Клинок Гармонии (СИ)

Глава 9: Оттепель

Жаркий солнечный день сопровождался запахом приятного океанского бриза, воды сегодня были не так спокойны, как обычно. Для меня всегда было загадкой, почему на острове посреди бесконечной штормовой синевы никогда не бывает цунами. За всю историю существования Гармонии ни разу не упоминались никакие стихийные бедствия, разве что аномально сильные дожди — за свою жизнь я уже не один десяток раз застал такие, но один из них впечатался в память самым болезненным образом. Сегодняшний день радовал своей безмятежностью, я с самого утра был настроен на получение положительных эмоций от времени, которое я проведу с Леонхардтом. Вчера я был переполнен чувствами и бодрствовал весь оставшийся день: помог девушкам с бытом, занялся перестановкой в тех комнатах, куда еще никто не заходил. Всего лишь один мимолетный поцелуй так осчастливил меня, теплые чувства не давали скучать ни секунды. Как следует выспавшись, мы с Лео двинулись навстречу летней суете.

Я был уверен, что он хотел провести этот день только лишь плавая от веселья к веселью, в чем был целиком и полностью прав, так я думал. Но в планы Лео не входило выпить в компании друга и посетить злачные места города, вместо этого он повел меня в безлюдное местечко на склоне горы. Путь предстоял крайне далекий — от цивилизованного Торгового района до глухомани, в которой не живет ни одна живая душа. По дороге мы много разговаривали, в основном о чем-то веселом, но по большей части о девушках. Мне был полезен любой опыт, которым делился Лео, пусть он и откровенно хвастался своими заслугами в отношениях с противоположным полом. Этот парень когда-то был наивным мальчишкой, которого всюду за собой водили за нос, пока не стал настоящим ловеласом. Лео не был каким-то мускулистым или богатым, он вывозил только лишь за счет своей харизмы. Именно этому он меня и учил: адекватным девушкам не важно то, насколько ты хорош собой, достаточно лишь быть интересным и привлекательным, а если ты хочешь хороших и длительных отношений, на помощь придут верность и способность сохранять связь между вами. Я никогда не знал, что такое настоящая любовь, и никто не мог мне о ней рассказать: Леонхардт никогда не любил, он лишь отдавался своим животным инстинктам, попутно узнавая от своих партнерш о вездесущем; Юмико, Хорнет и Итачи не имели ни того, ни другого опыта.

За такими познавательными разговорами мы совсем потеряли счет времени, а я совсем позабыл о месте, до которого был проложен путь. Только оказавшись около дерева с подвешенной на него качелей, я понял, что мы на месте. Леонхардт неспешно уселся на траву перед аккуратно уложенными камушками под деревом, а я занял место на качеле, раз уж она оказалась свободной.

— Мы на месте, — наконец заявил Леонхардт.

— Что это за место, Лео? — поинтересовался я. — Твой маленький секретик?

— Да, — с улыбкой ответил он. — Это было наше с Лией любимое место, когда мы были маленькими, мама нам его показала. Качелю тоже она сделала, мы часто устраивали здесь пикник, но вскоре перестали сюда приходить.

— Почему?

— Мы выросли, Ашидо. С годами все позабыли о былом, но только не мама, она хотела после смерти оказаться именно здесь, я исполнил ее пожелание.

Я наконец понял, что означали эти камни под деревом — это место захоронения, которое правильнее всего назвать могилой, пусть она выглядела очень скромной, но, судя по рассказам Лео, оправдывала ожидания. На камнях был высечен портрет старой женщины, а также выцарапаны надписи: «Анна Акина», «1998–2060 гг.».

— Мама прожила скромную жизнь, — продолжил Лео, — она не купалась в деньгах и не тонула во внимании окружающих, те кто ее знал, очень любили эту женщину. Всю свою любовь она вкладывала в своих детей, потому у нас всегда были теплые отношения.

— А где ваш отец? Он еще жив?

— У нас с Лией были разные отцы, но они не сильно отличались друг от друга — оба бросили свою семью еще до рождения детей. Не знаю где они сейчас, но не думаю, что кому-то до этого есть дело.

