Клинок Гармонии (СИ)

Глава 8: Дружба и симпатия

Мое окружение постепенно расширялось, и это не могло не радовать. Только лишь благодаря своей удаче я выкарабкался из бедной собачьей жизни в люди. У меня появился дом, друзья, я научился управлять своей силой, хоть и на уровне дилетанта. И все же будущее остается туманным, ведь все мы люди далеко не простые, а с великой силой и великим проклятием. Нельзя точно знать, в какой из солнечных беззаботных деньков может случиться что-то непредвиденное. Все живущие в этом доме нацелены лишь на выживание, но все мы стараемся получать максимум красок от этой жизни: вместе гуляем, вместе принимаем пищу, делим быт между собой. Итачи пытается все взвалить на свои плечи, но никто не позволяет ей этого сделать, она не сможет помыть полы или протереть пыль, потому работает в меру своих возможностей — так решили за нее остальные.

Прошло несколько дней, и мы столкнулись с проблемой — все в этом доме живут за счет Хорнет. Мои запасы еще не иссякли, но стремились к нулю, пособий Юмико мало на что хватало, а про таких бездельников, как Леонхардт, я вообще молчу. На всеобщем собрании было единогласно принято решение сплавить на Лео половину нашего быта. В этот день Итачи как обычно ласково разбудила меня и сообщила о какой-то радостной новости. Я уж было подумал, что кто-то выиграл в лотерею, но быстро опомнился — такие я видел только в видеоиграх. Она приказала привести себя в порядок, после чего прийти в гостиную, куда всех созвала Юмико. Я все гадал, что это за новость такая, ведь она никому ничего не сказала. Будучи заинтригованным, я быстро умылся, привел в порядок свою голову, после чего полетел к гостиной. Юмико уже ждала всех у дверей, Итачи тоже была там. По дороге меня нагнали Хорнет и Леонхардт. Мы подошли к дверям и замерли в ожидании.

— Отлично, все в сборе, — обрадовалась Юмико. — Скорее внутрь!

Мы зашли в гостиную, ожидая услышать от нее что-то интересное, но вместо этого увидели прямо на чайном столике черную кошку с белыми лапками и пятном на мордочке того же цвета.

— Та-дам! — воскликнула Юмико. — Теперь у нас есть кошка!

Стоило мне оглядеться, как я увидел вокруг сияющие от такой радостной и неожиданной новости глаза. По всей видимости, все в этой комнате любят животных, кошек в особенности. Мне тоже она понравилась, особенно расцветка ее шерсти.

— Что такое, Итачи? — озадаченно спросила Юмико.

А ведь я проглядел ее, потому что та стояла позади. Повернувшись на нее, я увидел, как та смотрит на кошку не отрываясь и не моргая, таким напряженным и враждебным взглядом. Стоило полагать, как Итачи отреагирует на появление в доме представителя своего семейства. Кошка тоже напряглась, глядя на Итачи — она встала к ней боком и выгнула спину. Семейство кошачьих — эксперты в области невербального общения, мы можем лишь догадываться, что эти двое хотят друг другу сказать.

Я поймал взгляд Юмико, в котором читался ехидный намек. Если я правильно понял по ее взгляду, сейчас мы попробуем сделать так, как делают одинокие женщины за тридцать, приводя домой очередную кошку. Я принялся гладить Итачи по голове, а Юмико делала тоже самое с кошкой. Хоть мы и поняли друг друга с полуслова, эффекта это не оказывало, они все так же пилили друг друга взглядом, ни разу не моргнув с момента, как столкнулись. Я встал перед Итачи, загородив обзор, только тогда она опомнилась.

— Ой, простите, я немного это…

— Тебе не нравится эта кошка? — поинтересовался я.

— Нет, нет, — возражала Итачи, — она очень милая, но похоже, я ей не нравлюсь.

— Как ты это поняла? — спросил Леонхардт.

— Не знаю, мне так кажется, — отрезала она.

Видимо генная трансформация подкосила сознание Итачи на уровне инстинктов. Это было забавно, но теперь никто не знает, как ей уживаться с кошкой в доме.

