Кровавый пакт

XXIV. ОТПОР

Сначала стало темно, затем последовал треск горячего белого шума, когда люди Ксони вывели из строя системы электронного подавления клуба и повредили связь.

— Работа электромагнитного заряда, и пара секунд с тонкогубцами, — сказал Лейр с завидным восхищением. — Ничего особо сложного, но они знают, что делают. — Красная темнота заполнила клуб и, из-за отключения энергии, системы циркуляции воздуха остановились.

Очень быстро стало жарко и душно. Они могли чуять пропитанные пивом ковры и дерьмо певчих зябликов. В мониторной комнате, экраны, питающиеся от батарей, наполнились статикой, подобно снежной буре.

Когда это началось, снаружи снегопад прекратился, и Роун решил, что это ирония.

В красной темноте, они ждали звуков ломаемых дверей. Погрузочная площадка была открыта, потому что они видели приближающихся людей на мониторах. Если они приближались по погрузочной площадке, значит, у них, так же, был доступ к восточной стороне здания.

— Крыша, — сказал Лейр.

Мерин посмотрел на разведчика. — Думаешь?

Лейр бросил взгляд на Элоди.

— Где главная распределительный ящик для ваших камер и связи, мисс? — спросил он.

— Позади главной трубы вытяжки на крыше, — ответила она.

— Значит, вот куда они направились, чтобы поработать тонкогубцами, поэтому на крыше тоже кто-то есть, — сказал Лейр.

— Люки? Доступ на крышу? — спросил Варл.

— Я могу показать вам, — сказала Элоди.

— Просто расскажи ему, — твердо сказал Даур.

Элоди описала план верхнего этажа, и Варл с Кантом ушли.

— Что теперь? — спросила Элоди.

— Просто стой офесенно тихо, — сказал ей Мерин.

— Почему?

— Потому что он прислушивается, — ответил Мерин, указывая в темноте на Роуна.

Силуэтом в красной темноте, Роун стоял, наклонив голову.

— Металлическая пила, — наконец сказал он, — переносная. У задней двери. Хочешь прикрыть ее для меня, Мерин? Я уверен, что Лейр поможет.

Мерин кивнул и встал. Лейр пошел за ним, с огромной винтовкой на плече.

— Капитан? — спросил Роун.

— Да, сэр? — ответил Даур.

— Возможно, ты и Бэнда прикроете передний вход?

— Понял, — сказал Даур.

— Ты собираешься просто сидеть здесь и позволить нам сделать всю работу? — спросила Бэнда.

— Нет, — ответил Роун.

При своей подготовке к первоначально эффективному, но полностью катастрофическому, набегу на «У Золандера», Роун изучил все планы места, до которых смог добраться. Он заставил Мерина, Варла и Канта посетить архив Муниторума на Регнум Хан Авеню, и Библиотеку Архитектуры Олигархии на Площади Салпедер, чтобы раздобыть общедоступные записи и сделать дешевые копии на грязной бумаге.

Кант показал необычную склонность к копированию схем с поразительной криминалистической точностью. Роун даже вытащил пару вещей из городских данных.

Он смешивал и сравнивал. Он перекрывал. Он накладывал, работая, чтобы выяснить наиболее свежий план здания клуба.

Он спланировал это, и его маленький круг осуществил это, с тем же самым вниманием к деталям, как он планировал любую из операций. Он использовал тот же самый навык, который сделал его награжденным майором в Имперской Гвардии, тот же самый навык, который вводил его и выводил из специфических мест, таких как Хагианский Доктринополис, и Гереон, и из проблем в целом. Он определял лучший вход и лучший выход, и как достать транспорт и подделать униформу.

Он сделал все это не из-за того, что беспокоился, как бы разбогатеть. Роун сделал это, потому что ему становилось чертовски скучно.

Наиболее полезные схемы нашлись в Архиве Реконструкции Балополиса, который каталогизировал все послевоенные здания, перестроенные и восстановленные. Группа подуличных построек, теперь известных, как «У Золандера», когда-то была отчасти успешной столовой. Во время войны в ее восточную стену попали два противотанковых снаряда, и основная ее часть выгорела или была разграблена.

