Кровавый пакт

XII. МЕСТО КАЗНИ

Как и сужающаяся глотка коридора, которая привела их сюда, комната казни была полностью отделана блестящими белыми плитками. Их было легче отмывать. Здесь были маленькие медные сливные люки в полу под прочной балкой с виселицей на потолке.

Гаунт протолкнул Заключенного Б сквозь дверной проем в безвыходную маленькую коробку комнаты. Несмотря на свою рану, Заключенный не показывал боль. Два лазерных заряда провизжали мимо их ушей и ударились в дальнюю стену комнаты. Гаунт повернулся. Лидер Архиврага в серебряном гротеске был очень близко.

Гаунт выстрелил.

Взрыв отбросил тело их преследователя по удручающе узкому коридору дороги казни. Оно врезалось в двух людей позади него и сбило их с ног. Узкое пространство наполнилось вонью обуглившейся плоти и фуцелина.

Гаунт подошел к двери, тяжелому люку, и начал закрывать ее, надеясь запереть ее на замок или засов. Казалось, что она не хотела двигаться.

— Помоги мне! — прорычал он, напрягаясь.

Заключенный Б стоял прислонившись к соседней стене и тяжело дышал. Левая сторона его одежды была пропитана кровью.

Гаунт проигнорировал его и снова налег на дверь. Он убрал в кобуру болт-пистолет, чтобы получить хорошую хватку на ней обеими руками. Она начала двигаться, очень медленно. Гаунт охнул в отчаянии. Презренная вещь ощущалась так, как будто была сделана из камня. Еще несколько лазерных зарядов прожужжали в открытый дверной проем и разбились о дальнюю стену.

Дверь подвинулась еще не пару неохотных сантиметров.

Что-то врезалось в Гаунта и пронесло его через комнату казни к стене. Удар выбил из него воздух.

Он был схвачен человеком в серебряном гротеске. Лицо и грудь вражеского лидера были почерневшими и выжженными, а его руки в перчатках были изорваны и окровавлены, но он был далеко от смерти. Болт Гаунта, планируемый в качестве выстрела в тело, попал в карабин в руках Эйла и взорвал его перед его лицом. Сила взрыва отбросила его в его людей, но заряд не его убил.

Эйл прижал Гаунта к стене, и схватил его рукой за горло. С широкими глазами от удивления, его руки были слишком зажаты для должного удара, Гаунт пихнул локтем, а затем сделал неуклюжий удар, который заставил атакующего отступить на шаг.

Гаунт вырвался из хватки, и отбил руки Эйла. Эйл нанес удар кулаком, который был должен попасть в лицо Гаунту и повернуть его голову, но Гаунт отразил его, поймал вытянутую руку подмышку, и сильно приложил Эйла к стене, используя вытянутую руку Эйла, как рычаг.

Эйл захрипел от удара. Гаунт попытался ударить его о стену второй раз, но левый кулак Эйла прилетел, попав Гаунту в челюсть. Он отшатнулся назад, потеряв хватку на правой руке Эйла.

Эйл тотчас напал снова. Не было никакого промедления. Интенсивная, удар за ударом, скорость схватки была маниакальной и яростной. Эйл нанес удар ногой по ребрам Гаунта, которые не были должным образом защищены, но, пока Гаунт пытался защитить себя, Эйл нанес другой удар другой ногой.

Гаунт отразил его предплечьем, но не был достаточно быстрым, чтобы схватить пятку или лодыжку. Сменив положение ног, Эйл попытался нанести третий удар ногой, под первоначальным углом, с которого он задел ребра Гаунта. Отбивание следующих один за другим ударов заставляло Гаунта отступать по маленькой комнате к дверному проему.

На этот раз, Гаунт схватил пятку рейдера. Она ударилась в его ладонь с удовлетворительным шлепком. Он резко дернул и потащил ногу наверх, выбивая другую ногу Эйла из-под него.

Эйл рухнул на спину на белые плитки, но вырвался и изобразил тревожно проворное движение телом, которое, как хлыстом, вернуло его на ноги. Он поднялся как раз вовремя, чтобы встретиться с кулаком Гаунта.

