Книга о русском еврействе. От 1860-х годов до революции 1917 г.

И. М. ДИЖУР. ЕВРЕИ В ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ РОССИИ

В первые годы революции в России имело хождение бойкое словечко «Чай Высоцкого, Сахар Бродского, Россия — Троцко­го». В устах скрытых и явных антисемитов это звучало намеком на все то же пресловутое «засилье евреев», о котором постоянно вопила черная сотня и против которого весьма почтенные госу­дарственные люди в течение долгих лет считали необходимым принимать серьезные меры.

Как известно, в эти годы «военного коммунизма» очень быс­тро исчезли чай и сахар (не только Высоцкого и Бродского, но и всякий), да и мифическая «Россия Троцкого» вслед затем испа­рилась из политического жаргона. Но остался миф о необычай­ном влиянии евреев на весь ход развития России, по мнению од­них — пагубном, по мнению других — благотворном.

Какова же на самом деле была роль евреев в хозяйственном росте и развитии Государства Российского?

В средние века в официальных кругах не жаловались на «за­силье евреев». Наоборот, великие князья Московские и мелкие удельные князья старались всячески использовать то влияние, какое тогда некоторые богатые крымские евреи имели у могуще­ственных ханов татарских.

Так, великий князь Московский Иван III в 1474 году поруча­ет своему послу Беклемишеву в Крыму убедить еврея Хози Ко­коса похлопотать перед ханом Менгли-Гиреем о выдаче велико­му князю ярлыка (освобождение от непомерной дани). Через 12 лет, в 1486 году мы находим в инструкции великого князя боя­рину Семену Борисовичу, отправленному с посольством к тому же хану Менгли-Гирею, следующее поручение:

При Василии Ивановиче (1479—1533) отношение к евреям стало более враждебным в связи с начавшимся преследованием секты «жидовствующих». Иван Грозный на обращение к нему польского короля Сигизмунда с просьбой о разрешении еврей­ским купцам приезжать в Россию ответил категорическим отка­зом. Запрещение евреям въезжать в пределы России было вклю­чено в договор с Польшей 1610-го года. Но несмотря на это, по свидетельству летописца, во времена Лже-Дмитрия страна была наводнена иностранными еретиками, литовцами, поляками и евреями.

В царствование Михаила Феодоровича отношение к евреям было довольно терпимое, и в Уложении царя Алексея Михай­ловича нет упоминания о каких-либо ограничениях для евреев. Евреи, очевидно, имели доступ во все города, включая Москву. «Сама московская казна поддерживала торговые сношения с евреями, как, например, с «Быховским евреянином Июдой Исаевым (1674) и с шкловским евреянином Самойлом Яков­левым».

Но при царе Феодоре Алексеевиче в договор с Польшей 1678 года был включен пункт, запрещавший евреям «ездить на обе стороны со всякими товарами». На практике запрет этот, по-видимому, слабо применялся, а во время царствования Петра Ве­ликого еврейское население России и особенно Малороссии до­стигло внушительных по тому времени размеров.

С 1721 года появляются первые указы (Верховного Тайного Совета) о выселении евреев из сел и деревень, а Елизавета Пет­ровна возобновила старомосковскую нетерпимую политику по отношению к евреям. Когда ей представлен был Сенатом доклад о том, что закрытие евреям доступа на ярмарки Малороссии и в Ригу разоряет торговых людей этих мест и приносит убыток казне, императрица положила свою знаменитую резолюцию: — «от врагов Христовых не желаю интересной прибыли».

Как известно, массовый приток еврейского населения в Рос­сию начался с первого раздела Польши в 1772 году, когда Бело­руссия, т. е. Могилевская и Полоцкая (впоследствии Витебская) губернии стали русскими провинциями, и более 40000 еврей­ских семейств (около 200000 душ) были приняты в русское под­данство. По словам С. М. Дубнова, это был «момент зарождения еврейского центра в Российской Империи».

Вслед за этим, по второму (1793 г.) и третьему (1795 г.) раз­делам Польши около миллиона евреев Литвы, Подолии, Волы­ни и большей части центральной Польши были приняты в рус­ское подданство. Живое тело польского еврейства было разреза­но на три части и с каждой из этих частей стали эксперименти­ровать: в Австрии — в духе просвещенного абсолютизма Иосифа 2-го, а в Пруссии — в духе прусских королей. В России же экс­периментирование это, особенно в экономической области, про­явилось в виде странной смеси реформаторских попыток и разо­рительных мер.

Так, в первый (либеральный) период царствования Екатери­ны Второй евреи были уравнены в правах с прочим торгово-про­мышленным населением городов (1783 г.). Они даже допуска­лись к участию в выборных органах сословно-городских само­управлений. Но вскоре, отчасти под влиянием жалоб местных купцов и мещан, евреи купцы и мещане стали подвергаться стес­нениям в праве передвижения. В 1791 году последовал запрет евреям приписываться к купеческим обществам во «внутренних губерниях» и, в частности, в Москве, и стали выселять евреев из сел и деревень в города с целью отвлечь их от дотоле традицион­ных занятий по аренде винокуренных заводов (принадлежав­ших помещикам). Интересно отметить, что по началу выселение из деревень, по мысли Екатерины Второй, направленное к упро­чению торговли в городах, распространялось на всех купцов и мещан, но впоследствии оно превратилось в репрессию по адре­су одних только евреев.

Попытки урегулирования экономической деятельности ев­реев были настолько хаотичны и противоречивы, что ко време­ни царствования Павла Первого ощутилась неотложная потреб­ность установить общие правила о евреях, что и привело к изве­стному «Положению о евреях 1804 года», изданному в царство­вание Александра 1-го.

Подготовка этого исторического документа проливает свет на роль евреев в экономической жизни страны того времени, а также дает возможность познакомиться со взглядами на этот во­прос выдающихся представителей эпохи, — поэта и сановника Державина и реформатора Сперанского.

В 1800-01 гг. в Белоруссии свирепствовал голод, вызван­ный не только неурожаем, но и безответственным и жестоким поведением помещиков, которые, несмотря на повсеместный го­лод, экспортировали за границу крупные партии хлеба или от­правляли его на свои же винокуренные заводы для выработки спиртных напитков. Посылая сенатора Г. Р. Державина в Бело­руссию, император Павел I уполномочил его «прекратить зло­употребления и строго наказать помещиков, которые из безмер­ного корыстолюбия оставляют крестьян своих без помощи, ото­брать у них имения и отдать в опеку».

Однако, генерал-прокурор Сената Обольянинов в своей ин­струкции Державину намекнул на другой, более удобный выход из положения. Он писал: «а как по сведениям не малою причи­ною истощения белорусских крестьян суть жиды, чтобы Ваше Превосходительство обратило особливое внимание на промы­сел их и к отвращению такого общего от них вреда подали свое мнение».