— Лео, а как ты думаешь, смог бы ты быть хорошим отцом?

— Нет, — ответ озадачил, — не смог бы.

— Почему же?

— Ты все и без меня знаешь, Ашидо. В отличие от меня и Лии, мама не была ренегатом, потому никто не вмешивался в ее жизнь. Если я стану отцом, то поставлю под угрозу благополучие своей семьи.

Вот оно как, Лео не упоминал, что Лия тоже является ренегатом.

— Ты боишься, что твою семью разрушат?

— Я не боюсь, я точно знаю, что в один день в дверь постучит гвардеец, и наши некогда солнечные деньки обернутся кошмаром.

— Значит, поэтому ты не хочешь длительных отношений, заменяя их девушками на раз?

— Всем нам мужчинам нужно трахаться, чтобы чувствовать себя полноценными, но рано или поздно все задумываются о семье, — Лео стеклянными глазами вглядывался в портрет матери, — пусть я и выгляжу как человек, который доволен своей жизнью, но это не так. Я обречен всю жизнь менять девушек, из раза в раз упуская тех, кто мог быть для меня замечательной женой и столь же прекрасной мамой для моих детей, как моя любимая мама.

Мне становилось больно, когда я глядел на него, но Лео даже не думал пускать в ход слезы — он умело сдерживался. Я никогда не понимал людей, которые годами копят в себе переживания, не выплескивая их наружу, Леонхардт был из числа именно таких. Я знаю, что ему больно, но он не может дать волю своим эмоциям, то ли от боязни показать слабость, то ли из принципа.

— Ашидо, — обратился он ко мне, при этом уставившись в траву, — ты ведь еще ни разу этим не занимался?

— Мне не очень приятно об этом говорить.

— Знаю, потому скажу лишь одно, — он наконец оторвал взгляд от травы и переключился на меня, — девушка пахнет фиалками только тогда, когда ты ее по-настоящему любишь.

Что бы это могло значить? Неужели он хочет сказать, что заниматься сексом с любимым человеком ощущается совсем иначе?

— Хорошо, я запомню твои слова.

Он ухмыльнулся и снова уставился в траву.

— Если вы и правда когда-нибудь сойдетесь с Лией, надеюсь, она будет пахнуть для тебя именно так.

— Сколько там до ночи? — я хотел скорее окончить этот разговор.

Леонхардт неспешно глянул на часы.

— Часов шесть.

— Заглянем кое-куда?

Лео одобрительно кивнул, оторвался от земли и мы двинулись в путь, только на этот раз вел я. Хотелось отогнать подальше все мысли о покинувших нас людях и девушках, тем самым вывести разговор в культурное русло, потому я решил пойти в то место, где нам обоим будет интересно и где мы обо всем этом забудем — музей. Большинство таких располагалось в Академическом районе, где я был лишь однажды в четырех стенах. Этот район выделяется на фоне остальных тем, что внушает атмосферу легкости и серьезности одновременно. Здесь собраны все самые выдающиеся умы и те, кто ими может стать, а помимо гордых носителей всех возможных знаний здесь обитает и простой люд, пришедший провести время с пользой — мы относились как раз к этой прослойке.

После длительной ходьбы по красочным улицам, внимание зацепил музей довоенной техники. Вход в музей был бесплатным для всех желающих, потому народу всегда было много, но нам это не мешало.

— Гляди, — я показывал пальцем на экспонат, — это дисковый телефон, такие использовали лет сто назад, и стояли они на улицах в будках.

— А как по ним звонить? — недоумевал Леонхардт, — зачем нужен этот диск, если на нем и так есть кнопки?

— Это не кнопки, это циферблат, — поправил я. — Чтобы позвонить, нужно вставить палец в отверстие с нужной цифрой, а затем провернуть диск до указателя, пока твой палец в него не упрется.

— Так это же неудобно! — возмутился он. — Куда проще было бы нажать на кнопки.

— Нам все равно не понять, почему их делали именно такими.

Мы пошли дальше, внимание Лео зацепил весьма габаритный аппарат.

— Ашидо, а это что такое?

