Клинок Гармонии (СИ)

Глава 64: Перелом

На фоне мирской суеты безостановочно продолжалась кровавая бойня, земля все больше пропитывалась кровью. В иной ситуации багровая жидкость осталась бы на поверхности и свернулась под действием кислорода, но почва не могла сопротивляться такому огромному количеству крови, которая могла вскоре перерасти в океан, оставив Гармонию в голоде до скончания времен.

Теперь, когда «Спектр» лишился своего лидера, Эдварду оставалось лишь зачистить остатки сил ордена, чтобы спокойно подобраться к Разлому, скрывающему в себе неведомую силу, способную не только подарить человеку бессмертие, но и породить на свет палача, изуверские наклонности которого могли с легкостью обратить весь прочий свет в ужас, напомнив о кошмаре, который хотел забыть каждый на этой планете.

С небольшим облегчением на душе и разогретым азартом, генерал спокойным шагом покинул чащу лесной зоны Гармонии, вернувшись на поле боя в небольшом отдалении от основного места действия. Взглянув на продолжающиеся по сию минуту взрывы, Эдвард недовольно фыркнул, но после лишь ухмыльнулся и продолжил свой путь, постепенно сближаясь со своими слепыми союзниками и ослабевшими врагами.

— Какова ситуация, Инь? — произнес Айс, выхватив из-под костюма гвардейскую рацию.

— С возвращением, генерал, — тотчас откликнулся старик. — «Спектр» не поддается, они продолжают выкашивать рядовых и понемногу устраняют носителей. Такими темпами мы будем вынуждены задействовать резервы. Разумнее было бы позволить высшей гвардии вмешаться в бой.

— Генерал! — внезапно вклинилась в поток Виви. — Инь прав, нам нужно вмешаться. Я возьму на себя девку, которая все взрывает, только дайте свое одобрение! Моя способность полностью лишит ее преимущества, останется только прикончить.

— Отклоняю, — холодно оборвал Эдвард. — С Акиной гвардия сама разберется, а ты, Виви, возьмешь на себя выродка Морроу, когда она вернется к остальным. Невыгодно ставить тебя в положение один против двоих — так будешь куда полезнее.

— Вы уже знаете о том, что произошло на фланге? — аккуратно спросил Инь.

— Эмили выкосила весь фланг, как я и планировал, — усмехнулся Эдвард. — Эта дилетантка насколько слаба в военной стратегии, что даже не поняла, как выгодно мне было выбросить ее из игры на тех, кому даже ни единого приказа не было выдано, кроме укрепления позиций. Мясо закончилось как раз вовремя, и с минуты на минуту Морроу присоединится к бою, потому я хочу, чтобы Виви взяла ее на себя.

— Принято! — смирилась девушка. — Я избавлюсь от нее.

— Учти, что выпускать Морроу из поля зрения нельзя — причину и сама знаешь.

— Каковы будут приказы для меня? — вновь заговорил Инь.

— В бой не вступай, придерживайся той же позиции и продолжай продвигаться к Разлому, — скомандовал Эдвард. — А еще прикажи этим безмозглым рядовым сконцентрироваться на беловолосой, раз они сами своей бошкой додуматься не могут. Если лишить Акину поддержки от Ишимару, этот бой быстро закончится.

— Принято, не будем терять времени, — утвердительно проговорил старик. — Мне еще нужно что-то знать?

— Пока все, — отмахнулся Айс. — Не болтайте лишнего, ибо эта дрянь Минагава может помешать плану. Остальным я займусь сам, конец связи.

Столь же аккуратно уложив рацию во внутренний карман, Эдвард тяжело вздохнул и на долю секунды замер на месте, пока наконец не возобновил ход в направлении бойни.

— Дело за малым, — подумал у себя в голове он. — Если Эмили выйдет из игры, у моих врагов не останется никого, кто мог бы заставить меня попотеть. Может, Ашидо и можно было поймать на дешевом трюке, с ней это не прокатит — слишком уж сильная способность у Морроу. Что касается остальных, то от них тоже нужно избавиться, чтобы не помешали в самый неподходящий момент. Что ж, за дело, Эдвард Айс.

***

Некоторое время спустя генерал уже аккуратно шагал среди суетящихся гвардейцев на безопасном расстоянии от самого горячего на поле боя, все время думая о том, в каком положении тот находится. С одной стороны, на пути к Разлому стоят лишь преисполнившиеся в самомнении дети, переоценившие свои силы, с другой стороны, будь они такими слабыми, как изначально предполагалось, за время дуэли те уже пали бы. Конечно, удобно было сбросить всю грязную работу на гвардию, живущую только ради сражений и службы королю, однако с тем успехом, который мог наблюдать Эдвард, без собственного вмешательства ситуация не могла сдвинуться с места, учитывая то, что ему так и не удалось продвинуть колонну поближе к Разлому.