Роун узнал, как прошло восстановление. Он узнал, что «У Золандера» сохранились старый грузовой и передний входы, и добавились служебные ворота с восточной стороны за время восстановления.

Урбано, или один из его криминальных подельников, заблокировал и запечатал служебные ворота, когда они заняли это место, и превратили его в клуб, который они могли отмыть за пару лет перед продажей. Они хотели минимизировать количество входных точек, что имело смысл с точки зрения безопасности. Роун сам бы так поступил, если бы управлял этим местом.

Тем не менее, это была скрытая уязвимость. Это не было так, словно Урбано или такой, как он, на самом деле заложили кирпичами служебные ворота. Они, все еще, были там.

Изучая схемы перед своей изгоняющей скуку операцией, Роун заметил служебные ворота, и серьезно воспринимал их, как вариант. В конце концов, он пошел другим путем, путем «Бан Даур такой невинный, что держит голубиное гнездо в своей шляпе».

Роун знал, что никогда не стоит недооценивать своего оппонента. Он был совершенно уверен, что Лев Ксони, человек, которого он никогда не встречал, не говоря уже о том, что слышал о нем, был тем еще ублюдком, и притом умным. Если уж Роун знал о служебных воротах, значит Лев Ксони тоже знал о служебных воротах, если предположить, что у него было врожденное собачье чутье.

Ради безопасности, Роун просто предположил, что Лев Ксони подходил к проблеме «У Золандера» так, как это сделал он.

Вот почему он взял свое оружие и пошел прикрывать служебные ворота.

На верхнем этаже Варл шикнул Канту. Он мог слышать людей, двигающихся на крыше, делающих тайные крысиные звуки, шарканья и царапания. Это неприятно напомнило Варлу о верхних галереях Хинцерхауса, куда забирался Кровавый Пакт из пыли гор, на бастионы, чтобы вскрыть металлические казематы. Он держал свой дробовик наготове, пристально смотря вверх. В темноте было душно. Он бы сейчас многое отдал за пару очков ночного видения или прицел, как у Безумного Ларкина.

Перед ним появился свет. Бледная голубая лента света начала двигаться наклонно с крыши, широкая и тонкая, как лист бумаги. Это было словно святое зрение, луч призрачного, божественного света, проникающего с высоты в адскую темноту душного здания.

Кто-то открывал люк, и мягкий холодный зимний свет пронзал тьму.

Кант тоже его увидел. Он занял укрытие в коридоре недалеко от Варла, присев за жардиньеркой, на которой стоял мертвый папоротник в стеклянном цветочном горшке.

Лестница из голубого света расширилась. Варл почувствовал первое влажное дуновение снега в воздухе, просто намек в душной теплоте. Раздался приглушенный грохот, и свет значительно увеличился.

Они просто слишком сильно раскрыли люк, подумал Варл, и весь снег с него резко упал на крышу. Люк был заблокирован, а теперь нет.

Варл услышал, как первый человек готовиться спрыгнуть. Он привлек внимание Канта жестом, и подал сигнал ему не стрелять, пока у них не будет, по меньшей мере, две цели.

Обрамленная бледным, холодным зимним светом, темная фигура начала слезать из люка. Незваный гость пытался действовать тихо, но это была ужасно неуклюжая попытка. Кто-то еще, очевидно, был на крыше, держа веревку или опуская его на руке. Это был самый офесенно ужасный ход, который Варл видел за долгое время. Он осознал, что, они, может быть, и имеют дело с жестокими, плохими людьми, но Призраки не имеют дело с компетентными, профессиональными солдатами.

Любой приличный Гвардеец или экс-Гвардеец знал бы, что наиболее быстрым и тихим способом войти через люк в потолке, было бы просто повиснуть на руках, а затем просто спрыгнуть. Люк не был особенно высоко. Спуститься, повиснуть, спрыгнуть: быстро и просто.

Забудьте о болтании ногами, пытаясь нащупать опору.

