Кровавый пакт

VI. ИНТЕРВЬЮ В СЕКЦИИ

Многоэтажный дом из серого кирпича, известный, как Секция, стоял рядом с сердцем Олигархии, и возвышался как над Авеню Регнум Хулан, к которому примыкал высокими стенами и черной изгородью с западной стороны, так и садами Площади Вайсрой, к которому был расположен фасадом. Его официальными названиями были Вайсрой Хаус, или Министратив Официо Комиссариат, Балополис (Балгаут), но все его называли Секция, что было условным обозначением высочайшего местного уровня власти Комиссариата.

Он не был привлекательным местом. Второй после Дома ордосов на Улице Мелканор, он был наиболее ужасным зданием на Балгауте. Он был частично административным зданием, с целыми этажами, отданными под бюрократическую активность, частично зданием суда и частично тюрьмой. Хотя в северной части Балгаута и было несколько тюрем для содержания военных преступников, на нижнем уровне Секции был тюремный блок максимальной безопасности, где держали наиболее важных заключенных.

Гаунт прибыл перед рассветом.

Хотя хронометр на руке показывал, что солнце уже должно было пять минут, как взойти, на небе не было никаких признаков рассвета. Рассвет, так говорилось в депеше. Он никогда никуда не опаздывал, и он не собирался начинать сейчас.

Он вышел из машины. На западе, над огнями города, другой освещенный город проплыл над головой. Он был похож на коричневое грозовое облако, движущееся навстречу ночному небу, усеянное огнями, подобно миражу, как будто небо было тихим озером, в котором отражался Балополис. Это был один из орбитальных доков. Возможно, Хайстейшн, скользящий мимо по кругу, ловя солнце раньше, чем земля внизу.

За рулем машины, Рядовой-Разведчик Вес Маггс зевнул. Гаунт наклонился и посмотрел на него.

— Слишком рано для тебя?

Маггс быстро выпрямился. — Простите, сэр.

— Тебе придется ждать, — сказал Гаунт. — За углом ворота, где ты можешь показать свой пропуск и припарковаться. Я пошлю за тобой, когда понадобишься.

Маггс кивнул.

Предыдущим вечером, разочарованный плохим сервисом от местных водителей, Гаунт сказал Белтайну, чтобы он вместо этого назначил одного из Танитцев. Он предложил выбрать кого-нибудь, кто проштрафился и должен был отработать. В результате, он рано встал этим утром, чтобы обнаружить Веса Маггса в качестве шофера.

Маггс был Белладонцем, одним из первых Белладонцев, который попал в Танитские разведчики.

Он был болтливым, и, определенно, непослушным, что напоминало Гаунту о Варле, но он был чертовски хорошим солдатом, и отличным разведчиком.

— Что ты сделал? — спросил его утром Гаунт.

Маггс что-то пробормотал в ответ.

— Я не слышу, Маггс.

— Комиссар Харк обвинил меня в неподобающем поведении, сэр. В наказание у меня шестьдесят часов работ.

— Кажется, что ты будешь отрабатывать их со мной, Маггс. Ты знаешь, как управлять штабной машиной?

Гаунт вошел в главный вестибюль Вайсрой Хаус. Свет был выключен, только светосферы горели над столами ресепшена. На высокой лестнице стоял человек, меняющий нити накала в одной из массивных, но не горевших люстр. Трое кадетов Комиссариата стояли на четвереньках, чистя мраморный пол щетками.

Шшшеррк, шшшеррк шшшеррк! доносилось от щеток, когда Гаунт проходил мимо. Никто из них не осмелился поднять взгляд.

Было, делал, подумал Гаунт.

Дежурный офицер у стола был предупрежден о прибытии Гаунта от внешних ворот, и ждал, стоя.

Он отдал честь. — Доброе утро, сэр.

— Доброе утро. — Гаунт вручил ему бумагу, и человек быстро прочел ее, как будто уже знал, о чем в ней говорится.

— Спасибо, сэр. Я уже позвонил и сказал, что вы пришли. Кто-нибудь придет сейчас за вами, если вы немного подождете.

Гаунт кивнул, и отошел от стола, снимая перчатки и расстегивая пальто. Дежурный офицер сел и вернулся к работе. Прошла минута. Щетки продолжали свое Шшшеррк, шшшеррк шшшеррк! Курьер пробежал по вестибюлю и выбежал через главный вход. Человек, ремонтирующий люстру, слез с лестницы, сложил ее, и унес.

Гаунт услышал шаги и повернулся.

Это был Виктор Харк.

— Откуда ты появился? — спросил Гаунт.