С этой мыслью генерал в один момент настиг зону того фланга, где столь же активно и успешно сражались Нао и Ринна. Спокойные и размеренные шаги сменились активными, Эдвард бросился в наступление именно туда, где было жарче всего, ведь этот дуэт не оставлял гвардии ни единой возможности себя ранить, не говоря уже о том, что рядовые толпами падали на землю, будучи нашпигованными пулями или изрезанными до состояния фарша острыми клинками некогда цельного чакрама. Устранить их означало прорвать фланг, и генералу невыгодно было упускать возможность неожиданно появиться, потому он на всей скорости пустился в атаку, пока не застал перед собой занятых сражением девушек.

Один грамотный выпад мог легко отнять жизнь у одной из них, но назло Эдварду в сопровождении действительно громкого свиста ветра мимо пролетело лезвие, и только благодаря своей молниеносной реакции тот смог увернуться, подставившись лишь краем головы, кожу которой, словно бритва рассек клинок чакрама. Внезапная атака не прервалась, и лезвие неожиданно развернулось, но Эдвард оказался готов к попытке поразить себя в спину, потому ловко отбил летящий снаряд мечом, а затем тотчас скрылся в толпе гвардейцев.

— Ты реально думал, что можешь застать меня врасплох, Айс? — самодовольно произнесла Нао куда-то в толпу.

А ведь точно, Эдвард никак не мог сблизиться с кем-то из «Спектра», оставшись незамеченным, ведь та противная и назойливая девчонка около комплекса шептала на уши врагам любую информацию, ходящую в кругу гвардии. Атаковать в лоб в ином случае было бы глупым решением, но со своей «бестелесностью» генерал мог с легкостью расправиться с обеими, однако жажда поиграть в «кошки-мышки» одержала верх, и в голову пришла весьма занимательная идея.

— Прием, Эдвард у нас, нужна твоя помощь, Эмили! — заголосила Нао.

— Буду через пару минут, продержитесь как можно дольше! — откликнулась она, стараясь как можно быстрее добраться до остальных.

Эмили в самом деле уже выполнила свою задачу на фланге, полностью лишив гвардию поддержки снайперов и минометов, однако этот крюк вокруг колонны стоил ей уймы времени и потери преимущества «Спектром», ведь без нее остальные бойцы боролись на истощение, сражаясь уже не ради победы, а ради самозащиты, включая и рубеж обороны комплекса, где стало появляться все больше преодолевших первую линию гвардейцев.

— Прием, Мива, как он вообще смог вернуться живым? — ошарашенно вопросила Ринна. — Что с Ашидо и Юмико?

— Не знаю! — нервным и напуганным голосом ответила девушка. — Я не слышу их голосов или движений, ни единого намека на жизнь в том месте, где они должны были сражаться…

— Как же так? — вмешалась в разговор Хорнет. — Они не могли ему проиграть!

— Мива, скажи, что ты их слышишь! — внезапно закричала Амелия. — Можешь забыть о нас и сконцентрироваться на их поиске, но, пожалуйста, скажи, что они живы!

— Я… не знаю…

— Всем тихо! — вклинился Дорн. — Даже если они мертвы, мы должны продолжать сражаться ради Гармонии! Ашидо же не просто так в вас поверил? Я знал этого человека меньше одного дня, и ему хватило этого времени, чтобы убедить нас поставить на кон жизни, а вы тут нюни пускаете! Он отдал все за эту победу, так давайте же сделаем тоже самое!

— Капитан прав, — подхватила Мива. — Мы больше не можем во всем полагаться на него!

— Не умеете вы мотивировать, капитан, — отстранилась Нао, — но вы правы. Мы возьмем на себя Эдварда, стойте на своих местах до конца.

— Да! — одновременно отреагировали остальные.

Казалось, надежда угасает с каждой секундой, ведь тот, кто повел всех за собой в бой, пал первым. Только настоящие лидеры способны отдать свою жизнь за других, пускаясь в бой в первых рядах, и ничто так сильно не мотивирует людей отдавать свои сердца ради победы, как угасшее тепло в груди человека, в которого они поверили. Эдвард прекрасно это понимал, но пылающий внутри врагов огонь лишь разыгрывал в нем интерес увидеть, как будут выглядеть их лица, когда придется столкнуться с землей, потеряв крылья.