— Это один из первых ЭВМ.

— Электронно-вычислительная машина второго поколения, — вслух прочитал Леонхардт с таблички.

— Другими словами — второй в мире компьютер.

— А почему он такой большой?

— Первый был еще больше, тогда всю электронику делали на лампах, а этот уже можно было назвать чудом инженерии, потому что в нем стоят не лампы, а диоды и транзисторы.

— Ого, а это что? — он переключил свое внимание на предмет, пускающий небольшие «молнии».

— Это резонансный трансформатор, — в очередной раз я блестнул знаниями.

— Тут написано, что он производит ток высокой частоты и потенциала.

— Так и есть, поэтому и получаются «молнии».

— Откуда ты все это знаешь?

— У меня было много времени, чтобы познакомится с первыми творениями человечества. — с улыбкой ответил я.

Какое-то время мы бродили по музею, Леонхардт с видимым интересом и непониманием рассматривал каждое устройство или прибор, мимо которого мы проходили. Я впервые пришел в этот музей, потому тоже не упускал возможности вживую увидеть то, о чем так много читал в интернете. Хотелось посмотреть все возможное в этом здании, но подходило время закрытия, потому нас выставили за дверь. Лео уже говорил о том, что больница находится в этом районе, уходить из него куда-то далеко в поисках способов себя занять было совсем неразумно. Мало чего в такое время работает, на ум приходил лишь круглосуточный бар, куда мы в итоге и пошли. Заказав столик на двоих, мы уселись в самом дальнем углу и еще долго обсуждали много интересных вещей, в число которых не входило все предыдущее. Леонхардт был способен разговаривать и на такие серьезные темы, как воспитание детей, я не мог сказать ничего хорошего за неимением опыта, но зато послужил отличным примером плохого воспитания, когда родители спускают тебя на самотек, избегают, а впоследствии хотят убить. Мотив этих людей все еще находится за кадром, я мог бы назвать их психопатами, которых никто не начал вовремя лечить, но больно уж адекватными они были на людях, их сподвигло нечто иное, что-то, о чем я не знаю, или кто-то, о ком я не знаю. Одно ясно наверняка — в наших отношениях уже стояла жирная точка, я бы все равно оказался на улице и никогда бы не вернулся домой, даже если бы они остались в живых.

Леонхардт то ли время поглядывал на часы, пока наконец не заявил: «Пора». Рассчитавшись за ужин мы наконец пошли туда, куда собирались с самого начала. Более восьми часов я провел в компании одного человека и даже не устал от его компании. Мне нравилось общаться с Лео, он был для меня ближе, чем любой другой мужчина, с которым я был знаком. Теперь мы точно могли называться друзьями, куча времени, проведенного вместе, нас объединила, заставила привязаться друг к другу. На улицах города в поздний час нередко отлавливают подобных нам, потому идти приходилось сначала по закоулкам, потом через какие-то деревья. Пару раз мы чуть не столкнулись с гвардейцами, но умело их обошли, скрываясь в тени. Идя по тропинке под плотными верхушками деревьев, можно было наконец выдохнуть — здесь нам нечего опасаться.

— Как долго еще идти? — поинтересовался я.

— Почти на месте, как выйдем под открытое небо, окажемся на заднем дворе больницы.

— Ты изучил план территории?

— Конечно, — похвастался он, — без тщательной подготовки никуда.

Впереди наконец показалось здание, перед которым красовался небольшой сквер для прогулки, огороженный со всех сторон забором. Немного сложно называть такой пустырь сквером, ведь в нем деревья числятся единицами, а всего прочего практически нет, будто при застройке люди планировали лишь развести здесь участок для будущих пристроек, но в итоге передумали что-либо на нем возводить. Приблизившись к забору, Лео прислонил руку к решетке, та стала покрываться льдом, пока не начала издавать странные звуки потрескивания. Всем известный факт — металл становится хрупким под действием экстремально низких температур. Леонхардт приложил некоторую силу и пнул обледеневший забор, который сразу же рассыпался на осколки. Свет уже давно потух, в такое время никого на территории не встретишь, но меня не покидало тревожное чувство, будто я уже был здесь раньше. Несмелыми шагами мы ступили на чужую землю с целью похитить человека, Леонхардту такой поступок видится благим, но у меня другое мнение на этот счет — он пошел на осознанное преступление, а я согласился стать его соучастником.