Мнение, поданное впоследствии Державиным, так и называ­лось «Мнение сенатора Державина об отвращении в Белорус­сии недостатка хлебного обузданием корыстных промыслов ев­реев, о их преобразовании и о прочем». В нем он повторил все наветы заинтересованных помещиков, купцов и мещан, а также «ученых представителей иезуитской коллегии города Витеб­ска», где он собирал материалы для своей записки.

Так, например, о наиболее распространенных занятиях ев­реев того времени: мелкой торговле, аренде, кормчестве и фак­торстве Державин пишет, что они «суть только тонкие вымыс­лы под видом прибылей и услуг ближним, истощать их иму­щество».

Однако, в частном письме к тому же генерал-прокурору Сената Обольянинову Державин, очевидно, вполне искренно, писал: «Трудно без прегрешения и по справедливости кого-либо строго обвинять. Крестьяне пропивают свой хлеб жидам и оттого терпят недостаток в оном. Владельцы не могут вос­претить пьянство для того, что они от продажи вина весь до­ход имеют. А и жидов в полной мере обвинять также не мож­но, что они для пропитания своего извлекают от крестьян корм».

Таковы были противоречивые высказывания Державина о роли евреев в экономической жизни Белоруссии. К несчастью, его официальное «мнение» возымело влияние на все последо­вавшее законодательство о евреях, — частное же его письмо к Обер-прокурору Сената оставалось никому, до сравнительно недавнего времени, неизвестным частным письмом.

«Комитет по благоустройству евреев», учрежденный в нояб­ре 1802 г. по Высочайшему повелению Александра I-го, занял­ся раньше всего рассмотрением вопросов, затронутых в Держа­винском «мнении» относительно Белоруссии, с целью затем «распространить благоустройство евреев и в приобретенных от Польши губерниях». В. Комитете мнения разделились между сторонниками строгой регламентации хозяйственного быта ев­рейского населения страны и сторонниками более либерально­го течения. Наиболее ярким выразителем последнего течения был Сперанский, мнение которого зафиксировано в журнале Комитета (от сентября 1803 года) в следующих примечатель­ных словах:

Невольно задаешь себе вопрос, как выглядело бы все эконо­мическое, да и политическое развитие России, если бы начиная с зари XIX века русские государственные мужи следовали во всех вопросах, и, в частности, в еврейском, совету этого выдаю­щегося деятеля: «сколь можно менее запрещений, сколь можно более свободы» !..

Но жизнь пошла не по этому либеральному пути. «Положе­ние об устройстве евреев 1804 года», хотя и было продиктовано «попечением о истинном благе евреев», как сказано во вступле­нии к этому закону, но послужило началом полного разорения и пауперизации значительного большинства еврейского населе­ния страны.

Статья 34-я «Положения» гласит: «никто из евреев, начиная с Генваря 1807 года... ни в какой деревне и селе не может содер­жать никаких аренд, шинков, кабаков и постоялых дворов ни под своим личным или чужим именем, ни продавать в них вина и даже жить в них под каким бы то ни было видом, разве проез­дом».

Эта статья, которая с некоторыми отсрочками была неукос­нительно проведена в жизнь, сразу лишила евреев тех промыс­лов, которые кормили их в течение веков и служили источни­ком первоначального накопления для образования в их среде здорового и необходимого для страны среднего класса. Вместо этого, статья эта послужила первым толчком сначала к внут­ренней, а потом и заокеанской массовой эмиграции русских ев­реев. Насильственно выброшенные из сел и деревень обшир­ного края, разоренные еврейские массы стали селиться в горо­дах и местечках черты оседлости, создавая совершенно нестер­пимые условия конкуренции между собой в области ремесла и мелкой торговли. Яркое описание этого крайне ненормального экономического быта евреев 19-го века (характерного и для на­чала нашего столетия) мы находим у выдающегося юриста и экономиста И. Г. Оршанского. Эти «продуктивные» произ­водства сельтерской воды, сапожной ваксы, водяных чернил и прочих «предметов первой необходимости», эти грошовые до­ходы бесчисленных лавочек и ларьков на базарах, которых не могла спасти необычайная быстрота оборотов, загоняли массы ремесленников и мелких торговцев в безвыходный тупик. И без погромных эксцессов черной сотни этот гнет совершенно невыносимого экономического положения привел бы рано или поздно к массовой эмиграции евреев из России.

Если авторы «Положения» полагали, что массовое разорение еврейского населения можно компенсировать путем искусст­венного привлечения евреев к земледелию и некоторым видам фабрично-заводского производства, то они глубоко ошиблись.

В то время, как пагубное действие «Положения» коснулось судьбы сотен тысяч евреев, правительственные меры по привле­чению евреев к земледелию и промышленности по необходимо­сти могло коснуться только очень тонкого слоя еврейского насе­ления России.

С земледелием дело обстояло сравнительно просто. Зако­ном 1804 года разоренным евреям, желающим стать земледель­цами, правительство обещало казенные земли в ряде губерний (в частности в Новороссийском крае), денежные ссуды на уст­ройство на земле и освобождение от налогов в течение несколь­ких лет. Еврейская беднота клюнула на эту приманку. Число желающих переселиться уже к концу 1806 года достигло 1500 семейств, то есть около 7000 душ. Образовались группы пересе­ленцев, главным образом, из Могилевской, Витебской и По­дольской губерний, которые даже выслали своего делегата На­хума Финкельштейна в Петербург для переговоров с минист­ром внутренних дел князем В. П. Кочубеем. Последний напра­вил еврейскую делегацию к Херсонскому губернатору герцогу Ришелье, который и отвел еврейским колонистам около 30000 десятин в степях подведомственной ему губернии. Надзор за их устройством был поручен «Новороссийской опекунский (пере­селенческой) конторе».

В 1807 году таким образом образовались первые земледель­ческие колонии на юге России: Бобровый Кут, Сейдеменуха, До­брая, Израилевка, и т. п., все в Херсонской губернии. Первона­чальное население этих колоний состояло из 300 семейств или около 2000 душ. Вслед за этими пионерами началось самочин­ное движение евреев из белорусских губерний в Новороссий­скую, ик 1810, году первые 8 еврейских земледельческих коло­ний в Херсонской губернии насчитывали 600 семейств с 3640 душ. На устройство этих колоний правительством было израс­ходовано 145000 рублей.