Пусть в дуэли Эдварду не пришлось использовать телепортацию, сейчас она была как никогда кстати, ведь чуть ли не каждый его шаг был кристально виден зоркими глазами и слышен чувствительными ушами. Недолго думая, генерал наконец показался из-за спин рядовых, представ перед Нао, которая тотчас отреагировала и выпустила в его сторону сразу несколько лезвий, однако вместо того, чтобы настигнуть цель, те пролетели мимо, и произошло это не из-за бестелесности, а потому, что тот внезапно растворился в воздухе.

— Исчез? — в панике застыла Нао, хотя еще мгновением ранее была в себе уверена. — Мива, где он? Я не вижу Айса!

— Слева! — тотчас подсказала девушка, но уже через долю секунды, как только Изуми отреагировала на слова, прокричала. — Нет, сзади!

Нао снова оглянулась, но никого не застала перед собой. Стало очевидно, что Айс меняет позицию через телепортацию, но при этом он не оставлял тех следов, которые были у Лаффи или того же Ашидо, напротив, этот трюк казался идеальным.

— Справа! Нет, слева! Перед тобой! Снова справа! — продолжала пытаться подсказать Мива, но пока она произносила эти слова, местоположение Эдварда все время менялось, а генерал не давал ни единой возможности точно определить его местонахождение и дать «Спектру» вовремя среагировать.

Он делал это не просто так, да и не чтобы дезориентировать противника, а ради того, чтобы заставить тех в себе усомниться и пошатнуться перед его силой.

— Ринна, сзади! — вновь прозвучал голос Минагавы, и на этот раз он дошел до ушей как раз вовремя.

Ринна обладала той же скоростной реакцией, потому быстро проанализировала слова Мивы, резко обернувшись и застав Эдварда в состоянии взмаха мечом прямо перед собой. Очевидно, он выбрал целью именно ее, потому что у девушки нечем было блокировать удар, который способен не только рассекать металл, но и даже дробить энтропит. Отступить представлялось возможным лишь на какие-то считанные миллиметры, но ввиду отсутствия иных вариантов Ринна приняла решение минимизировать силу удара, подставив правую руку навстречу мечу на уровне головы, сбросив гвардейскую винтовку на землю, чтобы точно остаться в живых и перегруппироваться.

Решение оказалось в данной ситуации самым разумным, поскольку благодаря быстрому анализу Регер удалось скрыть движения головы за рукой, однако ранение все равно оказалось серьезным. «Кё», словно скользя по маслу, с легкостью перерубил кость и лишил девушку кисти, улетевшей куда-то в траву, а вместе с тем конец меча с неизменной скоростью пролетел дальше, разрубив кожу и мышцы щек прямо между верхней и нижней челюстью Ринны так, что у той буквально отвисла эта самая челюсть, которую больше нечем было держать — небольшая цена за спасенную жизнь. Кровь тут же полилась вдоль остатков руки, пока другие ее капли стремительно сближались с землей, не просто капая с подбородка, а буквально стекая ручьем.

— Сукин сын! — неразборчиво и зажевывая слова, прокричала Ринна.

В тот момент Эдвард был готов нанести следующий удар, но вовремя подоспевшая Нао прервала атаку, остановив движение меча на пути к цели своими лезвиями чакрама, вынудив генерала отступить и снова скрыться в толпе.

— Сконцентрируйся! — тотчас скомандовала Нао, встав к девушке спиной, чтобы прикрывать слепую зону. — Только вдвоем мы сможем его одолеть, но мне нужно отбиваться от остальных! Попробуем подловить гада во время очередной атаки, будь готова! — сказав это, Изуми замерла на месте и продолжила атаковать рядовых, но ее смутило то, что Регер никак не отреагировала на слова, потому девушка невольно обернулась и вопросила. — Ринна?

Казалось бы, шансы все еще есть и можно в любой момент одержать верх, но стоило только Нао взглянуть назад, как по всему ее телу тотчас пронеслась волна холода. Прямо у нее на глазах Ринна поднялась в воздух, ее тело неестественно изогнулось так, что голова опрокинулась назад, глядя за спину прямо в лицо Изуми. Застывший на лице ужас, узкие и напуганные зрачки между широко распахнувшихся век, мелькающие на фоне ожесточенно отвисшей челюсти, которая, казалось бы, могла коснуться ключицы в любой момент. Такое выражение лица было присуще лишь неожиданно пораженным в бою, и глаза их с того момента могли сомкнуться лишь при помощи рук иного человека.