— Юмико, — заговорила Хорнет, — как зовут эту кошку?

— Я еще не решила, поэтому и позвала всех, чтоб мы вместе придумали ей имя.

— Мне очень нравится русское имя Людмила, — заявила Хорнет.

— Мои родители говорили, что такое имя дают бабушкам.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ну, оно больше всего распространено среди бабушек, если так назвать ребенка, ты обрекаешь его на преждевременную старость.

— Хм, — Хорнет задумалась. — Твои родители были русскими?

— Мама была, папа — японец, потому вся вторая половина моих корней осталась за кадром.

— А почему тебя зовут Ашидо? — поинтересовалась Юмико. — Это же вроде фамилия, а не имя.

— Это не редкость, — вклинился Леонхардт. — С момента основания Гармонии было много моментов, когда людям в документы вписывали данные, путая местами имя и фамилию.

— Но ведь Такаги — тоже фамилия, — подметила Юмико.

— Тогда я точно не знаю, — отмахнулся я.

Никогда не задумывался, что назван двумя фамилиями. Ответ на этот вопрос уже никак не узнать, ведь мои родители мертвы. Докопаться до правды можно было бы, спросив у знакомых, но не думаю, что они будут рады меня видеть.

— Вернемся к кошке, — опомнилась Юмико, — мне нравится имя Кирара, оно очень мягкое и доброе.

— Не могу не согласится, но как-то не очень оно идет кошке, — возразил я.

— Твоя правда, — подхватила Хорнет.

— Как на счет Сильвия? — глухо брякнул Леонхардт.

Все одновременно повернулись в его сторону. После небольшой паузы, на лицах стали появляться одобрительные улыбки — всем понравилось, лишь одна Итачи оставалась безучастной.

— Что думаешь, Итачи? — спросил я, не желая обделять ее вниманием.

— Мне нравится, — она так же одобрительно улыбнулась и слегка наклонила голову к полу.

— Решено, — промолвила Хорнет, назовем кошку Сильвией.

Девушки принялись тискать кошку, она довольно мурчала, катаясь по столу. Никого не напрягало, что мы едим на этом столе, мысли были забиты лишь появлением нового друга в доме.

— Ашидо, — обратился ко мне Леонхардт, — мы не могли бы немного поговорить в моей комнате?

— Конечно, давай.

— Тогда я займусь своими делами, — проинформировала Итачи.

— Если будет скучно — зови, — подмигнул ей Лео.

— Хорошо, — Итачи улыбнулась и вышла из комнаты.

Говорить что-то девушкам не было смысла, они были заняты кошкой, потому мы молча вышли из гостиной и отправились в комнату к Леонхардту. Судя по всему, предстоит какой-то личный разговор, который другие не должны услышать. На каждом этаже дома в коридорах располагалось по четыре комнаты, ложе Лео располагалось в самом конце у окна. У меня тоже было такое, но по другую сторону дома. Мы прошли внутрь, Лео плюхнулся на кровать, а я занял кресло напротив.

— Итак, Ашидо, у меня будет к тебе просьба, но сначала я хотел бы немного посвятить тебя в свою биографию, — пояснил он.

— Я слушаю.

— У меня недавно умерла мама, — начал он с грустного, от чего я немного поник, сопереживая Лео. — Мы разминулись с ней, когда я пошел в школу, тогда мама пристроила меня к своей близкой подруге, у которой я жил, пока не переехал сюда. Мама работала здесь в Торговом районе, в магазине сельскохозяйственных химикатов, а жила на втором этаже магазина в тесной квартирке. Отца я с детства не видел, в моих документах он даже не фигурирует, мама в одиночку меня растила, вкладывая все, что у нее было, за что я ей очень благодарен. Но теперь она отправилась туда, куда заслужила — в рай. По наследству магазин достался мне, я его продал и на вырученные деньги похоронил маму там, где она хотела оказаться в конце своей жизни.

— Соболезную.

— Спасибо, Ашидо, но мне нужно не это, — отмахнулся он. — У меня остался только один родной человек — моя старшая сестра Лия, которую я уже много лет не видел. Она сейчас лежит в больнице, не знаю в каком состоянии, я хотел бы на днях зайти к ней и мне нужна твоя помощь.

