Кормир

20 Битва с Лордами-Колдунами

Это была не та встреча, на которую, по мнению Аосинин Трусилвер, у них было время, но пропустить её они не могли. Король Галагард и Придворный Маг Тандерагаст занимались приготовлениями к штурму, но эльфы, прибывшие к людям, требовали немедленной встречи.

И выглядели они ужасно. Уже в течение нескольких месяцев Слава Кормира, королевская армия, вновь и вновь разбивала армию Лордов-Колдунов. В болотах, забытых храмах и ущельях — нежить колдунов была растоптана боевыми лошадьми кормирских солдат, но каждый раз армия врага восставала из мёртвых. Буквально.

Лучшие некроманты из Лордов-Колдунов всегда сбегали с поля боя, чтобы заново воссоздать армию. Сейчас же Слава Кормира прижала последних наёмников Лордов и всё их снабжение в замке на западной окраине Огромных Болот. Победа в этом месте навсегда ослабит Лордов-Колдунов.

Но накануне битвы гонцы сообщили королю, что в тылу армии появился эльфийский дворец с золотыми шпилями.

И из него вышли не обычные эльфы, которые не редко появлялись в Кормире, а высшие эльфы, которые появились в королевстве впервые со времен падения Миф Драннора.

— Хуже времени они выбрать не могли? — пробурчал себе под нос Тандерагаст. Не считая его, все его спутники были закованы в тяжёлые доспехи. Среди них был король, Первый Жрец Хельма и Аосинин Трусилвер, кузен короля.

— Ты рискнёшь оскорбить их и приобрести нового врага? — тихо спросил король.

— При всем уважении, милорд, но кто сказал, что они уже не враги нам? — спросил один из рыцарей, дворянин из рода Даутингорн. — Эльфы всегда были коварны. Помните, как пятнадцать зим назад они разгромили сембийцев и наёмников из Чондата, хотя Миф Драннор уже пал.

— Не говорите глупостей, — прервал Тандерагаст. — Сембийцы вырубали лес, считая, что после падения эльфийских городов, раса эльфов потеряет могущество, но их сила всегда была в лесах, а не в городах. А теперь тише, ведь слух эльфов такой же острый, как и их уши.

Один из Иллансов пошутил насчёт эльфийских ушей, но его товарищи шикнули на него, после чего группа вошла в большое белокаменное здание.

Убранство дворца было почти неземным. Повсюду лежали широкие подушки, на которых бездельничали богатые эльфы. Когда люди вошли в здание, они посмотрели на них как на безродных собак, после чего вернулись к своим делам. Вдалеке грустно играла лютня, к которой присоединился высокий голос, пронизывающий слух свиты короля.

В центре здания стоял огромный мраморный трон, охраняемый двумя стражниками в экзотических доспехах. В мраморе, из которого был сделан трон, было вырезано три сидения, два из которых пустовали, а третье было занято похожей на труп фигурой.

Аосинин потянулся к своему мечу, ибо подумал, что фигура была одним из Лордов-Колдунов, но затем он увидел, что на троне сидел эльф и, судя по всему, очень древний эльф.

Эльф был облачен в настолько тонкую кольчугу, что она казалась прозрачной. Его доспехи были такими же архаичными, как и у охранников, стоящих у подножья трона, но гораздо более тонкими. Щёки и глаза эльфа были впалыми, а серебристо-седые волосы прядями свисали с головы.

Аосинин никогда не видел настолько старого эльфа, который, казалось, чем-то был похож на Тандерагаста.

Эльф подождал, пока компания людей приблизится к трону, после чего заговорил. Его голос звучал будто книга, открывшаяся впервые за столетие:

— Так это потомки Ондета и Фаэрлтанна? Я ожидал большего.

Король вышел вперед и представился:

— Я Галагард Обарскир Третий, король Кормира, называемого также Лесным Королевством, Волчьим Лесом и Землёй Пурпурного Дракона. Это Тандерагаст, кровь от крови самого Барабла Эфарра, и самые могущественные дворяне моего королевства.