Это переселение выразительно описал в 1808 году витебский губернатор в донесении министру внутренних дел:

В то же время «Новороссийская Переселенческая Конто­ра» и херсонский губернатор осаждали того же министра вну­тренних дел донесениями об абсолютной необходимости за­держать поток переселенцев, ибо для них не были приготовлены ни избы, ни другие приспособления, необходимые для уст­ройства земледельческих колоний в степи. Между тем, к нача­лу 1810 года в ведении «переселенческих контор» числились около тысячи семейств и много тысяч «самовольно» прибыв­ших переселенцев ждали своего устройства на земле. Непри­вычный степной климат, отсутствие жилищ и продовольствия вызвали разные эпидемии среди этой массы обездоленных людей и указом от 6-го апреля 1810 года правительство сочло себя вынужденным временно приостановить водворение евре­ев на землю.

С введением рекрутской повинности в 1827 г., от которой ко­лонисты автоматически освобождались, движение на землю снова усилилось. В 1835 году в Тобольской и Омской губерниях евреям земледельцам было отведено около 29000 десятин земли и 1317 человек были водворены на землю сразу. Евреи из запад­ного края начали было уже направляться в Сибирь, но в 1837 го­ду вышел указ о «прекращении навсегда» переселения евреев в Сибирь.

Несмотря на все перебои в устройстве евреев на земле, по данным за 1852 год общее число евреев земледельцев достигло 39115, из них в одной Херсонской губернии — 16435 и в смеж­ных — Екатеринославской и Бессарабской губерниях — 9471. В 1859 году Высочайше повел ено было приостановить поселе­ние евреев на казенных землях в Западных губерниях, а зако­ном 1866 года прекращается отпуск сумм из коробочного сбо­ра на развитие земледелия у евреев. По подсчетам специалис­тов число евреев земледельцев в 60-х годах составляло около 80000 душ, а по данным переписи 1897 года евреев земледель­цев, как в колониях, так и вне колоний, было 179400, т. е. вдвое больше, чем в 60-х годах. Из этого числа около половины бы­ло сосредоточено в колониях Херсонской и Екатеринослав­ской губерний и в Бессарабии; остальные были рассеяны в Минской губернии и в Царстве Польском, где больше всего их было в Сувалкской губернии (7,8% всего еврейского населе­ния) и меньше всего в Варшавской губернии (0,54% еврейско­го населения).

По данным переписи 1897 г. в черте оседлости насчитыва­лось 157820 евреев-земледельцев, а вне черты — 5763 душ. Что касается еврейских земледельческих колоний, то по данным Ев­рейского Колонизационного Общества, в 1898 — 99 гг. было все­го 296 колоний с 13000 семейств или 76000 душ (не считая Цар­ства Польского). В пользовании их находилось 130000 десятин земли, из которых 79% была надельная от казны, 7,7% собствен­ная и 3,3% арендованная.

В общем, еврейское земледельческое население составляло к началу ХХ-го века 3,5% всего еврейского населения России. Сам по себе процент этот, конечно, не велик, но если вспомнить, что в 1825-м году евреи земледельцы составляли только 1% всего еврейского населения России, а в 1914-м — 4%, то надо при­знать, что некоторый прогресс был достигнут. Полностью оце­нить этот прогресс можно только, если принять во внимание, что за тот же период во всей России процент занятых в земледе­лии упал с 90% в начале XIX в. до 74% в 1897 г. Иными словами, евреи пропорционально увеличивали число своих земледельцев в то время, как в стране шел процесс урбанизации и поток рабо­чей силы направлялся из деревни в город. Наконец, надо еще принять во внимание, что в 80-х годах и особенно в 90-х годах именно среди еврейских колонистов России рекрутировались пионеры еврейского земледелия в Палестине и в Северной и Южной Америке.

Более успешными оказались правительственные попытки насаждения среди евреев фабрично-заводской промышлен­ности.

Зачатки такой промышленности мы находим в губерниях Волынской, Гродненской и Подольской уже в самом начале про­шлого столетия. Согласно официальным данным за 1806 год, из 20 фабрик, производивших шерстяные изделия в этих трех гу­берниях, семь принадлежали евреям. В Минской губернии мы находим в 1808 году стекольный завод, бумажную фабрику, мы­ловаренный, кожевенный завод и сукновальню, владельцами которых были евреи. Но все это были лишь зачатки еврейской фабрично-заводской промышленности в России.

При Александре I принимались энергичные меры к поощре­нию этой промышленности. Рескриптом от 21-го апреля 1811 года сенатору Аршеневскому было поручено осмотреть ману­фактуры Северо-западного Края и «склонить первостатейных евреев положить основание сукноделию в их народе». Уже 26-го мая сенатор докладывает из Витебска: «Евреи со всей усердной готовностью согласились, некоторые компанией, а другие от­дельно, сами по себе, завести первоначально 10 станков, упо­требляя для оных из тех неимущих, за которых от целого обще­ства платятся государственные подати, равно и другие, кои по­желают обучаться сему ремеслу».

8-го июня того же года сенатор Аршеневский продолжает свой доклад: «Я осматривал в сем губернском городе (Могиле­ве) заведенную евреями Хононом Кролем и Исарем Лурием су­конную на осьми станах фабрику, на которой до 20-го мая сдела­но 2000 аршин сурового сукна низкой доброты. Для исправле­ния сего оставил я содержателям фабрики письменное подроб­ное постановление о производстве суконного дела и предложил губернатору вспомоществовать им в отыскании хорошего масте­ра... Сверх того содержатели фабрики обязались усилить оную в течение 3-х лет до сорока станов... Сложа сии с теми, кои в Ви­тебске, Могилеве и Шклове заведены будут, составят 63 стана, на коих со временем должно вырабатываться ежегодно 63000 аршин солдатского сукна» ... «Нет сомнения, Всемилостивейший Государь, — продолжает сенатор, — что сему, хоть неболь­шому началу последуют и другие евреи, как в губернских, так и в уездных городах и увидя существующую из этого для себя пользу, стараться будут в распространении своих заведений. Тогда для вернейшего сбыта своих изделий пожелают они сами войти в поставку сукон для войск Вашего Императорского Ве­личества».

Не надо забывать, что это писалось за год до Отечественной войны, которая, надо полагать, послужила началом привлече­ния евреев к поставкам для казны, что, в свою очередь, в даль­нейшем сыграло большую роль в накоплении капиталов в руках евреев. Впоследствии евреи не преминули применить эти капи­талы в крупной фабрично-заводской, а затем и в добывающей промышленности, в транспорте и банковском деле. Так начался процесс образования еврейской средней и крупной буржуазии, которая, несмотря на все чинимые ей препятствия, чрезвычайно содействовала развитию и модернизации многих отраслей эко­номической жизни в России.