Секундой спустя тело Регер с грохотом впечаталось в землю, и ужаса в картину добавило то, как отдельно стоящие близ нее ноги медленно подкосились и согнулись, устремившись за телом лишь после его падения. Взгляд мертвеца застыл в памяти Нао, а ее лицо приобрело те же ужасающие черты, ведь в этот день она впервые видела то, как прямо перед ней умирает нечуждый закрытой душе человек. Девушка видела, как из живота ее подруги медленно вываливается кишечник, как под футболкой растекается лужа крови, а тот, кто секундой ранее настиг жертву в самый неожиданный момент, сейчас стоит в заканчивающей удар стойке, широко улыбаясь от того удовольствия, которое только что получил.

Все случившиеся произошло на поле боя за какие-то считанные секунды, но этого времени хватило для того, чтобы Нао трезво оценила все свои шансы и мгновенно отступила. Лезвия ее чакрама практически мгновенно столкнулись друг с другом, образовав собой цельное оружие, каким оно было до вступления в бой. Девушка тотчас запрыгнула на него сверху, поставив ноги на ширине плеч, а затем устремилась в полет. Одной рукой та управляла движениями чакрама, а второй практически молниеносно подхватила тело подруги и потащила за собой.

Гвардейцы могли лишь наблюдать за удаляющейся вдаль девушкой, все еще не имея возможности подстрелить, будучи не в силах преодолеть совершенную телекинетическую защиту.

— Ринна пала! — необычайно громко закричала Нао, словно ей впервые приходилось так надрывать голос. — Повторяю, Ринна пала! Эдвард просто перерубил ее пополам!

— Что? — ошарашенным голосом вопросила Хорнет.

— Немедленно отступайте! — приказа Изуми. — Разворачивайтесь и бегите назад! Я больше не могу там оставаться и продолжать сражение! С Айсом на поле боя у нас нет ни шанса продержаться! Повторяю, я отступаю! Правый фланг прорван! Хорнет, Лия, я вернусь за вами, когда Ринна будет в безопасности, дождитесь меня, и ни в коем случае не вступайте в бой с Эдвардом!

— Мы отступаем! — подтвердила Амелия.

На этом моменте Нао замолчала, стиснув зубы от невероятного морального упадка, всеми силами сдерживая страх и слезы, которых хотела бы никогда больше не видеть. Чувство собственной беспомощности подливало масла в огонь и терзало на всей протяженности пути назад, словно смельчакам не осталось ничего, кроме как сложить оружие или пасть в бою безрезультатно. Душу грело лишь то, как едва живая Ринна все еще издавала ослабевшие и еле слышимые хрипы, а это означало, что шанс ее спасти все еще есть.

Эта девушка была не из тех, кто мог вот так легко умереть, ведь даже лишившись нижней половины тела, руки и способности двигать челюстью, будучи частично отрезанной от своей неэнтропиумной регенерации, она все еще могла дышать, а ее сердце и мозг, даже не смотря на ранения, отлично функционировали, однако в таком состоянии продолжать бой было безнадежно.

Оторвавшись на внушительное расстояние от гвардии, Нао продолжила сближаться с комплексом, задержав взгляд на ослабевшей и еле живой Ринне, немного ослабив защиту в пользу скорости. Ее душу в тот момент терзали не столько сомнения в том, что она делает, сколько в том, правильно ли она поступила с самого начала, и могло ли что-то сложиться иначе. Могла ли она не допустить этой бойни в конце концов?

Пока голова была забита навязчивыми мыслями, девушка не могла почувствовать ничего другого, но лишь падая, та поняла, что и сама скоро умрет. Тяжелое столкновение какого-то снаряда с плечом застало Нао врасплох, сбросив с чакрама, и только тогда Изуми поняла, что не может ни только поддерживать фланг, но и сражаться вовсе.

Взглянув на причину, по которой пришлось сложить руки, она увидела в области ключицы стрелу, и глядя на нее, девушка могла лишь издать нелепую усмешку, следом за которой тела Ринны и Нао громко врезались в землю посреди бесконечного поля, так и не достигнув спасительного рубежа обороны.

***

В это время на левом фланге шла самая настоящая борьба за выживание, ведь даже с приказом отступать у Хорнет и Амелии не стало больше шансов на благополучный отход. Они были единственными, кто в тот момент оставался на поле боя, и не могли ни сдержать поток резко приобретших преимущество и свободу действий гвардейцев, ни элитную гвардию, идущую вперед, ни натиск тех сил, которые решили разом на них навалиться. Если до этого момента шанс отступить все еще представлялся возможным, теперь уже позади врагов было столько же, сколько и впереди, а это означало, что остатки линии атаки оказались в окружении.