Эльф долго смотрел на них, и Аосинин подумал — может ли эльф использовать заклинание смерти не моргнув? Наконец, он сказал:

— Я Оторион Кеови, последний из дома Илифара. Мастера Скипетров. Вы знаете обо мне?

— Да, мы слышали о Илифаре и его подвигах, — сказал Тандерагаст, — но коронация Фаэрлтанна прошла почти девять веков назад, так что многие записи не сохранились. Но мы рады приветствовать вас в Кормире.

Эльф пронзительно посмотрел Тандерагасту в глаза:

— Ты потомок Барабла? Видимо, очень далёкий, хотя, очевидно, магия наполняет твоё тело и позволяет тебе жить долго.

Но маг решил проигнорировать сарказм и ответил:

— Как и в тебе, эльф. Я удивлен, что такая царская особа удалилась за пределы Эвермита.

Эльф кивнул.

— Я сопротивлялся призыву в Эвермит много лет, ибо вынужден бороться с демонами, заполонившими Миф Драннор, и людьми, безжалостно вырубающими леса.

— Можно узнать, зачем вы прибыли, лорд эльф? — спросил король.

— Я здесь ради охоты. Скажите, где тут пасутся буйволы.

— Боюсь, они давно вымерли, лорд Оторион, — сказал Тандерагаст.

— Тогда совиные медведи. Они еще остались тут? Или пумы? Или руки?

— Их тоже не осталось.

Эльф холодно посмотрел на людей.

— Вот как…вы не очень-то хорошо заботились о наших землях, да?

Король вышел вперед и ответил:

— Мы хорошо заботимся о лесах — у нас есть заповедники, деревья которых видели Лорда Илифара. Конечно, их мало, но больше, чем у соседней Сембии, которая безжалостно вырубает леса.

Тандерагаст хотел заговорить, но Галагард не дал ему шанса:

— Мы защитили эти земли от драконов, орков, пиратов и злых волшебников, а завтра отправимся в последний бой с силами некромантов, Лордов-Колдунов. Мы оберегали этот лес, как и обещали лорду Илифару, и нам не за что извиняться.

Аосинину показалось, что он увидел лёгкую улыбку на лице Оториона.

— Что ж, вижу, что в потомках Фаэрлтанна течет его кровь. Он всегда горел огнём и был непреклонен, в то время, как Барабл хитрил и увиливал. Я рад видеть, что, по крайней мере, в потомках Обарскира течёт та же кровь. Но скажите — разве я не могу поохотиться в ваших землях?

— Всегда пожалуйста, лорд Оторион, — сказал король. — Прошу прощения за то, что на этой земле не осталось достаточно опасных животных, но прошу, чтобы вы не беспокоили жителей этих земель — они, как и земля, находятся под моей защитой.

Эльф кивнул и король продолжил:

— Я теперь, я вынужден просить вас извинить нас — мне с моими братьями необходимо вернуться назад и готовиться к нашей собственной охоте.

— Завтра пройдёт тяжёлая битва, лорд Оторион, и нам бы пригодилась любая помощь, — быстро выпалил Тандерагаст.

Эльф улыбнулся.

— Час назад у меня был посланник Лордов, который сказал то же самое, подкрепляя слова явными обещаниями и завуалированными угрозами. Я сказал ему то же, что скажу и вам — я здесь ради охоты. Но посланник попросил меня передать привет от Лютакса, Тандерагаст.

Лицо мага помрачнело, но он низко поклонился и пошёл вслед за королём и рыцарями. Никто из эльфов не обращал на них внимания.

Во время пути назад все обсуждали предстоящий бой. Было решено разместить свежих, но необученных добровольцев из Марсембера на левом фланге. Пурпурные Драконы и маги будут на правом фланге, а ополченцы из Арабеля, которые были очень ненадёжными, разместятся в центре, вместе с ополчением из Сюзейла и королём. Дворянские семьи из провинций вступят в бой немного позже и попытаются обойти врага с тыла.