— А как я тебе помогу? — недоумевал я.

— Вход для посетителей в больницу закрыт, только в редких случаях, мы проникнем туда ночью.

— Ты с ума сошел? — возмутился я. — Почему бы просто не дождаться ее выписки?

— Ты не понимаешь, Ашидо, — он посмотрел на меня странным взглядом. — Когда она легла в больницу, маме сообщили, что у нее какие-то серьезные проблемы с пищеварением, у нее высокий риск обезвоживания при неправильном питании. Лия всегда была обжорой и приучила свой организм к большому количеству еды, а теперь из-за этого страдает. Если мы вытащим ее из больницы, Юмико поможет ей восстановиться, и она останется здесь.

— Ты хочешь, чтобы я помог выкрасть твою сестру из больницы и привел ее сюда?

— Ашидо, пожалуйста, Лия — очень красивая и добрая девушка. Если она будет здесь жить, вы могли бы завязать отношения.

— Ты думаешь меня этим заманить?

— Я знаю, что тебе это нужно, точно так же, как и ей. Лии никогда не везло в любви, сейчас ей должно быть двадцать три, а она ни разу не была в серьезных отношениях. Я вижу, как вы друг другу подходите, потому предлагаю такую награду за помощь.

— Торгуешься сестрой? — осуждающе посмотрел я на Лео.

— Ашидо, не пойми меня неправильно, но я хочу, чтобы она была счастлива. Ты хороший парень, который ее не обидит, а она станет тебе спутником жизни, который будет любить тебя и ценить. Я более чем уверен, что поступаю правильно.

Это действительно заманчивое предложение, пусть я с ней еще не знаком, Лео уже успел зарекомендовать Лию.

— Хорошо, я согласен, что мне нужно сделать?

— Ничего сложного, послезавтра ночью я планирую пойти туда, чтобы забрать ее. Это будет ночь понедельника, когда весь персонал отсыпается перед рабочей неделей. Нам нужно просто прийти туда, найти Лию и забрать ее. Ты мне нужен для подстраховки, поможешь если что-то пройдет негладко.

— Что ты подразумеваешь под «негладко»? — поинтересовался я.

— Возможно, нам придется ее тащить, а она довольно тяжелая.

— И это все?

— Остальное я озвучивать не буду, вдруг ты откажешься, — пояснил Леонхардт.

— Ладно, я согласен.

— Спасибо, это очень много для меня значит. У меня не осталось никого, кроме нее, потому я хочу ее сберечь. Я очень люблю Лию, мы всегда были в отличных отношениях, и буду рад, если вы откроете свои сердца друг другу.

— А почему ты не позовешь Юмико и Хорнет? — поинтересовался я. — Вместе было бы проще.

— Я не доверяю женщинам в критических ситуациях, — ответил он.

— Это все?

— Да, но, если ты не против, я бы хотел завтра с тобой прогуляться.

— Договорились, у меня уйма свободного времени.

— Тогда оставь меня, я ночью не спал, — приказал Лео.

— Хорошо, сладких снов.

— Спасибо, — улыбнулся он, провожая меня на выход.

Хотелось бы посмотреть на эту Лию. Как Леонхардт видит красивых девушек? Уверен — это высокие красотки с большой задницей, но зная теперь, что она обжора, встает вопрос — насколько большой. Если Лии двадцать три, значит она родилась в 2036, почему Лео думает, что мне подойдет девушка постарше? Или он так отчаянно цепляется за любого достойного парня, способного сохранить с ней отношения? Что же в этой девушке такого отталкивающего, что она до сих пор не нашла себе партнера? Я вышел за дверь и издалека увидел несущуюся в мою сторону Итачи, ее взгляд был бегающим, сама девушка выглядела испуганной. Идя на сближение со мной, она резко закричала:

— Ашидо! Помоги мне, я спалила кухню!