Гаунт целился ему в горло, но промахнулся и нанес удар костяшками по краю серебряного гротеска. Ответный, отклонившийся от направления, кулак Эйла, попал Гаунту в левую ключицу. Когда Гаунт отпрянул, Эйл нацелился на его горло. Эйл был высоким, с длинными руками, и он был ошеломительно сильным, но проблемой для Гаунта было не столько его сила, сколько твердость. Он был твердым, как тяжесть или гравитационная волна. Это было так, как будто он был сделан из какой-то субстанции, которая была гораздо более плотной, чем материя, из которой состоял человек. Гаунту никогда не приходилось сдерживать человека, настолько непреклонного или настолько несдвигаемого.

Железные руки Эйла отбили кулаки Гаунта в сторону и сомкнулись на его шее. Когда он почувствовал, как его трахея закрылась, а сухожилия горла сжались, Гаунт ответил инстинктом, а не каким-то логическим планом. Его кишки подтвердили, что единственная оставшаяся вещь, которой он может воспользоваться против своего противника – это его противник.

Гаунт позволил увлечь себя неконтролируемым импульсом атаки Эйла. Он позволил себе упасть на спину, на твердые белые плитки. Он позволил импульсу пронести лихорадочно решительного человека в серебряном гротеске над своей головой.

Эйл упал на пол прямо у дверного проема комнаты, кувыркнулся и приземлился с другой стороны дверного проема.

Гаунт вскочил на одно колено и вытащил свой болт-пистолет, чтобы закончить противостояние.

Люк комнаты казни захлопнулся перед его лицом, поставив десять сантиметров стали между ним и человеком в серебряном гротеске. Весь их поединок продолжался менее тридцати секунд.

Гаунт поднял взгляд.

— Вам нужно было потянуть это, — сказал Заключенный Б. Рядом с дверью был медный рычаг. Гаунт совершенно упустил его. Приведи в действие рычаг, и люк покатится на зубчатом механизме. Не удивительно, что люк не мог сдвинуться от его плеча. Заключенный Б прислонился рядом с рычагом, и все еще тяжело дышал.

Кулаки, и, возможно, выстрелы, начали стучать по другой стороне люка.

Гаунт поднялся на ноги.

— Он был у меня в руках, — сказал он. — Ты испортил мне выстрел.

— Ага, точно, — ответил этогор. — Он был у вас в руках.

— Это сарказм?

— Еще десять секунд, и дамогор носил бы вашу трахею, как ожерелье.

Гаунт втянул носом и сплюнул розовую слюну на белые плитки. — Он мог бы попытаться.

— Он мог бы преуспеть, — ответил Заключенный Б.

— Ты назвал его – дамогор. Ты знаешь его? — спросил Гаунт.

Заключенный Б покачал головой. — Его маска сказала мне его звание. Я не знаю человека лично. Они, должно быть, послали одного из своих лучших.

— Чтобы заткнуть тебя?

— Чтобы заткнуть меня.

Гаунт осмотрел комнату казни. Закрывание люка просто отсрочило неизбежное. Как только Пактийцы взорвут его, или сломают, смерть будет неизбежной.

Гаунт выругался. В тот же самый момент по люку пришелся удар с такой нечеловеческой яростью, что металлическая рама начала гнуться.

Гаунт посмотрел вверх. Он увидел зловещую черную балку виселицы, которая пересекала потолок. Поколения веревок были мастерски завязаны на ней палачами Секции. Он мог видеть отметины от них.

— Ты, должно быть, рад, что это произошло, — сказал он Заключенному Б.

— Что? Эта атака?

— Да, — сказал Гаунт.

— Почему? — спросил этогор.

Гаунт посмотрел на него.

— Потому что, совершенно случайно, я воспринял тебя очень серьезно, — сказал он.

Еще один удар еще сильнее погнул раму люка.

— Думаю, что нам пора уходить, — сказал Гаунт.

— Как? Здесь только одна дверь?

Гаунт кивнул.

— Да, одна, — сказал он, — но здесь два рычага.

Гаунт прошел на другую сторону мрачной комнаты, ко второму медному рычагу, который был для управления дверью. Люк под виселицей, люк в полу, встроенный в пол из белой плитки, с хлопком открылся.

