Клинок Гармонии (СИ)

Глава 27: Любовь против апатии

Как я уже говорил ранее, судьба порой преподносит сюрпризы, иногда совсем уж шокирующие. Такое внезапное появление Лаффи застало меня врасплох, я не был готов лицезреть ту, кто у умер в моих глазах еще в далеком детстве, но она вернулась — мы ее вернули. Я запомнил ее еще совсем маленькой девочкой: дурной, резвой, глупой и ни капельки не привлекательной, но сегодня узрел ее перевоплощение в эталон женской красоты, мои глаза оказались слепыми, разум затуманенным, ведь я даже не признал в случайной незнакомке свою любимую подругу детства, которая скрасила его своей любовью к жизни и всему живому вокруг, включая меня.

Сейчас же Лаффи прикована к кровати, она слаба и вымотана, а я даже не предполагаю, что же ей пришлось пережить. С того момента, как она отключилась, мы оставили ее отдыхать в медпункте, а сами разбежались по своим делам.

На следующий день после вылазки Хорнет вернулась домой с очень уставшим лицом и заявила, что отныне орден «Спектр» заполучил себе имя в Гармонии, а Юстиция дала народу знать, чем же порой промышляют их кумиры.

Несколько часов я провел в интернете, желая узнать, что же из себя представляет этот Сильвестр Ремизов. Перерыл все возможные сайты с его биографией, на что честно скажу — я в замешательстве. Этот человек представлял из себя известного деятеля культуры и был кумиром сирот, ведь он часто посещал такие места, радуя детей своими подарками, но, когда вскрылся факт о том, что Сильвестр оказался насильником и педофилом, это вызвало огромный общественный резонанс. Доверие людей к власти подкосилось, все требовали от короля объяснений, действий в отношении других потенциальных преступников, но верхушка молчала, не желая ничего предпринимать.

Меня волновал факт того, что теперь люди знают о «Спектре», ведь мы еще не настолько сильны, чтобы дать отпор тем, кто может прийти по нашу голову, но Хорнет решила иначе.

— Хватит витать в облаках, я вообще-то с тобой разговариваю, — возмутилась Хорнет.

— Да, прости, о чем ты там говорила? — замешкался я.

— Говорю, нам нужны еще люди, у тебя есть кто-нибудь на примете?

— Кто тебя тянул за язык? — осуждающе проговорил я. — Мы могли подольше посидеть в тени, выйдя тогда, когда наберем достаточно сил.

— Еще раз повторяю, Юстиция согласилась осветить деятельность Сильвестра только при условии, что всю вину за убийства она свалит на нас. У меня не было другого выбора, кроме как взять на себя ответственность за преступления.

— И теперь нас объявили врагом народа, так держать, — ерничал я.

— Это в понимании верхушки и закона мы творим только противоправное, но народ нас поддерживает, ты новости смотрел?

— Смотрел, но разве нам нужна поддержка этих людей?

— Еще как нужна, они деморализуют своих правителей, упрощая нам работу, — пояснила Хорнет.

— Хорошо, дай мне время смириться с тем, что беззаботная жизнь окончена.

— Она и не начиналась, Ашидо. Давай лучше вернемся к вопросу о союзниках.

— Думаешь я силен в этом вопросе? — сомневался я.

— Слушай, Ашидо, это ты привел в «Спектр» практически всех тех, кто сейчас в нем присутствует. У меня нет такого таланта к вербовке людей со способностями, потому я спрашиваю тебя, нет ли кого на примете.

— Это комплимент?

— Воспринимай, как душе угодно.

— Хорошо, тогда могу предложить несколько кандидатур, но не уверен, что они согласятся.

— Нам нужно цепляться за любой шанс, предлагай.

— Алан Ковинский и Милена Гринвуд, я уже пересекался с ними однажды, потому хорошо знаком с их умениями. Они могли бы стать для нас неплохими союзниками, получив взамен убежище.

— Они не так надежны, как хотелось бы, — остановила меня Хорнет.

— Почему же?

— У них слишком детское и глупое мышление, только под ногами путаться будут, я радикально против их присутствия в «Спектре». Можешь еще кого-нибудь предложить?