Когда король со свитой вернулся в лагерь, то обнаружил лишь тишину и спокойствие. На горизонте виднелись огни, горящие в лагере Лордов-Колдунов. Гоблины и орки из армии некромантов предпочитали сражаться по ночам, но сейчас они приняли решение отдохнуть перед битвой, которая, почти наверняка, состоится на рассвете.

Когда план был утверждён, дворяне разошлись по своим лагерям, а маги отправились медитировать. В главном шатре осталась лишь горстка.

Наконец, король заговорил:

— Я хочу в последний раз проверить периметр. Трусилвер, за мной.

Двое мужчин тихо шли по лесу, периодически осматриваясь, и, наконец, Аосинин не выдержал и спросил:

— Мой король, а кто такой Лютакс?

Король долго смотрел на равнину, которая на рассвете превратится в поле боя. Он представлял, как орки и гоблины танцую т вокруг костров, молясь своим богам.

— Лютакс — конкурент Тандерагаста. Он был соперником Придворного Мага еще до того, как тот получил эту должность.

— Надо же, — ответил Аосинин, — Я и не думал, что в Кормире может появиться кто-то из времен, когда Тандерагаст еще не был Придворным Магом.

Галагард улыбнулся и ответил:

— Маги живут вечно, а их вражда еще дольше. Я лишь надеюсь, что Тандерагаст не забудет о своей миссии, даже если на поле боя появится его враг. Но даже лорд-маг не такой старый, как, например, этот эльф, Оторион. Он-то был здесь еще до того, как сюда пришли наши предки.

— Не думал, что эльфы живут так долго.

— Они и не живут, но, очевидно, магия поддерживает жизнь в нём. Меня беспокоит то, что эльф вернулся в надежде найти монстров и леса, а не домашний скот и поля.

— Беспокоит?

Мужчины прошли через ворота и обменялись приветствиями со стражниками.

— Все, что мы построили за девять веков — это одна его жизнь. Что если завтра мы проиграем битву? Тогда монстры построят здесь своё королевство? А вспомнит ли кто наши имена через девять веков, или мы будем забыты так же, как эльфы, жившие на этих землях до нас?

— Завтра мы не подведём, — ответил Аосинин, загнанный в тупик.

— Три месяца мы были в походе. Три месяца мы спали в доспехах и жили в палатках. Но что если мы проиграем? Тогда я бы предпочёл провести эти три месяца с женой и детьми — Рийгардом, Таналаром и Катлой. Что же случится с ними, если мы падём?

— Мы не подведём вас, — снова сказал Аосинин. — Вы же должны быть сильным и уверенным, и тогда армия пойдёт за вами хоть в Бездну!

— А что если я не уверен? Что если у меня не осталось сил на этот шаг?

— Тогда я буду рядом с вами, чтобы напомнить о том, что мы все защищаем Кормир. И если мы проиграем, то никто уже не победит проклятых Лордов-Колдунов.

Когда Галагард и Аосинин прошли мимо еще одного часового, который отдал им честь, лорд Трусилвер увидел в его глазах гордость за своего короля.

Аосинин посмотрел на короля, жесткие черты лица которого освещал огонь. Галагард смог улыбнуться.

Люди пойдут за ним. Если битва будет выиграна, то король может удалиться в свой дворец и провести побольше времени с семьей. В конце концов, за них он и сражается.

Утро наступило слишком рано. С первыми лучами солнца оруженосцы проснулись и разбудили своих господ, которые быстро встали и надели свои доспехи. Для некоторых это утро будет последним.

Оруженосцы принесли доспехи Аосинину и королю. Туловище, ноги и руки были покрыты сталью, но забрало шлема было открыто — Галагард, игнорируя предупреждения приближенных о смертоносных стрелах, оставил забрало поднятым, аргументируя это тем, что армия должна видеть своего короля.

На другом конце долины раздался звук рогов и барабанов. Враг тоже готовился к бою.

Солнце вознеслось на небеса, а армия Кормира сформировала боевой порядок. Вдоль рядов солдат ходили священники Хельма, брызгающих в солдат освященной водой, благословляя воинов Слезами Хельма.