Пусть Амелия все еще успешно справлялась с полчищами противников, делая свою работу лучше кого-либо, она не могла вечно истощать ресурсы своего организма, потому взрывы с каждой минутой становились все слабее и слабее. Хорнет тоже хорошо ощущала на себе подступающую слабость, ведь по мере сражения той приходилось все время использовать кровь, отчего подпитка организма кислородом сильно ухудшалась, а на фоне сражения у девушки развивалась анемия.

— Лия, они хотят задавить меня числом, я не могу сдерживать столько разом! — в панике прокричала Хорнет, осознавая, что ей становится все сложнее и сложнее сражаться. — Щит еле держится, они поливают меня градом пуль! Сделай же что-нибудь!

— Пытаюсь! — столь же панически боясь, прокричала Амелия, не переставая отбиваться от основных сил. — Эмили уже на подходе, держись!

В самом деле, на фоне происходящего под плотной дымкой от взрывов не так уж изредка мелькали бьющие в воздух яркие желтые молнии, говорящие о приближении помощи, однако их последняя надежда все еще находилась далеко, да и бежать ей приходилось не по пустой равнине, а маневрируя между гвардейцами. Ее пришествие могло полностью избавить девушек от надобности спасать свои жизни, но до того момента нужно было спасать себя самим.

В какой-то момент посреди боя раздался женский крик боли вместе с тем, как прочный и практически неистощаемый щит Хорнет пал. Причиной ее крика стало попадание пули в правое колено, из-за чего девушка неожиданно подкосилась и рухнула на землю, сумев смягчить падение лишь тем, что оперлась на колени и левую руку, добавив еще больше болевых ощущений в падение. В этот момент она отлично понимала, что подвергает опасности Амелию, потому, недолго думая, пустила все силы в защиту, окружив себя практически непроглядной сферой собственной крови, лишь бы дать щиту перезарядиться, а сама девушка в этот момент схватилась за флягу с последним, что осталось от Юмико, дабы как можно скорее залечить ногу и вернуться в бой.

Поднеся флягу ко рту, та начала жадно и нервно опустошать емкость, пропуская как можно больше содержимого через гортань. В какой-то момент Хорнет ощутила острую боль в груди и неожиданно поперхнулась, обронив флягу на землю и испытав неимоверную слабость, от которой закружилась голова и замылилась картина в глазах, не говоря уже о том, что кровавая сфера была вынуждена вернуться в тело, лишь бы ее сосуд не умер от анемии раньше, чем от пули в голову.

Эффект от «витаминки», конечно, последовал, но ввиду неимоверной слабости и истощения, колено залечивалось очень медленно, ведь энтропиум посчитал куда большей опасностью для организма дефицит крови. Любое попадание могло за долю секунды лишить девушку жизни, однако с такой минимальной защитой силы к ней возвращались намного быстрее, пока Хорнет не оказалась готовой встать, но она не знала, что с этой секунды уже больше не встанет.

— Хорнет! — истошно прокричала Амелия, резко встав перед девушкой и загородив собой солнце.

Оказавшись в тени и ошеломлении, Ишимару не сразу поняла, что в этот момент произошло, и лишь через несколько секунд, по мере которых девушки смотрели друг на друга, в животе Амелии показалось лезвие меча. Сразу следом за этим, Акина издала рвотный звук, выпустив в лицо подруги поток крови прямо изо рта, за которым последовал кашель. В этот момент одна жизнь была спасена ценой другой, а тот меч, который должен был поразить беловласую девушку, встретился на пути с совсем иной, а затем столь же холодно устремился наружу, фактически добив раненую Амелию.

Стоило ей освободиться от оков холодной стали внутри, Акина без сил рухнула на землю, оказавшись на коленях, и Хорнет могла наблюдать за этим лишь через проблески света на линзах запятнанных и потрескавшихся очков. Только сбросив с себя очки, она смогла взглянуть на умирающую подругу, которая перед смертью хотела лишь взглянуть на восходящее за горизонтом солнце. Она смотрела на него так, словно ожидает спасения, или чего хуже, старается смириться с поражением, однако через полминуты душераздирающего молчания, изредка сопровождаемого кашлем, Амелия обернулась и взглянула на Хорнет.

— Мы проиграли, — со слезами на глазах, слабым голосом проговорила она, отбиваясь от вытекающей изо рта крови.

Хорнет могла лишь молча смотреть, не имея сил даже выдавить из себя слово. Ее тело ослабело настолько, что двигаться не представлялось возможным, хотя еще минутой ранее иллюзия способности драться почти смогла убедить девушку в том, что у них остались шансы на спасение.