Из скромного начала, к 1832-му году в восьми губерниях Се­веро-западного и Юго-Западного края еврейских фабрик и заво­дов числилось уже 149 из общего числа в 528, или около 30%. На одних текстильных фабриках, принадлежавших евреям (их бы­ло 78), в 1828 году были заняты 3500 рабочих из общего числа 13000. На фабриках этих вырабатывалось около полумиллиона аршин сукна разных сортов в год.

Однако, к началу сороковых годов ткацкая промышленность Волынской и Гродненской губерний стала падать, не выдержи­вая конкуренции Лодзи и Белостока.

К тому времени в Юго-Западном Крае получает большое развитие сахарная промышленность.

В одной Киевской губернии в 1846-47 гг. насчитывалось 49 сахарных заводов, а в 1852 г. на всей Украине их было 223, т. е. половина всех сахарных заводов всей России.

Сначала эти заводы принадлежали почти исключительно по­мещикам.

Они строились в глуши дворянских гнезд и довольствова­лись совершенно примитивным оборудованием и отсталыми способами производства. На устройство таких заводов у поме­щиков хватало своих собственных средств. Но по мере того, как техника сахарного производства стала усложняться, особенно после того, как граф А. А. Бобринский устроил в местечке Сме­ла, Киевской губернии свои образцовые заводы, на ввоз машин и привлечение специалистов из-за границы стали требоваться уже значительные средства. С того времени помещики все чаще и чаще стали прибегать к помощи иностранных и еврейских ка­питалов для финансирования своих предприятий.

Характерно, однако, что на первых порах роль еврейских ка­питалов сводилась к субсидированию заводов, а не к управле­нию ими или к активному участию в самом производстве. И. И. Фундуклей в своем подробном описании сахарной промышлен­ности Киевской губернии приводит тексты двух договоров с купцом 2-й гильдии Израилем Бродским (отцом будущих «са­харных королей» Лазаря и Льва Бродских). В первом договоре от 1844 года оговорено, что Бродский не имеет права вмеши­ваться в распоряжения помещика и не имеет никакого отноше­ния к производству на им же построенном заводе в Русской По­ляне. По второму договору от 1847 года Бродский выступает в качестве арендатора на 5 лет и уже не только финансирует, но полностью заведует всем производством завода (в м. Калигорка, Звенигородского уезда, Киевской губернии).

Чтобы получить представление о развитии сахарного произ­водства в руках евреев, приведем справку о количестве пудов ра­финада, который в течение 6 лет (1856—1861) Израиль Брод­ский отправил со своих складов на Украине в склады в Москве:

в 1856 г. ....................................... 1500 пудов

" 1857 г. ....................................... 4000 "

" 1858 г. ....................................... 5500 "

" 1859 г. ....................................... 7000 "

" 1860 г. ....................................... 8000 "

" 1861 г. ....................................... 40000 ".

Это означает увеличение в 27 раз в течение всего только ше­сти лет.

По данным другого исследователя, к 1872 г. насчитывалось по крайней мере 27 свеклосахарных заводов, принадлежавших евреям. В одной Киевской губернии из общего числа 67 заводов — 16 принадлежали евреям.

Начиная с 70-х годов еврейские предприниматели Бродские, Иона Зайцев, М. Б. Гальперин, М. Р. Закс, Герц Балаховский и другие самостоятельно строят и эксплуатируют сахарные заво­ды на Украине.

Каким образом образовались у евреев достаточные для этого капиталы и отчего они начали инвестировать их в сахарную про­мышленность? Существующие архивные материалы, особенно по Киевскому Центральному Историческому Архиву, рисуют отчетливую картину первоначального накопления и перехода от примитивных к передовым формам экономической деятельнос­ти евреев на Украине. Как общее правило, большинство еврей­ских сахарозаводчиков начали свою карьеру в качестве откуп­щиков пропинационных сборов и содержателей оптовых скла­дов спиртных напитков и питейных домов. Еще в 40-х годах прошлого столетия Мотель Зайцев (отец сахарозаводчика Ионы Зайцева) арендовал винокуренный завод в м. Богуславе, Киев­ской губ. В то же время Хаскель Маргуновский держал откуп на продажу спиртных напитков в разных местах Черкасского уезда той же Киевской губернии. Среди крупных откупщиков мы на­ходим Евзеля Гинцбурга, впоследствии крупного банковского деятеля Петербурга. Впоследствии крупный сахарозаводчик Моисей Вайнштейн, еще в 1864 году содержал в Киеве оптовый склад спиртных напитков и 72 питейных дома. Черкасский фаб­рикант Скловский имел в том же году оптовый склад и 23 пи­тейных дома. Мернерей имел в Киеве оптовый склад и 10 питей­ных домов и т. д.

Надо признать, что именно резервы, накопленные на отку­пах, особенно после их отмены и введения акцизных сборов в 1859 году, главным образом и были инвестированы евреями в свеклосахарную промышленность. Вступивши на этот путь, евреи сахарозаводчики заботились систематически о техниче­ском улучшении производства. В то время, как помещичьи са­харные заводы имели тенденцию ограничиваться производст­вом отсталыми способами песочного сахара, еврейские сахаро­заводчики быстро перешли на более сложное, более современ­ное производство рафинада. Они охотно обзаводились новей­шим заграничным оборудованием и привлекали к работе за­граничных химиков и других специалистов, как напр. Карла Фишмана, который впоследствии сам стал крупным сахароза­водчиком.

Модернизированием сахарного производства евреи, между прочим, содействовали революционизированию земледелия на Украине, связанному с возникновением огромных свеклосахар­ных плантаций. Однако, воспользоваться плодами этой револю­ции евреи не могли ввиду запрещения еврейского землевладе­ния, сохранившегося в силе вплоть до революции 1917 года. За­прет этот распространялся и на акционерные общества, в состав правлений которых входили евреи. Этот запрет и послужил причиной того, что еврейские капиталы уходили в сахарорафи­надное производство, ибо рафинадные заводы можно было стро­ить и в городах и местечках.

Так, начиная с 70-х годов до первой мировой войны евреи иг­рали крупную роль в развитии сахарной промышленности. Во всеподданнейшем докладе Генерал-губернатора Юго-Западного края от 1872 года упоминается, что четвертая часть всех сахар­ных заводов, с производством в 1200000 пудов в год, принадле­жала евреям. По данным В. В. Жуковского за 1910 год, из 518 акционерных сахарных обществ Белоруссии и Юго-Западного края 182, т. е. 31,5%, принадлежали евреям.

Не только в текстильной и сахарной промышленности евреи в России сыграли значительную роль, но и в целом ряде других областей. Так мукомольное производство было весьма распрост­ранено среди евреев в черте оседлости. В Северо-западном крае и на Юге России (Полтава, Кременчуг, Киев, Елисаветград, Екатеринослав, Одесса) оно достигало крупных размеров с приме­нением паровой силы и европейских методов производства. Ча­сто мукомольные заводы соединялись с лесопильными.

