Кормир

17 Встречи

Мужчина в дублете, украшенном десятками драгоценных камней, встал на одно колено, вытащил свой меч и, положив его на руки, сказал:

— Находясь в здравом уме и добром здравии, я, Эмбрин Краунсилвер, клянусь своей честью, мечом и рукой, что этот меч держит, что буду верой и правдой служить вам, лорд-регент. Я буду сражаться за то, чтобы последние члены тиранической династии Обарскиров были повержены, а трон Кормира занял поистине благородный дом, — его последние слова эхом оттолкнулись от стен маленькой комнаты.

— Встань, друг мой, — сказал человек, перед которым Эмбрин стоял на колене. — Я запомнил твои слова.

Лорд Краунсилвер неуверенно встал, убрал меч в ножны и, закутавшись в плащ, вышел из комнаты.

Человек долго смотрел вслед лорду. Это был уже пятый человек за день, который принёс ему присягу верности. Конечно, никто не делал это на публике, ведь в Сюзейле слово «регент» было сродни слову «тиран». Или имени Селембер.

Лорд-регент. Вангердагаст посмотрел вдаль, представляя себя с короной на голове. Затем он быстро проморгался и вернулся к своим книгам. С королевством могут случиться странные вещи, когда светлые умы генерируют идеи…

Недалеко от дворца, в уютное обеденной комнате, один дворянин повернулся к другому и сказал:

— Если мой сын когда-нибудь вернётся из экспедиции по Каменным Землям, проводимой принцессой Алусейр, то я отправлю его в Глубоководье на пару месяцев. Я не хочу, чтобы в грядущем хаосе он был выбран кандидатом на трон, после чего его тут же могут убить.

— Скаттерхок на троне? — размышлял Сардин Винтерсан. — Знаете, а я даже вижу это. Скажите, он до сих пор пытается подарить весь мир принцессе?

Нарбрет Скаттерхок выглядел самодовольным.

— Не то слово! Гонец, приехавший в город, рассказал мне, что видел, как принцесса поцеловала моего сына. Прямо в губы!

Сардин ухмыльнулся и провёл по своим длинным волосам, тронутым сединой.

— Я ничего не хочу сказать, друг мой, но поговаривают, что принцесса целуется как лошадь.

Лорд Скаттерхок рассмеялся, хотя смех его был немного сдержанным и суховатым.

В помещение вошёл Ондрин Дракохорн. Его оранжевый камзол был расстёгнут. На нём красовалось несколько золотых звёздочек, которые почти дублировали медали, вручаемые самым доблестным солдатам.

Лорда окружали дамы в самых лучших платьях, какие только можно было найти в Сюзейле. Из-за их роскошности пухлый низкий человечек между ними казался раздутым павлином.

Конечно, ни Сардин, ни Нарбрет не сказали свои мысли вслух, ведь их дома были мелкими провинциальными семьями, в то время как дом Ондрина был одним из крупнейших, древнейших и сильнейших домов в Кормире. Оба дворянина лишь улыбнулись и сказали:

— Привет, дружище Ондрин! — воскликнул Нарбрет.

— Как дела, старый друг? — восторженно поинтересовался Сардин.

— Все лучше, чем вы можете себе представить, друзья мои! — ответил Ондрин, размахивая руками. — Я слышал, что наш дорогой лорд Эмбрин Краунсилвер только что встречался с лордом Вангердагастом по какому-то важному вопросу.

Главы домов Скаттерхок и Винтерсан обменялись взглядами.

— Мы слышали об этом, — сказал Сардин, — так что можешь говорить свободно.

Затем, лорд Винтерсан подмигнул одной из девушек. Девушка, стоявшая позади Ондрин, удивлённо раскрыла глаза.

Лорд Дракохорн улыбнулся.

— Пожалуй, я понимаю, о чём ты.

С этими словами он нагнулся поближе к лордам и прошептал им:

— Вам стоит увидеться с придворным магом. Видите ли, я назначил его регентом.

Тем временем предполагаемый ставленник Ондрина быстро проскользнул за занавеску в своём кабинете. За ней на постаменте стоял бюст Барабла Эфарра, а у левой стены стоял шкафчик с аккуратно сложенными полотенцами и бутылочками с маслами. Рядом со стеной стояли четыре статуэтки горгулий, которые символизировали предыдущих четырёх Придворных Магов Кормира. Пол в помещении был составлен из чёрных и белых плиток, расположенных в шахматном порядке.