— Ох, ради феса, — сказал Варл, — на это слишком больно смотреть. — Он поднял дробовик, и пристрелил вторженца единственным выстрелом. Грохот был ошеломительным, а резкие фуцелиновые пары ударили ему в ноздри. Незваный гость был брошен по воздуху с такой силой, что потащил за собой человека. Второй человек рванул вперед, потянутый веревкой, и ударился лицом о край люка с таким жутким ударом, что Варл вздрогнул.

Оба человека приземлились в коридоре под люком спутанной, не двигающейся кучей.

Варл передернул затвор, чтобы загнать свежий заряд в патронник.

Затем кто-то, третий человек, которого ни Кант, ни он еще не видели, начал стрелять сквозь люк из тяжелого стаббера.

Мерин с Лейром, у грузового входа, услышали, как наверху началась стрельба. Они знали, что ни у Канта, ни у Варла не было достаточно тяжелого стаббера, чтобы производить такой характерный грохот, но ничего не могли с этим поделать.

Маленькая металлическая пила только что закончила с замком на двери погрузочной площадки.

Тяжелая дверь открылась внутрь, медленно на своих петлях, и кто-то залил лазерным огнем щель в качестве аперитива. Мерин с Лейром заранее расположились за крепкими несущими стенами, и лазерные заряды прошлепали по каменной кладке.

Второй поток выстрелов последовал вслед за первым, а затем первый незваный гость пошел в атаку.

У Лейра не было угла, чтобы выстрелить в дверной проем, поэтому он выстрелил в саму дверь. На коротком расстоянии, массивная пуля из винтовки со скользящим затвором помяла металлическую дверь, и бросила ее со значительной силой на входящего человека. Мерин услышал визг от боли и проклятия. Один из вторженцев пинком раскрыл дверь, но до того, как он смог сделать выстрел, Мерин свалил его двумя уверенными выстрелами в тело из своего лазгана.

Кто-то снаружи выпустил еще один, длящийся намного дольше, поток лазерного огня через дверь, заставив Мерина спрятаться за укрытием. Заряды прожгли воздух рядом с его лицом, едва не задев.

Лейр попытался повторить свой трюк с ударом по двери винтовочной пулей, но тело человека, которого свалил Мерин, заблокировало ее.

Еще один долгий поток лазерного огня полился внутрь. Лейр сделал жест Мерину «притворимся мертвыми». Они были окутаны красноватой тьмой, а плывущий дым от выстрелов и кирпичная пыль высасывались наружу в холодную ночь. В дверном проеме был мягкий, естественный свет наружного мира, проникающее серое излучение, которое казалось Мерину с Лейром таким же ярким, как свет от полной луны. Инстинктивно, они закрывали глаза каждый раз, когда начинал литься лазерный огонь, чтобы минимизировать последствия от вспышек, и сохранить свое ночное видение.

Дверь, возможно подталкиваемая дулом лазерного оружия, начала провокационно открываться.

Она двигалась медленно, заставляя предположить, что соблазнительная цель сейчас появится. Это был старый трюк, и оба Призрака знали это, поддразнивание, чтобы убедить их выстрелить и обнаружить себя. Молодой или неопытный стрелок соблазнился бы выстрелить, даже хотя если бы не было реальной цели, которую можно подстрелить.

Он бы выстрелил и выдал себя.

Люди снаружи не были уверены, что их щедрая стрельба из лазгана убила кого-нибудь из защитников за дверным проемом, и они хотели быть достаточно уверенными перед входом внутрь.

В обычных обстоятельствах, это был просто вопрос сопротивления поддаться искушению раннего выстрела. Вам нужно залечь и быть тихим примерно в десять или двадцать раз дольше, чем это чувствуется правильным. Вам нужно ждать, что ощущается, как бесконечность, кровь стучит в ваших висках, как вода о шлюз. Вам нужно иметь терпение статуи, терпение из стали-и-бархата игрока в карты, который может сдерживать свои нервы намного дольше за точкой, где любой другой сбросит или вскроется.