— Вы отлично сражались, — заговорил мужчина, который и пронзил насквозь Амелию со спины. — Такой воли к жизни и смелости сражаться до последней капли крови, когда находитесь в меньшинстве против тысяч гвардейцев, во всей Гармонии не сыскать. Сейчас они не стреляют в вас не только потому, что бояться, но и потому, что уважают. Орден «Спектр» — вы потрясающие и ужасающие одновременно войны, и я признаю вас, как и все на этом поле боя, потому позволю обменяться последними словами перед смертью. Мы похороним вас так, как подобает солдатам.

Его лицо выглядело так, словно этот человек за всю свою службу в гвардии ни разу не сталкивался с сильными противниками. Даже сейчас его бровь дергалась в страхе, хоть он и был в безопасности среди пораженных врагов. Амелия же продолжала глазеть на Хорнет, пока в один момент не устремила взгляд в небо, пролив по щекам слезы.

— Знаешь, Хорнет, — заговорила она, не имея возможности отбиваться от прерывающего речь кашля и хрипа. — Я не думала, что для меня все закончится именно так, но я рада, что смогла продлить твою жизнь хотя бы на несколько минут.

— Лия, — наконец нашла в себе силы заговорить Ишимару.

— Нам через столькое пришлось пройти, — посреди речи улыбнулась девушка, склонив голову к земле. — Сейчас жизнь кажется прожитой полноценно, и ее финал кажется правильным, хоть мы и не дошли до конца с остальными. Я могла и не встретиться с вами, могла и дальше убегать от проблем этого города, но выбрала иной путь, и не испытываю ни грамма сожаления за свой выбор.

— Лия, подожди! — внезапно очнулась и закричала Хорнет. — Сейчас придет Эмили и спасет нас! Рано падать духом, мы еще не проиграли!

— Помолчала бы, — отмахнулась Амелия. — Всегда ты такая противная в ответственные моменты. Попробуй хотя бы раз меня послушать, пока еще могу говорить.

— Лия…

— Я хотела сказать, что очень рада и благодарна, в особенности тебе, Хорнет, — продолжила девушка. — Ты была рядом все это время, капала мне на мозг и изредка говорила теплые слова, но я всегда знала, что где-то глубоко в душе ты испытывала те же чувства. Спасибо, Хорнет, за то, что дошла со мной до конца.

— И тебе спасибо, Лия, — едва сдерживая слезы, все еще полулежа на земле, промямлила Хорнет. — Спасибо за все, что ты сделала для меня!

— Я бы еще многое для тебя сделала, но есть вещи, которые ты должна сделать сама, потому попробуй сделать все в своем духе.

— Амелия? — опешившим взглядом посмотрела на нее Ишимару.

— Попробуй сама себя защитить, — напоследок сказала девушка, а затем вновь устремила взгляд в небо, широко раскинув руки в стороны, но они казались более худыми, чем раньше, как и все остальное тело, на котором свисал костюм, который еще недавно был в обтяжку. Вся эта картина казалась странной, ведь не только Хорнет не понимала происходящего, но и наблюдающие за ними гвардейцы, пока в голове девушки не промелькнуло осознание того, что сейчас произойдет.

— Газ? — принюхиваясь, в сомнениях пробормотал мужчина-шепот, пока в момент сам не понял, какой опасности подвержен. — ВСЕ НАЗАД!

Следом за его словами некоторые гвардейцы пустились в бега, пока остальные пытались понять, что происходит, даже не подозревая, что уже через мгновение окажутся в могиле.

— Я иду к тебе, братец! — с широкой улыбкой произнесла Амелия, после чего загорелась в свете искры.

— ЛИЯ! — истошно закричала Хорнет, но было уже поздно.

В эту же секунду все вокруг Амелии засияло ярким пламенем, и Хорнет успела лишь выставить перед собой плотный кровяной щит, полностью закрывающий ее от угрозы впереди. Следом за этим по полю пронеслась сокрушительная волна разрушительного выброса колоссальной энергии от взрыва, сотрясая землю. Гигантский гриб поднялся над головами девушек, а все попавшие в радиус поражения гвардейцы за мгновение истлели до костей, не успев издать ни крика, ни писка. Этот взрыв был последним в жизни Амелии, и она вложила в него все оставшиеся силы до последней капли, и мощность взрыва оказалась настолько огромной, что поразила весь фланг, не дотянувшись разве что до пробежавших и отстающих от колонны.

— Что это? — тотчас вопросила Эмили, не просто заметив яркую картину, но и будучи практически сбитой с ног взрывной волной. — Неужели…

— А-А-А-А-А! — послышались женские вопли в голове у девушки.