Игнорирую суровый взгляд предка, Вангердагаст положил руку на лысую голову бюста, после чего спустил её к носу и три раза нажал пальцем на левую ноздрю, затем три раза на правый глаз и столько же на левый. Нажав один раз на правую ноздрю, придворный маг убрал руку, а под полом послышался скрип. Несколько плиток разъехались в разную сторону, позволяя свету из под пола пролиться в комнату.

Пройдя в тайную комнату, Вангердагаст оказался у тупиковой стены, из-за которой отчётливо доносились голоса. Маг со вздохом слегка оттолкнул фальшь-панель и оказался в шкафу-гардеробе. Он прислушался к голосам.

— … бывало и хуже, Тана. Кормир выкарабкивался и из худших передряг, — говорил Аунадар Блеф. — Если Боги всё-таки решат забрать твоего отца, то ты должна сесть на трон и править так, как хотел бы он.

Принцесса лишь рыдала.

— В любом случае, я буду рядом, любовь моя.

Вангердагаст подумал, что, вероятно, он держал её плечо одной рукой, а второй поглаживал принцессу по голове. Маг хотел улыбнуться, но следующие слова молодого Блефа смутили его:

— Я и некоторые другие дворяне будем с тобой, что бы ни задумал этот старый маг… Знаешь, я слышал, что он хочет объявить себя регентом, создав с помощью заклинания какой-то документ, который якобы подписал твой отец. Вангердагаст скажет, что он будет править до тех пор, пока ты не будешь готова сесть на трон или пока у тебя не появится наследник, но я-то знаю, что как только он сядет на трон — Обарскирам его больше не видать.

Таналаста снова взвыла, а затем прошептала:

— Но что мне делать? Со всеми его заклинаниями и книгами…он знает, где хранятся сокровища отца, и его авторитет заставит любого дворянина делать что угодно.

— Не всех. Некоторые сохранили чистые помыслы. И я рад, что я среди этих немногих.

— Ох, Аунадар. Я так рада, что ты рядом со мной, когда вокруг столько злых людей, которые только и ждут, пока я совершу какую-нибудь ошибку, чтобы сказать: «Ага! Мы знали! Она не способна править! Бросьте её в кровать к тому дворянину, чтобы мы могли воспитать её сына как настоящего короля».

— Моя принцесса, я уверен, что ты можешь править. И я готов лично сразиться со всеми волшебниками Фаэруна, если это потребуется!

— Ах, Аунадар.

Вангердагаст поморщился, но тут раздались влажные звуки слюней, которые говорили о том, что Таналаста и Аунадар снова сплелись в поцелуе. Маг был готов выскочить из-за стены и потребовать, чтобы они продолжили разговор.

Когда они закончили, Аунадар сказал:

— Я должен идти, сладкая моя. Даже сейчас регент запускает свои щупальца под трон. Я и мои друзья должны продолжать борьбу. Чтобы Таналаста Обарскир взошла на трон.

— Аунадар, не говори так. Отец выздоровеет и…

— Да, но пока он не в силах править, ты должна занять его место. Но теперь я должен идти.

— Ох, Аунадар, береги себя. Люди Вангердагаста повсюду.

— Я вернусь к тебе, моя принцесса.

С этими словами дворянин вышел, захлопнув за собой дверь, а Таналаста вновь разразилась рыданиями.

Вангердагаст некоторое время слушал её, затем пожал плечами, развернулся и ушёл. Что ж, Таналаста хотела быть настоящим Обарскиром, но царствование — это не игра.

Маг открыл дверь шкафа и беззвучно подошёл к принцессе, которая прижала лицо к коленям, сидя на диване, на котором в обнимку с Аунадаром проводила вечера.

Вангердагаст громко вздохнул и сел рядом с принцессой, которая быстро подняла голову и уставилась на мага. Её лицо было бледным, как у мраморной статуи. Исключение были лишь глаза, из которых буквально лились слёзы.

— Ты! — удивленно сказала она. — Как ты попал сюда?!

— Магия, — с улыбкой ответил маг. — Знаете, это она делает королевство сильным.

Таналаста встала и повернулась к магу. Её лицо сияло ненавистью.

— Ты мне угрожаешь, колдун?!

Маг встретил её выпад со смертельным спокойствием.

— Дитя, я никому не угрожаю.

Губы Таналасты сжались.

— Я должна приказать бросить тебя в темницу, где тебе изобьют и обезглавят за то, что ты ворвался в покои принцессы без приглашения. Может ты пришёл, чтобы заделать себе наследника, м?

Вангердагаст закатил глаза.

— Нет, миледи, я здесь не за этим.

Сказав это, маг достал из под плаща пергамент. Таналаста удивилась, когда увидела на нём королевскую печать, но затем, ожидаемо, сощурила глаза.