Холодный воздух задул из черной пустоты.

Они прыгнули. Они прыгнули туда, куда, в обычный день, падали только мертвые, мертвые или за долю секунды от смерти.

Крутой скат под комнатой казни был слишком темным, чтобы они могли судить о дне с пола, и слишком глубоким, чтобы они безопасно приземлились. Оба падали и катились, и гремели костями. Гаунт молился, чтобы никто из них не вывихнул лодыжку или не сломал что-нибудь важное.

Было холодно и сыро, и пахло твердым камнем. Люк был тусклым квадратом из света и белых плиток в тени над ними. Они были снаружи, в бледном зимнем свете двора. Они услышали, как внутренний люк комнаты казни, в конце концов, поддался и рухнул на плитки над ними.

Они услышали рычащие голоса и грохочущие шаги потенциальных убийц.

Крошечная часть Гаунта желала, чтобы они могли закрыть люк и не оставить за собой ничего, кроме пустой, покрытой белой плиткой тайны, чтобы задержать и привести в замешательство Кровавый Пакт.

С другой стороны люка не было удобных медных ручек, только холодный спуск на открытый воздух, куда сбрасывались тела осужденных.

Гаунт поставил Заключенного Б на ноги и потащил прочь от спуска. Через несколько секунд, оружейный огонь пролетел сквозь спуск и выбил искры из булыжника.

Пошатываясь, они вошли во двор, на открытое пространство. Свет был болезненно желтым, а снег густо кружился. Гаунт чувствовал его на своих губах и языке, и ощущал его покалывание на лице. Где-то в здании позади них раздался внушительный взрыв, который разбросал камни и обломки по двору. Густой черный дым вырвался в зимнее небо, и Гаунт мог слышать огонь. Конец административного крыла Секции горел.

Пронзительные сирены продолжали царапать холодный воздух, как бриллианты. Оружейный огонь стрекотал там и сям, подобно разговору между машинами.

— Идем к воротам! — крикнул Гаунт.

Этогор кивнул, но он замедлялся. Он оставлял маленькую дорожку из крови на хрустящем снегу. Во дворе все ощущалось, как сон, бредовый сон, где все было слишком медленным и слишком ярким, и слишком холодным.

Позади них, Эйл и его люди начали падать из спуска. Они увидели убегающие фигуры сквозь кружащийся снег. Эйл проревел приказ и побежал вперед. Пара из его людей прицелилась.

Черная служебная машина выскочила из гаража слева от них без предупреждения. Ее двигатель дико ревел, а толстые шины изгибались на покрытом снегом булыжнике. Два или три выстрела Кровавого Пакта попали в кузов. Машина пронеслась по двору и резко затормозила, скрыв Гаунта и этогора от направленного гнева атакующих.

— Залезайте, — крикнул Вес Маггс. — Залезайте в фесову машину, сэр!

Гаунт повернулся, на секунду сбитый с толку. Он увидел штабную машину, и Маггса, склонившегося у руля с красным лицом.

Гаунт потащил Заключенного Б к машине, и затолкнул на заднее сидение. Выстрелы близко провыли. Один разнес боковой зеркало, а другой разнес дверное окно в душе из стекла. Гаунт в ответ выстрелил из своего болт-пистолета, выстрелив над багажником, а затем залез в машину за этогором.

— Погнали! — крикнул он.

Маггс включил сцепление, и большой лимузин дернулся вперед, дико скользя шинами.

Машина заглохла.

— Ради феса, Маггс! — простонал Гаунт. Лазерные заряды врезались в панели кузова. Два чисто пролетели сквозь пассажирскую секцию, оставив четкие маленькие точки света на дверях. Заднее стекло разбилось вдребезги.

Маггс попробовал завести двигатель один раз, второй, а затем он завелся. Он включил передачу с неприятным скрежетом металла, и они рванули вперед, когда еще больше выстрелов, как лазерных, так и пуль, попали в машину, проделывая дыры. Звук двигателя машины был протестующим, и то резко поднимался, то спадал. Лимузин дрожал, и скользил по внутреннему двору, его дворники отбрасывали в сторону кружащиеся снежинки. Лимузин задел одну из жаровен механиков, и разбросал горячие угли по снегу. Искры полетели в падающий снег, как яркие хлопья.