Мерин с Лейром были частью внутреннего круга Роуна по двум главным причинам. Первой причиной было то, что никто из них не выказывал глубочайшего уважения к правилам и нормам. Другой было то, что они оба были великолепными игроками в карты.

После того, что чувствовалось, как вечность, вечность, в которой солнца могли бы родиться и снова умереть, а династии рептилий и млекопитающих могли бы возникнуть и исчезнуть, силуэт медленно появился в дверном проеме, черный на фоне серого. Мерин с Лейром не двигались.

Они не двигались, когда далее появился второй силуэт. Он перешагнул тело в дверном проеме.

Появился третий силуэт.

Великолепный игрок в карты знает, что можно повышать ставки только до этого момента.

Винтовка Лейра громыхнула, как гаубица в тихой темноте, и выбросила третью фигуру через дверной проем на погрузочную площадку. Человек просто исчез, как будто дикая декомпрессия всосала его в дверной проем.

Мерин не тратил заряды впустую. Первый и второй человек были перед ним на одной линии, и расположены близко.

Мерин знал, что на таком расстоянии лазерный заряд из винтовки может пройти сквозь два тела так же легко, как и через одно. Не было необходимости стрелять в автоматическом режиме. Он выстрелил, и свалил сразу обоих, как одного, уронив их в клубке конечностей, когда они вцепились друг в друга в напрасной попытке поддержать другого.

Наступила тишина. За дверью ничего не шевелилось. Лейр медленно и тихо открыл свою винтовку и загнал в патронник еще одну массивную пулю.

Он с Мерином снова будут ждать, просто, чтобы убедиться.

Замки на красной входной двери «У Золандера» выбили второй раз за три дня. Бэнда с Дауром позволили трем людям, которые вошли, проделать весь путь внутрь по коридору, а затем наполнили нижний холл перекрестным огнем из дробовика и лазерной винтовки. Все было кончено менее, чем за десять секунд.

Позволив Дауру прикрывать ее из лазерной винтовки, Бэнда проскользила вдоль холодной стены коридора к входной двери, держа дробовик опущенным сбоку. Она обошла троих мертвых на полу коридора, один из которых все еще дергался.

Она почувствовала холодный ночной воздух у себя на лице, и проверила улицу. Снаружи никого не было, всего лишь несколько следов на ступенях, на снегу.

Огонь стаббера с верхнего этажа неистово грохотал, похоже, как на швейные машины грохотали по двору из швейной, в ночь, когда она пришла на собеседование.

Это звучало плохо.

Позади нее, в холодном коридоре, Даур услышал кое-что еще, что звучало хуже.

Элоди закричала.

Варл бросился назад, чтобы избежать выстрелов, которые проделывали дырки в крыше. Облака черепичной пыли и расколотого дерева сыпались с крыши; стабберные заряды оставляли огромные рваные дыры на ковре. Он выстрелил из дробовика в крышу, и сам сделал огромную дыру, со всеми осколками, полетевшими скорее наружу, чем внутрь. Варл попытался прикинуть угол, и выстрелить туда, где должен был находиться человек, если бы он сам стрелял из оружия, которое оставляло дырки.

Кант открыл огонь из своего старого пистолета-пулемета, и просто прочесал утеплитель крыши содержимым целой обоймой.

Когда он закончил, наступила тишина: тишина, за исключением кучи пыли, и грохота обломков, падающих сверху. Кант с волнением менял обойму, не осознавая, что он уже совершил убийство.

Человек со стаббером, вместе с внушительным количеством снега и большим количеством разбитой черепицы, провалился вниз, когда гниющие и хрупкие старые балки, которые Кант распилил своими выстрелами, сдались. Ударная волна от падения и порыв холодного воздуха бросили пыль им в лица.

Варл закашлялся и сплюнул, и послал еще два выстрела в тело, перекрученное в обломках крыши. Фес был, вероятно, мертв, но он доставил Варлу беспокойство, а Варл любил принимать такие вещи близко к сердцу.

Варл посмотрел на Канта и сплюнул еще больше густой от пыли слюны.