— Зайдем с черного входа, я захватил отмычки, — скомандовал Леонхардт.

— Ага, вперед, — поддержал я.

В другое время суток нас бы уже заметили, ведь мы шли по пустой местности даже не стараясь шагать бесшумно. Опытный вор бы со стула рухнул, увидев это. В темноте уже виднелась крепкая металлическая дверь, выходящая на задний двор. Заходим, находим, хватаем, уходим — план предельно прост. Я не знал, насколько хромает его реализация, пока за спиной не послышался хруст какой-то сухой веточки. Сомневаться было не к чему, нас уже обнаружили.

— Прыток кабан в беге, да на поворотах заносит, — послышался до боли знакомый голос сзади.

Стоило услышать этот искривленный мужской басс, мое тело сразу же пронзила дрожь, дыхание сбилось за считанные секунды, я не мог пошевелиться, о развороте в его сторону не могло быть и речи. Буря всех возможных эмоций вспыхнула внутри меня, там был и страх, и ненависть, и боль, и отчаяние. Вся эта каша привела меня в замешательство и ступор, это точно был он.

— Как же нелепо мы попались, — пробурчал Леонхардт. — Может договоримся, док? — сказал он, обернувшись.

— Ммм? — вопросительно промычал мужчина.

— Меня зовут Леонхардт Акина, я пришел сюда за сестрой, какая сумма вас устроит?

Я не понимал, почему Лео пытается с ним разговаривать, я лишь дрожал, все так же стоя к этому человеку спиной.

— Боюсь, не получится, Леонхардт, твоей сестры уже нет в живых. Ты ведь об Амелии говоришь?

— К-как? — голос Лео задрожал.

Я не мог больше стоять и трястись, как какая-то тряпка, я долго ждал этого момента, и пришла пора им воспользоваться. Дрожь прошла, я молниеносно выхватил свою катану и с пронзительным криком кинулся на него — на того, кто отобрал у меня все, того, кто лишил меня будущего — Стивена Колдена. Мои шаги твердо упирались в почву под ногами, он стоял всего в нескольких метрах, ничто меня не остановит! Я был уверен в том, что настигну его, представлял, как мой клинок отсечет ему голову, но, не успев ступить и пары шагов, с грохотом рухнул на землю.

— Ашидо! Что ты творишь? — закричал Леонхардт. — Я не это имел в виду, когда говорил о том, что ты мне поможешь, если все пойдет не по плану!

— Ашидо? — с насмешкой фыркнул доктор. — А ведь это именно он отнял жизнь у твоей сестры.

— Что!?

— Чуть больше месяца назад он сбежал отсюда и…

— Заткнись, ты, лживая псина! — прокричал я.

— Видишь, он меня прекрасно знает, какие еще нужны доказательства?

— Ашидо, он говорит правду? — дрожащим голосом, едва сдерживая слезы, спросил Лео.

— Не слушай его! Этот ублюдок лжет!

— Ашидо и сам не знает об этом, он ведь не разбирал, кого кромсает, — Колден продолжал измываться.

Больше всего пугает тот факт, что он может оказаться прав, ведь я и правда не помню никого из тех, кого убил в тот день. Я думал, что нахожусь в предсмертном сне, просто плескал кровь по стенам, не вглядываясь в изуродованные от страха лица тех, кто оказался у меня на пути.

— Ашидо, это ведь не правда, да? — по лицу Лео катились слезы, — он и правда поверил Стивену. — Скажи мне, что это все ложь!

— Я… не знаю, — ответил я, снизив громкость своего голоса до минимума и уставившись в пол.

— Чего ты ждешь, Лео!? — прорычал противным голосом Колден. — Убийца твоей сестры и кучи невинных людей прямо перед тобой! ДАВАЙ!