В тот момент она поняла весь ужас ситуации, ведь своими глазами наблюдала за тем, что было под силу лишь Амелии, а звук от взрыва, должно быть, полностью лишил слуха сидящую на другом конце поля Миву. Застыв на месте, та с пробирающим до костей страхом наблюдала за летящим в воздухе пеплом и выбегающими из пламени выжившими гвардейцами. Ее вечно зеленый город превратился в место начала настоящего апокалипсиса, и с каждой секундой все больше костей врезались в почву под ногами, формируя самое больше кладбище там, где сейчас стоит она. Жизнь девушки с этого момента уже не могла быть прежней.

Следом за взрывом в округе раздались странные звуки, и лишь взглянув в сторону комплекса, Эмили поняла, что с горы вниз стремительно движется оползень, который вскоре накроет весь город. Этот день отразился в ее памяти, как день падения Гармонии, но даже так никто из сторон не собирался сдаваться в пользу другой, ведь эта заразительная жадность уже давно сожрала сердца людей.

— Ну привет, майор Морроу! — послышался голос идущей среди дыма девушки, и лишь когда та показалась в видимом проблеске, можно было ее узнать.

— Виви, — скрипя зубами, прорычала Эмили, а затем тотчас пустилась в бега.

— Постой, ну куда же ты! — кричала ей вслед Виви, но со временем возгласы затихли.

Сдерживая всю бурю эмоций внутри, девушка без оглядки бежала к комплексу, раскидывая ногами внутренности павших в бою и спотыкаясь об их головы. Только в кошмаре можно было увидеть что-то подобное, но сейчас оно было наяву, и Эмили могла лишь бежать и бежать, проклиная день, в который родилась, ведь если бы не он, она могла прожить жизнь где-нибудь в мирном месте.

***

Лишь когда дымка немного спала, Хорнет наконец могла вылезти из кокона и оглядеться вокруг, однако ничего живого в радиусе нескольких километров она не застала: кругом лишь трупы, лужи крови, падающий с небес пепел и собственные разбитые очки. А посреди всего этого кошмара в позе с раскинутыми в стороны руками застыла обгоревшая черная фигура ее любимой подруги. Оскверненное тело, которое возможно похоронить лишь в закрытом гробу — таков был ее финальный выбор.

В воздухе витал едва различимый красный дымок, образовавшийся от того, что тепло взрыва выжгло немного крови девушки в процессе, и благодаря этому погибли не только сотни людей вокруг, но и еще столько же погибнут от удушья токсинами, пока все это не выветрится.

С тяжелым грузом на душе и слезами на глазах Хорнет замерла на боку посреди поля боя, понимая, что жить ей осталось от силы несколько минут, ведь за анемией всегда следует пустота. Дрожь и холод навязчиво трясли тело, пока эти ощущения наконец не стихли.

Так в тишине и сомкнулись глаза девушки, мечтавшей однажды стать адвокатом.

***

Постепенно гвардия стала подбираться к комплексу, который больше некому было защищать. С довольным лицом Эдвард бежал впереди всей колонны, опережая их на десятки минут марша, лишь бы первым достигнуть заветной мечты. В это время в его поле видимости промелькнула фигура хрупкой девочки, которая, истекая кровью, всеми силами старалась сдержать оползень, несущийся с горы вниз, кроша камни в осколки и стараясь их замедлить. Ей с трудом удавалось держаться на ногах, но она все равно не сдавалась и продолжала крошить камни, пока в один момент не смогла разделить один огромный поток на множество маленьких, думая минимизировать ущерб, отведя камни подальше от города, однако оползень чудесным образом остановился, и лишь отдельные огромные камни смогли достигнуть линии комплекса, разгромив своим весом то ли высокие защитные башни, то ли плоскую крышу, вынудив последнюю линию обороны укрыться глубоко внутри, оставив бедную Миву без защиты.

— Прошу, помогите, — приговаривала она, еле стоя на ногах, но стараясь зацепиться за частичку остаточной надежды. — У нас больше не осталось сил сражаться, мы больше не можем защищать Гармонию. Прошу, если хоть одна живая душа в городе может помочь — помоги нам, иначе все мы сегодня умрем. Для меня уже все кончено, но для вас — нет.

Почувствовав мимолетное облегчение, девочка рухнула на землю, застыв в положении на коленях, глядя куда-то вдаль, и она прекрасно знала о человеке, который все это время приближался со спины.

— Доволен? — спросила девушка, стоило Эдварду приблизиться.

Генерал проигнорировал вопрос и подошел поближе, усевшись на корточки прямо перед лицом Мивы, взглянув на нее с непробиваемым холодным выражением лица, которое постепенно расплылось в широкой улыбке.

— Столько людей погибло, столько друзей ты у меня отнял, а тебе все мало! — не имея возможности сдерживать слезы, заскулила Мива. — Что ты за человек такой?