— Ты видишь? — спросил он. — Иногда ты можешь, разве не так?

Кант оскалился. — Ага, могу, на самом деле, — сказал он.

Роун добрался до сервисных ворот, но они были закрыты. Не было никаких признаков, что кто-то пытается открыть их силой снаружи.

Он задумался, озадаченный. Оружейный огонь грохотал по клубу позади него, особенно на верхнем этаже. Он был озадачен. Он был уверен, что основной удар придется от ворот. Это то, что бы сделал он.

Может быть, у Лева Ксони просто не было сообразительности, которую Роун приписал ему.

Сервисные ворота были большими, усиленными дверями в восточной стене клуба, закрытыми на большие засовы с висячими замками. Пока они не использовались, территория перед ними использовалась в качестве склада, и ящики с выпивкой стояли здесь.

Роун сузил глаза и снова присмотрелся. Стопки ящиков были частично отодвинуты, сдвинуты в сторону, чтобы дверь можно было свободно открыть.

Они были специально отодвинуты в сторону. Ключи к висячим замкам были оставлены на одном из ящиков.

Теперь он понял. Он понял, ясно, как день.

Ксони ожидал, что кто-то впустит его.

Роун взял ключи. Он решил, что это может быть и он.

Зомат, громила, прижал лазерный обрез к горлу Элоди. Певчие зяблики сходили с ума в своих клетках, дико порхая, как перезаведенные игрушки с заводным механизмом. Некоторые так сильно врезались в решетки, что оглушили себя, и упали основания клеток.

— Что ты делаешь? — закричала Элоди, чувствуя оружие, прижатое к горлу. — Что ты делаешь? — Она освободила Зомата, чтобы он мог помочь им. Если Лев Ксони пришел за их головами, им нужны были все стволы, которые смогут собрать. Он разрезала липкую ленту, которая приковывала его к стулу.

Фактически она сказала, — Мы все в этом.

Видимо, Зомат смотрел на это все совершенно по-другому.

Он схватил ее, и держал ее, пока выуживал лазерный обрез из магнитного держателя под барной стойкой. Элоди даже не знала, что у Урбано там запасной.

— Заткнись, — сказал ей Зомат. Он обхватил рукой ее шею и прижал свое оружие к ее голове. Он начал тащить ее в направлении коридора, который вел к сервисным воротам.

— Что ты делаешь? — снова крикнула она, борясь. Несмотря на реальную угрозу оружия, она отказывалась сотрудничать.

— Ради Трона, Зомат! Я понимаю, что они связали тебя, но Ксони послал ударную группу против нас!

— Я знаю, — сказал Зомат.

Элоди поникла и прекратила сопротивляться. Теперь она поняла.

— Ах, ты ничтожный сукин... — начала она.

Даур появился в дверном проеме салона напротив них. Он бросил свою лазерную винтовку на пол, и вытащил лазерный пистолет. Они смотрели друг на друга в красной темноте обесточенного салона.

Зомат прижал Элоди, так крепко, что она хватала воздух. Он сделал из нее щит, приставив оружие к ее голове.

— Отвали! — предложил он.

Даур сделал шаг вперед, и навел пистолет, держа его крепко.

— Отпусти ее, — сказал он громиле.

Зомат живописно описал, что может сделать Даур, при условии, что он найдет несколько специальных сельскохозяйственных приспособлений, некоторое количество домашнего скота, и способы контактов с пожилой родственницей в заключении.

— Он в этом замешан! — взвизгнула Элоди.

— Заткнись, — рявкнул Зомат, сдавив ей шею предплечьем.

— Ты в этом замешан? — спросил Даур. — Ты что, внедренный? Фес, ты, должно быть, загаковал, когда мы вернулись и привязали тебя к фесовому стулу.

— Это было препятствие, — согласился Зомат. — Но, когда я не открыл дверь, Лев пришел старым проверенным способом, и это означает, что вы все окажетесь в мешках для трупов.

— Если Лев сунется сюда, — сказал Даур, — он сделает самую большую ошибку в своей жизни. Поэтому отпусти ее. Сейчас же.