Аосинин запрыгнул на своего огромного жеребца в доспехах и, закрепив последний ремень, взял в руки поводья. Его оруженосец, молодой Даутингорн возглавил группировку ополченцев из Арабеля, выстроившихся за спиной у лорда Трусилвера.

Люди Арабеля были испуганы, хотя старались не показывать это, дабы проявить себя в битве и снять со своего города ярлык «Мятежный Арабель». Тем не менее, они были испуганы, и даже благословение Хельма не могло рассеять этот страх.

Воины из Марсембера были потомками пиратов и разбойников, населявших этот болотистый город. Они выглядели так, будто могли в одиночку разгромить Лордов-Колдунов, и, если король продолжал бы медлить, то бросились бы в атаку без приказа.

Маги дали понять, что закончили приготовления, и Тандерагаст отправился к королю. Под Придворным Магом был пятнистый жеребец, который был обучен отступать, если наездника не было в седле, из-за чего скакун пережил множество битв.

Король Галагард восседал на чёрной лошади, облаченной в пурпурные доспехи. На её шлеме красовался декоративный рог, зачарованный Тандерагастом на защиту от заклинаний. Доспехи короля были наполированы до блеска и отражали солнце, будто в зеркале. На груди Галагарда разместился Пурпурный Дракон — символ Кормира, принятый после пиратского восстания.

Звук рогов и барабанов становился все громче. Войска Лордов-Колдунов не желали ждать. Скоро они появятся.

Наконец барабаны и рога смолкли, и на холме показались войска Лордов. Под дикий гул они беспорядочно рванули вперед. Море гоблинов и орков изредка перемежалось с командирами-ограми. По центру этого хаоса шёл отряд наёмников и троллей. Некромантов нигде не было видно, как и во время всех битв короля с их армией.

Марсемберцы двинулись было вперед, но были остановлены криками своего генерала — лорда Марлиира.

Король поднял руку. Его железный взгляд был устремлен на армию соперников. Если он и сомневался в чём-то, то никак не показал этого.

Король Галагард опустил руку, и под звуки кормирских рогов Слава Кормира двинулась в долину. Аосинин Трусилвер ехал в авангарде, рядом с Тандерагастом. Молодой Скаттерхок и старый, суровый Тандерсорд ехали вместе с ними.

Когда армия короля преодолела половину пути до вражеской армии, в небеса взмыли огромные летучие мыши, покрытые мехом и с мертвецки-белой кожей. На их спинах сидели люди в чёрных доспехах и шлемах с оленьими рогами. Лейтенанты Лордов-Колдунов.

Налётчики, вооруженные арбалетами, обстреляли отряд Аосинина, и только каждый второй марсемберец пережил атаку.

Тандерагаст прокричал имя Лютакса. Видимо, его старый враг был среди атакующих лейтенантов, хотя Аосинин не мог точно сказать, кто именно. Маг начал произносить слова заклинания. Когда Аосинин понял, что это было за заклинание, он потянулся к Тандерагасту, пытаясь его остановить, но из-за тяжелого доспеха не дотянулся, и маг взмыл в воздух. Обученная лошадь развернулась и побежала обратно в гору.

То тут, то там в небеса поднимались маги, готовые принять бой с наездниками Лордов.

Орки и гоблины остановились. Огры командовали своими подопечными, пытаясь организовать их в подобие боевого построения. Но так и не успели сделать это, когда армия Кормира ударила по ним.

Маги в небесах начали битву. Наездники на летучих мышах ударили раскатами молний, а в ответ на них обрушились огненные снаряды и стрелы, выпущенные учениками Тандерагаста из Братства Боевых Магов. Лорд-маг надеялся, что у Лордов-Колдунов не припасено никаких трюков в рукаве.

Аосинин со своим отрядом рванул в гущу сражения, рассчитывая атаковать предателей и наёмников в толпе орков и гоблинов, но на близком расстоянии рассмотрел их пустые глазницы и полусгнившие тела. Нежить.