— Прискорбно, Хорнет, — вздохнул я. — Остался всего один вариант.

— Не томи.

— Девочка по имени Хомура, — поведал я, — в Трущобах ее называют «Ангелом», но я не уверен, стоит ли ее впутывать.

— Ребенок, что ли? — оторопела Хорнет.

— Можно и так сказать, ей всего пятнадцать, потому я сомневаюсь, что Хомура уживется в компании убийц.

— Что она умеет, и где вы с ней встречались?

— Хомура управляет водой, мы с Войд впервые с ней встретились, когда решили отмыть одежду от крови, тогда-то «Ангел Трущоб» и помогла нам.

— Есть хоть какие-то предпосылки того, что она встанет на нашу сторону? — поинтересовалась Хорнет.

— Честно говоря, не знаю, — отрицательно покачал головой я. — Есть только один способ это выяснить — посетить Трущобы и найти Хомуру.

— Придется поручить это тебе, только ты знаешь ее в лицо, так ведь? Просить помощи у Войд в такой ситуации было бы совсем глупо.

— Ты права, как только мы разберемся с Лаффи, я возьму кого-нибудь с собой, и мы отправимся в Трущобы, чтобы отыскать Хомуру.

— Значит, решено, можно пока не греть голову новобранцами, — выдохнула Хорнет.

— Хорнет, у меня появился вопрос, на который ты обязана ответить, — взглянул я на нее исподлобья.

— Спрашивай все, что душе угодно, если твой вопрос не выходит за рамки приличного.

— Как обстоят дела с Эмбер? Она обещала подумать над вступлением в «Спектр», но я упустил момент с окончательным ответом.

— Тут все довольно сложно, — закатила она глаза. — Видишь ли, Эмбер-таки пришла к нам, долгое время помогала и блестяще справлялась с поручениями, но она пропала незадолго до ухода Юмико.

— Хочешь сказать, она нас кинула? — напрягся я.

— Сомневаюсь, на то должна была быть веская причина. Скорее всего эти двое мутили какие-то интриги за нашей спиной, а затем благополучно пустились в бега, ничего не сказав, — пояснила она.

— Хочешь сказать, вы ничего не знаете об уходе Юмико и Эмбер?

— Совсем ничего, — подтвердила Хорнет.

— А Илия может что-то знать?

— Спроси у него сам, не попробуешь — не узнаешь.

— Мы как раз собирались сегодня поговорить в гостиной, я накупил всяких вкусностей и его любимый «Melon’y Cherry».

— Можешь больше не терять времени, у меня все.

— Тебе больше нечего обсудить? — оторопел я.

— Если у тебя есть желание копаться в расходах ордена — пожалуйста.

— Нет, спасибо, — отстранился я, — откажусь, пожалуй.

— Ну, тогда ступай, потом расскажешь нам о Лаффи и Сальвадоре.

— Окей, я пошел.

Поднявшись с кресла в кабинете Хорнет, я покинул помещение, выйдя на балкон в холле. Забавно, но наши кабинеты находятся вплотную друг к другу, на этом балконе вмещаются сразу три комнаты: наши личные и переговорная, а дальше идут уже привычные закрытые коридоры. Закончив разговор с Хорнет, я сразу же схватился за переговорное устройство, чтобы вызвать Илию:

— Мастер Кишин, вас вызывает глава «Спектра», — с насмешкой обратился я к нему.

— Слушаю, — невозмутимо ответил он в рацию.

— Мы можем поговорить в гостиной?

— Вполне, я подойду через пару минут, — подтвердил он.

— Стоять! — послышался громкий возглас Мисато. — Никто никуда не пойдет, пока все не увидят мой подарок «Спектру»!

— Ты уже готова представить? — поинтересовался Илия.

— Да! — так же громогласно заявила она. — Провозилась бы дольше, если бы не твоя помощь. Итак, приглашаю всех в холл — всех до единого!

— Это стоит того, чтобы отвлекать меня от бумаг? — поинтересовалась Хорнет.