— Ворота. Езжай к воротам, — крикнул Гаунт.

Выстрелы попадали в заднюю часть машины с такой силой, что это ощущалось так, как будто кто-то постоянно пинает корпус. Три пули пробили себе путь в задней части кузова и пролетели сквозь внутреннее пространство машины, прежде чем зарыться в приборной панели. Одна из них скользнула вдоль черепа Маггса и срезала верхушку его правого уха. Он завыл он боли, а его ухо начало истекать кровью с тревожной силой. Второе боковое зеркало разлетелось. Машина дергалась и раскачивалась. Никакого сцепления не было.

Человек в серебряном гротеске с грохотом приземлился на заднюю часть машины. Одной ногой уперевшись в заднее крыло, и одной рукой схватившись за рейлинг на крыше, он пытался открыть заднюю дверь.

— Святой фес! — завопил Маггс, выкручивая руль. Лимузин дико раскачивался, но Эйл держался. Маггс направил машину к узкому проходу с воротами, соединяющему боковой двор с главным двором перед зданием. Эйлу удалось открыть заднюю дверь, и он наклонился, делая выпады в их сторону своим страшным ритуальным ножом.

Машина проехала узкий проход. Открытая дверь ударила по стойке ворот и ударила Эйла по руке. Как только они проехали ворота, помятая дверь снова открылась, но Эйл убрал руку. Он пытался маневрировать, чтобы залезть в дверь и напасть на них лицом к лицу.

Маггс гнал машину по главному двору. Люди из убийственного братства Эйла бежали за ней, с поднятыми карабинами и винтовками, но не рисковали стрелять из страха попасть в своего дамогора. Двор был усеян мертвыми Имперцами, людьми, безжалостно убитыми в первые минуты штурма.

Они лежали разорванные и скрученные под тонкими снежными покровами. Жирный дым, такой же темный, как порох, поднимался от административного крыла, и пенился над двором толстыми маслянистыми канатами. Его складки, черные и толстые, закручивали снежинки, как звезды в глубокой пустоте. Часть крыши Секции горела. Языки яркого желтого пламени триумфально прыгали в расплывчатое от снега небо.

Пока машина с ревом неслась в сторону главных ворот, Эйл предпринял последнюю попытку забраться внутрь.

Шатаясь на заднем сидении, Гаунт вытащил свой пистолет. Он нацелил его сквозь потолок в голову Эйла.

Человек в серебряном гротеске увидел оружие Гаунта в последнюю секунду и спрыгнул с машины. Болт пролетел сквозь потолок и разорвал легкий металл большим рваным лепестком, как у сайкеда. Эйл упал на булыжники позади несущейся машины и несколько раз перекувыркнулся прежде, чем остановиться. Он поднимался на ноги, когда его люди подбежали к нему. Имри помог ему встать.

Служебная машина с шумом пронеслась под аркой главных ворот и исчезла из виду.

Эйл повернулся к своему братству, собиравшемуся со всех сторон сквозь сильный снегопад. Он отметил, что некоторые отсутствуют, и понял, что больше их никогда не увидит.

Он подал сигнал. Они уходят. Они закончили с этим местом. Их цель двигалась, и им нужно было преследовать.

Штабная машина мчалась по тихой заснеженной дороге, снаружи дома престарелых.

— Куда? — крикнул Маггс, с панической нотой в голосе. Он рулил одной рукой и зажимал раненое ухо другой. Его рука и рукав были мокрыми от крови.

— Просто едь, — приказал Гаунт.

— Но...

— Просто едь, — твердо повторил Гаунт. — Куда хочешь, так долго, чтобы держать их позади нас.

— Они выглядели, как Кровавый Пакт, — выпалил Маггс.

— Они и были Кровавым Пактом, — ответил Гаунт. — Разве нет? — Он посмотрел на Заключенного Б. Этогор сидел в углу на заднем сидении. Его глаза остекленели. Когда Гаунт пододвинулся к нему, он обнаружил, что там, где его руки прикасались к темной кожаной обивке, они оставляли клейкие кровавые отпечатки.

— Трон! — с досадой сказал Гаунт.