Зомат помотал головой и сильнее прижал Элоди.

— Ты дашь мне уйти, или, я клянусь, я снесу ей голову. — Даур полупожал плечами.

— Вообще-то, она не столько значит для меня, поэтому это не такая уж и угроза. Делай, что хочешь. — Глаза Элоди расширились.

— Я не шучу! — воскликнул Зомат.

— Я тоже, — сказал Даур, прицеливаясь. — На самом деле, она так мало значит, что я могу просто пристрелить тебе через нее и покончить с этим. Нас учили делать так, разве ты не знал? Штуки стрелков-специалистов. Я знаю, где цели мягкие, понимаешь, места, где в теле нет кучи костей. Я могу выстрелить в такое место, и заряд чисто пройдет в тебя. С таким же успехом ты можешь прятаться за шторой.

— Ты дашь мне уйти! — крикнул Зомат.

— Живот, например, — сказал Даур, наводя оружие.

— Святой Трон! — завопила Элоди.

Зомат заревел, и навел лазерный обрез на Даура вместо Элоди.

Даур сделал один выстрел.

Лазерный заряд разнес лоб Зомата, и опрокинул на спину. Он все еще держал руку вокруг шеи Элоди, и она полетела вместе с ним.

Даур рванул к ней и поставил на ноги.

— Ты в порядке?

— Что это была за чертовщина? — закричала она. — Мягкие цели?

— Успокойся!

— Я ничего для тебя не значу? — Ее глаза смотрели в разгневанном неверии. Еще несколько секунд был шок. Сбоку на лице Элоди были капли крови от взрывной кончины Зомата.

— Слушай! — убеждал Даур, пытаясь вытереть капли крови, — у меня был хороший выстрел в голову. Прямо над твоим плечом. Я просто нужно было, чтобы он убрал оружие от твоей головы на случай, если он спустил курок от конвульсий, когда я сниму его. Мне нужно было, чтобы он сменил цель.

— Ты собирался меня тоже пристрелить!

— Нет! — крикнул в ответ Даур.

— Ты сказал, что собирался!

Бан Даур осознал, что они слишком возбуждена, чтобы принять любое из его объяснений и успокоиться.

Поэтому, вместо этого он поцеловал ее.

Роун откинул последний засов и открыл служебные ворота. Три человека, ожидавших снаружи, начали идти к нему, но затем остановились с удивлением.

Роун мимоходом, но спокойно, навел на них потрепанную лазерную винтовку Кровавого Пакта. Вся троица была вооружена, но они мгновенно поняли, что поднимание оружия было предсмертным решением.

— Кто из вас Лев Ксони? — спросил Роун. Он отлично знал, что это был слегка лысеющий, румяный человек в центре, потому что он опознал в нем того, кого Элоди указала на пикте. Тем не менее, он чувствовал себя игриво.

— Эм... я, — сказал Ксони.

— Вы выбрали очень, очень плохую ночь, чтобы сделать это, Ксони, — сказал Роун, и пристрелил остальных двоих.

Ксони побелел и начал дрожать.

— Отбросьте оружие в сторону, — сказал ему Роун. Ксони повиновался.

— Теперь затащите этих двоих внутрь за ворота и закройте на засовы.

Ксони сделал так, как ему сказали. Когда он закончил, он посмотрел на Роуна.

— Кто вы? — спросил он.

— Идем, — ответил Роун, и показал своим оружием.

Роун провел Ксони в салон. На крыше, Варл только что восстановил подачу энергии, и лампы снова замерцали, включаясь. Роун услышал, как системы циркуляции воздуха тоже включаются, и почувствовал, как начало ослаблять запахи страха и пота, оружейного дыма, крови и птичьего дерьма. Воздух начал охлаждаться.

Бэнда присматривала за передней дверью. Даур успокаивал Элоди у бара. Роун поднял бровь. Он точно знал, к чему такое успокаивание может привести человека.

Лейр вернулся из задней части.