— Конечно! Вы все сейчас обязаны оторваться от своих дел и собраться в холле, потому что вас ждет чудо!

— Хорошо, в таком случае — это приказ вице-президента Ишимару. Всем собраться в холле в течении десяти минут, — проговорила Хорнет.

Забавно, что она называет себя вице-президентом, а меня главой, хотя я, по сути, должен быть президентом «Спектра». Хоть мне и не писаны приказы нижестоящих, я действительно заинтересован тем, что же нам покажет Мисато, потому что она, в самом деле, умеет удивлять.

Я аккуратно спустился с балкона вниз, зацепившись за колонну и спустившись на нижний этаж. Будучи уже внизу, я заметил, как на балконе, откуда я только что спустился, тяжело вздохнула Хорнет и поплелась в сторону лестницы, не желая повторять мой трюк. Какое-то время пришлось стоять в одиночестве, но ребята стали потихоньку подтягиваться: сначала пришли Амелия и Войд, потом мимо нас прошел Илия, сказав, что приглядит за Лаффи, чтобы Ринна тоже смогла увидеть сюрприз, а потом к нам присоединилась Хорнет, но почему-то нигде не было видно Итачи.

— Ну, все в сборе? — произнесла в рацию Мисато.

— Илия в медпункте с Лаффи, а Итачи все еще где-то бродит, — пояснила Ринна.

— Отлично, все в сборе, мы выходим! — прокричала в переговорное устройство Мисато, после чего перед нами громко распахнулась дверь подвала.

Из-за двери показалась сама Мисато, а следом за ней вышла Итачи в той же плотной накидке, закрывающей ее тело до колен. Мы выстроились в рядочек, ожидая того, что же наш единственный инженер сейчас покажет.

— Лицезрите же! Новая Итачи! — очень громко с широкой улыбкой прокричала Мисато, резко сдернув с нее накидку.

Как только тряпка оказалась на полу, все присутствующие погрузились в состояние шока, включая меня, ведь перед нами предстала действительно новая Итачи. Не знаю, как за такие короткие сроки Мисато смогла додуматься до этого и реализовать проект в полной мере, но Итачи махала всем нам своими новыми механическими руками, как у робота.

— Спешу представить вам первую финальную версию киберпротезов! Для создания сие чуда мне пришлось не только прибегнуть к инженерии и программированию, но и к медицине и нейрофизиологии, с чем мне очень помог Илия, потому сюрприз удался для всех, а главное — теперь Итачи снова может жить полной жизнью. Руки крепятся на посадочные площадки, срощенные с ее нервной системой, прилегающие к плоти вплотную. В случае поломки, их можно будет заменить, а теперь я передаю слово Итачи.

— Дорогие друзья, — начала Итачи, — я не могу в полной мере передать всю свою радость, ведь госпожа Хагашида вернула мне руки, от которых я уже успела было отказаться, утратив надежду. Сейчас я действительно счастлива и отныне смогу помогать вам в любом деле, которое вы мне доверите. Потому обращаюсь к госпоже Ишимару, пожалуйста, выделите побольше денег для деятельности Мисато, чтобы она могла помогать нашему ордену в полной мере.

Отличная идея, Мисато, я порой поражаюсь твоей гениальности. Поверить не могу, что эта девушка сделала Итачи новые руки, которые выглядели больше как боевые, нежели рабочие. Если бы кошка была в привычном костюме — мы бы ничего не увидели, но в этот момент Итачи стояла перед нами в одной лишь светло-желтой майке без рукавов, потому ее железные агрегаты оказались на виду целиком. Они представляли из себя самые обычные руки, но с ноткой «стимпанковского» стиля, некоторые места светились каким-то темно оранжевым цветом. Место крепления протезов находилось на плече, где виднелись погруженные в плоть железяки. Судя по всему, Мисато пришлось избавиться от тех остатков рук, которые были у Итачи, а вместо этого она подарила ей новые.

— Ну, что скажешь, Хорнет? — ехидно улыбнулась Мисато.

— Честно говоря, я поражена, — удивленно хлопала вместе со всеми в ладоши Хорнет. — Если ты способна на такое, то остальное для тебя покажется мелочью.

