Ладонь, расписанная хной

ГЛАВА 19 МОЕ БЕДНОЕ СЕРДЦЕ

Сейчас три часа дня, а я уже плыву в Алибаг. Какое облегчение, что Арнав уехал из офиса за три часа до меня! Последнее время мы практически не разговариваем, только по делу, поэтому я не знаю, куда именно он отбыл. К тому же всегда страшно уходить с работы в середине дня без разрешения начальства. Так что все получилось наилучшим образом.

Паром, на котором сейчас в два раза больше пассажиров, чем разрешается, кашляя, как старый мотоцикл, движется по Аравийскому морю под руководством любителя жевательного табака в зеленой футболке с изображением «Мстителей».

Телефон неожиданно тренькает, и я вижу сообщение от Шейлы Бу:

К сообщению прилагается фотография: подвыпившие женщины средних лет в тростниковых юбках и с коктейлями в руках под надписью «Алоха» отплясывают танец хула.

Все правильно, да? Чего еще ожидать от такой поездки? Вот только мы не будем надевать тростниковые юбки, мы явно моложе и Алибаг — точно не Гавайи.

Подол моей желтой юбки трепещет на ветру. Я стараюсь не смотреть на людей, сидящих на палубе спина к спине, разглядывая воду и пластмассовый мусор, плавающий на поверхности.

Итак, Шейла Бу снова пишет сообщения. И ведет обратный отсчет. Может быть, происшествие в спортивном клубе на прошлой неделе все-таки выдернуло ее из переживаний, связанных с разводом Аиши. Вот только до какого события она сейчас считает дни? До свадьбы или моего отъезда в Нью-Йорк? Этого я не знаю. Понятно, что она никогда не предложит отменить свадьбу. Даже после нашего разговора. Шейла просто не такой человек. И она все еще моя тетушка. Со всеми вытекающими. Вот в кого ее превратили время и сожаление о несбывшемся. Но несмотря ни на что, я ощущаю ее молчаливую поддержку. Она ничего не сказала моим родителям, за что я ей искренне благодарна.

А ведь мне еще предстоит добраться до Нью-Йорка. И это наверняка будет так забавно, что сможет вдохновить авторов сценок для комедийного шоу. Из тех, где за кадром слышен зрительский смех. Да, именно такой смех и будет достойным обрамлением истории моей жизни. Судите сами. Я все еще бегаю по магазинам за покупками к свадьбе, одновременно ведя переговоры с будущим американским шефом. Его забавный акцент нью-йоркского янки непостижимым образом вплетается в калейдоскоп текстильного рынка Ладжпат: крики торговцев, размахивающих тканями, шипение кулча, обжариваемых в масле.

Я как шпион, ведущий двойную жизнь, вот только меня от этого постоянно тошнит. Да, и в моем случае нет ни оружия, ни дорогих машин, ни обнаженных девушек Джеймса Бонда. Интересно, а самого агента Бонда когда-нибудь тошнило? Мало того, как оказалось, я должна быть в Нью-Йорке именно в день своей свадьбы.

Мы стали чаще встречаться с Лалитом. Да, раз в неделю — это часто. На свиданиях мы ровно пять минут разговариваем, а потом достаем телефоны и утыкаемся в них.

«Как дела?»

«Хорошо выглядишь. Кажется, ты похудела».

«Спасибо».

«Как идет подготовка к свадьбе?»

«Замечательно».

«Вот и хорошо».

За эти пять минут мы успеваем обсудить поездку на медовый месяц в Исландию, потому что, по словам Лалита и его родителей, Гренландия больше не в моде.

Голубая лагуна в Гриндавике? Конечно. Вулкан Майлифеддь? Разумеется!

Да, я — ужасный человек и самая эгоистичная дочь на свете. А еще слабак и размазня.

Четыре дня назад у меня чуть не взорвался собственный вулкан.

Мы были в Баадшахи, очень модном ресторане в Бандре, где официанты одеты как солдаты Империи Великих Моголов семнадцатого века, только в руках вместо мечей держат айпады. Семейный ужас: кланы Сани и Курана полным составом. Мы ничего конкретного не праздновали, потому что выходцам из Пенджаба повод для праздника не нужен. Лалит, сидевший рядом со мной на темном изогнутом диванчике, с громким стуком выронил вилку, стоило мне упомянуть о девичнике в Алибаге. А потом он так быстро сменил тему, что если бы я была любящей, ревнующей, в общем, настоящей невестой, то не спустила бы ему этого. Обязательно потребовала бы объяснений, почему его не интересует мой девичник и что за призрак из Алибага так его напугал.

Но потом он сказал:

«Зоя, прошу тебя, возьми уже с собой завтра на пилатес паспорт. Ты и так все затянула. Турагенту надо получить для нас исландские визы и забронировать билеты».