Не став на это отвечать, я бросился в сторону кухни. Чем ближе я подбегал, тем противнее становился запах. Из комнаты отдавало гарью, Итачи не стоило на ней хозяйничать. Вбежав в комнату, я увидел заливающуюся пламенем плиту, огонь жег мебель. Я не знал, что делать, никто не говорил, где у нас стоят огнетушители. В голову не пришло ничего лучше, чем направить поток дыма на огонь, чтобы отогнать от него кислород. Пусть у меня и получилось то, что я опробовал впервые, пламя даже не шелохнулось. На мое счастье в комнату вбежал Лео, который мог исправить ситуацию. Он не стал терять ни секунды — схватившись за кухонный шкаф, тот пустил лед в сторону плиты. Какие-то считанные секунды и на плите уже красовалась ледяная глыба, а огня как не бывало. Впервые вижу способность Леонхардта в действии — очень полезная вещь, потрясающе. Сам Лео покрылся небольшой наледью, почти незаметной, руки будто подморозило в процессе.

— С вами не поспишь, — пробурчал он и вскоре удалился.

Я посмотрел на Итачи, которая стыдливо опустила голову, чувствуя вину за принесенные неприятности. Присев за кухонный стол, я решил провести с ней профилактическую беседу.

— Итачи, что ты пыталась здесь сделать? — начал я.

— Я хотела сделать всем покушать, — едва слышно ответила она.

— Солнце, — пытался я быть помягче, — я понимаю, что ты хочешь быть полезной, и чтобы тебя хвалили, но ты не можешь быть такой на кухне, пойми.

— Но…

— Итачи, послушай, — перебил я, — ты и так многое для нас делаешь, но готовить в одиночку тебе нельзя.

— Я понимаю, я очень виновата, — раскаивалась, сказала Итачи, — потеряв руки, я потеряла свое призвание, — она была на грани.

Итачи была очень расстроена, еще немного, и она бы заплакала. Нужно было ее утешить, я встал изо стола, после чего подошел к ней и приобнял. Конечно, такой ход не мог не вывести на эмоции, девушка всхлипывала мне в грудь.

— Итачи, это ведь ты готовила ту потрясающую курицу, когда мы приходили в гости к Ишимару?

— Да, — она посмотрела на меня глазами, полными слез, но в ее взгляде читался интерес, — большую часть времени я готовила для всех.

— Знаешь, она так понравилась Юмико, что та без умолку трещала о том, как это вкусно.

— Правда? — похоже мне удалось ее отвлечь.

— Правда, — обнадежил я, — она даже хотела выйти за тебя замуж.

— Ч-что? — испугалась девушка. — Так же нельзя!

— Не бери в голову, она была пьяна в тот вечер.

— Она меня не любит? — поплыла Итачи.

— Брось, мы все любим тебя, просто тогда она переборщила.

Итачи улыбнулась и снова уткнулась мне в грудь.

— Не волнуйся, мы найдем способ вернуть тебе руки, чтобы ты снова могла приготовить нам ту курицу.

— Разве это возможно? — пробурчала она.

— Нет ничего невозможного, Итачи.

Пусть я и сказал так, зная, что однажды она заживет как прежде, но кое-что невозможное в этом мире было — вернуть мертвых к жизни. Все мы кого-то потеряли, и никто не сможет снова взглянуть в глаза тем родным людям, которых все мы когда-то ценили. Пусть для меня потеря родителей уже была не так велика, Хорнет потеряла всех своих родных, которых она очень любила, Юмико потеряла родителей, о которых я до сих пор не слышал ни слова, Леонхардт потерял маму и может потерять сестру, если я ему не помогу. Итачи тоже многое потеряла, хоть у нее и не было в памяти родни, все те горничные, с которыми она работала, тоже были для нее близкими людьми. Я благодарен судьбе за то, что хотя бы она выжила, но теперь сердце этой невинной кошечки придется долгое время залечивать, и не только его.

— Знаешь, Ашидо, — Итачи развеяла тишину, — ногами не так просто управляться, особенно в чулках.

— Знаю, солнце.

— Я все время тренирую моторику, но все, как будто нарочно, валится из ног, мне очень сложно адаптироваться к такой жизни.

— Рано или поздно все получится, — подбадривал я, — нужно лишь стремиться и не опускать руки.

— Ашидо, — она нахмурилась.