— Сзади безопасно, — сказал он. — Нам пришлось снова заблокировать дверь.

— И никто не валяется снаружи мертвым? — спросил Роун.

— Люди, кто вы, ради Трона? — пробормотал Ксони.

— Мы затащили всех жмуриков внутрь перед тем, как закрыли дверь, — сказал Лейр.

Роун кивнул.

— И никого не продырявили?

— Варл с парнем докладывают, что они тоже целы, значит нет, — сказал Лейр.

— На какую контору вы работаете? — взмолил Ксони. — Вы не из парней Урбано. Слушайте, я могу заплатить вам. Хорошо заплатить!

— Почему ты сохранил ему жизнь? — крикнула Бэнда от переднего входа, кивая в сторону пленника Роуна.

— Гарантия, — ответил Роун.

— Пожалуйста, вы с какой конторой? — умоляюще спросил Ксони.

— Танитский Первый и Единственный, — сказал Роун.

Ксони заморгал. — Кто?

— Что вы имеете в виду под «гарантией»? — спросил Даур.

Роун пожал плечами.

— ... Ксони... как там это слово?

— Контора? — спросил Лейр.

Роун сел у бара и налил себе сакры.

— Контора Ксони решила, что сегодняшняя ночь – это ночь, когда они захватят «У Золандера». Сейчас, я только предполагаю, потому что я понятия не имею, какие у них ресурсы, но я думаю, что если эти не вернутся, тогда, может быть, контора пошлет еще одну ударную группу, и еще одну, и, может быть, даже еще одну и, откровенно, к тому времени, у меня лопнет терпение от всего этого. Поэтому, мы будем держать Мистера Ксони живым на случай, если нам придется вести переговоры. Лейр, примотай его печальную задницу к стулу. Мамзель? — Роун смотрел на Элоди.

— Что?

— Не освобождайте этого, хорошо?

Элоди кивнула.

Роун сделал глоток сакры. Легкая улыбка тронула его губы.

— Что? — спросила Бэнда.

Роун вздохнул.

— Если подумать, — спокойно сказал он, держа свою стопку напротив света, — вся эта фесова затея была плохой мыслью. Я знаю. Я признаю факт. Я признаю, что совершил ошибку. Операция, суматоха, быть арестованным, все это, было неправильным фесом с самого начала. Мы все еще, все мы, в очень плохом, темном месте, и единственный проблеск надежды исходит из задницы Виктора Харка. Это, вы согласитесь, мрачная перспектива.

Он сделал еще глоток.

— Но, знаете что? — спросил он. — Если вы думаете о том, почему мы все сделали это, что подстегнуло нас к этому, я вот что скажу вас... фес, мне больше не скучно.

Все молчали.

— На самом деле, — сказал Роун, — это самое большое веселье, которое у меня было за годы. — Он начал тихо смеяться. Лейр тоже начал тихо смеяться.

Через мгновение, посмеивание превратилось в настоящий смех, и Бэнда присоединилась.

Даже Даур не смог сдержать ухмылку.

Мерин вошел в салон.

— А потом Мерин заходит и все портит, — сказал Роун. Смех прекратился.

— Чего? — спросил Мерин.

— Рассказывай нам плохие новости, — сказал Роун. Могу сказать, что это будут плохие новости по выражению твоего лица.

Мерин указал на Ксони.

— Электромагнитная бомба этого болвана все сломала, — сказал он.

— Как?

— Вокс мертв. Мы потеряли контакт с Аарлемом, и я думаю, что навсегда. — Харк храпел. Ладд подергал его за рукав.

— Что? — спросил Харк. — Я не сплю, Ладд.

— Конечно нет, сэр, — сказал Ладд.

— Сколько времени, — спросил Харк, садясь. В часовне было темно, свет шел только от шкал передатчика и из окон.

— Рано, — сказал Ладд, — и поздно. Белтайн сменил Рервала.

— И что-то неправильно? — спросил Харк.

— Белтайн попытался выйти на связь по расписанию, — сказал Ладд. — Он пытался шесть раз за последние полчаса. Безрезультатно. Сигнал Майора Роуна исчез.