К началу 20-го века евреи были владельцами или арендато­рами 365 мельниц с годовым производством в 20000000 рублей. Еврейские мукомолы первые развили экспорт муки за границу, а также значительно расширили внутренний рынок, чем способ­ствовали более равномерному распределению хлебных продук­тов в стране.

В пивоварении евреи играли значительную роль главным об­разом потому, что перенесение пивоваренных и медоваренных заводов из деревень и поместий в города и местечки было легче осуществить, чем перемещение винокуренных или сахарных за­водов. Но введение государственной монополии вызвало рез­кое падение числа еврейских заводов. Так в 1887 году евреям принадлежали в Виленской губернии 76% всех пивоваренных заводов, в Гродненской губернии — 87% и в Ковенской губер­нии — 76% Через десять лет, т. е. в 1897-м году, по данным исследования Еврейского Колонизационного Общества, в тех же трех губерниях число пивоваренных заводов вообще сократи­лось, а процент еврейских предприятий упал еще значительнее. Так в Виленской губернии только 30,3% заводов, в Гродненской 31%, а в Ковенской 25,4% принадлежали евреям. В том же году, по тем же сведениям, в Юго-Западном крае насчитывалось 38 заводов, принадлежащих евреям, из общего числа 145, т. е. 26,2%. По данным ранее упомянутого В. В. Жуковского, в 1910 г. в Белоруссии и Юго-Западном крае из общего числа 94 пивова­ренных заводов евреям принадлежало 20. Так как большая часть этих заводов находилась в городах и местечках черты, то в них были заняты в довольно значительном числе евреи-рабочие. Пивовары-специалисты выписывались большею частью из Гер­мании или Чехии.

То же можно сказать о табачном производстве, издавна на­ходившемся в руках евреев. По данным за 1897 год из 110 та­бачных и махорочных фабрик в пятнадцати губерниях черты оседлости 83, т. е. более трех четвертей принадлежали евреям. Из общего числа 3943 рабочих, занятых на табачных фабриках Северо-западного Края, 3055, т. е. 78% были евреи. Особой из­вестностью пользовалась фабрика Шерешевского в Гродне. В Юго-Западном крае из общего числа 3933 рабочих — 2174, т. е. 54,5% были евреи. Надо отметить, что в этом производстве ши­роко применялись женский и даже детский труд, так что для ев­рейских семей черты оно служило своего рода подсобным про­мыслом.

В кожевенном производстве России евреи также играли зна­чительную роль. В 1897 году из 530 кожевенных заводов евреям принадлежали 287, т. е. 54%. Кроме того, в Царстве Польском насчитывалось к тому времени в еврейских руках 162 кожевен­ных завода. Главными центрами еврейской кожевенной промы­шленности были Шавли, Вильна, Сморгонь, Могилев, Минск, Двинск и Радом. Самым крупным представителем кожевенного дела был Хаим Френкель и затем его сын, Яков Френкель, из Шавель, Ковенской губ., основавший предприятие европейско­го масштаба. В Западном крае, кроме того, были развиты среди евреев производства по обработке кожи, обувное, перчаточное и кошелечное. Однако, эти предприятия по большей части носили мелкий, скорее ремесленный характер и не могли конкуриро­вать с крупными петербургскими, варшавскими или венскими фирмами.

В древообделочной промышленности евреи выделялись преж­де всего в лесопильном деле. По данным переписи 1897 года, из 106 лесопилен Северо-западного края 69, т. е. 68,3% принадле­жали евреям. Почти то же соотношение было и в Юго-Западном крае, где на 154 лесопильни на долю евреев приходилось 91, т. е. 60%. Следует отметить, что процент еврейских рабочих на этих еврейских лесопильнях был очень низкий (всего 18,3% в Севе­ро-западном крае и еще меньше в Юго-Западном). Это объясня­ется, во-первых, расположением заводов вне городов и местечек, и, во-вторых, трудностями, связанными с соблюдением суббот­него отдыха. Кроме того, рабочие на лесопильнях большею час­тью жили на хозяйских харчах, содержание же двух котлов, трефного и кошерного, было явно невыгодно для хозяев.

Кроме лесопильного дела, евреи занимались столярным и мебельным производством, но не в крупных размерах. Мебель­ное дело (особенно производство сравнительно дешевой, гну­той, так называемой, венской мебели) было сосредоточено глав­ным образом в Житомире и в некоторых городах и местечках Полесья.

Специфически еврейским производством было щетинное. В 1897 году евреям принадлежало 39 щетинных заводов (21 в Цар­стве Польском и 18 в Северо-западном крае). Щетинное произ­водство типично местечковое. Такие местечки, как Креславка, Волковыск, Крынки и другие в Ковенской и Сувалкской губер­ниях, прославились своими щетинными изделиями. Характер­но, что в этих предприятиях и хозяева, и рабочие были исключи­тельно евреи.

К концу XIX века обработка волокнистых веществ (глав­ным образом шерсти и хлопчатой бумаги) занимает видное ме­сто в фабрично-заводской деятельности евреев. Главнейшими центрами этой промышленности были Белосток и Лодзь, где ее первоначально завели немецкие колонисты. Роль евреев внача­ле ограничивалась доставкой сырья и сбытом готового продук­та. Но мало помалу евреи стали принимать непосредственное участие и в производстве. На первых порах еврейские фабри­канты в Лодзи и Белостоке применяли главным образом ручное ткачество, но по мере распространения механических способов производства, ручное производство стало падать. В Белостоке в 90-х годах насчитывалось несколько тысяч ручных ткачей-ев­реев, но в 1904 г. число их упало до 1200, а в 1909 г. оставалось всего 563.

В начале не только немецкие, но и еврейские фабриканты от­казывались принимать на работу евреев-ткачей, считая их не­приспособленными к работе на механических станках. Это и привело к широкому движению среди еврейских рабочих, изве­стному под именем «борьбы за фабрику», в результате которой фабриканты стали допускать еврейских ткачей к механическим станкам. А в таких центрах ткацкой промышленности, как Згерж, Томашев и Здунская Воля, подавляющее большинство ткачей были евреи.

Из этого краткого обзора нельзя не прийти к заключению, что несмотря на все ставившиеся им преграды, евреи играли вы­дающуюся роль в развитии фабрично-заводской промышленно­сти Северо-западной, Юго-Западной и Южной России, а также в Царстве Польском. Притом во всех областях промышленнос­ти евреи-предприниматели быстро переходили от примитивных или отсталых способов производства к модернизированным и технически усовершенствованным и таким образом содейство­вали общему хозяйственному развитию страны.