— Ох, дитя, — ласково проговорил Эдвард, пройдясь рукой по щеке девушки, от которой она сразу отдернулась. — Тебе нужно время, чтобы принять то, что все это не имеет никакого смысла. Ваша борьба с самого начала была безнадежной, а ваши жизни не стоили ничего, как и ваша гордость, павшая в один день.

Сразу после своих слов тот подхватил Миву за горло и легким движением поднял девушку над землей, держа ее легкое тело одной лишь левой рукой.

— Может я и умру, но ты все равно увидишь, как эта павшая гордость засияет снова! — с трудом произносила Мива, выдавливая слова через удушье. — Мы будем сражаться за наши мечты, даже если придется потерять все!

— Знаешь, за этот день ты достала меня больше всего, — грозно произнес Айс, усилив хватку на шее. — Все время подслушивала, везде пыталась вставить свое слово и помешать моим планам. Назойливая и противная крыса, прячущаяся за спинами других.

— Ты точно такой же, — проскрипела зубами девушка.

— Слабая и никчемная, — продолжил Эдвард, проигнорировав ее слова. — Неспособная никого защитить, неспособная никому помочь. Жалкая и бесполезная крыса. Теперь тебе никто не поможет.

Пусть способность девочки и могла поставить генерала в затруднительное положение, она не могла даже сопротивляться — настолько ослабела в потоке длительных схваток, принимая на себя удары всех и сразу. Она желала лишь счастья, а получила свой худший кошмар, и теперь ее жизнь находится в руках врага, для которого честь стоит ниже, чем желание позабавиться.

— Где у тебя тут ушки? — с ухмылкой произнес Эдвард, резко всунув палец в нижнее левое слуховое отверстие на спине.

В тот же момент Мива истошно закричала, но крик ее заглушала твердая хватка руки, отчего наружу просачивались лишь хрипы и стоны. Боль была сравнима с адской агонией, ведь более чувствительного места на этом хрупком теле нельзя было найти. Пока его грубые пальцы жестоко царапали девушку изнутри, она всеми силами пыталась вырваться, ведь нестерпимая боль заставляла Миву сквозь слабость двигать руками, однако ничего из этого не давало результатов, учитывая то, как сильно Эдвард в тот момент хотел ее задушить.

Постепенно изо рта пошла пена, а движения Мивы становились все медленнее и медленнее, пока руки и вовсе не опустились, а всякое сопротивление не затихло. Увидев на лице девушки всякое отсутствие жизни, Эдвард лишь недовольно фыркнул и швырнул беспомощное тело на землю, а сам продолжил свой путь к Разлому, которого почти достиг. Внезапно в тишине раздался громкий кашель и протяжные глубокие вздохи, и Айс, обернувшись, застал картину того, как чудом выжившая Мива в резких и сильных судорогах пытается ухватиться за миллиграммы воздуха, совсем не контролируя своих движений, непроизвольно мочась под себя.

— Ох, выжила, — ухмыльнулся он. — Отлично, я еще помучаю тебя, когда все закончится.

Позабыв о девушке и вернувшись к цели, Эдвард оголил «Кё», собрал в лезвии огромное количество энергии и выпустил одну большую красную дугу в сторону стены, огораживающей территорию комплекса. Преграда, словно карточный домик, в миг рухнула, и за стеной показалось огромное сияющее пятно с острыми гранями то ли сиреневого, то ли ярко-голубого цвета в овражном углублении вокруг него. С нижней его грани отчетливо стекала непроглядно черная вязкая жидкость, которая на свету казалась слегка фиолетовой, а под ней находилось то, за чем и пришел Эдвард.

Это было «Семя Разлома», или, как его еще называют в узких кругах — просто «Семя». Небольшой идеально гладкий шар застывшей на воздухе чистой энергии, помещающийся в руке, внутри которого сокрыта такая неведомая сила, которая, может, и не способна уничтожить мир, но породить того, кто смог бы, вполне способна. Впитать энергию из шара означало заполнить свой сосуд до краев, а когда он расширится для того, чтобы все это уместить и оставить место для роста, то заполнится снова.

Источник безграничной энергии, постоянно подпитывающий жадного шепота, желающего силы — это то, что никогда и ни при каких обстоятельствах не должно было оказаться в руках Эдварда, но сегодня он победил. Этот человек долгие годы не мог найти себя и слепо следовал по течению, пока в один день не решил, что должен стать самым сильным, даже если ради этого придется лишить будущего весь остальной мир.

— Наконец я здесь, — с искренней радостной улыбкой произнес Эдвард.