Королевский брак, или Не трать мое время

Глава 16. Вопросы вместо ответов

Он встал и замер в поклоне, ожидая решения смотрительницы. Мысленно отметил, что та довольно неплохо справилась с волнением и заставила себя церемонно кивнуть, выдержав положенную на сомнения паузу. А вот ладошку в его протянутую руку опустила слишком поспешно. Смущенно ахнула, когда сильная мужская рука обхватила её талию. Вздрогнула, но покорно прижалась к его груди, старательно отсчитывая про себя шаги.

Вперед, назад, снова вперед, поворот, легкий наклон спиной вперед. Она двигалась довольно изящно, Эд даже заподозрил, что, возможно, недооценил прыть и ловкость дамы.

— Вы прекрасно танцуете.

— Благодарю, — в её голосе прозвучали соблазнительные нотки. — Вы отличный партнер.

— Пока рано делать выводы.

— Да, у нас еще много времени до рассвета, — чувственно выдохнула она, стараясь дотянуться до его губ. Но внезапно сбилась с шага и как-то смущенно отметила: — Так душно, голова кружится.

Остановилась, повернулась к окну, прижала кончики пальцев к переносице — и внезапно качнулась, теряя равновесие. Эдвард кинул взгляд на настенные часы — точно по графику — и подхватил даму на руки.

— Я что-то устала, простите, — она душераздирающе зевнула. — Дайте мне минутку…

А тут же сладко засопела прямо у него на руках.

— Почему же минутку, энья? — Эд опустил свою ношу на диванчик у дальней стены. — Можете спокойно отдыхать еще часов пять-шесть. Здоровый сон, знаете ли, — залог хорошего цвета лица.

На диване оглушительно всхрапнули. Эд подумал секунду и подсунул под голову смотрительницы самую высокую подушку.

— Так удобнее?

Присел рядом, вынул из внутреннего кармана женскую шпильку, украшенную мерцающим алым камнем, аккуратно пристроил её в пышную прическу дамы, но руку не убрал, замер с закрытыми глазами.

— Ого! — удивленно отметил через минуту. — Воистину, я вас недооценил. Какая бурная и, кхм, дерзкая фантазия. Одобряю, будет что вспомнить в старости. Добрых вам снов, энья.

С этими словами он вынул шпильку и сжал пальцами камень. Алая горошинка с треском лопнула, голову дамы на мгновение окутало мерцающим туманом. Смотрительница счастливо улыбнулась во сне и соблазнительно облизнула губы. Эд качнул головой и поднялся: даже для него, совсем уже не зеленого недотроги, женские фантазии иногда оказывались откровением. Нет-нет, никакого осуждения, вкусы у всех разные, но в круг лично его интересов ни черные корсажи с шипами, ни наручники с цепями не входили.

Остывший чай с сонным зельем был безжалостно выплеснут в камин, чашка тщательно вымыта и наполнена заново. Эд убедился, что в комнате не осталось лишних вещей, и вышел. В том, что дама не станет его искать и даже не упомянет о его визите, он не сомневался. Она будет верить, что бурные страсти кипели на самом деле, причем не только в служебной комнате, но и в подсобке, помещении картотеки и даже на уютных диванчиках читального зала. Узнай об этом начальство — и прощай любимая работа, а в том, что работа была отчаянно любима, Эд теперь не сомневался.

Пора было идти в закрытую часть хранилища. На дезактивацию охранного заклятья ушло не менее получаса. На осмотр рядов и стеллажей — еще минут двадцать. В процессе поиска замаскированной двери пришлось простучать стены и заглянуть под каждую картину, в ход пошли пространственные щупы и измеритель искажений. Крохотное смещение пространства обнаружилось не где-нибудь, а прямо в панорамном окне.

— Твою ж… — тихо выругался маркиз, выглядывая на улицу с высоты четвертого этажа. — Да вы издеваетесь?

Прибор вспыхнул и клацнул шестеренками, подтверждая наличие подпространственного хода. Эд распахнул окно, отступил на шаг, сложил ладони лодочкой, дождался, когда в них замерцает бледный зеленый туман, и легонько дунул. В пустоте явственно обозначился контур двери с ручкой и отверстием замка.

— Ах вот ты где, паршивец.

Выданный Грейс ключ провернулся без единого скрипа. Створка мягко поехала вперед, но стала опасно прозрачной: подпространство неохотно раскрывало свои тайны трехмерному миру. Связь для перехода работала тем нестабильнее, чем шире был сам проход. Собственно, по этой причине в подпространстве хранили только мелкие предметы: никто не хотел лишиться, например, руки или ноги из-за спонтанного схлопывания прохода.

— Ну, взялся — делай.

Эд на миг замер на краю распахнутого окна, потом зажмурился и шагнул.

Слава всем богам, проход не схлопнулся. Более того, терпеливо дождался приказа закрыться. Мастерский уровень исполнения, возможно даже, что к созданию двери приложил руку архитектор пространства или архитектор магических потоков, а то и оба вместе.

Помещение, в котором оказался Эдвард Лодли, поражало своими размерами, а хранящиеся тут данные — упорядоченностью. По всей видимости, подразумевалось, что посторонних здесь нет и быть не может, поэтому каждая полка, ящик и шкаф оказались любезно подписаны, а в углу обнаружился уютный уголок для чтения.