— Нет, это не поддельный магический указ, о котором говорит Аунадар. Если вы присмотритесь, то заметите, что эта печать не принадлежит вашему отцу.

Таналаста осторожно взяла пергамент, видимо, ожидая какой-то магической ловушки, после чего всмотрелась в печать Филфаэрил, которую всегда носила с собой королева.

Девушка разломала печать, а затем завороженно раскрыла пергамент.

— Как вы видите, — устало начал маг, — это указ о возведении меня в статус регента, подписанный вашей матерью. Я подумал, что раз вы и ваш молодой человек не уважаете документ, подписанный вашим отцом и дедом, то я должен обратиться к вашей матери. Теперь же этот документ ждёт лишь вашей подписи. Конечно, я уже получил все необходимые мне полномочия, но я не хотел бы ссориться с дочерью Азуна в самом начале моего регентства.

— Вы хотите, чтобы я подписала это? — рявкнула принцесса, раздувая ноздри.

— Я хочу, чтобы вы обдумали все последствия вашего отказа. Придворные Маги всегда были регентами, начиная с Барабла Мудрого и заканчивая…ну, мной. Те же, в свою очередь, всегда защищали корону и государство от посягательств.

— Вы просто хотите заставить меня отдать вам корону, — закипая от ярости, прошептала Таналаста.

— Нет, девочка, — прямо сказал маг. — Если бы корона была моей целью, то она бы уже была у меня. Вы знаете это, и ваш Аунадар постоянно напоминает вам об этом.

— Тогда почему вы все еще не забрали корону? Или не стали регентом? — чуть не крича спросила Таналаста. — Что за игры вы ведете?!

— Жизнь — моя единственная игра, принцесса. Моя цель — спокойствие государства, и никакой дворянин-интриган, захватчик или глупая принцесса не остановят меня. Я веду всего одну игру, и мои ставки никогда не носили краткосрочный характер.

Не сводя взгляда с Вангердагаста, Таналаста начала мять края пергамента.

Вангердагаст выхватил документ из рук принцессы им, подняв брови, спросил:

— Я так понимаю, вы не подпишите это?

— Никогда! Я не знаю, какую магию вы использовали на моей матери, чтобы заставить её подписать это, но со мной этот трюк не пройдёт. Что вы с ней сделали?

Вангердагаст моргнул.

— Сделал с ней? Девочка моя, вы перечитали романов. Вы же тоже обучались магии какое-то время. Вы же тоже в каком-то роде волшебни…

— Никакая я не волшебница! Убирайся! — воскликнула принцесса, махая рукой в сторону выхода.

— От проблемы не убежать, — сказал маг, тяжело поднимаясь. — Если вы не хотите управлять королевством, то кто-то сделает это за вас.

— Кто-то — это ты? — насмешливо спросила Таналаста.

— Или кто-то другой. Если вам все равно, то на трон может сесть хоть предприимчивый сембийский торговец, агент Зентарима, жрица Ловиатар. Кто знает? Поймите, что решение о том, кто будет править королевством, должны принять вы. Самостоятельно. Без Аунадара, без ваших подруг, без Алафондара, Димсварта и даже меня. Иначе это не будет вашим решением.

— Выход там, — холодно ответила принцесса.

Маг сделал подобие поклона и сказал:

— До встречи, принцесса Таналаста.

— Надеюсь, что она не произойдёт никогда!

— Должен ли я сказать, что пока вы не примите решение, встречи со мной для вас неизбежны?

С этими словами маг вышел через дверь и, отойдя на пару шагов, прислушался к звуку бьющегося стекла и рыдания. Видимо, Таналаста в гневе бросила графин об стену.

— Как же сложно работать с детьми, которых так долго оберегали от окружающего мира, — пробубнил себе под нос Вангердагаст. Потом он вспомнил Алусейр Обарскир, залитую в крови и дерущуюся с разбойниками, и добавил:

— Слава Богам, что есть запасной план.

Дойдя до Красного Замка, Вангердагаст посмотрел в отрытые ворота и с удовлетворением для себя отметил, что леди Вивернспур всё так же тщательно ухаживает за садом. Устало маг поплёлся по главной аллее, ведущей к входу в замок.

Двери открылись, и на лестницу вышел Джоги Вивернспур — красивый молодой человек в желто-фиолетовых кожаных штанах, фиолетовой рубашке, подвязанной золотым поясом, изысканном полуплаще и простых, но удобных на вид коричневых башмаках.

Маг вздохнул с облегчением. Он встретил того, кого и искал, избегая часового ожидания и болтовни со слугами.