И в области торговли, занятием которой постоянно попрека­ли евреев и друзья, и недруги, — евреи в России оказались в под­линном смысле этого слова пионерами.

В хлебной и лесной торговле евреи за сравнительно короткое время достигли огромных успехов и, можно сказать, что именно они вывели Россию на мировой рынок. Они значительно улуч­шили и удешевили распределение хлебных и лесных продуктов внутри страны. Поэтому следует остановиться несколько по­дробнее на этих отраслях экономической деятельности евреев в России.

По данным, собранным И. М. Бикерманом, «урожай одних только пятидесяти губерний Европейской России давал до двух с половиной миллионов пудов хлеба в средний год» а по сведе­ниям П. М. Лященко «за первое пятилетие нашего века (1900—1905) один заграничный вывоз (хлебных продуктов) поглощал 21 — 22% чистого урожая 50 губерний Европейской России». Но, как правильно указывает Бикерман, «свое конкретное значение и урожай, и цены получают лишь в хлебной торговле, превраща­ющей отвлеченные цены в реальные рубли в кармане произво­дителя и конкретное зерно в его закроме в отвлеченный товар мирового рынка».

В этом магическом «превращении» евреи приняли весьма ак­тивное участие. Уже в 1878 г. на долю евреев приходится 60% хлебного экспорта из Одессы. Евреи первые развили хлебную торговлю в Николаеве, превратив этот город в самостоятельный центр. То же относится к Херсону и Ростову-на-Дону. С прове­дением железной дороги в Орловскую и Курскую губернии ев­реи и тут проделали пионерскую работу в смысле оживления и модернизирования хлебной торговли. В этой части России тор­говля долгое время производилась по старинке. «Тит-Титычи» диктовали свои цены беспомощным крестьянам и даже помещи­кам, притом цены непомерно низкие; со сбытом не спешили, ка­питал оборачивался медленно, а прибыль достигала 30%.

«С появлением евреев — пишет исследователь, — (а появились они буквально с первыми поездами в Курск и Орел) конкуренция понизила барыши в четыре и больше раза, и хлеб не залеживался более месяца или двух». Такое же революционизирующее влия­ние на хлебную торговлю евреи имели в Черниговской губернии, а также в экспортной торговле через порты с выходом в Балтий­ское море. Евреи были значительно представлены и в Петербург­ской хлебной торговле и, в частности, на Калашниковской Бирже.

В Северо-западном крае, по данным переписи 1897-го года, на 1000 занятых торговлей вообще приходилось 886 евреев, а на 1000 торгующих зерновыми продуктами — 930 евреев. Это озна­чает, что почти вся хлебная торговля в этом крае находилась в руках евреев.

Резюмируя свое исследование по данному вопросу, И. М. Би­керман приходит к следующим выводам:

Лесная торговля была одним из главных промыслов евреев в России. «(Русский) лесной экспорт неуклонно развивался, яв­ляясь второй, после хлеба, основной статьей нашего общего экс­порта».

В 1813 году сплав леса за границу едва превышал один мил­лион рублей (точно: 1042097 рублей), а через сто лет, в 1913 го­ду, он превышал 140000000 рублей. В этом беспрерывном росте вывоза леса за границу евреи сыграли немаловажную роль, не­смотря на все чинившиеся препятствия. Евреи лесопромышлен­ники, например, не могли свободно заниматься рубкой и разра­боткой лесов в виду произвольного толкования властями закона о праве жительства вне городов и местечек. В результате евреям, во многих местностях, не разрешалось устройство лесопильных заводов, и это понуждало их сбывать свой товар за границу в не­обработанном виде. Это было и убыточно для еврейских лесо­промышленников и в то же время лишало местное население значительных заработков.

Евреи-лесопромышленники были лишены возможности производить свои торговые операции в портах Либавы, Виндавы, Риги, Ревеля и Петербурга и были вынуждены экспортиро­вать свой лес через прусские порты. Не имея права арендовать у железных дорог участки для складов наволочного груза при станциях, евреи-лесопромышленники были вынуждены отка­заться от отправки лесных материалов железнодорожным путем и специализировались на речных сплавах, главным образом, по Днепру, Неману и Западной Двине.

Приходится только поражаться, что при наличии стольких затруднений евреи-лесопромышленники все же сумели значи­тельно развить русскую лесную торговлю и промышленность и усовершенствовать ее методы.

Начиная с 80-х годов прошлого столетия часто созываются съезды лесопромышленников в Вильне и Ковне в целях урегу­лирования лесного экспорта, организации сплава лесных мате­риалов в Мемель и Данциг и т. д. В 1905 году учреждается «Минская Лесная Биржа». Вскоре после этого организовывает­ся «Союз Лесопромышленников Северо-западного Края», кото­рый в 1911 г. поднимает вопрос о необходимости создания «Ле­сопромышленного банка» для оказания кредита мелким лесо­промышленникам.

В 1909 году в Вильне стараниями того же Союза учреждает­ся «лесомерное бюро». В то же время обсуждается необходи­мость введения метрической системы для облегчения экспорта русского леса за границу.

Весьма значительной была роль евреев в таких ведущих об­ластях народного хозяйства России, как банковское дело, желез­нодорожное строительство и добывающая промышленность (уголь, нефть, золото).

В банковском деле евреи играли выдающуюся роль. Только в двух крупных банках (Московском Купеческом и Волжско-Камском) евреи не были ни в составе дирекций, ни среди служа­щих и даже клиентов.

В 1859 г. заняла видное место в Петербурге банкирская кон­тора Евзеля Гинцбурга, родоначальника впоследствии извест­ной семьи баронов Гинцбург. Эта банкирская контора занялась не только финансированием железнодорожного строительства в широком масштабе, но оказалась одним из крупных институтов по учету векселей, как внутренних, так и заграничных. Этому банку удалось развить операции главным образом, благодаря его связям с крупными еврейскими финансовыми фирмами в Западной Европе (Мендельсоном и Блейхредером в Берлине, с Варбургами в Гамбурге и с Ротшильдами в Париже и Вене).

К началу 70-х гг. Поляковы (Самуил и его братья Яков и Ла­зарь) прославились учреждением целой сети банкирских домов. Их банки, в первую голову, участвовали в железнодорожном строительстве, но также содействовали основанию целого ряда торгово-промышленных и страховых предприятий. Поляковы основали Московский и Донской Земельные банки, а также Ор­ловский Коммерческий Банк, Южно-Русский Промышленный Банк (в Киеве), впоследствии объединившиеся в Соединенный банк. Азовско-Донской Банк возглавлял Б. А. Каминка, банкир с международной репутацией. Приблизительно в то же время выдвинулся А. М. Соловейчик, учредивший Сибирский Торго­вый Банк. Председателем правления Петербургского Учетного и Ссудного Банка был А. И. Зак, а впоследствии Я. И. Утин. В Русско-Азиатском банке видную роль играл П. Хесин. В отделе­ниях крупнейших русских банков в провинции было много слу­жащих и ответственных руководителей — евреев, как, наприм., А. Ю. Добрый в Киеве. В Русском для Внешней торговли банке многие годы был членом правления Крилличевский.