— Ну, видишь ли, мне пришлось обратиться за помощью к Илии, чтобы безболезненно срастить контактную площадку с плотью и избавиться от остатков рук, а также придать форму металлу. Будь у меня необходимое оборудование, я бы не стала его отвлекать от дел насущных.

— Сколько денег тебе нужно?

— Около одиннадцати тысяч Гармонийских кредитов.

— Это очень много, — подметила Хорнет. — Но, если вложения окупятся, я готова пожертвовать внушительную часть бюджета в твой фонд.

— Значит, договорились? — обрадовалась Мисато.

— Можешь считать себя полноправным главой инженерного отдела «Спектра», — улыбнулась Хорнет.

— Ура! У нас получилось! Спасибо тебе, Итачи!

— Вам спасибо, госпожа Хагашида, — едва не плача, обняла ее Итачи.

Трогательно зрелище, выводит на эмоции. Какое-то время мы еще болтали одной большой компанией, после чего все разошлись по своим делам: Мисато и Хорнет отправились обсуждать что-то деловое и денежное, Итачи взялась за обучение Войд, Амелия удалилась, чтобы прилечь отдохнуть, а я в компании Ринны выдвинулся к медпункту, чтобы забрать оттуда Илию.

Когда мы наконец переступили порог медпункта, я застал внутри интересную картину, как Илия в дружелюбном тоне разговаривает с Лаффи, прикованной к кушетке. Стоило им нас заметить, так оба сразу же переключили свое внимание с диалога на нас.

— Круто вы придумали с Итачи, — улыбнулся я Илии. — Тебе положена доля за помощь.

— Я уже отказался от денег, — проговорил он, — все лавры должны достаться Мисато. Ты лучше посмотри на это чудо, — Илия указал мне головой на Лаффи.

Она шла на поправку, это было видно по ее игривому и довольному взгляду, который переменился на трогательный с появлением меня.

— Ну, как ты? — спросил я у Лаффи, присев рядом с Илией на соседнюю с ней кушетку.

— Х-хорошо, — промямлила она. — Аши, это правда ты?

— Да, Лаффи, это я — твой Аши, — широко улыбнулся я.

— Боже, я уже потеряла надежду на то, что однажды снова увижу тебя…

— Как и я. Расскажешь мне обо всем, что успела пережить с тех пор? Уже много лет прошло, мы выросли и стали взрослыми, я даже не узнал тебя поначалу.

— Аши, я не хочу об этом говорить, мне очень больно вспоминать о минувшем. Пожалуйста, забудь обо всем, что было в прошлом — это уже не важно.

— Почему? — с интересом и осторожностью спросил я.

— Прошу, не надо, — умоляла она. — Просто обними меня, как раньше, Аши.

— Ну, хорошо, иди сюда, — подозвал я к себе Лаффи.

Я аккуратно приподнял ее в сидячее положение, уселся рядом, после чего мы расплылись в теплых и крепких дружеских объятиях. Лаффи со всей силы впивалась мне в спину, то ли дело я слышал ее счастливые всхлипы, мелькающие в промежутках между слезами боли.

— Я так рада, что ты со мной, — мямлила она. — Ты очень изменился с тех пор: другие глаза, другие плечи, совсем другой запах, но кое-что в тебе ни капли не изменилось — твое доброе сердце.

— А ты стала куда спокойнее с тех пор, очень преобразилась и повзрослела.

— Хочешь сказать, что я стала привлекательнее как девушка?

— Можно и так сказать, — подтвердил я.

Краем глаза я заметил, как в этот момент перекосило Илию, будто я что-то дурное сказал. Он пилил меня взглядом так, будто я совсем тупой. Ежу понятно, что Лаффи подвергалась насилию, но раз уж я ее единственный друг в этом огромном и жестоком мире, то обязан сказать несколько ласковых слов, чтобы ей стало легче.

— Я очень рада, — Лаффи вглядывалась мне в глаза. — У меня никого больше не осталось в этом мире, кроме тебя. Я люблю тебя, Аши.

— И я тебя люблю, Лаффи, — согласился я, крепко обняв ее.