Джоги принюхался, осмотрелся по сторонам, и, радостно улыбнувшись при виде мага, сказал:

— Старый друг, Ванги…точнее, я хотел сказать, лорд-регент Вангердагаст. Приветствую! Как управляется королевством?

— Об этом я бы и хотел поговорить с тобой? Мы можем присесть?

Джоги глубоко вздохнул.

— Это звучит серьёзно. Тогда, пойдём в сад.

Когда маг и дворянин сели на деревянную скамейку в тени тополя, маг начал говорить:

— Возможно, ты слышал, что герцог Беро погиб, барон Томдор на волоске от смерти, а король тяжело болен и, ожидается, что он тоже погибнет. Так вот это правда.

Джоги тяжело вздохнул.

— Да, слухи доходят даже до нас. Но что случилось?

— Происшествие на охоте, но, мы подозреваем, что имела место измена. Я тебе обо всем расскажу, но прежде мы должны обсудить то, почему я здесь. В эти суровые времена я должен официально стать регентом. Филфаэрил вне себя от горя, принцессу Алусейр не найти, а Таналаста по уши влюблена в молодого дворянина, который перечитал сказок и теперь хочет построить идеальное королевство. Я должен стать регентом, и другого выхода нет.

— И что это значит?

— Мне нужна поддержка на тот случай, если принцесса Таналаста и группа дворян решат, что я не должен быть регентом. И я хочу знать, поддержат ли меня Вивернспуры?

На несколько мгновений в воздухе повисло молчание.

— Я не знаю, Ванги. Это так быстро…

— Таналаста уже собирает вокруг себя коалицию. Мне нужно знать — с кем останутся Вивернспуры.

Джоги замялся, затем быстро встал и, положив руку на рукоять меча, спросил:

— А…а борон и король еще живы?

— Да и да.

— А принцесса Алусейр — она в Каменных Землях? Ты отправил ей сообщение?

— Да. Но почему ты спрашиваешь?

— Я не могу принять решение за всю семью, если не буду обладать всей полнотой информации. Что ответила принцесса?

— Пока ничего.

— Ты что-то от меня скрываешь, — подозрительно сказал Джоги. — Что?

— Многие благородные дома, чья слава переходит из поколения в поколение уже сотни лет, дали ответ и без расспросов, — маг тяжело встал. — Джоги, если ты чувствуешь, что не можешь дать однозначный ответ, то так и скажи, но если ты хочешь светлого будущего для Кормира и твоей семьи, то советую тебе запрыгивать в лодку, пока она не уплыла без тебя.

Рапира Джоги выскользнула из ножен.

— Ванги, я всегда был верным воином короны. Я вызываю тебя на дуэль, если, конечно, ты не поклянёшься, что будешь служить Азуну, а если душу короля таки заберут Боги. То ты обязуешься сделать все, чтобы принцесса Таналаста или принцесса Алусейр взошли на трон, после чего будешь служить им верой и правдой, как и некогда их отцу.

Маг встал. Его лицо исказила эмоция отвращения.

— Неужели все дворяне этого королевства обменяли мозги на мечи? Если ты думаешь, что я смогу дать и выполнить такое обещание, то ты огромный дурак, — с этими словами маг встал напротив аристократа. — К тому же, я дерусь заклинаниями, а не мечами.

Руку мага окружило синее свечение.

Джоги выронил меч — его рука начала покрываться чешуей и превращаться в крыло. Мало кто знал, но особенностью семьи Вивернспур было умение превращаться в виверн.

— О, нет, это совершенно не честно, — сказал Вангердагаст, снимая с пояса магическую палочку.

Сияние поглотило палочку. Вангердагаст направил её на виверну, и струя золотой энергии ударила оборотню в грудь. Раздался влажный щелчок, и через мгновение перед магом стоял Джоги Вивернспур в своей человеческой форме.

— Прежде, чем один из нас сделает что-то глупое, а другой пострадает, я бы хотел…

Придворный Маг был опытным волшебникам и не раз показывал себя в сражениях и магических дуэлях, так что когда за своей спиной он услышал первые тихие слова заклинания, то быстро наложил на себя магический щит.

Град магических стрел, который должен был отбросить мага на другой конец замка, превратился в россыпь сияющих искр, окативших Вангердагаста.

— Рад встрече, Кэт, — сказал маг, оборачиваясь к разъяренной медвноволосой девушке. — Вы прервали наш с Джоги разговор.

— Вы разговаривали? — огрызнулась девушка. Её изумрудные глаза всегда восхищали Вангердагаста, который, тем не менее, не отвлекался и думал — была ли Кэт единственным магом в Красном Замке? — Это так разговаривает Придворный Маг?

