? — спросила она, берясь за перо.

— Пэ-аш 3.5–4. Не кислее яблочного сока. Слизь мне нужна через две минуты.

Грэйнджер достала и отмерила в мензурку две ложки пресловутой слизи флоббер-червей.

— Не понимаю. Этот клейстер и так густой. Зачем ему ещё больше загустителя?

— В данном случае слизь не даёт клейстеру затвердеть, как это получилось у Лонгботтома, — ответил Малфой. — Хотя немного и загущает. Ничего страшного, это же концентрат. Перед применением его сильно разбавляют водой и распыляют над полем посредством специального заклинания.

Грэйнджер записала в тетрадь и эти сведения.

— Так что же там с совой? — напомнил я. — Несмотря на чудовищные вещи, о которых ты рассказала, на звание «хамка года» эта птица пока не заработала.

— Ты ещё не знаешь, что она моей маме написала! — оживилась негодованием Гермиона.

— Несмотря на затянутое вступление, мы всё ближе к развязке. Что же она написала твоей маме?

— Я… не знаю. Я выбежала… вышла из комнаты.

Я вздохнул. Хотел было ответить, но не выдержал Драко.

— Слушай, может, просто дашь почитать эти пергаменты?

— Не могу. Их нет.

— И где они? — спросил я.

— Они исчезли.

— Ага! — синхронно произнесли четыре парня вокруг. Гринграсс слегка кивнула и улыбнулась. Когда улики прячут концами в воду — это по-слизерински.

— Да ну вас, — обиделась Грэйнджер. — Сова действительно была, мы обе её видели.

— Не сомневаюсь, ведь этому имеется материальное подтверждение, — я покосился на серьги.

Они ей действительно шли. Две белоснежные жемчужины — крохотные, с пшенное зерно — находились внутри прозрачных камней идеальной огранки. Свет и Порядок. А также — прекрасная защищенная основа для размещения тех существ, один из которых работает «подставным разумом» в моём артефакте. Только иначе обученных и настроенных. Среди защищающих разум артефактов не бывает двух одинаковых.

— Но что же всё-таки наговорила сова? Тебе ведь мама что-то рассказывала, если ты возмущаешься?

— Это… неважно, — Грэйнджер отчего-то смутилась и попыталась оглянуться назад. — Вас не касается.

Могу осторожно предположить, какая была тема. Судя озабоченности её мамаши и перетасовке подарков, меня она как раз касается.

— Знаешь, меня вчера вызвала в свой кабинет МакГонагалл. Там мне устроили жёсткий выговор. Когда я спросил «За что?», получил примерно такой же ответ, но немного короче.

— Она сняла с тебя баллы? — обеспокоилась Грэйнджер.

Я вздохнул. Взял приготовленную Гермионой Морозную желчь и начал понемногу всыпать её в зелье, выкрутив горелку на максимум. Каждая щепотка здорово охлаждала раствор, и нужно было ожидать, пока он снова нагреется.

— Ладно, — закончив, вернулся я к основной теме. — Сова наговорила жутких вещей, оставшись с твоей мамой наедине. Что было дальше?

— Она исчезла.

— Сова? В смысле, улетела?

— Нет, окно было закрыто. Мама говорит, налетел какой-то ветер, всё сбросил на пол, а когда утих, совы уже не было.

— Ага. Это ты тоже видела?

— Нет. Говорю же, я в… не в комнате была.

— Тоже со слов мамы, стало быть.

— Ты на что намека…

— Скажи, — перебил я её. — Вы с мамой там всякими глупо… э-э… чем-то вроде гадания не занимались?

— При чём тут гадание? И это позже было, вечером!

— О! Так всё-таки, вы гадали в Сочельник.

Рядом сокрушённо вздохнул Малфой.

— Грэйнджер, не стоит заниматься гаданиями и вообще предсказаниями, — сказал он. — По крайней мере, если ты точно не изучила все последствия.

— Да что тут такого?

Я промолчал. Но Малфой не собирался развивать тему. Он и так предоставил ей информацию и пищу для размышления. Не хочешь — не пользуйся.

— Не стоит тревожить будущее, если не желаешь сделать его единственно возможным, — пояснил я. — Как-нибудь в другой раз поговорим на эту тему. А пока могу только сказать, что день для гадания выбран неудачно.

— Почему? Наоборот, в Сочельник принято…

— В Йоль, Гермиона, нужно начинать новое дело. А вот *мечтать* о переменах — не нужно. Это день чистого листа. Начинай, а не мечтай.

Против обыкновения, Грэйнджер не зарядила с ходу своим дежурным возражением. Замолчала и задумалась. Я выключил горелку. Посмотрел на варево. Ему остывать ещё минут десять. Можно пока что заняться уборкой. И, пожалуй, финализировать этот яд я не буду.

— А что ты сделал в этот день? — внезапно спросила Гермиона. Вокруг стало немного тише.

— Познакомился с хорошим человеком, — честно ответил я.

— Не очень впечатляет, — слегка разочарованно сказала она.

— Это нормально. Ни одно дело, большое или малое, поначалу не впечатляет, — усмехнулся я. — Солнце в этот день тоже имеет самый тусклый вид в году. Торжественную закладку первого камня дорисовывают позже.

Время. Я взял последний ингредиент — уксусную эссенцию, приготовленную из Перечного боярышника. Круговым движением вылил её в котёл. Смесь взбурлила множеством мелких пузырьков, словно газированный лимонад. Нужно подождать, пока все пузырьки выбегут.