Иван Блиох (1836—1901) — инициатор и крупный акционер ряда железнодорожных обществ (Петербург-Варшава, Либаво-Роменской ж. д., Киево-Брестской ж. д. Иван-город-Домбровской ж. д., Лодзинской ж. д., Тираспольской ж. д.) основал Вар­шавский Коммерческий банк, Варшавское Общество страхова­ния от огня, Кредитное общество и др. И. Блиох написал труд о русских железных дорогах, за что и был награжден золотой ме­далью на Географической выставке в Париже, а также опублико­вал исследование «Будущая война и ее экономические послед­ствия», в которой рисовал картину экономического разорения в результате войны. Его работа сыграла некоторую роль в созыве Гаагской мирной конференции в 1899 году.

Из числа еврейских провинциальных банкиров упомянем Варшавские банкирские дома Вавельберга, Ландау, Эпштейнов и Кронгольда, немало содействовавшие интеграции Царства Польского в экономическую жизнь России несмотря на то, что многие их владельцы были горячими польскими патриотами.

В эпоху русско-французского сближения в 80-х годах Бан­кирский Дом Эфрусси и Ко. в Париже с отделением в Одессе со­действовал притоку французских капиталов в Россию, поме­щенных, главным образом, в железнодорожное строительство. В позднейшее время усилиями Г. А. Бененсона удалось через уч­режденный им Англо-Русский Банк (в 1911 году) содействовать расширению торговых отношений с Англией.

Не только таланты и успехи единичных евреев-финансистов способствовали быстрому росту и развитию кредитного дела в России. Еврейская средняя и даже мелкая буржуазия в массе своей принимала активное участие в организации и развитии в черте оседлости Обществ Взаимного Кредита, Ссудосберега­тельных Товариществ и других форм кооперативного кредита. В 1910 году во всей России насчитывалось 472 Общества Вза­имного Кредита; из них более половины (264) приходилось на черту еврейской оседлости (204 в 15 губерниях черты и 60 в Царстве Польском). В том же году на Всероссийском Съезде Обществ Взаимного Кредита в Петербурге участвовало 40 евре­ев-делегатов.

Еще большую роль евреи играли в создании Ссудосберега­тельных Товариществ. К 1-му января 1911 года число таких то­вариществ во всей России достигло 599, а число членов 300 ты­сяч, среди которых евреи составляли 86,2%. Актив 417 из этих товариществ достигал 15/2 миллионов рублей.

Среди еврейского населения особой популярностью, кроме кредитных кооперативов, пользовались беспроцентные ссудные кассы (так называемые «Гмилас Хесед»). По данным ЕКО к на­чалу 20 века таких касс в России насчитывалось более 350.

В то же время наблюдалось деятельное участие евреев в раз­витии железнодорожного и водного транспорта.

За исключением первых двух железных дорог, Царско-Сель­ской (закончена в 1838 году) и Николаевской (в 1851 году), строившихся непосредственно казной, большинство железных дорог в России строились крупными концессионерами, среди которых евреи занимали видное место. Одним из первых кон­цессионеров было «Главное Общество по постройке Российских Железных Дорог», учрежденное в 1857 году братьями Пэрейра (французскими евреями), при участии банков Штиглица в Пе­тербурге, Френкеля в Варшаве и Мендельсона в Берлине. Это Общество получило концессию на постройку в России железно­дорожной сети в 4000 верст.

Особенно выдвинулись в 70-е годы в области железнодо­рожного строительства братья Поляковы, из которых наибо­лее выдающимся был рано умерший Самуил Поляков. Ими были построены линии Козлов-Воронеж-Ростов, Орел-Елец-Грязи, Курск-Харьков-Азов и другие. При постройке двухколейной линии Курск-Харьков-Таганрог с веткой на Ростов, Поляковы побили рекорд скорости, построивши 763 версты в 22 месяца (постройка 25-верстной Царско-Сель­ской дороги продолжалась более двух лет, а Николаевской — девять лет).

Поляковы пользовались широкой поддержкой со стороны земств (Воронежского, Елецкого, Харьковского и других), а так­же со стороны военного командования Донским Округом (хотя и юдофобски настроенного).

Среди крупных концессионеров по постройке железных до­рог следует также упомянуть банкирские дома Эфрос и Ко, Ра­фалович и Ко в Одессе, Гинзбург, Л. Розенталь и М. Вейкерсгейм (линия Кишинев-румынская граница), Леопольд Кро­ненберг (Варшава-Тирасполь), Блейхредер (Киев-Брест-Литовск), А. И. Зак (Либава-Ромны), а также Зульцбах (из Франк­фурта на Майне) в компании с русским евреем Шэнслером (Москва-Смоленск) и тот же Зульцбах вместе с Абрамом Вар­шавским и братьями Фридландами (Москва-Брест) и многие другие.

В постройке железных дорог евреи участвовали не только в качестве концессионеров, но также в качестве подрядчиков и поставщиков разных материалов (железа, стали, шпал, белой из­вести и т. п.).

Не менее значительную роль евреи играли в развитии судо­ходства по рекам, протекающим в черте оседлости — по Неману, Висле, Западной Двине, и особенно по Днепру.

«Первое Общество Судоходства по Днепру и его прито­кам», основанное в 1858 году, которое не имело в своем соста­ве евреев, владело небольшим числом пароходов и не стреми­лось к расширению дел. Но в 1883 году было учреждено Д. С. Марголиным «Второе Общество Судоходства по Днепру и его притокам» с преимущественно еврейским капиталом. После десятилетней ожесточенной конкуренции в 1893 году произо­шло слияние этих двух Обществ в одно, которое, под управле­нием Д. С. Марголина, достигло значительных результатов. В 1911 году Объединенное Общество имело 78 пароходов, тон­наж которых достиг 560000 пудов или 70,7% общего грузоподъема на Днепре.

Евреи играли выдающуюся роль в развитии водного транс­порта, как и связанного с ними страхового дела, и вне черты оседлости.

Так бароны Гинцбурги учредили в 1876 году Общество Судо­ходства по реке Шексне (приток Волги); Григорий Поляк осно­вывает в Нижнем Новгороде в 70-х годах пассажирско-грузовое пароходство по Волге и в 80-е годы впервые строит флотилию наливных судов для сбыта нефтяных продуктов из Каспийского моря вверх по Волге.