В эту же секунду послышался истошный крик, переполненный болью и яростью. В лежащего на земле меня с бешенной скоростью летел ледяной кол. Я быстро опомнился, испугавшись за свою жизнь, и увернулся от удара, перекатившись на бок, после чего резко подскочил и отпрыгнул в сторону.

— Лео, постой! Опомнись! Я не убивал ее!

— ЗАТКНИСЬ! — в порыве ярости прокричал он.

В руках у Леонхардта появился ледяной меч, который он только что создал. Вид меча внушал страх, я был уверен, что если его грани коснуться моей плоти, тут же ее разорвут. Лео бросился на меня с ударом сверху, я смог парировать удар своей катаной, от чего он немного отшатнулся, но сразу же ответил мне залпом острых сосулек: одну я блокировал, остальные пролетели по-касательной, разорвав мою одежду и оставив порезы на коже. Лео настроен убить меня, никакой жалости от него ждать не стоит, я могу лишь защищаться!

— Лео, я не хочу навредить тебе! Остановись! — с надеждой кричал я.

— Ты убил ее! ТЫ УБИЛ ЕЕ!

Лео продолжал свой напор, его удары были смертоносными, нацеленными лишь на поражение врага. Блокируя, я каждый раз отшатывался, уворачиваясь, то ли дело получал порез. В этом бою мне не выжить, если буду только защищаться. Отразив очередной удар, я бросился на пустырь, где могу свободнее передвигаться. Добежав до открытого места, я остановился, после чего обернулся в его сторону: Лео грозно и медленно двигался в мою сторону, слезы без перебоя катились по его гневному и убитому болью лицу. Колдена уже не было в поле зрения, он заставил нас сцепиться, а сам, как и в прошлый, дал деру. Я был всего в шаге от того, чтобы заставить его заплатить за то, что он сделал со мной, если бы я бросился на него чуточку раньше, то сейчас бы не дрался со своим дорогим другом.

— Ты врал мне, Ашидо, — прорычал Леонхардт, — ты скрывал от меня смерть Лии, хотел подружиться, пряча за спиной животное. Я убью тебя!

— Я не врал тебе! Я не знал, что она мертва! — пытался я оправдаться. — Лео, — мой голос дрожал, — мы ведь друзья? А?

— После такого, я больше никогда не смогу назвать тебя другом.

Мы молча стояли порознь, на мое испуганное лицо смотрело в другое, совершенно отличающееся — полное ненависти. Я понимаю Леонхардта, на его месте я бы тоже так себя повел, но я не хочу, чтобы наша связь вот так разорвалась, мне нужно его ранить, а когда он будет не в силах сопротивляться, я расскажу ему все, что произошло в тот день, после чего на собственных плечах дотащу до Юмико, которая его вылечит. Теперь это будет полноценный бой, эмоции не должны мешать мне, иначе я не выживу.

В этот раз в нападение перешел я, сделав выпад в сторону Лео. Он блокировал мой неумелый удар, но за ним последовал следующий, а затем еще и еще. Выждав момент, Лео перешел в контрнаступление, теперь уже я защищался, уворачиваться приходилось не только от меча, но и от периодически вылетающих из его рук сосулек, а также кольев внушительного размера. Леонхардт был действительно сильным противником, не за счет своих навыков в обращении мечом, а благодаря своей изначально сильной способности. Такого человека лучше иметь на своей стороне, чем во врагах, столкнувшись с ним однажды, ты можешь и не вернуться домой. В пылу дуэли появился шанс на атаку, я замахнулся и отправил свой меч навстречу Лео, но тот сделал тоже самое, от сильнейшего удара мечей друг о друга мы отшатнулись, нужно было продолжать атаку, но в этот раз я нанесу колющий удар. Леонхардт тоже замахнулся, но удар был сверху, и направлен он был точно в середину головы, мне нужно уйти вправо, чтобы увернуться, мечом уже не выйдет заблокировать. Стараясь уйти от удара, я позабыл о собственной атаке — лезвие моей катаны было направлено точно в сердце, я не могу вот так убить своего друга! Распределив внимание на два фронта, я попытался быстро расщепить меч, начиная от лезвия. Какие-то считанные секунды, и его меч глубоко вошел мне в плечо, перерубив ключицу и ребра, разрезав мою плоть до самых легких, если бы этот удар был сильнее, он бы достал до сердца. Мой меч вонзился Лео в грудь, но из-за того, что я его укоротил и снизил силу удара, он лишь сломал ему пару ребер, не дойдя до сердца. По моему телу пронеслась дикая боль, я чувствовал, как левую половину моего тела тянет в сторону, как надрываются мои мышцы, стараясь ее удержать. Я больше не мог сражаться, силы покинули меня, я рухнул на колени, а следом за мной рухнул и Леонхардт. Мы сидели на земле, не выпуская из рук свои мечи, отдышка не давала покоя, в особенности у меня, я буквально задыхался, стараясь дышать хотя бы одним легким. Лео изменился в лице, в нем читалась вина за содеянное, только после того, как он нанес мне смертельный удар, наступило раскаяние.