— Я был здесь всю ночь, — ответил Харк. Гаунт мог видеть, как Харку не доставало сна. Харк был единственным человеком в полку, чьи объем работы и ответственность, казалось, возросли с тех пор, как они ушли с передовой. Война давала людям что-то, чтобы делать, а когда ты забираешь это...

— Должно быть, это плохо.

— Ты не захочешь знать, — сказал Харк. — Иногда я думаю, что мы в штрафном подразделении.

— Кто?

Харк вздохнул. — На этот раз маленькая группа. Маленькая группа жуликов, которая включает в себя двух капитанов и майора.

— Что, Роун?

— Боюсь, что так.

Теперь настала очередь Гаунта вздохнуть. За два застойных года после Хинцерхауса, казалось, что Майор Роун медленно превратился назад в злобного и ненадежного мятежника, с которым Гаунт впервые встретился в Танит Магна.

— И Мерин тоже, раз Роун вовлечен?

Харк кивнул.

— Кто другой капитан?

— Ты не поверишь, — ответил Харк. — Бан Даур.

— Ну, это, должно быть, какая-то ошибка. Не Даур. Он мог быть вовлечен только случайно. — Харк пожал плечами.

— Значит, все плохо?

Харк снова кивнул. — Это настоящее дерьмо, и обвинения будут суровыми. Я не уверен, как мы будем вытаскивать их задницы из этого маленького конфликта.

— Так почему же меня вызвали этим утром, если ты был здесь всю ночь? — спросил Гаунт.

Харк задумался. — Ну, я занимался этим. Я собирался поехать назад в Аарлем около часа назад, но кое-кто сказал мне, что тебя вызвали, поэтому я подождал.

— Ты за мной не посылал?

— Нет, — сказал Харк.

Гаунт показал ему бумагу. — Они прислали мне это ночью.

Харк просмотрел ее. — Черт, Ибрам. Это не связано с последним поступком Роуна. Это что-то совершенно другое.

Каким-то образом, Гаунт уже это знал. Он понял это в тот момент, когда увидел Харка, идущего по вестибюлю к нему.

Гаунт отправил Харка назад в Аарлем, чтобы тот вздремнул, и ждал дальше. Прошло еще двадцать минут прежде, чем кто-то еще появился.

— Прости, что заставил тебя ждать, Гаунт, — сказал Комиссар Эдур, когда подошел. Гаунт пожал плечами не важно, и решил не спрашивать, по крайней мере, прямо сейчас, почему его принял офицер, с которым он обедал только вчера.

Правда была в том, что он не знал Усейна Эдура долго, и он не знал его хорошо. Харгитер и Зеттсман регулярно бывали в клубе последние семь или восемь месяцев, и Гаунт знал их и полки, к которым они были прикреплены. Он считал их достаточно знакомыми, двоих из полупостоянных лиц, которые часто посещали Митридат в обед или ужин. Эдур был в городе всего неделю или две. Он примкнул к их компании достаточно легко; у Гаунта было ощущение, что его привел Зеттсман. Эдур был приветливым, благоразумным собеседником, и показывал отношение к долгу, которое Гаунт нашел притягательным, но он понятия не имел о биографии Эдура, месте службы или прикреплении, и, пока он следовал за Эдуром по вестибюлю, он осознал, что это было необычно. Такие разговоры всегда появляются. Люди говорят об их службе, и ищут точки соприкосновения. Они отмечают места, людей и битвы, которые были у них общими.

В течение двух или трех раз, когда Гаунт бывал в компании Эдура, Эдур ни о чем таком не говорил, что означало, либо он был необыкновенно замкнутым человеком, либо он что-то скрывал.

Теперь Гаунт мог видеть такое тоже.

Эдур повел его в боковой офис. Здесь был стенографический сервитор, и стол со стульями с каждой стороны. Эдур жестом показал на один из стульев.

— Кто-нибудь предложил тебе кофеина? — спросил он, когда сел на другой стул.

— Никто мне даже не предложил объяснения, — ответил Гаунт.

Эдур поднял взгляд от закрытого досье на столе перед собой и уставился в глаза Гаунту. Эдур был на несколько лет младше Гаунта и на несколько сантиметров ниже, и он был красивым с резко очерченным, но бескровным лицом, подобно классической статуе. Его кожа была царственно черной, и он напоминал Гаунту Витрианцев, с которыми он служил. Эдур улыбнулся, и улыбка была расслабленной и искренней.

— Давай просто упростим себе путь в это, — сказал он. — Меня только что назначили на это, поэтому я тороплюсь. Я понимаю, что это немного неловко, что ты и я познакомились друг с другом неофициально неделю назад или около того, но я полагаю, что именно поэтому меня поставили на этот вопрос. Ты меня знаешь, и поэтому этот брифинг может быть слегка менее официальным перед...

— Перед чем? — спросил Гаунт.