В отличие от скелетов, с которыми Аосинин сражался в предыдущих столкновениях с Повелителем Ведьм, зомби были наделены остатками былой силы. Трусилвер вспомнил вчерашние костры в лагере врага и понял, что это был не акт поклонения богам, а ужасный ритуал, в результате которого Повелитель Ведьм лишился людей в своей армии, но приобрёл верных солдат, так необходимых в генеральном сражении.

Когда арабельцы увидели, с чем им предстоит столкнуться, то уже были готовы повернуть назад, но к ним подъехал Галагард, яростно крича и обнажая свой меч. Увидев короля, воины застыли, после чего с криком устремились к нежити.

Аосинин Трусилвер ехал вслед за королём, попутно отбиваясь от напирающих орков и нежити. Повсюду шла битвы, лошади падали под рыцарями, ополченцы сходились в битве с нежитью. Слева зомби лишился головы после сильного удара широкоплечего солдата с секирой, но это не остановило его, и он продолжил напирать вперед. Люди умирали повсюду, но Аосинин не терял присутствие духа и продолжал бой.

По бокам от короля ехали жрецы Хельма, которые непрерывно читали заклинания, изгоняющие нежить. Но вот Аосинин заметил, как зомби стащил одного жреца с лошади, и больше тот уже не показывался. Зато лорд Трусилвер с радостью обнаружил, что зомби сражаются не только против воинов Кормира, но и гоблинов и орков.

Мир превратился в море крови с островами из отрубленных конечностей. Конь Аосинина давил гоблинов, рискнувших подойти к нему, а один раз задними копытами пробил череп орку, который ткнул жеребца своим кривым тесаком. Кто-то попытался стащить Трусилвера с его скакуна, но лишь стянул перчатку рыцаря.

Какой-то мелкий гоблин запрыгнул на спину Аосинина, снял с него шлем и начал царапать лицо лорда, но тот голой рукой стащил гоблина и скинул его с себя. Когда Аосинин поднял голову, то увидел на земле молодого Скаттерхока, пронзённого тремя гоблинскими мечами.

Спустя пятнадцать минут Аосинин насчитал уже семь орков и пять гоблинов, пронзённых мечом Трусилвера. Он огляделся по сторонам, но не обнаружил никого из дворян. Даутингорн, Краунсилвер, Скаттерхок — все были убиты и лежали на земле. Король же куда-то пропал. Очевидно, его оттеснили вражеские войска.

Аосинин из последних сил пытался удержать своего коня под контролем, когда увидел, как в толпе появился огромный тролль, который напал на короля, чей скакун начал брыкаться и вырываться.

Между королём и троллем возник конный рыцарь, судя по отметкам — юный Блеф, который был такой же хорошей жертвой для монстра, как и Галагард. Тролль нанёс удар, разорвав доспехи и плоть лорда от талии до шей. Человек неистово закричал и провалился в толпу толкающихся мертвецов и ополченцев.

Жертва Блефа выиграла время королю, который, за исключением самого Аосинина, был последним конным рыцарем на поле боя. Король пронесся перед троллем и одним взмахом руки отрубил тому голову, которая упала в толпу гоблинов.

Аосинин знал, что это не убьёт тролля, но перестал думать об этом, так как отвлёкся на орка с секирой. Действительно, тролль начал расталкивать гоблинов, на ощупь пытаясь найти свою голову.

Галагард развернулся коня и пересекся взглядом с кузеном, после чего махнул ему мечом в знак приветствия. Аосинин понял, что в этот день Слава Кормира не одна. С ней король.

Своим клинком король указал на левый фланг, где марсемберцы медленно теснили гоблинов и орков. Если бы они не справились и проиграли войскам Лордов, то орда некромантов смогла бы обойти войско короля по левому флангу и прижать его, после чего медленно раздавить.

Хриплым криком Аосинин сплотил вокруг себя арабельцев и двинулся на помощь марсемберцам. Впервые за всю битву арабельцы издали радостный клич.

Битва возобновилась с новой страстью, но звуки боя заглушил гладкий звук рога. Такой звук мог издавать только один боевой рог — эльфийский.