В этот момент все мысли о девичнике вылетели у меня из головы и упали на пол вместе с моей ложкой.

«Эээ… паспорт? Хорошо…» — пролепетала я.

А когда что-то грохнуло в кухне, у меня чуть не приключился инфаркт. Я сидела и убеждала себя, что где-то там просто разбилось несколько тарелок и это вовсе не звук, с которым трещит по швам моя жизнь. Это еще не он.

Папа же внимательно посмотрел на меня поверх очков своим понимающим взглядом. Казалось, он понял, что я что-то затеяла. Пока не разобрался, что именно, но подозревал, что это дорого обойдется всем.

Надо было ему все сказать за тем ужином. Лалиту, конечно, не отцу. Схватить его за руку, оттащить в вонючий ресторанный туалет, позволив людям думать все, что им заблагорассудится. Сказать правду. Что не могу выйти за него замуж, что вижу, он тоже не хочет на мне жениться, что я уезжаю в Нью-Йорк. Я уже сдала паспорт в американское консульство для оформления рабочей визы.

Однако я молча сидела в окружении нашей шумной семьи, спорившей о свадебном меню, лакомившейся мелким маринованным луком, острыми лепешками наан и кремовым карри. Так что же выбрать? Бирманскую кухню? Или итальянскую? Или монгольскую? А давайте объединим все три и выделим специальный буфет со специальным обезжиренным меню на пятьсот человек? Чудесно!

Так и вышло, что я стала всех избегать. Родных — дома. Жениха — по телефону. А на работе — босса, после того как мы перестали переписываться, чего мне ужасно не хватало. Поэтому я без всякой диеты и самоистязания в спортклубе сбросила четыре килограмма, чем привела в неистовство Лалита и его родителей. Не приложив к этому ни малейших усилий.

Будь ты проклята, Вселенная!

Я очень благодарна Пиху и Камии за эту возможность уехать от всего. Эта девчачья поездка пришлась как нельзя вовремя. Пляжный рай находится всего лишь в часе езды от моей работы. Ну хорошо, раем я назвала его с натяжкой, но здесь чистые пляжи и намного меньше людей, что для жителя города уже настоящий подарок.

Я мечтала, как, ни от кого не прячась, ничего не изображая, буду отдыхать на пляже, есть жареные морепродукты и пить пиво.

А еще меня ждут брауни. «Особые» брауни.

Это мой двадцать седьмой день рождения и девичник, два в одном. На самом деле девичник мне не нужен, но подруги об этом еще не знают.

После этой поездки, вернув себе стойкость духа, я поговорю с Лалитом, спокойно и уверенно, как человек, привыкший решать важные проблемы самостоятельно. А потом сяду и объясню все моим родным. Каждому отдельно. Так проще убедить их, что я действительно не могу выйти замуж за Лалита. Все разговоры будут идти тет-а-тет, в этом залог успеха.

И вот паром наконец пристает к шаткой пристани в Мандве. Мысли о закатах, вкусной еде и подругах, уже едущих сюда, ко мне, поднимают настроение и чуть облегчают тяжесть на сердце. Я так погружена в размышления, что, сойдя с парома на причал, усевшись на металлическую скамью и уговорив себя не думать о животе, выпирающем из-под майки, целое мгновение не узнаю бархатный голос, прозвучавший прямо возле уха:

— Здравствуйте, Зоя.

Мое бедное сердце.

Арнав.

Сияппа, сияппа, везде вокруг меня.

Я не думала, что в жизни может все настолько идти кувырком.

— Эээ… здравствуйте.

Вот он, сухой, мускулистый, в белоснежной отутюженной рубашке в голубую полоску, серых брюках и черных костюмных туфлях. Он что, родился сразу в офисной одежде? Может, просто никогда не слышал о шортах? И о шлепанцах? Держу пари, он и в отпуск ездит так, словно в любую минуту готов провести презентацию для руководства.

Мы сидим на железной скамье и смотрим друг на друга. Вокруг плещется море и светит солнце. Нас переполняют слова, но нам нечего друг другу сказать. Кто сегодня передо мной: «дракон Арнав» или «Арнав из телефона»?

— Как поживаете? — спрашивает мистер Арнав, улыбаясь только губами.

— Хорошо. А вы как? — Я настолько потрясена этой встречей, что забываю спросить, что он здесь делает.

— Бывало и лучше. — Он замолкает, словно удерживаясь от того, чтобы сказать больше. — Как Лалит?

Он никогда не называл его по имени, и то, что произнес это имя сейчас, словно бьет меня под дых. А я не ожидала такого удара в этом красивом городе на берегу моря. Я могла бы отодвинуться, но узкая полоска земли между пристанью и шоссе заполнена людьми, ожидающими своей очереди на паром. И здесь совсем негде присесть или укрыться от солнца.