— Ашидо, — всхлипнул он, — зачем ты укоротил меч? Ты бы убил меня, если бы этого не сделал.

— Я… не могу… убить… друга.

— Почему? Я ведь своими собственными руками чуть тебя не убил!

— Лео! Лео! — послышался приближающийся женский крик.

По лицу своего друга я все понял, он только что наколол дров, а теперь осознал, что натворил.

— Какой же я идиот.

Со спины Лео к нам приближалась взволнованная девушка, она была одета в яркое белое кимоно сверху и яркую красную юбку снизу. Сокращая расстояние, она будто бы подожгла свои руки, в глазах читался агрессивный настрой.

— Амелия, стой! — прокричал Леонхардт, вытянув руку в ее сторону.

Она сбавила скорость, потушила огонь и тихо подошла к нам. Вот так семейка — пламенные ручки и сосульки. Оказавшись в непосредственной близости, она взялась с ужасом нас рассматривать. Эта девушка и впрямь была такой красивой, как о ней говорил Лео.

— Не трогай его, — приказал он, — я сам во всем виноват.

— Что здесь случилось? — испуганно спросила девушка.

— Я поверил в бредни этого чертового доктора и чуть не убил своего дорогого друга, — раскаивался Леонхардт. — Ашидо, ты ведь сможешь залечиться?

— Я… попробую, — прохрипел я.

Сестра Лео осторожно присела рядом с ним, положив руки ему на спину.

— Ты в порядке?

— Да, все хорошо, не волнуйся, лучше побеспокойся об Ашидо, он, в отличие от меня, не пытался убить друга.

— Нам… срочно нужно… домой, — пытался я говорить.

— Мы отнесем тебя, не разговаривай, если слишком больно, — подбадривал Лео.

С помощью Лии он осторожно вынул меч из того мяса, в которое превратилось мое тело, когда я был наконец свободен от инородного предмета, можно было залечиться.

— Ну, вставай, — Амелия попыталась поднять брата на ноги.

— Стой! Мне больно! — отдернул он.

Во время боя, переполняясь эмоциями, Лео не чувствовал порезы, которые я оставил у него на ногах, но сейчас, когда он успокоился, вставать было уже сложно. Лия снова наклонилась и принялась поглаживать его по голове. Я попробовал сконцентрироваться на ранении, оттуда пошел привычный мне дым, а это значит, что скоро я приду в себя.

— Лия, возьми мой пейджер и напиши Юмико, нам нужна ее помощь.

Она взяла в руки устройство и поднялась из положения сидя, после чего принялась нажимать на кнопки. В ночной тишине, где были слышны лишь отзвуки пейджера, резко послышался громкий удар. Я не сразу понял, что произошло, но увидев то, как Амелия отскакивает от земли, удаляясь от нас, по спине пронесся холод. За спиной у Лео стоял тот самый ублюдок, который вырезал всю семью Ишимару — Хандзо. Он демонстративно оттряхивал руки, будто замарал их о какую-то гадость, Амелия бездыханно валялась в стороне. От такого удара она мгновенно потеряла сознание. Хандзо с ухмылкой посмотрел в мою сторону.