— Что такое? — крикнул Маггс через плечо.

— Он ранен, — ответил Гаунт. — Он теряет кровь.

— Кто он?

— Это не важно. Это сложно. Все, что тебе нужно знать, это то, что он нужен нам живым. Продолжай ехать.

Гаунт выпрямил этогора. Его глаза задрожали.

— Ты не должен засыпать.

Этогор кивнул.

— Я это и имею в виду. Ты не должен засыпать. Ты понял? — спросил Гаунт.

Заключенный Б начал медленно закрывать глаза.

Гаунт отвесил ему пощечину. — Не спать, Трон прокляни тебя. Тебе нужно не засыпать. Ты должен жить!

Этогор открыл глаза. В них было немного больше искр.

— Буду, — кашлянул он.

Улицы по большей части были пустыми, потому что снег загнал большинство людей в дома. Даже в этом случае, безрассудная езда Маггса пронесла их через несколько перекрестков на скорости, и машинам приходилось резко тормозить, чтобы не врезаться в него. Один фургон резко свернул, заехал на тротуар и снес подстриженное дерево.

Гаунт смотрел из окна, смотря, как старые улицы проносятся мимо. Его мысли метались. Где были силы безопасности? Общегородские сигналы тревоги? Где были кордоны и отряды быстрого реагирования СПО? К настоящему времени, вся центральная часть Олигархии должна была уже быть заблокированной, мосты перекрыты, над головой самолеты, грузовики с солдатами на улицах...

Если только колдовство варпа не запечатало Секцию в конусе обмана, и не замаскировало жестокое нападение, так что настоящая жестокость нападения только сейчас начала просачиваться в мир.

Колдовство варпа, черная магия: он мог чуять его и ощущать его привкус, и он уловил аромат уже тогда, когда он ждал в приемной. Это многое объясняло. Это объясняло, как элитной ударной группе Архиврага удалось подобраться так близко к такой важной цели так далеко за передовой Имперцев. Человек в серебряном гротеске и его варварские убийцы были не одни на Балгауте. У них была наиболее адская поддержка, направляющая их, скрывающая их и защищающая их. С данного момента, ничему, никакому камню или снежинке в мире вокруг них, нельзя было доверять. Дьявольские шаманы Кровавого Пакта сплели ловушку вокруг них.

— Убирайтесь с дороги.

Гаунт резко повернулся. Этогор сидел прямо, более встревоженный и сияющий глазами, чем был до этого.

— Убирайтесь с дороги. Он не истощился. Он не истощился.

— О чем, во имя Бога-Императора, ты говоришь? — потребовал Гаунт.

Заключенный Б не ответил. Гаунт понял, что этогор впал в какой-то транс, возможно, из-за шока от ранения. Он дрожал, его конечности были жесткими и негнущимися.

Затем Гаунт услышать пронзительный звук, звук, который он в последний раз слышал в глубинах Секции.

Что-то преследовало их.

— С дороги! — крикнул он Маггсу.

— Что? Куда?

— Куда-нибудь. На боковую улицу!

Маггс рванул рулевое колесо и повернул тяжелую машину на узкую боковую улицу между старыми, почерневшими от времени многоквартирными домами. В свете уличных фонарей, постоянно освещающих эту темную улицу, снег падал большими, пушистыми облаками.

Поворот ничего хорошего не принес. Пронзительный звук стал громче.

Кровавый волк чуял их запах.

Тварь, которая была Шорбом, не пропала. Большое количество энергии выгорело из нее, и большое количество ее силы исчезло, но горячий слиток решительности все еще светился в маленькой части ее разума, которая оставалась разумной. Она хотела служить своему дамогору. Она хотела служить своему братству.

Она хотела служить Кровному Родству. Она не хотела сдаться. Она не хотела подвести их.

Фегат убегал. Он сбежал у них из-под носа, и был за пределами досягаемости братства, передвигающегося пешком, но у кровавого волка была сила и скорость, чтобы догнать. Кровавый волк мог легко догнать машину. Он выл на углу улиц заваленного снегом города. Он двигался, как арктический ветер или прыгающая электрическая дуга. Он заставлял оконные стекла дрожать в рамах, а уличные фонари лопаться и взрываться. Реальность изгибалась и переплеталась в его коконе из варпа.