— У Лалита все в порядке.

Причал, который выглядит гораздо крепче, чем он есть на самом деле, начинает подпрыгивать перед приближающимся паромом. Я держусь за стальную перекладину скамьи, чтобы не раскачиваться. Два подростка голодного вида усаживаются на нашу скамью по обе стороны от нас и разваливаются, как на огромной кровати. Мистер Арнав придвигается еще ближе, его рука протягивается мне за спину, и сердце начинает громко биться о мои ребра. Он так близко, что его «Ролекс» цепляет меня за волосы.

— Ай!

— О, простите! — восклицает он, но на лице не видно ни капли сожаления.

Он склоняется еще ближе, чтобы отцепить волосы, и я снова чувствую этот запах: свежий «Поло Спорт» и мускус тела. Запах мужчины.

Его большое теплое тело прячет меня от солнца. Кожа ровного темно-коричневого цвета шершава на вид. Интересно, какова она на ощупь? А эти глаза, его янтарные глаза смотрят на меня с каким-то…

— У вас же на этих выходных день рождения? Так почему вы проводите его не с Лалитом?

На его щеках появились милые ямочки. Как это я не обращала на них внимания раньше? Ладно, признаюсь, обращала.

Причал резво подскакивает, когда лихой капитан путает свою лодчонку с «феррари» и подлетает к месту швартовки на большой пенистой волне.

Почему я не с Лалитом? Потому что я не хочу с ним быть. Я и себе-то в этом не могу признаться, так как сказать кому-то другому? И это за три недели до свадьбы?..

— Просто это мой последний день рождения как незамужней женщины, поэтому подруги захотели объединить его с девичником и устроить целые праздничные выходные.

— Ну, тогда примите поздравления заранее. — Он склоняет голову и как будто собирается придвинуться еще ближе.

Я быстро отодвигаюсь прочь, словно толстый ниндзя, и делаю вид, что ищу что-то в сумке в форме миньона из мультфильма. Не надо мне вновь слушать этот его шепот искусителя, как тогда, в ресторане.

— А вы что тут делаете? — наконец спрашиваю я.

— У меня тут встреча с «Юнайтед Тек» по делу о поглощении. Вы помогали мне с презентацией для них, помните?

Да, это объясняет его официальный вид в пляжном городке. Вот только о какой встрече идет речь? Мы оказываем много выездных услуг клиентам в Алибаге, но я не видела, чтобы что-то стояло в расписании на этот месяц. Может, появилось что-то срочное?

— Я не помню, чтобы кто-то говорил об этой встрече.

— Ах, ну да… это было организовано в срочном порядке. Я посмотрел ваш календарь, чтобы узнать, сможете ли вы присоединиться к нам, и увидел, что вы будете здесь на выходных. Надо же, какое совпадение! — смеется он и сует руки в карман, а потом тут же их выдергивает, будто кто-то ему сделал замечание.

Теперь его пальцы выбивают яростную дробь по спинке скамьи.

— Ну что же, удачи на встрече и в самой сделке. До свидания!

Я вижу Пиху, Аишу, Камию и, увы, Таню. Они вываливаются из такси, а я соскакиваю со скамьи и мчусь навстречу им и свободе. С очередного парома сходит новая волна отдыхающих с детьми, сумками для пикников и пляжными мячами.

— Вы остановились в «Тадже»? — громко кричит он мне, и его голос перекрывает голоса людей и гул лодочных моторов. А я до сих пор ощущаю его запах сквозь копоть. Это что, феромоны? Господи, дай мне сил!

— Да! Откуда вы знаете? Этого точно не было в моем календаре, — отвечаю я, приближаясь к нему на пару шагов.

Может, надо было солгать? Нет. Больше никакой лжи. В Алибаге полно отелей, и нам ни к чему сталкиваться лбами. Совсем.

— Просто так подумал. Это рядом с фортом Кулаба, а я знаю, как вы любите древности. Наверное, я просто… хорошо вас знаю.

Не смотри на него, Зоя, не надо. Особенно сейчас, когда его голос звучит так мягко.

— Я тоже остановился в «Тадже». — И на тот случай, если я его не поняла, добавил: — Буду жить в той же гостинице, что и вы. Нас там разместили. Значит, увидимся.

Все, я больше не выдержу. Я сдаюсь. Вселенная, чего ты от меня хочешь?

— Зи-и-и-и! — Этот визг напоминает скрежет тормозов. Или скрежет тормозов нескольких машин сразу. Так может визжать только один человек.

— Пиху!

Арнав морщится, прикрывает ухо рукой и ретируется к стоянке такси, прямо возле главной дороги. Пиху пробегает мимо него, нелепая, длинноногая, длиннорукая, увешанная звонкими браслетами и блестя глазами. Таня, которую тетушка Шейла буквально заставила меня позвать, шантажируя своей болезнью, с хмурым видом тащится следом.