— Кого я вижу! Да это же Ашидо! А еще какой-то придурковатый пацан! — он схватил Лео одной рукой за голову, а другой за челюсть. — Как тебя зовут, малыш?

— Хандзо… не трошь его!

Он снова повернулся на меня, отпустил Лео и уселся рядом со мной на корточки.

— Ммм? Почему это? Он что, твой друг? — этот ублюдок снова надо мной насмехался.

— Так это ты убил дядю Хорнет, — сказал Леонхардт.

— Ага, — обернулся Хандзо, — там еще парочку людей зацепило, если что. Жаль только дочурку этого паразита не грохнул! Она удачно в этот день загуляла.

— Ты за все ответишь. И за Амелию тоже! — угрожал Лео.

— Ммм? Я должен был испугаться?

Лео оскалил зубы, глядя на то, с каким мерзавцем он разговаривает. Хандзо поднялся на ноги и тихим шагом зашел Лео за спину, в этот момент Амелия закашляла и открыла глаза.

— Ух ты, как много зрителей! — посмеялся Хандзо.

— Оставь нас! — я уже достаточно залечился, чтобы говорить. — Что еще тебе нужно?

— Оу, мой дорогой Ашидо, мне нужен только ты.

Он схватил Лео за волосы, в его руках ярко-синим цветом засветилась основа меча, секундой позже он уже держал катану, которую подставил к горлу Леонхардта.

— Мне нужно, чтобы ты страдал. Доктор постарался неплохо, но оставил мне еще кучу грязной работы.

— Я убью и тебя, и Колдена! — закричал я.

— О, именно это мне и нужно, — его лицо расплылось в злорадственной улыбке. — Скажи своему другу «сайонара».

Он дернул рукой вверх, одно маленькое движение, и по шее Лео потекла кровь. Глаза моего любимого друга начали закатываться, его руки безжизненно болтались на весу. Хандзо только что отнял жизнь у дорогого мне человека, так просто отобрал ее прямо у меня на глазах. Мое дыхание задрожало, с каждой секундой лицо приобретало все больший убитый горем вид.

— ЛЕО! — издали надрывалась Амелия.

Я не мог сказать ни слова, мое тело дрожало, сердце разрывало от утраты, я был парализован теми чувствами, которые нахлынули от увиденного.

— Упс, — назло посмеялся Хандзо.

Его животное поведение отрезвило меня.

— Ублюдок, я выпотрошу тебя!

— Валяй, с нетерпением буду ждать нашей следующей встречи.

Он бросил бездыханное тело Леонхардта на землю, развернулся и пошел в темноту, издевательски помахивая рукой на прощание.

— Я убью тебя! Не оставлю ничего живого! Искромсаю каждый сантиметр твоего тела! Я буду рвать твою плоть голыми руками! В клочья изорву все твои внутренние органы и скормлю собакам!

Он, лишь посмеиваясь, продолжал уходить в темноту.

— Я ненавижу тебя, тварь! Я приду и убью тебя, слышишь!? Я стану сильнее, а затем выпотрошу тебя! Урод!

Мои голосовые связки работали на своем пределе, но я уже давно кричал в пустоту, Хандзо не слышал меня. Ручей слез катился по моему лицу, эмоции переполняли сердце, нестерпимая боль не давала покоя. Не в состоянии ходить, я подполз к телу Лео и еще долго рыдал. Амелия смогла подняться на ноги и уселась рядом с ним, приобняв. Мы оба прекрасно понимали боль друг друга, ее длинная каштановая коса валялась в грязи. Только сейчас я мог хорошо ее разглядеть: у этой девушки были прекрасные веснушки под глазами, и они без остановки мокли в слезах. С первыми лучами рассвета мы наконец успокоились. Амелия передала мне в руки пейджер, нервно тыкая по кнопкам, я нашел в контактах Юмико, после чего оставил ей сообщение: «Лео мертв, мы с его сестрой похороним его, простите». Нам нужно было как-то перенести тело Леонхардта.

— Лия, ты можешь идти? — спросил я тихим голосом.

— Да, все в порядке, я не ранена.