Что я только что сморозил. С этой девушкой надо уметь выбирать выражения, реплики на уровне привычки могут обернуться оскорблением.

— Прости, я не подумал, что сказал.

— Все в порядке, — размякла она, — я знаю, что ты не специально.

Эта девушка добрее любой из тех, с кем я когда-либо общался, но таких людей, точнее кошек, очень легко обидеть, особенно когда они делают для тебя что-то хорошее, а ты отвергаешь их труд, потому надо поддерживать Итачи во всем и быть с ней помягче.

— Можно с тобой немного поговорить? — обратилась ко мне Итачи.

— Конечно, о чем угодно, только давай пойдем ко мне в комнату.

На кухне все еще пахло гарью, в такой обстановке нормально не поговоришь. Слезы Итачи уже высохли, мы уверенно двинулись ко мне в комнату на второй этаж. На лестнице нам навстречу вышли Хорнет и Юмико, а следом за ними плелась Сильвия. Она была такой пушистой, при движении ее длинная шерсть аккуратно укладывалась от ветра.

— Почему в доме пахнет гарью? — возмутилась Хорнет.

Говорить, что это Итачи во всем виновата совсем не хотелось, потому я приму удар на себя.

— Я спалил кухню.

— Что? — обе девушки ахнули.

— Нет! — закричала Итачи. — Это я ее спалила! Ашидо ни в чем не виноват!

— А ведь я почти поверила, — буркнула Юмико.

— Ашидо, — Хорнет смотрела на меня с упреком, — я конечно понимаю, что ты хочешь оправдать Итачи, но не надо, мы не станем ругаться.

— Правда? — удивилась Итачи.

— Правда, — подтвердила Хорнет, — но в следующий раз позови на кухню кого-нибудь с собой, хорошо?

— Хорошо, — она стыдливо отвернулась.

Никто и не заметил, что кошки даже не завелись, увидев друг друга, видимо, не та обстановка.

— Мы займемся кухней, — сообщила Хорнет, — а вы отдохните.

Они спокойно пошли по лестнице вниз, а мы с Итачи продолжили наш путь до комнаты. Войдя внутрь, Итачи сразу завалилась на мою незаправленную кровать. Такого кресла, как у Лео, у меня не было, потому я присел рядом. Итачи глядела в потолок, не отворачиваясь, было похоже на то, что внутри нее таятся большие переживания, скорее всего по поводу рук.

— Ашидо, — послышалось от нее в тишине.

— Да, я слушаю.

— Как думаешь, кто-нибудь сможет полюбить меня такую? — ее лицо снова приобрело грустный вид.

— Конечно, почему ты об этом думаешь? Ты в себе сомневаешься?

— Я не знаю, чего от женщины хотят мужчины, потому и попросила тебя со мной поговорить. Есть и обычные одинокие женщины, которых никто не любит, а я к тому же безрукая.

— Итачи, брось, — я снова ее подбадривал, — ты очень красивая и добрая девушка, тем более кошка, о таких многие мечтают, а учитывая то, что тебе нет аналогов, переживать вообще не о чем.

— Мне есть о чем переживать, Ашидо, — оборвала она. — В мире не так много надежных мужчин, ровно так же, как и женщин. Я боюсь за свое будущее, боюсь оказаться никому не нужной или чей-то игрушкой. Мы оба уже достаточно взрослые люди, и я понимаю, что если привлекаю кого-то как девушка, это вовсе не значит, что мной не будут пользоваться только для удовлетворения своих фантазий.

— В этом ты права.

— Ашидо, — она повернулась ко мне, — ты бы смог полюбить меня такую, какая я есть? Если бы у меня не было этих ушей, увидел бы ты во мне обычную девушку?

— Я не знаю, — оторопел я.