Так, она явно склоняется к готическому стилю. М-да. Черный лак для ногтей, черная помада, черные легинсы, черные ботинки выше щиколотки, черный чокер с крестом и, господи прости, чернейшая футболка с изображением белого черепа и надписью «Отвалите, люди!». Я просто обязана ее сфотографировать и отправить снимок в семейную группу в «Ватсапе». Тогда Рита Чача прибудет сюда уже на следующем пароме. Но Таня выглядит такой спокойной, что мне не хочется бросать ее волкам на растерзание. Надо же, какое странное чувство!

За Таней идет Камия в оранжевой маечке и белых шортах, приветливо взмахивая бутылкой с питьевой водой. Аиша, веселая и расслабленная впервые за долгое время, улыбается мне и кружится на месте, будто приглашая последовать ее примеру. Юбка с голубыми маками раскрывается вокруг хозяйки мягким нимбом, отгораживая и отдаляя от нее все хлопоты мира.

— Это был… твой босс? — Пиху вытягивает шею, чтобы оглянуться на Арнава, садящегося в такси. — Что он тут делает? А он в жизни гораздо симпатичнее!

— Нет. Это не мой босс, — вру я без зазрения совести. Хотя теперь у меня есть американский босс, с которым мы постоянно на связи. — Просто мужчина, очень на него похожий. А теперь закрой рот и пойдем.

— Кто тебя так разозлил? Или ты нервничаешь перед свадьбой?

— Да. Нет. Меня никто не злил. — Я вздыхаю и беру ее под руку.

Она останавливается и тормошит меня:

— Зи, что происходит?!

— Не знаю, — смотрю я ей в глаза. — Правда не знаю.

— Дело в Лалите? Ты никогда о нем не рассказываешь так, как рассказывала про Амана. Поэтому я точно знаю, что дело в нем.

— И да и нет. — Я так и не призналась ей, что еду в Нью-Йорк и что не выйду замуж за Лалита. Как не рассказывала о том, что мы с Лалитом совершенно не подходим друг другу. Я вообще никому и ничего не говорила.

Вы спросите почему? Потому что я чувствую себя неудачницей. Той, что не смогла поладить с Бриллиантовым Женихом и прожить жизнь добродетельной жены. Нет, я уверена, что Пиху обязательно посоветует отменить свадьбу и не выходить за мужчину, который мне не нужен, и так далее. Но, кажется, от этого стало бы только хуже. Мне не нужна помощь в принятии жизненно важных решений. Так, кажется, меня потянуло на сентиментальность. Пора веселиться!

— Что-то ты темнишь. Ну ладно. Не торопись.

Я просто улыбаюсь ей, и в эту улыбку вкладываю все: надежду, тоску, нетерпение и муку.

Спокойствие, Зоя, только спокойствие…

Ты все им расскажешь, когда вы будете на месте.

Пиху берет меня под руку и прижимает к себе так, будто не хочет отпускать, и мне тут же становится стыдно за свою скрытность.

Мы прикрываем глаза козырьками из рук, несмотря на то что у всех есть солнцезащитные очки, и отправляемся к стоянке такси. Аиша, Камия и угрюмая Таня следуют за нами. Когда мы усаживаемся в заказанную заранее машину, Пиху поворачивается к заспанному водителю:

— Гостиница «Тадж Алибаг», пожалуйста.

Пожилой водитель потягивается и зевает, и кислый запах от его дыхания наполняет салон. А потом он, притворяясь, что не замечает шумных пассажирок, пытается снова закрыть глаза.

— Простите! — Пиху ощутимо шлепает его по плечу. — Гостиница «Тадж Алибаг». Пожалуйста.

— Аре, хо баба, — говорит он на маратхи.[54] — Дети, имейте терпение. Я только проснулся после полуденного сна.

Он касается серебряного креста на шее, возносит молитву и заводит машину.

— Ну что, куда вы поедете на медовый месяц? Неужели и правда в Исландию? — спрашивает Камия, и к ней тут же присоединяется Аиша.

— Билеты уже забронировали? — Она все еще немного подавлена, но уже гораздо веселее, чем несколько недель назад.

Только Таня молча сидит на переднем пассажирском сиденье, не задавая мне никаких вопросов. Понятно, что она не выказывает интереса к моему медовому месяцу с «идеальным мужчиной», с которым сама когда-то «встречалась».

— До твоей свадьбы осталось всего три недели. Ты счастлива? — спрашивает Камия, когда мы выезжаем из зоны причала. Уверенная в положительном ответе, она смотрит на сверкающее море, и на ее губах играет улыбка.

Пиху выгибает идеальную бровь и смотрит на меня пронзительным, понимающим взглядом.

Меня опять начинает тошнить. Мне нужно пиво. Отчаянно.