Усилия еврейского финансового капитала в области водного транспорта (а также страхового дела) достигли своего апогея во время первой мировой войны. В 1914 году группа финансистов из Русско-Французского Коммерческого Банка в Петрограде скупила большинство акций страхового Общества «Волга». Че­рез короткое время это Общество образовало синдикат с двумя главными пассажирскими пароходствами по Волге «Кавказ и Меркурий» и «Восточное Торговое Общество» под общим на­званием «Камво» и под управлением Н. Б. Глазберга. Главней­шей задачей этого треста во время войны было вытеснение из страхового дела иностранного, особенно, немецкого капитала, в руках которого находились самые крупные страховые операции.

Под руководством братьев А. И. и Б. И. Гессенов удалось включить в этот трест пароходства по Мариинской водной сис­теме от Рыбинска до Петрограда, так что в самый канун револю­ции 1917 года беспрерывный поток товаров (персидских, кав­казских и нижневолжских) из Каспийского и Балтийского моря стал реальностью.

Доступ евреев к добывающей промышленности был крайне стеснен как временными правилами 1822 года; так и особыми правилами 1887 года, устранявшими евреев от участия в горных промыслах на казенных землях.

Тем не менее, поскольку ископаемые богатства находились в пределах черты оседлости, евреи принимали активное участие в их разработке. Так, в Привислянском крае 1/14 общей добычи каменного угля находилась в руках евреев. В Екатеринославской губ. насчитывалось около ста предприятий (из них 20 ак­ционерных обществ) по добыче угля, в которых евреи принима­ли участие.

В нефтяном деле, главным образом в бакинском районе, ев­реям принадлежало около десятка крупных фирм, как частных, так и акционерных. Не имея права на непосредственную экс­плуатацию нефтяных источников, евреи занялись обработкой и вывозом нефтяных продуктов, сначала вглубь России, а потом и за границу. Пионером-нефтепромышленником была фирма «Дембо и Каган» (А. Дембо из Ковно и X. Каган из Бреста), ко­торая к концу 70-х гг. проложила первый нефтепровод между станциями Балаханы и Черный Город. Этой фирме пришлось выдержать сильную конкуренцию со стороны шведской фирмы «Братья Нобель», почти монополизировавшей нефтяную про­мышленность и торговлю России того времени. Крупной неф­тепромышленной фирмой в Баку была фирма сыновей упомя­нутого пароходовладельца Г. Поляка, братьев Савелия и Миха­ила Поляк и инженера Бейлина, учредивших вместе с Рот­шильдами фирму «Мазут», впоследствии перешедшую к «Об­ществу Шель». Среди владельцев нефтеочистительными заво­дами следует отметить деятельность Л. Е. Ицковича и Л. М. Лейтеса.

С проведением Закавказской железной дороги, соединившей Баку и Батум прямой линией, возникло «Батумское Нефтяное Товарищество» (Бнито), также находившееся почти целиком в руках евреев. На смену ему пришло в 90-х годах «Каспийско-Черноморское Промышленное Общество» в Баку с основным капиталом в 10 миллионов рублей и годовой производительно­стью в 34 миллиона пудов. Общество это также как и «Мазут», имело за собой финансовую поддержку Ротшильда.

Видную роль евреи играли и в добыче золота. По свидетель­ству М. А. Кроля, евреи — потомки ссыльных и поселенцев в Сибири — были пионерами в развитии золотопромышленности этого края. В 1913 году директором-распорядителем крупней­шего в России золотопромышленного предприятия «Ленское Товарищество» был барон А. Г. Гинцбург. На долю этого Товари­щества приходилась 1/4 всей добычи золота в России. Кроме то­го, евреи принимали участие в «Компании Золотопромышлен­ности» с основным капиталом в семь миллионов рублей и с го­довым производством в 122 пуда золота и в «Русском Золото­промышленном Обществе» с приисками на Урале, в Примор­ской области и в Забайкалье. Евреи также принимали близкое участие в делах первого в России платинопромышленного пред­приятия — «Платина».

Таковы были важнейшие отрасли торговли и промышленно­сти России, в развитии которых евреи сыграли значительную роль. Роль эта была положительной: еврейские предпринимате­ли во всех областях энергично содействовали переходу от при­митивных и простых форм хозяйственной жизни страны к более сложным и передовым формам хозяйства.

Однако, оптовая торговля, индустрия и транспорт были уде­лами средней и крупной еврейской буржуазии. В массе своей русские евреи издавна занимались мелкой торговлей и ремеслом. В розничной торговле было занято 37,5% русского еврейства, а в ремесле — 36,8%. Но ограничения в праве жительства приводи­ли к насильственной неимоверной скученности еврейского на­селения в черте оседлости, и это в свою очередь создавало и для мелкой торговли и для ремесла нездоровые условия чрезвычай­ной конкуренции и не могло не способствовать крайней паупе­ризации еврейских масс. Ее неизбежным последствием была массовая еврейская эмиграция, главным образом в Соединен­ные Штаты.

Своим обзором мы стремились показать, какую активную роль евреи играли в экономической жизни России, несмотря на бесчисленные ограничения и стеснения, которым они неизмен­но подвергались.

Эта роль могла бы быть еще более благотворной, если бы антиеврейская политика старого режима на всех этапах его разви­тия не сопротивлялась так упорно и систематически внедрению евреев в народное хозяйство дореволюционной России.

Исследователи русского народного хозяйства до самого по­следнего времени не раз устанавливали тот факт, что вмеша­тельство администрации при старом режиме, продиктованное чисто политическими, а не экономическими соображениями, искусственно препятствовало благотворному проникновению еврейской коммерческой инициативы в русскую экономичес­кую жизнь. Мы ограничимся — в заключение нашего обзора — небольшой иллюстрацией, которую приводит проф. М. Бер­нацкий.

Старый режим, однако, оставался глух ко всякого рода увеща­ниям, исходившим даже от весьма умеренно-настроенных пред­ставителей русской интеллигенции и буржуазии.

Спустя несколько лет, уже во время первой мировой войны, на заседании Совета министров от 4 августа 1915 года тогдаш­ний министр торговли В. Н. Шаховской выступил с указанием, что выселения евреев и эвакуация предприятий, происходящие при очищении русскими войсками целых районов, наносят «не­поправимый ущерб национальному капиталу». При этом кн. Шаховской требовал допущения евреев-беженцев не только в города за пределами черты оседлости, но и в сельские местнос­ти, и особенно подчеркивал, что «разрешение еврейского вопро­са представляется чрезвычайно важным с точки зрения интере­сов торговли и промышленности».

Так представитель царского правительства присоединил свой голос к критике умеренных представителей фабрикантов. Но уже было поздно. Все сроки были пропущены.