Гаунт мог слышать, как он приближается.

Он открыл продырявленную заднюю дверь бесполезной служебной машины и вступил на снег. Он посмотрел вверх в тусклое небо над зданиями, которое висело над ним, как силуэты скал, и не увидел ничего, кроме падающих снежных хлопьев.

Он мог слышать его.

— Прячьтесь, — сказал Заключенный Б тихим хриплым голосом с заднего сидения машины. — Прячьтесь, бегите. Спасайте себя.

С визгом искаженного воздуха, кровавый волк вылетел из-за угла на боковую улицу. Он был на высоте двух или трех этажей, над линией уличных фонарей, паря, как птица, сквозь замерший снег. Он был не столько здесь, сколько не-здесь:

движущееся пятно искаженного воздуха, как пятно в воде или трещина на изображении пикта. Реальность терзалась и текла вокруг него, как будто мир пытался отторгнуть его, и выбросить назад в не-мир варпа, из которого он пришел.

Он полетел вниз к ним, визжа.

Гаунт поднял болт-пистолет и выстрелил. Он не мог видеть цель, но он мог чувствовать ее присутствие. Он мог видеть движущуюся тень варпа, пачкающую воздух.

Когда кровавый волк рванул к ним, все фонари, которые он пролетал, разбивались в дребезги. Снег прекратил падать и завис в желтом мраке. Казалось, что выстрелы Гаунта никуда не попали. Он бросился на землю.

Кровавый волк пролетел над ним, дико встряхнув служебную машину ударной волной. Еще несколько боковых окон треснули или разлетелись. Фары взорвались. Кровавый волк разворачивался, делая вираж в воздухе, и снова начал приближаться.

Он летел прямо на Гаунта. Он попытался выстрелить в него, а затем отчаянно бросился с его пути, врезавшись в машину. Подножка машины врезалась в его запястье, и его болт-пистолет пропал из виду. Он почувствовал, как кровавый волк, стремительно, пролетел над ним, еще раз встряхнув машину.

Пронзительный звук стоял у него в ушах.

Он поднялся, высматривая оружие. Кровавый волк разворачивался для последнего пролета.

Задняя дверь штабной машины была открыта. На заднем сидении, бледный от потери крови, Заключенный Б сидел в почти кататоническом состоянии. Маггс кричал. Гаунт увидел что-то, всего лишь вспышку.

Ритуальный нож Дамогора Эйла торчал из нижней части кузова там, где он бросил его.

Гаунт наклонился и схватил мерзкий клинок. Он повернулся, поднимая грязное зазубренное лезвие, чтобы встретить варп кровавого волка.

Его глаза, на самом деле, видели это. Он мог видеть мимо варп-пузыря и изогнутого блестящего искажения реальности. Он мог видеть тварь внутри, визжащую, освежеванную тварь, ее энергии почти исчезли, ее когда-то-руки, превращенные в крылья-когти, ее когда-то-рот, широко раскрытый в крике. Он мог видеть кровь, яростно вырывающуюся толчками из ее обнаженных вен и артерий. Он мог видеть ее хрящи и сухожилия конечностей, и оставшиеся куски ее кожи, сморщивающиеся и чернеющие, как бумага, когда они выгорали.

Ее рот открылся невероятно широко, чтобы прокусить череп Гаунта. Зубы, длиной с пальцы, выросли, как бивни, из ее десен ради цели.

Гаунт вонзил ритуальный нож в ее сердце.

Кровавый волк завопил, и умер в хлопке не-грома. Последовало дикое падение давления и порыв замерзающего воздуха, как будто люк криогенной установки открыли, а затем снова с хлопком закрыли. Взрыв бросил Гаунта назад на машину с достаточной силой, чтобы оставить вмятину на боковой панели. Обуглившиеся хрящи, вонючее коричневое мясо и фрагменты костей посыпались вниз, усеяв территорию в радиусе пяти метров.

Гаунт сел и заморгал. Ритуальный нож был черным от копоти, как будто его оставили в камине.

Пауза закончилась, и снег тихо и спокойно начал снова падать.