— Мы дойдем до этого, — сказал Эдур.

На самом деле, я тебя совсем не знаю, подумал Гаунт. К чему ты клонишь? Каков был шанс того, что ты внезапно начал приходить в клуб и вошел в мой круг товарищей? Я почти могу видеть тебя насквозь.

Эдур кивнул сервитору, который с жужжанием ожил. Тонкие шестерни провернули барабан с бумагой, и блоки клавиш опустились на место.

— Предварительное интервью, Ибрам Гаунт, — начал Эдур, и сопроводил это датой и временем.

Сервитор начал печатать, маленькие клавиши застучали по бумаге, бумаге, продвигающейся под валиком с мягким треском. Эдур открыл досье, расправил первую страницу рукой и зачитал послужной список Гаунта, который был так же надлежащим образом записан сервитором.

— Вы можете подтвердить эти детали? — спросил он.

— Я их подтверждаю, — ответил Гаунт.

Эдур кивнул. — Вы – командующий офицер Танитского Первого?

— Это верно.

— Пост, который вы занимаете двенадцать лет?

— Верно, за исключением небольшого периода около пяти лет назад. — Эдур перевернул пару страниц. — Это было во время... ах... миссии проникновения на Гереон?

— Да.

— И эта миссия была?

— Миссией по обеспечению безопасности.

Эдур поднял взгляд на Гаунта и улыбнулся, как будто ожидал большего.

— И секретной, — сказал Гаунт.

Эдур надул губы и поднял брови. — Ваше командование было восстановлено по возвращении?

— Все было не совсем так гладко, но да.

— Вы – полковник-комиссар?

— Да.

— Двойное звание. Это необычно.

— Что есть, то есть.

Эдур снова одарил Гаунта веселым взглядом. — Вы проходили курс Продвинутые Техники и Методологии Допроса Комиссариата?

— Это один из ваших вопросов? — спросил Гаунт.

Эдур покачал головой, все еще развеселенный чем-то. — Нет, я просто подумал спросить. Я видел меньше уклонений в сражении на мечах. — Он снова посмотрел в досье и перевернул страницу.

— Танитский Первый был отведен с передовой два года назад?

— Да.

— И вы приехали сюда, на Балгаут, для пополнения запасов и переподготовки?

— Да.

— Вы здесь уже год?

— Да.

— И каким вы находите это место?

— Скучным, — сказал Гаунт.

— Почему?

— Люди продолжают говорить мне вещи, которые я уже знаю.

Эдур засмеялся. — Я просто спрашиваю то, что они просили меня спрашивать, Гаунт. Это боль в заднице, я знаю.

— Тогда, давайте перейдем к части, где вы мне говорите, почему они сказали вам задавать мне эти вопросы. — Эдур кивнул. — Перейдем. Вы здесь уже год? Да, мы это установили. Было что-нибудь странное, о чем есть доложить, за это время?

Гаунт откинулся назад. — Какого сорта странное?

Эдур пожал плечами. — Странные просьбы? Странные контакты? Кто-нибудь следит за вами или шляется около Аарлема?

Гаунт помотал головой.

— Отметить мотание головой, — сказал Эдур сервитору. — Значит, совсем ничего странного? Особенно за последний месяц?

— Нет, — сказал Гаунт. — Так или иначе, в Танитском Первом целая куча странного, но ничего такого, что было бы мне неизвестно.

Эдур снова надул губы и кивнул. — Хорошо, Гаунт, вот для чего это все. У нас тут заключенный. Значительная поимка, очень важная. Ходят разговоры, что его нужно просто казнить, но Секция думает, что есть потенциально высокое значение его информации, поэтому они держат его в живых. Он внизу.

— Как это связано со мной?

— Нам нужно забраться ему в голову, и выяснить, что у него есть.

— Это я понял, — сказал Гаунт, — но спрошу опять, как это связано со мной?

— Заключенный ясно понимает, что оставшаяся часть его жизни и относительное качество этой жизни будут зависеть от того, как он откажется от своих секретов. Он понимает, что будет ликвидирован в тот момент, когда мы почувствуем, что он истощил свою полезность.

— Значит, он не говорит?

— Нет, не говорит, — сказал Эдур.

— Вы вызвали меня сюда только для того, чтобы я посоветовал вам методы убеждения?

— Нет, — ответил Эдур. — Достаточно забавно, но мы уже подумали об этом. Он совершенно невосприимчив к боли. Мы подумали, что можем попробовать другой подход. Предложить ему кое-что, что он хочет, в обмен на его подчинение.

— Ясно. Рискую прозвучать как вокс, поставленный на повтор, но, как это связано со мной?

— Полностью, Гаунт, — сказал Эдур. — Ему нужны вы.