— Интересно фейри пляшут, — присвистнул Эд, замирая перед стеллажом с пометкой «магия времени».

Необходимые чертежи нашлись в коробке с вензелем, больше напоминающем водоворот, чем привычные знаки совета. Круг предсказаний Эд видел много раз, перепутать эту монструозную конструкцию из шестеренок, отлитых из золота и меди обручей, пружин, мраморных постаментов и кованых маятников с чем-то другим было невозможно.

— Надеюсь, это исчерпывающая для исследования информация.

Эд аккуратно пристроил добычу в своё тайное хранилище и решительно направился к картотеке с подписью «Родоописание и генеалогия». Найти свою фамилию в списке не составило труда, равно как и отыскать на общих полках хиленький переплет под соответствующим картотеке номером.

Семья Эда древностью не отличалась, поэтому сведений в архиве хранилось ожидаемо мало. Недавние исторические сводки Эда не интересовали, взгляд задержался только на листе с заголовком «Арчибальд Лодли». Ниже сухо и коротко следовали основные вехи биографии, перечисление имущества и долгов, напротив каждой строки стоял штамп «погашено правопреемником» или «унаследовано правопреемником».

Отдельным листом лежал портрет дяди: улыбающееся полноватое лицо, нос с легкой горбинкой, лукавые морщинки у губ, рассыпанные в беспорядке кудри. Неизвестный художник несколькими темными черточками туши оттенил благородную седину и темные глаза. Добрые, любящие, такие родные.

Элейн Лодли — значилось на следующей странице. Эд торопливо пролистал дальше в поисках портрета: с пожелтевшей бумаги на него смотрела милая жизнерадостная девушка, совсем еще юная и лучащаяся озорством. Вьющиеся волосы, фамильный нос, ямочки на щеках, нежная улыбка. Знакомая и незнакомая одновременно. Отдаленно её черты угадывались в самом Эдварде, но очевидно, что сын гораздо больше походил на неизвестного отца, чем на мать и её родню.

Эд ласково провел пальцем по рисунку, горько усмехнулся и резко перелистнул страницу: сухой канцелярский текст — лучшее спасение от болезненных воспоминаний. Элейн, оказывается, успела окончить школу благородных девиц и поступить в академию Скользящей магии, однако сразу после бала-маскарада дебютантов подала прошение об учебе на дому. В браке не состояла. Умерла при загадочных обстоятельствах в неполные двадцать, причина смерти — острое магическое истощение, вызванное родами. Дело расследовано Морренси и Гейбом, однако закрыто за нехваткой улик. Похоронена умершая в родовом склепе.

Стоп.

Эд еще раз перечитал последние строки. О такой трактовке причины смерти Элейн он слышал впервые. Магическую несовместимость матери и будущего ребенка, как правило, определяли на ранних сроках беременности и организовывали квалифицированную медицинскую поддержку. А как иначе, если в стране живут маги самых разных направлений, и брак между некромантом и жрицей света не такая уж редкость? Конечно, не без сложностей, но конфликт обычно решался простым ношением амулетов или временным приемом специальных дезактиваторов.

Магическое истощение означало только одно: длительный и осознанный отказ от помощи лекарей. Но с какой целью? Зачем?! Не догадаться об отторжении магии Элейн не могла, но молчала. Стыдилась незаконного ребенка? Почему тогда не избавилась от него? В этом не было бы ровным счетом ничего удивительного даже для благородной леди.

Еще раз взглянув на даты, Эд был вынужден признать, что мать планировала сохранить беременность, потому и просила об обучении на дому. Ждала, что отец ребенка одумается и узаконит их отношения? Надеялась растопить сердце неведомого благодетеля видом орущего копошащегося свертка или…

Боялась.

Нет, не осуждения общества, насмешек или презрения. От внезапного предположения Эду стало душно: она знала нечто важное о будущем ребенке, и это нечто должно было остаться в строжайшей тайне ото всех даже с риском для её, Элейн, жизни. Причин опасаться за судьбу младенца Эд только навскидку мог назвать несколько: слишком высокий титул отца и нежелательность наличия бастардов, ревность со стороны другой женщины, что тоже не редкость в среде аристократии, и, наконец, магические особенности нерожденного ребенка.

Последний пункт, особенно в комплекте с неизвестно откуда взявшимся наследством-хронометром и странным изменением магического потенциала самого Эда, выглядел пугающе. Впрочем, как и фамилия Гейба, слишком знакомая всему Ареону. Интересно, почему друг тогда еще не короля, но наследного принца, лично занимался рядовым расследованием?

— Будущий канцлер и некто Морренси… — Эдвард торопливо отобрал нужные листы и вернул остальное на место. Первое правило толкового вора: не бери лишнего. Недостачу папки обнаружить легче, чем отсутствие пары страниц из неё. — И кто же ты такой, Морренси? Сейчас выясним…

Но вернуться к картотеке Эд не успел. Что-то тихо щелкнуло, по помещению прошел едва уловимый ветерок. Маркиз обернулся ко входу и тут же скользнул прочь: в дверном проеме показались два силуэта.