Вангердагаст махнул рукой, и меч Джоги плавно поднялся и лёг в руку владельца. Дворянин ошеломленно посмотрел на него, но опомнился и убрал оружие в ножны.

— Вы правы, — сказал маг. — Ненавижу говорить, когда кто-то пытается убить меня.

— Что это значит, лорд-маг? Вы приходите сюда и нападаете на моего Джоги прямо в его собственном саду.

Вангердагаст поднял руку.

— Вы правы. Я приношу извинение за это недоразумение.

— Если бы так… — сказал Джоги, и лицо исказила улыбка. Маг улыбнулся в ответ и, хлопнув дворянина по плечу, сказал:

— Если ты защитишь меня от своей разъярённой жены, то я смогу поговорить с вами двумя. На благо королевства.

— Попытаешься убедить нас, что будешь хорошим регентом? — серьезно спросил Джоги, но, тем не менее, пошёл вверх по лестнице.

Маг покачал головой.

— Ты сделал выбор, пока многие дворяне все еще оценивают стороны. Ты понял суть, хотя многие соглашаются без расспросов. Нам нужно поговорить, Джоги.

— Ты не будешь пытаться переубедить меня?

— Я не посмел бы, — сказал маг, входя в ворота Красного Замка.

На другом конце королевства человек ёрзал на своём стуле, ожидая встречи. Где же она? Не мог же он провести в этом шкафу с мётлами всю свою жизнь.

Он рассматривал маленькую комнатку, которой, очевидно, не пользовались уже несколько лет. Метла были покрыты толстым слоем пыли, что лишний раз подтверждало то, что ими давно не пользовались.

Мужчина рассматривал узкий проходу, ведущий в комнату. Комнатку с деревянным столом освещала лишь мерцающая свеча, которая никак не задевала владельца больших красных глаз, появившегося на другом конце стола.

— Приветствую, — промурлыкал мягкий голос.

— Брантарра, — ответил мужчина. Он знал, что её имя было лишь прикрытием. Как и её извивающийся призрачный образ.

— Думается мне, все прошло гладко.

— Не так гладко, как хотелось бы. Король еще жив, как и один из его кузенов. Ваша заводная игрушка не справилась.

— Не игрушка. Моим был лишь тот смертельный яд. Механизм же уже известен в Кормире, даже если о нём не знают его правители. Ну и как поживает наш король?

— Плохо. У него мало шансов, но они есть. К тому же, его постоянно окружает орда дворян и куча стражников и жрецов.

— Если вы хотите убить его, то просто обязаны нанести удар первым.

— Ваш яд должен был убить его, — прошипел мужчина.

— Плохой плотник всегда винит молоток, — ответила темнота. Мужчина был уверен, что губы, произнесшие эти слова, растянулись в улыбке.

— В любом случае, то, что король все еще жив, сильно мешает нам — придворный маг уже начал какую-то игру. Вы можете что-нибудь сделать с ним?

Голос рассмеялся.

— Сделать что-то? И что же? Ворваться в комнату короля и начать кидаться огненными шарами? Если бы я могла что-нибудь сделать, то, думаешь, я бы не воспользовалась этой возможностью? Нет, тут нужно лишь потерпеть.

— Брантарра… — начал мужчина, но мягкий голос оборвал его:

— Терпение. А пока, у меня для тебя кое-что есть, — Усики чёрного дыма вытянулись и коснулись стола, а когда исчезли, на столе остался лишь большой рубин.

— Когда ты впервые активировал Абраксуса, то пришлось пожертвовать одним из твоих слуг. Этот камень позволит тебе сделать то же, но на расстоянии.

— Но механизм разобрали.

— Тише. Дай его тому, кто будет рядом, но не могу и не человеку царских кровей. Когда придёт время встречи с придворным магом, ты поймёшь, что надо делать.

Мужчина взял камень и осторожно покрутил его в своей руке в чёрной перчатке.

— Я не до конца доверяю вам, — Наконец сказал он.

— Как и я тебе. Но мы доверяем друг другу достаточно, чтобы объединиться ради общей цели. Поверь, нужно лишь терпение, и результат не заставит себя ждать.

Красные глаза исчезли, что говорило о том, что разговор окончен. Мужчина убрал камень в карман и медленно пошёл назад, к более обжитым комнатам дворца.

Как только он ушёл, красные глаза вновь возникли в темноте.

— А у этого есть хребет. А теперь он защищён. Что ж, пришла пора дёрнуть за другие ниточки, если я действительно собираюсь занять трон Кормира.