Пока Аосинин скакал вперед, он смотрел на правый фланг, где в толпу врезались эльфийские войны в архаичных доспехах, некоторые из которых ехали верхом на оленях, чьи рога были украшены железными наконечниками. Десяток эльфов взлетел в небеса, присоединяясь к борьбе магов против наездников на огромных летучих мышах.

Один их вид вселил в сердце Аосинина надежду, ведь доспех каждого эльфа буквально сиял, и хоть их было и немного, но они все были вооружены великолепным оружием.

Огры падали как подкошенная трава, и уже через пару минут эльфы проникли в сердце орочьего построения.

Без своих командиров гоблины и орки попытались сбежать с поля боя, но были убиты эльфами, которые издали боевой клич и ещё больше напугали гоблиноидов.

Эльфийские воины пронеслись сквозь армию врага и встретились с марсемберцами и арабельцами, объединившись с которыми, атаковали зомби.

Серебряные мечи эльфов пронзали гнилую плоть и, быстрее, чем думал Аосинин, почти вся нежить упала на землю. Заразившись боевым духом эльфов, люди продолжили напирать на гоблинов и орков.

Эльфы подъехали королю, и тот, подняв над головой свой окровавленный меч в приветствии, закричал:

— Я рад, вашей помощи, друзья!

— Помощи? — удивился Оторион со своего богато украшеного седла. — Мы приехали охотиться, и сегодня утром я решил, что моей целью будут гоблиноиды и нежить.

Король поровнял своего скакуна с оленем лорда-эльфа, и вместе они отправились на помощь уставшему сюзейлскому ополчению. Воины увидели эльфов, воспряли духом и атаковали армию Лордов-Колдунов с новой силой.

В воздухе десяток летучих мышей развернулись и удалились в сторону Огромного Болота. Тандерагаст разрядом молнии успел убить одного наездника, но остальные скрылись вдали.

После боя Аосинин, Галагард и Оторион поднялись на вершину холма. В низине жрецы Хельма ухаживали за ранеными, а солдаты сжигали тела троллей. Тандерагаст подошёл к ним, весь в крови и обожжённый, и объяснил, почему он покинул поле битвы — это было личное, и он обязан был уничтожить своего давнего врага.

Оторион повернулся к Галагарду и сказал:

— Хорошая охота.

Тот лишь пожал плечами и ответил:

— Приятно осознавать, что населяющие Кормир существа еще могут бросить эльфам вызов.

Эльф положил руку на плечо короля и сказал:

— Послушай меня, человек, и прислушайся к моим словам, ведь за свою жизнь я скопил приличный запас знаний. Легко управлять на расстоянии и гораздо сложнее отправиться в бой в авангарде. Легко приказывать, но воодушевлять гораздо сложнее. И просто захватить, но управлять… знаешь, у меня были сомнения насчёт тебя, но когда я увидел, как тот человек пожертвовал своей жизнью, чтобы выиграть для тебя время, то все понял. Запомни, что любовь народа дороже любого золота из твоей сокровищницы.

— Я знаю, — с улыбкой сказал король и ударил себя в грудь окровавленной перчаткой. — Это дороже, чем все золото по всему Фаэруну. И до тех пор, пока люди верят в меня, я буду верить в себя, — с этими словами Галагард посмотрел в глаза Аосинину.

— Я рад, что ты понимаешь это, — ответил Оторион. — Но я лично видел, как твой род справляется с этой землёй, и считаю, что лорд Илифар и Барабл были бы довольны.

— Так ты и твои эльфы останетесь здесь? Мы были бы очень рады, а я позабочусь о том, чтобы все королевство узнало о вашем вкладе в сегодняшнюю победу.

Эльф махнул рукой.

— Мы останемся здесь на год или два, но ни один эльф не может долго противиться зову Эвермита. Да и не думается мне, что такая же хорошая охота, как сегодня, будет ждать нас в этих прекрасных лесах.

Король, лорд и эльф медленно спустились в низину, где раненые солдаты рассказывали друг другу о своём героизме и делились впечатлениями о дне, когда они спасли Кормир.