— Кхм, — послышался звук желания Илии вмешаться в разговор. — Не хочу отрывать вас от трогательного воссоединения, но Ринна, должно быть, ждет капельку искренних извинений.

— О чем ты? — замешалась Лаффи.

— Снова здравствуй, Лаффи, — вклинилась Ринна, усевшись рядом с Илией. — Меня зовут Ринна, если ты правильно помнишь, то ты разбила мне голову об стол.

— И что? — невозмутимо вопросила Лаффи.

— Ну, знаешь, я на тебя не в обиде, но не хотелось бы, чтобы друзья ранили друг друга.

— Ты мне не подруга, — отрезала Лаффи.

— Зачем же ты так грубо? — возмутилась Ринна, пытаясь говорить помягче. — Я желаю тебе добра, как и все остальные в этом доме.

— Отвали, я тебе не доверяю, — продолжала отстранятся Лаффи. — Только Ашидо разрешено называть меня своим другом.

— Говори, как хочешь, но тебе еще уйму времени придется находится в одной комнате со мной. Я планирую подружиться, потому придется смириться и принять меня.

— Ни за что! — завелась она. — Я сказала, что только Ашидо можно находится рядом со мной!

— Хей, Лаффи, успокойся, — вмешался я. — Это не я тебя спас, а Хорнет и Амелия. Лечил тебя тоже не я, а Амелия, Ринна и Илия. Способствовал в операции по спасению тоже не только я, но еще Мисато и Войд, а когда ты вернулась, вкусную еду тебе готовила Итачи, чтобы ты набрала массу и поправилась. Прими их доброту, не упрямься, или я очень расстроюсь.

— Ты правда расстроишься? — похоже, я нашел нить между ней и остальными.

— Да, потому что все они — мои друзья, как и ты. Здесь нет чужих, все друг другу помогают и стараются друг друга не обижать. Ну, извинись, пожалуйста, перед Ринной.

Лаффи немного замялась, но по ее лицу было видно, что она раскаивается и пытается подобрать слова, чтобы извиниться.

— Ринна, прости меня, — наконец заговорила она, — я не хотела навредить тебе, просто очень испугалась, оно само получилось.

— Извинения приняты, — улыбнулась Ринна. — Ну, будем подругами?

— Не уверена, что мы можем… но я постараюсь, — согласилась Лаффи.

— Вот и хорошо, чувствуй себя, как дома, мы все тебе рады.

— Отлично, а теперь нам с Ашидо нужно отлучиться, — вмешался Илия.

— Погоди, дай нам минутку, — заспорил я.

— Время пошло.

— Лаффи, пообещай мне, что ты со всеми подружишься, — требовательно посмотрел я на нее.

— Аши, ты просишь о большем, чем я могу тебе дать.

— Это не так сложно, вы ведь с Илией уже подружились? — улыбнулся я.

— Наверное, — сомневалась она. — мистер Кишин понимает меня и у него приятный голос, но я все еще почему-то трясусь от страха в его присутствии.

— Спасибо, — иронично пробормотал Илия.

— Вот, видишь, — говорил я, гладя ее по голове, — заводить новых друзей не так сложно. Я поддержу тебя в любом начинании, а пока отдыхай и набирайся сил, хорошо?

— Уже уходишь? — расстроилась Лаффи.

— Дела ждут, я обязательно зайду к тебе позже.

— Я буду ждать, Аши, — с грустным лицом промямлила она.

— Тогда точно приду, веди себя хорошо, — сказал я, поднявшись с кушетки и двигаясь с Илией к выходу.

По глазам Лаффи можно было сказать, что она совсем не хочет меня отпускать. Я тоже совсем не хотел уходить, но если Илия сейчас не расскажет мне о прошлом моей дорогой подруги детства, то потом шанса не будет, потому приходится идти на жертвы.