Анна Керт проснулась в полной темноте, ловя ртом воздух.

Она успокоила себя. Она была на своей кровати в Аарлеме.

Ей снился Цвейл, и как она приносит новости ему. В ее сне, он хочет слушать причины. Она понимает отрицание. Это был один из общепризнанных этапов.

Она поднялась с постели в своей одиночной комнате, роскошь только для наиболее старших офицеров. Пол был холодным под ее голыми ногами. Снаружи, казалось, что снегопад, наконец-то, прекратился. Ночное небо было странно серым с текущими облаками.

Она говорила с Дорденом, и они решили, что новости лучше придут от нее.

Цвейл любил Керт, он обращался к ней с любовью и заботой. Лучше от нее.

Но, как это сделать?

Анна Керт знала все об отрицании, потому что она сама все отрицала, включая надежду на спасение, в то время, когда она была на Гереоне. Она знала, на что похож смертный приговор, тоже, потому что Гереон почти убил ее.

Как она сможет донести это до дорогого старого аятани и заставить его понять? Она оделась, и вышла из своей комнаты.

Она нуждалась в наставлении. Она решила, что посидит в часовне и поразмышляет. Тихая темнота успокоит ее, и позволит ее разуму собраться. Никого не должно быть в часовне в этот час.

Она распахнула дверь в часовню и замерла на ходу.

Харк, Белтайн и Ладд обернулись к ней с виноватыми лицами от света передатчика вокса, стоящего на скамье.

— Какого..? — спросила она.

— Эм, — сказал Харк, поднимаясь на ноги. — Анна, это будет немного неловко. — Снежная буря стихла, и оставила в себе вакуум из густой тьмы, стоячую пустоту ночи, которая поглотила весь город.

Небо очистилось, а звезды появились, как застывшие снежинки, но температура упала так резко, что жидкости в машинах начали замерзать. Наблюдающие Валькирии и поисковые птички были отозваны до рассвета. Танитские охотничьи отряды были отозваны, против желания, к Секции, чтобы ждать первый свет.

На пустых улицах Старой Стороны братство все еще охотилось. Люди Эйла осмотрели углы и перекрестки по соседству с восстанавливающимся зданием, их дыхание вылетало в прозрачный воздух из ротовых щелей их масок. Как и ночь, след остыл.

Эйл с ведьмой укрылись неподалеку.

— Найди его, — сказал он своей сестре.

Она пожала плечами. Она сидела на полу в куче складок ее платья.

— Я не могу! — прошипела она сквозь вуаль.

Они вломились в дом вместе. Это было ничем не примечательное место, просто резиденция у дороги, дом для шести человек из одной семьи и двух слуг, закрывшихся внутри из-за снега.

Ульрике убила их всех. Как демон, как ярость, она разрезала их. Вид ее безумия заставил Эйла содрогнуться, а он много чего делал в свое время. Что волновало его, так это мания этого, и факт, что Ульрике могла оставлять порезы, как раны от меча простыми щелчками пальцев.

Так много крови было пролито, с достаточным безумием, что стены стали окрашенными ей, а в воздухе все еще была роса из молекул крови. В доме стоял кровавый туман.

Ульрике пыталась прочесть кровь. Она выпотрошила все трупы, чтобы прочесть по ним предсказания.

Она отбросила скомканные ленты из мяса, и яростно топнула в увеличивающейся луже крови.

— Я не могу увидеть его! — взвизгнула она. — Я не могу увидеть его. Он прячется от меня!

— Как он может это делать? — спросил Эйл, держа ее за руки, чтобы успокоить. — Он тоже колдун?

— Нет, — выдохнула она, — он просто человек. Не колдун, не колдун. Кажется, он просто знает пару трюков.

— Ты сможешь пробраться через его трюки, — сказал Эйл, поглаживая вуаль на затылке, когда притянул ее ближе. — Ты можешь добраться до него. Ты можешь сделать все, что угодно.

— Я могу, — кивнула она. — Я знаю, что могу.