Этот разговор был похож на признание, пусть Итачи меня привлекала как девушка и располагала к себе, мне всегда казалось, что она думает больше о себе, чем о других. Такой вывод я сделал из всех наших откровенных разговоров. Может она и изменится, оказавшись в семейной жизни, но сейчас я не готов ответить ей взаимностью. Я сам еще не разобрался в своих чувствах, сам все еще не понял, кто такие женщины и что они могут тебе дать. Когда я впервые встретил Юмико, меня безумно к ней тянуло, но это были дружеские отношения, потом Хорнет сказала, что я ее привлекаю как партнер, но она не готова вмешиваться наши с Юмико потенциальные отношения. Сейчас Итачи мягко намекает на симпатию, и я начинаю сомневаться настолько глубоко, насколько это возможно. Если несколько девушек говорят мне о том, насколько я привлекательный и хороший, не значит ли это, что все они что-то недоговаривают? Я не вижу в себе Леонхардта, готового бегать за любой юбкой, мне нужны искренние чувства, человеческая привязанность и верность, готовность вкладываться в своего партнера во всех аспектах. Я не вижу этой готовности ни в одной из этих девушек, все они ведомы чувствами, но не все осознают ответственности.

Тем не менее, раз я вызвался на разговор, нужно разговаривать с Итачи честно и мягко. Ей сейчас нужен человек, который ее выслушает, а возможно и тот, который полюбит ее. Я могу расценивать ее как потенциальный вариант, пока еще рано завязывать какой-либо узел.

— Итачи, тебе когда-нибудь кто-то выражал симпатию?

— Нет, — оборвала она.

— Никто ни разу не говорил тебе, что ты могла быть для него хорошим парнером?

— Зачем ты так говоришь? — у нее наворачивались слезы.

— Скажи мне, чего ты от меня хочешь?

Я понимал, что сейчас ее обижаю, но мне нужно знать.

— Ашидо, ты мне нравишься, и я не знаю, что мне делать.

Я в этом не сомневался, теперь будет тяжело выкрутиться.

— Я задумалась об этом, после того, как ты увидел мою грудь. Ты ведь впервые ее видел?

— Да, — опустив голову, ответил я.

— Тебе она понравилась? — Итачи замерла, ожидая ответа.

Хотелось бы уйти от откровений, но я не в том положении, потому придется смиренно отвечать прямо.

— Да…

— Я знала, — она улыбнулась, уставившись в потолок. — Я следила за тобой и за тем, как ты себя ведешь. Ты всегда был ко мне добр, не пытался за мной ухлестывать, как это делал Леонхардт. Я подумала, что ты мог бы меня однажды полюбить. Если же нет, то я буду завидовать той девушке, которой ты достанешься.

— Ты правда думаешь, что я такой хороший? — сомневался я.

— Да, — без колебаний ответила она, — потому хочу, чтобы ты открылся мне и сказал, что ты чувствуешь.

— Итачи, — вздохнул я, — у каждого есть свои скелеты в шкафу, и я не исключение, у меня за спиной горы трупов. Ты уверена, что готова любить убийцу?

— Ну…

— Быть убийцей не лучше, чем не иметь рук. В обоих случаях ты имеешь клеймо в своей биографии, избавиться от которого тяжело. Ты правда меня привлекаешь, и я могу рассматривать такой вариант, что мы когда-нибудь будем парой, но не сейчас. Люди не становятся друг другу родными, будучи знакомыми несколько дней, для этого нужно время.

— Я понимаю, — согласилась она. — Значит, ты еще не можешь ответить мне взаимностью?

— Меньше всего я сейчас хочу тебя расстраивать, но… нет, прости, я еще не готов.

— Я все понимаю, Ашидо, — смирилась она. — Давай получше узнаем друг друга и тогда будем думать.

— Так будет правильнее, — подтвердил я.

— Но я не приму такой отказ, — ухмыльнулась она, позабыв о слезах.

— Что не так? — я не понимал, что она хочет.

— Я смирюсь и буду ждать, если ты кое-что для меня сделаешь.

— И что же?

— Поцелуй меня.

Вот это потрясение, девушка напрямую просит меня о том, в чем я не имею ни грамма опыта. Что же мне делать?

— И-итачи, я не могу, — замешкался я.

— Расслабься, я тоже не умею, — подбодрила она. — Ну, давай, — Итачи приподнялась с кровати и приблизила свое лицо ко мне.

Я растерялся, в голову не пришло ничего лучше, чем поцеловать ее в щеку. Такой расклад ее удивил, но после она лишь улыбнулась, глядя на меня.