Мы вышли из медпункта и двинулись в гостиную, зайдя по дороге на кухню, чтобы прихватить с собой закуски и напитки. Уже в гостиной Илия сбросил с себя груз рогатого шлема и плаща, оголив скрытые места своего костюма, и, честно говоря, я не ожидал увидеть у него на поясе целый арсенал из каких-то сумок. Мы оба развалились на диванах напротив друг друга, послышался характерный звук открывающейся банки «Melon’y Cherry». Через пару минут на столе уже расположились все возможные закуски: сырокопченая колбаса, разные сухарики, сырные палочки, а еще какая-то причудливая бутылка.

— Что это? — спросил я, схватившись за нее.

— Виски, — однозначно ответил Илия.

— Ты планируешь напиться здесь со мной?

— Дело не в «напиться», просто мне тяжело будет повествовать о Лаффи на трезвую голову, — пояснил он.

— Давай я запру дверь, будет не очень хорошо, если кто-нибудь увидит нас пьяными.

— Валяй, я пока налью.

Поднявшись с дивана, я подошел к двери и дернул защелку, после чего вернулся обратно в компанию своего единственного соулмейта.

— Держи, — Илия протянул мне шот виски, — опустоши залпом, а потом запивай «Melon’y Cherry» и закусывай — хорошо пойдет.

— Погоди, а разве разумно мешать энергетики с алкоголем? — опомнился я, уже держа в руках шот.

— Будь ты обычным человеком, сердце бы отказало после большой дозы, но у тебя в груди такой мотор, что им ковчег запитать можно — не переживай.

— В таком случае, за нас! — поднял я тост.

— За нас! — поддержал Илия, после чего мы сразу же опустошили емкости.

Я еще не пробовал виски, потому удивился тому, что мне сразу ударило в мозг, но напиток от этого противнее не стал, напротив, этот эффект вносит свою перчинку. Какое-то время мы просто пили и закусывали, пока я не почувствовал, что голова уже ходуном ходит, как и у Илии, по всей видимости.

— Ну, думаю, пока хватит, — остановился Илия. — Теперь поговорим о Лаффи.

— Хорошо, тогда можно начать с вопросов? — поинтересовался я.

— Тебе можно все, пока я пьяный, — подтвердил Илия.

— Тогда, расскажи мне, куда пропала Лаффи, когда ей было восемь лет.

— Решил начинать с больного? — пробормотал Илия. — Так тому и быть, слушай. Я был в головах у вас обоих, потому могу сказать, что ты в тот день смотрел на порог ее дома спустя несколько часов после того, как Лаффи похитили.

— Похитили? — уточнил я.

— Именно, это сделали люди Сильвестра Ремизова, они же убили ее родителей и оставили трупы на пороге. В тот день Лаффи увезли к нему домой, где заперли еще совсем маленькую девочку в подвале с другими. Они утешали ее, хотя прекрасно знали, что с ней будет.

— Он ее изнасиловал, да?

— Не просто изнасиловал, твою мать, — завелся Илия. — Этот ублюдок трахал ее на протяжении девяти лет! Девяти, дери тебя в рот, лет!

— Девяти? — ошеломленно прокричал я.

— Ашидо, видел бы ты, что с ней делали — ты бы сбросился с крыши, уверяю. Сильвестр Ремизов много лет похищал обычных Гармонийских девушек, он отбирал беловолосых из толпы других, потому что они его больше всего возбуждали. Ночью он продавал наркотики, а днем развлекал себя издевательствами над ними, которые порой переходили черту человеческого. Он улыбался, когда находился внутри своей жертвы, пока лезвие бритвы рассекало ее кожу. Остатки его разума ликовали, когда он бил девушек кулаками, после чего на теле оставались огромные синяки, по которым он снова бил, а впоследствии снова и снова. Я стираю себе в порошок зубы, когда встаю на место той молодой и жизнерадостной девушки, которую вместо того, чтобы любить, какой-то урод душил обеими руками до потери сознания, топил в ледяной воде, ломал кости ржавой трубой, а потом оставлял с этими ранами валяться на холодном и грязном бетоне.