— Это обязательно? — отрешённо глядя сквозь котёл, спросила Гермиона. — Ну, соблюдать все эти ваши…

Я молчал. Но никто опять не хотел отвечать вместо меня.

— Полгода назад я полагал мистическую ветвь Магии дурацкой блажью полуграмотных фриков из Дырявого котла, — тихо сказал я. — А волшебную палочку — пультом-ленивчиком для пивных животов, которым обременительно поднимать зады с диванов для переключения канала. И которые и знают-то от силы пять-семь кнопок из имеющейся палитры возможностей.

Я достал свою кривую палку.

— Колдовать без палочки очень тяжело, Гермиона, — продолжал я тихо. — Но ты, по крайней мере, точно знаешь, как это работает. А для меня это было очень важно — знать и понимать. Ты нажала кнопку «Люмос», и куда-то ушёл неизвестный сигнал. Где-то в неизвестном месте тебе приготовили телешоу «Светлячок» и передали посредством волн, о которых ты не имеешь ни малейшего представления, кроме сведений из популярных детских книжек. Очень сложная схема, ради которой тебе придётся учиться лет двадцать, чтобы хоть что-то понять, нарисовала шоу на экране. Что произошло? Кто готовит шоу? Что он туда вкладывает? Что берёт взамен? Как это могут перекрыть, перехватить, подмешать лишнее? Как это проверить, починить, защитить? Как заказать своё телешоу?

Я поднял палку и не глядя махнул круговым движением. Зелье вспыхнуло, загорелось зеленоватым пламенем, достигающим тёмных сводов подземелья, но совсем не обжигающим. Языки взбурлили призрачными пузырьками. Потрепетав с полминуты, костёр утих. В котле зеленоватыми искорками плескалось идеальное зелье.

— Вот, — я показал ей кусок древнего дерева. — То, о чём я говорю. Мы не знаем, как работают волшебные вещи, а у них, между прочим, имеется своя воля.

— Эта воля — не злая, Поттер, — откликнулась молчаливая Гринграсс. — Своим она всегда поможет.

Я вздохнул и спрятал палочку. То маленькое чудо, что произошло только что, было не из-за меня и не ради меня.

— В общем, Гермиона, мы с тобой в одинаковых стартовых условиях. Я даже о пользе мистицизма задумался только… да, почитай, на Йоль. После того, как меня носом ткнули, — я печально усмехнулся. — Так что, если есть желание в этом покопаться — присоединяйся.

— Время! — объявил Снейп. — Образцом зелья заполните один флакон и поставьте на парту. Остальное выльете в помойные вёдра после урока, если я не скажу иное.

Он подошёл к нам. Зачем-то стукнул рукоятью палочки по котлу. Стенка отозвалась мелодичной звонкой нотой.

— Два балла Гриффиндору. Посуду для зелья я сейчас дам.

Оценив в нашем углу удачные зелья по два балла каждое — работали-то мы обязательными парами — Снейп пошёл дальше.

После урока мне пришлось задержаться. Снейп не сразу принёс мне тару для гербицида, а потом нужно было очистить котёл. Грэйнджер осталась, чтобы составить мне компанию на пути в гостиную. В какой-то момент мы оказались в классе втроём: я, Гермиона и Дафна, тоже занятая укладкой вещей.

Понятливо кивнув, я взял пергамент, написал на нём несколько слов, свернул и положил перед собравшей вещи Гринграсс. Проигнорировав это, Дафна повесила сумку на плечо и… сожгла бумагу, не читая. После чего холодно уставилась на меня. Пламя было интересным: белоснежно-белым, обжигающе-ледяным и дымящим холодным туманом со снежинками.

— Что это ещё за секреты? — подозрительно уставилась Гермиона на исчезающий в «Стуже» пергамент. — Вы чего творите?

— Спасибо, Дафна, — сказал я тихо. — Это лучший подарок на Рождество за последние десять лет.

Дафна продолжала требовательно смотреть на меня. Пауза затягивалась. Грэйнджер нахмурилась и приготовилась выдать что-то возмущённо-боевое про обнаглевших змей. Горестно вздохнув, я снял сумку и… обернулся совой. Немедленно потеряв к происходящему интерес, Гринграсс спокойно двинулась к выходу.

Всё верно. В своём желании выпутаться из настырного интереса Грэйнджер к инциденту с совой, я приплёл обычаи Магии к придуманной на ходу легенде. А враньё здесь недопустимо. Похоже, Гринграсс не только догадалась о моей аниформе, но и что-то поняла из неловких пауз в рассказе Грэйнджер. Теперь мне предстояло полностью объясниться с одногруппницей.

Эх, Гермиона, как же тебе передать хотя бы половину этого ума?

— Что… Где он? Гринграсс, куда ты его дела? Что за змеиные шуточки?

Возмущённый возглас застал Дафну у двери. Обернувшись, она посмотрела на Грэйнджер; на меня, сидящего рядом на столе; на факелы на стене. Ещё раз одарив меня внимательным взглядом, молча вышла.

— Пойдём, Гермиона, — сказал я, превращаясь назад. — Извини, палочка под шкаф закатилась, еле дотянулся.

По какой-то причине Хогвартс считает, что Гермионе ещё рано знать этот секрет. Что ж, объяснение по необходимости откладывается. Но оно обязательно произойдёт. Здесь нельзя оставлять неправды.

На пергаменте, который почему-то не стала читать Дафна, было написано: «Оно гасит подлетающие Авады».