— Я не так хотела.

— Итачи, я боюсь.

Между нами повисла пауза, мы смотрели друг другу в глаза не отворачиваясь, однако ее взгляд был увереннее, чем мой. Глядя на нее, я потерял бдительность, Итачи впилась своими губами в мои, я мог в любой момент отшатнуться — ей нечем было меня держать, но это было бы очень грубо, а я не хотел ее обижать. Она двигала своими губами, легонько массируя мою нижнюю губу, пусть я не понимал, что делать, все же старался повторять за ней, массируя ее верхнюю. Через десяток секунд она оторвала свои губы и с той же улыбкой глядела на меня. Меня очень смущает подобный процесс, особенно когда ты к нему не готов.

— Ничего не получилось, — обиженно прошептал я.

— Все в порядке, — подбадривала она, — первый блин всегда комом, но у тебя получилось неплохо, а теперь повторим.

Она снова вцепилась в меня, но на этот раз напор был куда сильнее. Итачи засунула мне в рот язык и начала им как-то спонтанно двигать. Время от времени она его вытаскивала, массировала мои губы своими, а затем повторяла предыдущий шаг. На удивление — это очень приятно. Чувствовать, как ваши губы соединяются, ее шершавый язык, который трется о мой, слюни, которые то ли дело вытекают изо рта — чувствую себя потрясающе. Вот, значит, каково это — целоваться с девушкой. Некоторое время спустя она-таки решила прерваться, хоть мне уже и не хотелось. Стоило нам разделиться, между нами растянулся канатик из слюней, которые под своим весом спешно упали на одеяло.

— Спасибо, — прошептала Итачи, дыхание которой то ли дело сбивалось.

— Тебе тоже… спасибо, — прошептал я.

Судя по выражению ее лица, она была всем довольна: и поцелуем, и моим отказом.

— Помни об этом поцелуе, пока не найдешь себе девушку, — начала Итачи. — Ты уже будешь уверен в том, что сможешь ее чему-то научить, а если ты не найдешь такую, — она закрыла глаза и растворилась в улыбке, — я всегда буду тебя ждать.

Итачи встала с кровати и тихонько вышла из комнаты, посмотрев на меня напоследок все с той же улыбкой. Мой первый поцелуй, он такой приятный и запоминающийся. Я не был готов, но все получилось именно так, как она задумала, нам обоим было приятно, какие-то ничтожные минуты оставили такой приятный отпечаток в памяти. Может у Итачи и не было опыта с мужчинами, ей была присуща черта, которая так хорошо развита у девушек — природная обольстительность. Думая о том, что произошло, я понимаю, что таким образом она расположила меня к себе. На что только не пойдут одинокие девушки, чтобы отобрать внимание парня — пусть она и боялась, Итачи смогла скрыть свой страх и отдаться страсти. Теперь я понимаю, почему она пошла на это, сказав, что только так примет мой отказ — она добивалась продолжения. Поцеловав парня, который все еще не питает к тебе любовных чувств, ты автоматически его к себе притягиваешь. Те чувства, которых могло и не быть, тут же появляются, стоит вам скрестить языки. Ее шершавый язык доставил мне максимум удовольствия, а если подумать о том, что у других девушек он гладкий, я завожусь, желая попробовать и его.

У меня все еще нет девушки, и я могу пробовать изнутри каждую, кто будет мне взаимно симпатичен, так я смогу выбрать для себя лучшую, но при этом могу обидеть всех тех, с кем сблизился. Наш поцелуй с Итачи должен остаться в тайне, ведь я не знаю, как на него могут отреагировать другие девушки, которым я симпатичен. Она тоже это понимает и будет молчать, чтобы сохранить дружеские отношения между нами всеми, тем более между мной и Леонхардтом. Эта кошка добилась своего и заставила меня задуматься, но я подойду к этому вопросу со всей осторожностью — я буду искать ту, которой смогу открыть свое сердце и чье сердце приму сам, девушку, которая сможет остаться со мной до конца наших дней, а если такой не будет на всем белом свете — мне есть к кому возвращаться.