— Только не говори мне…

— Лаффи пришлось хуже всего, — вопреки всем надеждам на лучшее, сказал Илия. — Он считал ее идеальной, достойной боли больше остальных, потому все эти девять лет он измывался над ней самыми бесчеловечными способами. У нее была идеальная фигура, красивые волосы и глаза, но на фоне того, что она была слабой и боялась его больше смерти, это все казалось чертами второго плана. Он любил, когда она кричала и умоляла прекратить, звала на помощь и вырывалась, а потом затихала, когда он бил ее по лицу или животу. Когда мразоте уже надоело развлекать себя шаблонным способом, он прибег к еще большему кровопролитию, позвав на помощь дружков.

— Ты ведь о руках и глазах, да? — дрожащим голосом спросил я.

— Подожди, все по порядку, — прервал меня Илия. — Сначала он начал ломать ей пальцы на руках, потом подвешивал ее над полом за шею — и все ради развлечения. Он всегда делал это, считая, что просто добавляет страсти в брачный секс со своими «неофициальными женами». Позже Сильвестр совсем тронулся бошкой и начал давить на глаза большими пальцами, пока они у нее окончательно не отмерли, начав гнить изнутри. Лаффи уже тогда полностью лишилась рассудка и не чувствовала боли, когда он с дружками выдергивал их с мясом без обезболивающего. Руки были тем, чего она лишилась в последнюю очередь, их отрубили так же в процессе грубого секса тупым ржавым тесаком. Если бы я только мог добраться до ублюдка быстрее вас…то устроил бы ему карнавал похуже адского пекла.

— Прекрати, пожалуйста, — умолял я Илию, еле-еле держа себя в руках.

— Глотни еще виски, чтобы затупить чувства, — подсказал он. — Моему языку уже ничего не препятствует, а тебе стоит плеснуть побольше в кровь.

Я согласился с Илией и залпом выпил из бутылки столько, сколько вместилось в рот, после чего в голову ударило так сильно, что я чуть было не упал с дивана на пол, но вовремя подставил руку.

— Продолжай, — приказал я.

— Что ж, раз мы разобрались с тем, что ей пришлось пережить, пора перейти к тому, что она крутила у себя в голове все эти годы.

— И что же?

— Тебя, — утвердительно произнес Илия. — Каждый день она думала только о тебе, представляла, как вернется к своему любимому другу в объятия, и он спасет ее от тирана.

— Она хотела, чтобы я ей помог…

— Можешь поплакать, я и сам на грани, хотя уже много лет не лил слезы. Ты ведь знаешь, что «шиирацу» будто переносит меня в тело жертвы в момент просматриваемых мной воспоминаний, да? Я испытал все это на своей шкуре, все эти годы страданий и пустых надежд, я чувствовал каждое прикосновение, каждый порез и удар, слышал каждое противное слово, и это что-то сломало внутри меня. С такими ранениями Лаффи бы и дня не прожила, но она цеплялась за жизнь, потому что очень любила ее. Из раза в раз маленькие раны затягивались, ее спасал тот незначительный клочок энтропиума где-то в мышцах. Она до последнего верила и цеплялась за жизнь, пока полностью не утратила рассудок, став бездушной куклой, потеряв все эмоции и веру в светлое будущее.

— Прости, я настоял на том, чтобы ты залез к ней голову, — раскаивался я, глядя на него мокрым взглядом.

— Ашидо, я говорил тебе, что не стану лезть к Лаффи в голову, но такую человеческую судьбу даже такой черствый мудак, как я, не может проигнорировать. Я изменил ее воспоминания, вычленив из них практически все, что она помнила об этом ужасном месте и об этом ужасном человеке, теперь она стала немного чище и пришла в себя, потому смогла заговорить с тобой, как прежде.

— Илия, ты правда помог ей вернуть рассудок?

— Я не мог поступить иначе, Ашидо, мне до слез жаль эту бедную девочку, и я хочу, чтобы у нее появился шанс прожить эту жизнь заново, позаботься о ней, пожалуйста.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы она больше никогда не познала ничего подобного.

— Спасибо, Ашидо, — впервые размяк Илия. — Для Лаффи существуешь только ты, а я для нее — чужой, потому никак не могу принести ей счастья, а ты можешь.

— Как много воспоминаний обо мне ты ей оставил?