Пусть она и говорила так, но ссадины, надрывы кожи и порезы ее выдавали. Она несколько метров прокатилась по земле, возможно даже сломала ребра. Но раз уж она могла ровно стоять, то ноги и позвоночник не были повреждены, повезло.

— За той большой дверью есть носилки, — Амелия показала в сторону здания. — Ты можешь их принести?

— Да, конечно.

Я уже залечил свою рану и мог выполнить ее поручение. Встав с земли, я двинулся в сторону двери, на которой висел большой замок. Своей катаной я перерубил преграду и распахнул двери, носилки были аккуратно уложены прямо на входе, потому искать их не пришлось. Схватив верхние, я понес их к Лии.

— Вот, — я положил носилки на землю. — Куда мы его потащим?

— Туда, где мы любили играть в детстве — к дереву на склоне горы, там его и похороним.

— Рядом с мамой?

— Ч-что? — ошеломилась она.

— Ты, наверное, еще не знаешь…

— Мама тоже умерла, да? — она отвела взгляд в сторону.

— Соболезную.

— Ашидо, да? — эта девушка ведь первый раз меня видит.

— Все верно — Ашидо.

— Ашидо, нам нужно идти, пока не рассвело.

— Да, идем, Лия, — подтвердил я.

Схватив тело Леонхардта за руки и ноги, мы положили его на носилки, взялись за ручки и потащили. Эта лаборатория, которую Лео называл больницей, находилась на границе Академического района — дальше только гора. В сопровождении утренних алых лучей солнца мы несли тело дорогого друга и любимого брата вверх по склону, пока наконец не дошли до того самого дерева. За всю дорогу никто из нас не выдавил ни слова, Амелия шла впереди, и мне не приходилось даже спрашивать у нее дорогу. Увидев высеченный на камне портрет матери, Лия уселась рядом и, по всей видимости, простилась с мамой, чью смерть она не застала. Пока девушка копалась в своих чувствах и лила слезы, я копал яму лопатой, которую на скорую руку создал из своей энергии: ее форма была простой, грани не требовали заточки, баланс инструменту был ни к чему. Хоронить Лео пришлось без гроба, Амелия не была против такого решения. Как только я выкопал яму, мы аккуратно погрузили Леонхардта вглубь. Предстояло сказать много вещей, дабы отправить его в последний путь. Мы с Лией стояли рядом, прямо перед ним.

— Мой дорогой брат, — так начала Амелия свое прощание с ним, — я всегда любила тебя, с самого детства мы были неразлучны, я ни секунды не жалею о времени, которое с тобой разделила. Я любила ухаживать за тобой, всегда интересовалась твоей жизнью, твоими успехами, неудачами. Ни один факт из твоей биографии не прошел мимо меня. Мой любимый младший братик, ты навсегда останешься в моей памяти, как самый лучший, самый любимый из всех мужчин на всем свете. Прости меня за все, что я сделала, и за все, чего не смогла сделать. Прощай, путь земля будет тебе пухом, а мама встретит тебя на небесах.

Договорив, она уткнулась мне в грудь и начала истошно лить слезы. Я плакал, даже не успев начать свою речь, а мне было, что сказать. Я дал Амелии знак, она немного отошла в сторону, сложив руки на сердце. На Лео было очень тяжело смотреть, его бездыханное тело лежало в земле, кожа уже побледнела, но из уважения к близкому к сердцу человеку я не мог отвести взгляд.

— Мой дорогой друг, — начал я, — пусть мы не так давно с тобой знакомы, ты уже успел стать мне родным. Ты был из числа тех людей, кто принял меня, из тех, кто не закидал камнями при первой встрече. Глядя на тебя, я вспоминал Ральфа — своего первого друга, которого любил так же сильно, как и тебя. Время, которое мы провели вместе, навсегда останется в моей памяти, я буду помнить о тебе до самой смерти, буду беречь твою любимую сестру и, обещаю, я отомщу Хандзо за всех: за семью Хорнет, за тебя, за все те невинные жизни, которые он забрал. Прости меня за то, что я не смог тебя уберечь. Пусть земля тебе будет пухом, а небо — домом. Прощай, Леонхардт.

Прощай, друг.