— Все детство и немного тех, которые давали волю к жизни в лапах Сильвестра.

— Почему ты полностью не стер самую плохую часть?

— Потому что без нее она не сможет реабилитироваться, тем более, что эти воспоминания в любой момент могут вернуться.

— Погоди, разве ты не стер их безвозвратно?

— Ашидо, «шиирацу» неидеальна, если ты будешь напоминать ей о тех событиях — она начнет вспоминать, а вместе с тем начнет возвращаться боль и сознание помутится, потому лучшим решением было немного оставить, чтобы она только частично знала о том, что ей пришлось пережить, будто глядя лишь на вершину айсберга. Если ты начнешь перекрывать дурные воспоминания хорошими — действие «шиирацу» усилится, и она полностью обо всем забудет.

— То есть ты создал почву для ее реабилитации, потому что так результат ее лечения превзойдет обычную чистку памяти?

— Видишь, ты все прекрасно понимаешь, не глупый же.

— Спасибо, Илия, я очень тебе благодарен. В душе ты куда лучше, чем кажешься на первый взгляд.

— Приму с честью твою благодарность, друг.

— Это все, что ты мог рассказать мне о Лаффи?

— Погоди, еще не все, — опомнился Илия. — Я должен тебе об этом сказать, чтобы ты не добивал ее хрупкое сердце.

— Погоди, о чем ты?

— В медпункте Лаффи сказала, что любит тебя — это не пустые слова.

— Конечно, не пустые, я тоже люблю ее.

— Ты меня не понял, Ашидо.

— А что тут непонятного?

— Хорошо, давай объясню тебе, как взрослому ребенку, — он взял со стола большой бургер и откусил кусок. — Смотри, видишь? Он очень сочный, настолько сочный, что сок от внутренностей пропитывает булочку насквозь и вытекает на руки.

— И что бы это могло значить?

— Лаффи течет от одной только мысли о тебе так же, как этот хренов бургер, — пояснил он.

— Илия, только не говори мне…

— Она любит тебя по-настоящему, и меня пугает то, как на нее повлияло прошлое. До момента, пока я не стер ее воспоминания, она могла только пускать слюни и чавкать с пустой головой, но теперь же с полным восстановлением ее репродуктивной системы, чувства к тебе значительно обострились. Лаффи видит в тебе мужчину и может запрыгнуть на тебя в любой удобный момент, потому будь бдителен. Насилие оказало обратный эффект — она не боится снова оказаться в мужских руках, Лаффи этого сама хочет и только тебя видит в качестве партнера.

— И как мне быть? У меня ведь есть Юмико и я по-настоящему люблю ее.

— Именно поэтому я тебе не завидую, теперь придется плавать в любовном треугольнике, и, боюсь, выматывать это будет сильно, ведь тебе придется концентрироваться на том, чтобы не разрушить отношения с Юмико и сохранить их с Лаффи, не проделав дыру в ее сердце.

— Спасибо, что предупредил, — я склонил голову и подставил под нее руки, осознавая, как тяжело мне теперь будет просто жить.

— Обращайся за помощью, я поддержу в любом вопросе, — улыбнулся Илия.

— В таком случае, я могу начать уже сейчас?

— Ты о чем?

— Илия, я понимаю, что ты готов помочь мне во всем, что касается Лаффи, но есть еще кое-что.

— Ты о Сальвадоре? — прочитал меня наперед он.

— Да, я о нем, этот старик служит ключом к свершению моей мести. Ты ведь знаком с ним, тогда почему бы тебе не рассказать о том, где я могу его отыскать и помочь мне расправиться с ним и остальными? Я не прошу никого убивать, просто используй на нем «шиирацу», чтобы узнать, где прячется Колден, а дальше я сам.

— Тут все не так просто, Ашидо, — отстранился он. — Я могу рассказать тебе о нем все, что душе угодно, но не более, ведь я дал клятву, что не буду вмешиваться в его дела. Это — дело чести, а для меня честь значит все.

— Мне достаточно того, что ты хотя бы дашь наводку.

— Что ж, тогда тебе придется послушать весьма долгую и занятную историю…